В кабинете врача пахло чем-то стерильным и холодным. Пожилой доктор с седыми висками долго перекладывал бумаги, прежде чем поднять глаза на Светлану. Она уже знала, что услышит. Почти неделю ждала результатов, и это ожидание высосало все силы.
— К сожалению, результаты биопсии подтвердили наши опасения. Злокачественная опухоль.
Светлана вцепилась в сумочку, лежащую на коленях. Странно, но первой мыслью было не о смерти, а о том, что она так и не съездила в Питер, хотя собиралась почти десять лет. Глупо, конечно.
— И что теперь? — спросила она, удивляясь собственному спокойному голосу.
Врач рассказал про варианты лечения. Химия, возможно операция, потом поддерживающая терапия. И деньги, много денег, потому что стандартные протоколы часто не дают нужного эффекта, а эффективные методы стоят неприлично дорого.
Рядом сидел Юра, ее муж. Пятнадцать лет вместе, а в этот момент Светлана почувствовала себя рядом с чужим человеком. Юра смотрел в окно, постукивая пальцами по колену, будто ждал, когда закончится не особо интересный фильм.
Когда они вышли из больницы, Светлану затрясло. Не от страха, а от какой-то внутренней пустоты. Апрельский ветер пробирал до костей.
— Ну… бывает, — неловко произнес Юра, поправляя воротник куртки. — Главное — не вешай нос.
Светлана переступила с ноги на ногу. Ей хотелось спросить: «Что бывает? Рак бывает? Или то, что ты ведешь себя, как последнее бревно?» Но вместо этого она просто кивнула и пошла к остановке.
Дома Светлана позвонила матери, рассказала о диагнозе. Та всплакнула, но быстро взяла себя в руки:
— Ты сильная, справишься. А мы поможем, чем сможем.
На следующий день приехала Клавдия Петровна — свекровь Светланы. Видимо, Юра позвонил матери и сообщил новость. Свекровь окинула невестку оценивающим взглядом и покачала головой.
— Я знала, что от неё беда будет. То в доме не по-нашему, теперь ещё и рак…
Светлана молча прошла мимо свекрови, заперлась в ванной и включила воду. Только тогда, под шум льющейся в раковину струи, она позволила себе разрыдаться. Беззвучно, давясь слезами и прижимая ладони к лицу. Потом умылась ледяной водой и посмотрела на себя в зеркало.
«Не смей сдаваться. Ни за что».
Утром Светлана пошла на работу, как ни в чем не бывало. Просидела восемь часов за компьютером, улыбалась коллегам, обсуждала новый сериал с девчонками из соседнего отдела. А вечером достала калькулятор и свою зарплатную ведомость.
— Может, кредит взять? — предложила Светлана за ужином, стараясь, чтобы голос звучал обыденно.
— Какой ещё кредит? — Юра поморщился, не отрываясь от тарелки. — У нас и так хватает расходов. Да и зачем?
— Чтобы я могла лечиться. Лечение рака дорого стоит.
— Да лечись по полису, как все нормальные люди, — фыркнул Юра, подбирая остатки соуса хлебом. — Чего деньги-то переводить?
— Стандартная терапия может не сработать, — Светлана посмотрела на мужа. — Врач сказал, нужны дополнительные препараты.
— Врачи всегда так говорят, — Юра пожал плечами. — Им же с этого процент идет.
На следующий день позвонила свекровь, сказала, что заедет вечером. Приехала с каким-то пакетом трав — «от всех болезней помогает».
— Прокапают и будешь как огурчик, — поучала Клавдия Петровна, заваривая свой чудо-сбор. — Моя соседка Нина Фёдоровна тоже болела, полгода полечили — и ничего, жива.
— У нее была язва, а не рак, — вздохнула Светлана, чувствуя, как от усталости начинает кружиться голова.
— Болезнь и есть болезнь, — отрезала Клавдия Петровна, размешивая травяную смесь. — А ты ещё молодая, организм справится.
Светлана искала поддержки у мужа, но Юра уже уткнулся в телефон, пролистывая ленту новостей.
В ту ночь она лежала без сна, разглядывая трещины на потолке. Пыталась понять, в какой момент всё пошло не так. Когда муж превратился в равнодушного эгоиста? Когда она сама стала чужой в своем доме? А может, так было всегда, просто она не хотела замечать?
