— Нет, Кать, ты не понимаешь, это не просто новая работа — это шанс наконец-то заниматься тем, что мне действительно нравится! — Вероника зажала телефон между ухом и плечом, быстро перебирая документы на столе. — У них серьёзная компания, зарплата в полтора раза выше, и главное — удалёнка! Больше никаких поездок в офис через весь город в час пик.
Подруга что-то эмоционально отвечала, но Вероника уже рассеянно кивала, проверяя настройки ноутбука и камеры. До онлайн-собеседования оставалось чуть больше часа, и она хотела быть уверена, что всё работает идеально.
— Слушай, давай созвонимся вечером? Мне ещё нужно повторить презентацию и…
Звонок в дверь застал врасплох. Часы показывали половину одиннадцатого — время, когда большинство соседей уже разъехались по работам.
— Всё, Кать, перезвоню! Тут кто-то пришёл, — Вероника поспешно закончила разговор и направилась к двери, на ходу приглаживая волосы.
Через дверной глазок она увидела наряженную по-праздничному Валентину Николаевну, свою свекровь. Холодок пробежал по позвоночнику. За пять лет брака Вероника так и не смогла наладить отношения с матерью Стаса, которая считала должным приходить без предупреждения, давать непрошеные советы и оценивать жизнь молодой семьи, даже лезть в интимные моменты.
«Только не сегодня», — мысленно взмолилась Вероника, открывая дверь.
— Доброе утро, Вероника! — Валентина Николаевна, не дожидаясь приглашения, шагнула в прихожую. — Проходила мимо, решила забежать. Стасик дома?
— Нет, он на работе, — Вероника постаралась, чтобы голос звучал нейтрально. — Он вернётся только вечером.
— А я как раз и зашла спросить, что ты на ужин приготовила, — Валентина Николаевна сбросила пальто прямо на руки невестке. — Я тут вчера котлетки делала, думала занести порцию.
Даже не спрашивая разрешения, свекровь направилась вглубь квартиры, цокая каблуками по паркету.
— Валентина Николаевна, вообще-то я сегодня очень занята, — Вероника аккуратно повесила пальто и поспешила следом. — У меня важное собеседование через час, я готовлюсь…
— Собеседование? — свекровь остановилась на пороге гостиной, окинув критическим взглядом стоящий на столе ноутбук и разложенные документы. — А что с той работой? Уволили, что ли?
— Нет, не уволили, — Вероника почувствовала, как начинают гореть щёки. — Просто появилась возможность перейти на более интересную должность с лучшими условиями.
— И что же Стасик думает об этом? — Валентина Николаевна уже прошла на кухню и открывала холодильник. — Он в курсе твоих планов?
— Конечно, мы всё обсудили.
На самом деле Станислав отнёсся к идее смены работы без особого энтузиазма, но Вероника решила не делиться этой информацией со свекровью.
— Ой, а что это у вас в холодильнике так пусто? — Валентина Николаевна продолжала инспекцию. — Стас что, голодный ходит?
— Мы планировали сегодня сделать закупку, — Вероника сжала зубы. — Валентина Николаевна, я правда не хочу быть невежливой, но мне нужно подготовиться к собеседованию…
— Да-да, конечно, готовься, — свекровь отмахнулась и принялась доставать из сумки контейнеры. — Я просто разложу продукты и сделаю чай. Не обращай на меня внимания.
Вероника вернулась в гостиную, пытаясь сосредоточиться на подготовке. Но сквозь открытую дверь доносилось громыхание посуды и непрерывный монолог Валентины Николаевны о том, как её подруга Зинаида тридцать лет проработала на одном месте и как это правильно — ценить стабильность.
Через пятнадцать минут свекровь появилась в гостиной с чашкой чая.
— Вероничка, ты что в футболке сидишь? На собеседование-то хоть переоденешься? У меня есть такой чудесный костюмчик, Стасику очень нравится, когда я его надеваю. Давай завтра привезу, примеришь?
Вероника посмотрела на часы. До собеседования оставалось сорок пять минут, а она всё ещё не закончила подготовку из-за постоянных отвлечений.
— Спасибо, но у меня есть подходящая одежда, — она попыталась вернуться к работе, но Валентина Николаевна уже заметила фотографию, стоящую на полке.