Утром Светлана приняла решение. Будет справляться сама. Без поддержки, без жалоб, без надежды на помощь мужа. Просто копить деньги, экономить на всем и бороться.
С каждой зарплаты она стала откладывать всё, что можно. Ходила пешком вместо транспорта, перестала покупать новую одежду, питалась самым дешевым. Деньги складывала в старый кожаный кошелек, который раньше лежал в шкафу с документами. Квартира, в которой они жили, была подарена Светлане родителями еще до брака.
Кошелек Светлана положила в тумбочку у кровати, не особо скрывая. Когда Юра спросил, что там, она просто сказала:
— Это на лечение. Не трогай, пожалуйста. Не для других целей.
Муж что-то буркнул про «твои купюры» и больше не интересовался.
Лечение тем временем вытягивало все силы. После химиотерапии Светлану выворачивало наизнанку, волосы начали выпадать клоками, а ногти сходить. Но на работе никто ничего не знал — она научилась носить парик, накладывать макияж на бледную кожу, глотать таблетки между совещаниями.
С каждым месяцем сумма в кошельке росла. Не так быстро, как хотелось бы, но росла. Светлана уже насчитала почти половину необходимой для нового лечения суммы. Врач говорил о препарате, который существенно увеличивал шансы на выживание. Еще три месяца, и можно будет начать.
А дома по-прежнему было холодно. Юра либо заваливался спать, либо пропадал с друзьями. Клавдия Петровна названивала каждый день, давала советы, иногда приезжала с очередными лечебными травами, но от ее визитов легче не становилось.
В тот вечер Светлана задержалась на работе — сдавали квартальный отчет. Вернулась поздно, открыла дверь своим ключом и уже собиралась окликнуть мужа, когда услышала его голос с кухни. Юра говорил по телефону:
— Да понимаю я, мам, понимаю… Нет, ну а что, полечится-полечится — всё равно… А ты отдохнёшь, мам. Давно же не была на море…
Светлана замерла в коридоре, как громом пораженная. Сердце забилось где-то в горле.
— …да не переживай ты, она ничего не заметит. Ну скажу, что на ремонт потратил или ещё что-нибудь…
Светлана медленно прикрыла дверь, а затем с силой ее распахнула, громко стукнув.
— Я дома! — крикнула она.
Разговор мгновенно оборвался. Юра вышел из кухни с деланно равнодушным видом:
— Привет, поздно сегодня.
— Отчет сдавали, — Светлана сняла обувь, стараясь не смотреть на мужа. — С мамой говорил?
— Она звонила, спрашивала, как ты, — Юра отвел глаза. — Волнуется.
Светлана кивнула. Внутри всё кипело, но она просто прошла в ванную, включила воду и долго стояла под душем, пытаясь смыть ощущение предательства.
Той ночью, когда Юра засопел, погрузившись в сон, Светлана осторожно встала с кровати. Бесшумно выдвинула ящик тумбочки, достала кошелек. Пересчитала деньги при свете ночника и аккуратно сложила их в подготовленный конверт. Теперь она будет носить деньги с собой. Всегда.
Следующие два дня прошли как в тумане. Светлана просто функционировала — готовила завтрак, ехала на работу, возвращалась домой, старалась улыбаться. Внутри была пустота и странное спокойствие человека, принявшего решение.
В пятницу вечером она зашла в аптеку за лекарствами. Когда вернулась, квартира встретила ее тревожной тишиной. Светлана прошла в спальню и остановилась на пороге.
Юра сидел на краю кровати. Тумбочка была открыта, ящик выдвинут до предела, вещи разбросаны по полу. Муж поднял на Светлану растерянный взгляд.
— Где? — хрипло спросил он.
— Что «где»? — Светлана прислонилась к дверному косяку.
— Деньги где?! — в голосе Юры появились истерические нотки.
— При мне. В сумке, — спокойно ответила Светлана.
— Зачем ты их забрала? — Юра встал, приближаясь. — Они же в тумбочке лежали!
— Потому что они мне нужны для лечения. Нового препарата, который может спасти мне жизнь.
Юра запустил руку в волосы, взъерошивая их. На лице отразилась целая гамма эмоций — от растерянности до злости.