— А что это вы с пляжа фотографию убрали? Та, где Стасик такой загорелый, после Турции. Очень удачный снимок был, — свекровь взяла в руки другую рамку. — И эту переставили. Я говорила, что шкаф лучше у другой стены поставить? Говорила. А меня никто не слушает…
Вероника глубоко вздохнула, стараясь сохранить самообладание.
— Валентина Николаевна, — начала она медленно, — я ценю вашу заботу, но сейчас мне действительно нужно сосредоточиться.
Валентина Николаевна поджала губы, но от комментария воздержалась. Вместо этого она принялась ходить по гостиной, проводя пальцем по поверхности мебели и время от времени цокая языком.
— Пыль-то какая… Неужели так сложно протереть раз в неделю? Может, мне самой взяться? Я ведь не против помочь.
Вероника мысленно досчитала до десяти.
— Не стоит, я сама всё уберу вечером, — она опустила глаза к экрану ноутбука, делая вид, что полностью поглощена подготовкой.
— А ты не забыла, что в эту субботу день рождения у крёстного Стасика? — свекровь переместилась к рабочему столу и бесцеремонно взяла один из документов. — Что это за бумаги?
— Это моё резюме и сертификаты для собеседования, — Вероника осторожно, но твёрдо забрала лист из рук Валентины Николаевны. — И да, я помню про день рождения. Мы подготовили подарок.
— Какой подарок? Надеюсь, не такой, как в прошлый раз? — свекровь фыркнула. — Дарить Георгию Петровичу кофейный сервиз, когда ему нельзя пить кофе — это надо было додуматься.
— Мы купили редкое издание мемуаров кого-то там, — Вероника старалась говорить спокойно, хотя в висках уже стучало. — Стас сказал, что его крёстный интересуется историей.
— Книгу? — Валентина Николаевна недоверчиво приподняла бровь. — Ну не знаю… По-моему, я лучше сама выберу. У меня есть отрез чудесного итальянского кашемира, Георгий Петрович оценит.
Вероника бросила взгляд на часы — до собеседования оставалось тридцать минут. Она должна была просмотреть ещё раз презентацию, переодеться и собраться с мыслями. Но вместо этого она сидела, выслушивая бесконечные придирки и советы.
— Валентина Николаевна, — Вероника встала из-за стола, — я правда ценю ваш визит, но сейчас мне нужно подготовиться к очень важной встрече. Может быть, мы сможем пообщаться в другой раз?
Свекровь застыла с выражением оскорблённого достоинства.
— Да что такого срочного в этом собеседовании? Не в космос же летишь, верно? Я, между прочим, специально к вам заехала, время выкроила.
— Я понимаю, но…
— Никакого уважения к старшим, — Валентина Николаевна продолжила, будто не слыша невестку. — В мои времена невестка в ногах бы валялась, что свекровь помочь пришла. А ты меня выгоняешь!
— Я вас не выгоняю, — Вероника начала терять терпение, — но у меня действительно нет времени на чаепития сейчас.
— А у меня, значит, есть время по всему городу мотаться? — свекровь повысила голос. — Я тут котлеты принесла, хотела про ремонт ванной поговорить — у меня брат двоюродный сантехником работает, по родственному бы сделал. А ты только в свой компьютер уткнулась!
— Какой ремонт ванной? — опешила Вероника. — Мы не планировали никакого ремонта.
— А зря! У вас там кран течёт, Стасик говорил. Да и вообще стоит там всё поменять, я уже даже придумала как.
— Стас починил его на прошлой неделе, — Вероника чувствовала, как каждая секунда разговора отнимает драгоценное время. — Валентина Николаевна, пожалуйста, я прошу вас…
— Что ты меня всё Валентина Николаевна, Валентина Николаевна! Ты хоть раз «мама» меня назвала за эти пять лет? — свекровь раскраснелась. — А ведь мы одна семья!
Двадцать минут до собеседования. Вероника поняла, что дипломатия здесь бесполезна.
— Прошу вас, уйдите, — она произнесла эти слова чётко и решительно. — Мне нужно подготовиться к собеседованию.
Но Валентина Николаевна не сдвинулась с места. Вместо этого она вернулась к столу и взяла в руки другие документы.
— Это что за зарплата указана? — она прищурилась, разглядывая резюме. — Неужели столько платят за просиживание перед компьютером? А Стасик знает, что ты на такие деньги претендуешь?
Это была последняя капля. Вероника решительно подошла к вешалке, сняла пальто свекрови и взяла её сумку.
— Валентина Николаевна, мне через пятнадцать минут нужно быть готовой к важному собеседованию, — она протянула вещи ошеломлённой женщине. — Я вынуждена просить вас уйти прямо сейчас.
— Да как ты смеешь! — возмутилась свекровь. — Я мать Станислава!
— И я уважаю это, — Вероника уже открывала входную дверь, мягко, но настойчиво подталкивая свекровь к выходу. — Но сейчас речь идёт о моей карьере, о нашем со Стасом будущем. Я буду рада видеть вас в другой день, когда мы заранее договоримся.
— Я тебе это ещё припомню, девочка, — прошипела Валентина Николаевна, оказавшись за порогом. — Стасик всё узнает, как ты со мной обращаешься!
— Непременно расскажите ему о своём неожиданном визите прямо перед моим собеседованием, — Вероника уже закрывала дверь. — Думаю, ему будет интересно.
Дверь закрылась, и Вероника прислонилась к ней, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. На глаза навернулись слёзы от напряжения, но она быстро смахнула их — времени на эмоции не оставалось.
Ровно через десять минут, с идеально уложенными волосами и в блузке тщательно выбранного оттенка, она сидела перед экраном, готовая к звонку потенциального работодателя.
Станислав вернулся домой около семи вечера. Вероника встретила его с улыбкой — собеседование прошло отлично, и ей почти пообещали должность.
— Привет! Как прошёл день? — она потянулась поцеловать мужа, но тот отстранился, хмуро скидывая пальто на тумбочку.
— Нам нужно поговорить, — его голос звучал холодно.
Вероника замерла, чувствуя, как радость от успешного собеседования испаряется.
— Что-то случилось?
— Ты действительно выставила мою мать за дверь? — Стас прошёл в гостиную, не разуваясь. — Она мне звонила. Плакала. Сказала, что ты обращалась с ней, как с дворнягой какой-то.
Вероника глубоко вздохнула. Она предполагала, что разговор об этом неизбежен, но не думала, что он начнётся так агрессивно.
— Я не выставляла её, Стас. Я объяснила, что у меня важное собеседование, и попросила прийти в другой день.
— По её словам, ты вырвала у неё из рук сумку, швырнула её за дверь и вытолкала её из квартиры! — Стас повысил голос. — Это правда?
— Нет! — возмутилась Вероника. — Я подала ей сумку и пальто и объяснила, что не могу сейчас общаться. У меня оставалось пятнадцать минут до собеседования!
— А предложить ей просто посидеть тихо на кухне, пока ты занята, нельзя было? — Станислав сложил руки на груди. — Это же моя мать, а не какая-то посторонняя!
Вероника недоверчиво смотрела на мужа.
— Стас, ты серьёзно? Когда твоя мать последний раз сидела тихо? Она бы ходила по квартире, комментировала всё подряд и задавала вопросы. А мне нужно было сосредоточиться!
— То есть, ты признаёшь, что выгнала её, потому что она тебе мешала?
— Да! Она пришла без предупреждения в самый неподходящий момент! — Вероника почувствовала, как начинает закипать. — Я готовилась к собеседованию на новую работу, а она принялась ходить по квартире, критиковать порядок, расспрашивать о деталях зарплаты и рыться в моих документах!
Станислав закатил глаза:
— А мама сказала, что просто зашла оставить нам котлеты и узнать про день рождения моего крёстного.
— И ты, конечно, ей веришь на слово, — горько усмехнулась Вероника. — А мне, своей жене, нет.
— При чём тут это? Просто я не понимаю, почему нельзя было отнестись к пожилому человеку с уважением!
— А почему твоя мать не могла отнестись с уважением ко мне и моему времени? — Вероника повысила голос. — Почему она приходит без звонка? Почему всегда выбирает время, когда тебя нет дома? Почему считает нормальным критиковать всё, что я делаю?
— Она просто беспокоится и хочет помочь, — Станислав прошёл на кухню и открыл холодильник. — Где, кстати, котлеты, которые она принесла?
— Я не взяла их. Она забрала контейнеры с собой.
— Отлично! — он с грохотом захлопнул дверцу холодильника. — Теперь мы останемся без ужина из-за твоих капризов!