— Да какое лечение?! — выкрикнул он. — Ты же всё равно… То есть, я хотел сказать…
— Ты хотел сказать, что я всё равно умру? — закончила за него Светлана, чувствуя странное облегчение. Теперь хоть всё начистоту.
— Нет, я… — Юра замялся, но быстро сменил тактику. — Слушай, маме нужно на море съездить. Подлечиться. В её возрасте это важно.
— Настолько важно, что ради этого можно украсть деньги, которые могут спасти твоей жене жизнь?
— Да не драматизируй ты! — огрызнулся Юра. — Всегда ты всё преувеличиваешь! Подумаешь, один курс пропустишь — ничего страшного не случится.
Светлана смотрела на человека перед собой, пытаясь увидеть в нем того Юру, которого когда-то любила. Парня, за которого вышла замуж пятнадцать лет назад. Того, кто обещал быть рядом в горе и в радости. Но перед ней стоял совершенно чужой человек, готовый пожертвовать её шансом на жизнь ради того, чтобы его мать позагорала на пляже.
Юра метнулся к сумке Светланы, лежащей на тумбочке.
— Так, хватит ломать комедию. Деньги нужны на дело, — Юра схватил сумку и начал в ней рыться, выбрасывая содержимое на пол.
Светлана смотрела на разбросанные вещи — помада, расческа, кошелек с мелочью, блокнот. Среди них не было конверта с деньгами. Конечно, не было. Светлана хранила его на работе, в запертом ящике стола.
Пока муж лихорадочно обшаривал сумку, в дверь позвонили. Юра на мгновение застыл, потом бросился открывать. На пороге стояла его мать — Клавдия Петровна. Даже в такой поздний час она была при полном макияже, хотя одета в простое домашнее платье.
— Ну что, нашел? — без приветствия спросила свекровь, переступая порог и снимая туфли.
— Нет у нее в сумке ничего, — буркнул Юра.
Клавдия Петровна прошла в комнату, окинула взглядом беспорядок на полу, скрестила руки на груди и уставилась на Светлану:
— Ну и где ты их спрятала? Думаешь, самая умная?
Светлана молчала, пытаясь понять, как дошла до жизни такой. Ведь были же счастливые годы. Первое время после свадьбы, когда строили планы и мечтали о будущем. Куда все делось?
— Слышь, куда деньги заныкала?! — Юра выпрямился, его лицо побагровело от злости. — Лечить рак бесполезно, свыкнись уже! Маме на море собираться надо!
Он орал так, будто Светлана у него что-то украла. В глазах плескалась ненависть, от которой становилось холодно. В этот момент Светлана окончательно осознала — брак мертв. Давно мертв. И в ее болезни есть даже что-то символичное: пока в теле разрастались раковые клетки, отношения тоже медленно убивала злокачественная опухоль эгоизма, безразличия и жестокости.
Светлана опустила глаза в пол. Странное спокойствие нахлынуло на нее, будто все происходило с кем-то другим. Словно она смотрела кино — не слишком интересное, но неизбежное до конца сеанса.
— Говори давай! Где конверт? — Юра приблизился вплотную. От него пахло перегаром. Видимо, выпил для храбрости, прежде чем обчистить тумбочку жены.
— В надежном месте, — тихо ответила Светлана.
— В каком еще надежном месте?! Мои деньги должны быть в моем доме!
— Твои деньги? — Светлана впервые за вечер посмотрела ему прямо в глаза. — Я работала за них. Экономила. Недоедала. Это мои деньги на мое лечение.
— Да какое лечение? — вмешалась свекровь, подходя ближе. — На что их тратить, если результата все равно не будет? А у меня путевка горит, мы с подругами договорились. Я Юре еще неделю назад сказала, чтоб деньги приготовил.
Вот оно что. Клавдия Петровна уже неделю ждала, когда сын украдет у жены деньги, отложенные на лечение. Может, даже вместе планировали, как это провернуть. А теперь пришла за обещанным, не желая ждать дольше.
Юра продолжал бушевать, переходя от мольбы к угрозам и обратно. То обещал, что вернет все после маминого отдыха, то кричал, что выставит Светлану на улицу, раз она «такая неблагодарная». Свекровь подливала масла в огонь, перечисляя, сколько всего «сделала для неблагодарной невестки». Светлана слушала весь этот бред, чувствуя нарастающую внутри решимость.