— Капризов? — Вероника не верила своим ушам. — Ты называешь капризом то, что я хотела спокойно подготовиться к собеседованию, от которого зависит наше финансовое будущее?
— Нет, я называю капризом то, что ты не смогла потерпеть мою мать один час!
— Один час? Стас, она приходит минимум три-четыре раза в неделю! И каждый раз на несколько часов! — Вероника чувствовала, как дрожат руки от напряжения. — И ты знаешь, что мы с ней не ладим, но ничего не делаешь, чтобы этот исправить.
— А что я должен делать? Запретить родной матери приходить в мой дом?
— Ты мог бы попросить её предупреждать о визитах заранее, — Вероника старалась говорить спокойнее. — Или объяснить, чтобы она не вмешивалась туда, куда её не просят.
— Боже, как это мелочно! — Станислав раздражённо взмахнул рукой. — Ты просто ищешь повод, чтобы настроить меня против мамы.
— Я не настраиваю тебя против неё. Я прошу элементарного уважения к моему личному пространству! — Вероника почувствовала, как горло сжимается от обиды. — Почему ты всегда становишься на её сторону?
— Потому что она моя мать! — Станислав ударил кулаком по столу. — И она заслуживает уважения в этом доме!
— А я, значит, не заслуживаю? — тихо спросила Вероника.
— Я этого не говорил.
— Но подразумевал, — она отвернулась, чувствуя, как внутри всё холодеет. — Знаешь, за пять лет твоя мать ни разу не постучалась, прежде чем войти в нашу спальню, когда оставалась у нас с ночевой. Она говорит, что я неправильно готовлю, неправильно стираю, неправильно делаю всё. И ты каждый раз встаёшь на её сторону.
— Ты просто слишком чувствительна к критике, — отмахнулся Станислав.
Этой фразой он словно переполнил чашу терпения Вероники.
— Чувствительна? — она повернулась к мужу. — Хорошо, давай посмотрим, насколько ты нечувствителен. Твоя мать прошлой зимой сказала мне, что, если бы я была как она, мы бы уже давно завели детей. Она заявила, что я «эгоистично строю карьеру» вместо того, чтобы исполнять свой долг. А когда я напомнила, что мы с тобой решили подождать с детьми, она сказала, что ты просто боишься меня расстроить. Это нормально, по-твоему?
Станислав помрачнел, но промолчал.
— Или, когда она привезла мне сюда свои тряпки, в которых она ходила лет тридцать назад, чтобы «освежить» мой гардероб, комментируя, что «это никогда не выйдет из моды»? — продолжила Вероника. — Или, когда она приводит своих подруг показать нашу квартиру без нашего разрешения?
— Она просто гордится, что у нас такая красивая квартира, — пробормотал Стас, но уже не так уверенно.
— Она не уважает меня, Стас, — твёрдо сказала Вероника. — И, похоже, ты тоже.
Слова Вероники повисли в воздухе. Станислав растерянно запустил руку в волосы и отвернулся.
— Не говори ерунды, — наконец выдавил он. — Конечно, я уважаю тебя.
— Тогда почему ты всегда выбираешь её сторону? — Вероника смотрела прямо на мужа. — Почему за пять лет ты ни разу не заступился за меня?
— Это неправда, — возразил Станислав, но в его голосе не было уверенности.
— Нет, правда, Стас. Помнишь, когда она назвала мой фотопроект «бессмысленной тратой времени и денег»? Ты просто сидел и улыбался. Или, когда она «случайно» пролила кофе на тот белый свитер, который тебе подарила на прошлый Новый год?
— Это была просто случайность.
— Которая случилась сразу после того, как она сказала, что ей не нравится он, — Вероника горько усмехнулась. — Удивительное совпадение.
— Ты всё преувеличиваешь, — Станислав сел за стол, его плечи поникли. — Мама иногда бывает резкой, но она желает нам добра.
— Нет, Стас. Она желает добра тебе, не нам, — Вероника присела напротив. — Пойми наконец, что твоя мать не считает меня достойной тебя. Она никогда не примет меня как часть семьи.
Станислав молчал, сжимая и разжимая кулаки.
— Я не прошу тебя перестать общаться с матерью или не любить её, — продолжила Вероника тише. — Я прошу тебя уважать нашу семью, наш дом. Это должно быть место, где мы оба чувствуем себя в безопасности и комфорте.
— И что ты предлагаешь? — мрачно спросил Станислав. — Запретить маме приходить?
— Я предлагаю установить правила. Визиты только по предварительной договорённости. Никаких непрошеных советов о том, как мы живём. Никаких комментариев о моей внешности, карьере или способностях.
— Она никогда на это не согласится.
— Тогда это проблема не моя, а твоя, — Вероника встала. — Потому что я больше не собираюсь терпеть неуважение в собственном доме.
— А как ты представляешь наши семейные встречи? Праздники? Дни рождения? — Станислав тоже поднялся. — Говорить маме, что она может прийти только если будет держать рот на замке?
— Я представляю их так, что ты наконец начнёшь вести себя как муж, а не как маменькин сынок! — Вероника не сдержалась. — Ты должен защищать нашу семью, наш союз, а не потакать матери, которая пытается им управлять!
Лицо Станислава исказилось.
— Вот значит как? Маменькин сынок? — он выплюнул эти слова. — А может, проблема не в моей матери, а в твоей гордыне? В том, что ты не можешь принять чужое мнение?
— Мнение? — Вероника покачала головой. — Стас, это не мнение, это контроль. Твоя мать хочет контролировать нашу жизнь.
— Вероника, хватит! Я не буду выбирать между тобой и мамой!
— А я не прошу тебя выбирать. Я прошу установить здоровые границы с человеком, который их не уважает.
Станислав подошёл к окну, отвернувшись от жены.
— И что дальше? — глухо спросил он.
— Дальше я хочу, чтобы ты поговорил с матерью и объяснил ситуацию, — Вероника скрестила руки на груди. — Она должна понять, что наш дом — это наша территория.
Станислав резко развернулся:
— Ты правда думаешь, что я пойду к своей матери и скажу ей, что она больше не может свободно приходить к собственному сыну?
— Именно это я и думаю, — твёрдо ответила Вероника. — Потому что если ты этого не сделаешь, то мы с тобой дальше не сможем нормально жить.
В глазах Станислава мелькнуло что-то похожее на страх.
— Ты мне угрожаешь?
— Нет. Я констатирую факт. Я больше не могу и не буду жить в доме, где меня не уважают.
Станислав долго молчал, затем медленно произнёс:
— Возможно, нам стоит взять паузу. Я поживу несколько дней у мамы, а ты подумаешь над своим поведением.
— Моим поведением? — Вероника не верила своим ушам. — Ты сейчас серьёзно?
— Да, серьёзно. Потому что твои претензии абсурдны, а требования невыполнимы.
— Хорошо, — Вероника выпрямилась. — Поезжай к своей матери.
— Вот и поеду! — упрямо ответил он.
— Мамочке своей можешь так и передать, что ей в нашей квартире официально не рады! И чтобы она больше к нам не заявлялась!
— Что-то ещё?
— И вообще никогда больше не будут рады. А когда вернёшься — если вернёшься — надеюсь, ты определишься с приоритетами.
— Я всё понял, — холодно отрезал Станислав. — Можешь не продолжать.
Он быстрыми шагами направился в спальню. Вероника слышала, как он открывал шкаф, выдвигал ящики, собирая вещи. Через пятнадцать минут он вышел с рюкзаком через плечо.
— Я позвоню, когда буду готов поговорить, — сказал он, не глядя на жену.
— Не трудись, если не готов признать, что отношения с твоей матерью уничтожают наш брак, — ответила Вероника.
Станислав замер у двери, словно хотел что-то сказать, но передумал. Затем решительно распахнул её и вышел, не оглядываясь.
Когда дверь захлопнулась, Вероника медленно опустилась на диван. Руки дрожали, но в душе странным образом установилось спокойствие. Впервые за пять лет она наконец сказала всё, что думала.
Через неделю Станислав всё ещё жил у матери. Валентина Николаевна торжествовала, окружая сына заботой и постоянно напоминая, как плохо с ней обошлась невестка. А Станислав всё чаще задумывался, могут ли слова Вероники быть правдой. Когда он впервые попытался возразить матери, её реакция заставила его вспомнить все претензии жены. И теперь, стоя перед выбором между привычным подчинением и непростой свободой, он начинал понимать, насколько был слеп.
Но когда понял, месяц спустя, было уже поздно, жена подала на развод и больше не хотела ни под кого подстраиваться…