— Ты понимаешь вообще, что это мамины последние годы? — надрывался Юра. — А ты свои деньги на бессмысленную трату пускаешь! На то, что все равно не поможет!
Светлана молча прошла мимо мужа и свекрови в ванную. Закрыла дверь на защелку, привалилась к ней спиной и глубоко выдохнула. Закрыла глаза, считая до десяти. Странно, но слез не было. Вместо отчаяния и боли пришло кристально ясное осознание: всё. Дальше так продолжаться не может. Эти люди — уже не семья. Чужие, враждебные существа, готовые обокрасть ее, обманывать, унижать. И если она хочет выжить — и физически, и морально — нужно их отсечь.
Светлана умылась, глядя в зеркало на свое осунувшееся лицо. За дверью продолжался галдеж — Юра и Клавдия Петровна о чем-то яростно спорили.
Открыв дверь, Светлана спокойным шагом направилась в коридор, достала из шкафа дорожную сумку и положила ее на пол.
— Что ты делаешь? — Юра удивленно остановился на пороге.
— Собираю вам вещи, — ровным голосом ответила Светлана. — У вас есть полчаса, чтобы взять необходимое и уйти.
Клавдия Петровна рассмеялась, будто услышала забавную шутку:
— Что, прости? Кто тут кого выгоняет?
— Я вас выгоняю, — просто ответила Светлана. — Квартира подарена мне родителями до брака, записана на меня. И вы сейчас уйдете отсюда.
— Да ты что, совсем охренела?! — заорал Юра, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на страх. Он помнил, что квартира действительно принадлежит Светлане. — Никуда я не пойду! Это мой дом!
— Хорошо, — кивнула Светлана, доставая телефон. — Тогда я вызываю полицию. Расскажу, как вы пытались украсть мои деньги. Как угрожали. Как мешали моему лечению.
Совсем не факт, что полиция что-то сделает в такой ситуации. Но сама перспектива объясняться со стражами порядка напугала Юру. У него были проблемы с законом пару лет назад — вождение в нетрезвом виде, условный срок. Еще одно пятно в биографии ему совсем не нужно.
— Света, ты не в себе, — Юра резко сменил тактику. — Давай завтра поговорим. Ты успокоишься…
— Уходите, — Светлана открыла входную дверь. — Сейчас.
Удивительно, но они ушли. Юра спешно покидал какие-то вещи в сумку, бормоча под нос ругательства. Клавдия Петровна стояла на лестничной клетке, демонстративно поглядывая на часы, словно это не она пришла требовать чужие деньги, а ее заставили куда-то ехать в неурочное время.
— Завтра поговорим! — бросил Юра напоследок угрожающим тоном. — Ты еще пожалеешь!
Светлана закрыла дверь, все три замка и привалилась к ней спиной. Тишина. Впервые за долгое время в квартире стало по-настоящему тихо.
Ночь Светлана провела без сна, но не от тревоги, а от странного возбуждения. Будто что-то важное наконец сдвинулось с мертвой точки. Утром она позвонила в службу замены замков.
— Срочно нужно? — поинтересовался мастер.
— Да, очень, — ответила Светлана и сама удивилась своему решительному тону.
Пара часов — и новые замки были установлены. Ключи только у Светланы.
— Кому-то второй дадите? — спросил мастер, заполняя документы.
— Нет, пока не нужно, — покачала головой Светлана.
Два дня тишины. Два дня спокойных вечеров, без постоянных звонков от свекрови и угрюмого присутствия мужа. Светлана почувствовала, что дышать стало легче, даже несмотря на болезнь.
На третий день раздался звонок в дверь. Светлана подошла к глазку и увидела Юру с чемоданом. Судя по помятому виду, ночевал он не в самых комфортных условиях. Юра вставил ключ в замочную скважину, но тот, конечно, не подошел. Звонок в дверь стал настойчивее.
— Света, открой! — крикнул Юра, барабаня кулаком. — Я знаю, что ты дома!
Светлана отошла от двери, не говоря ни слова. Телефон в кармане завибрировал — Юра пытался дозвониться. Светлана перевела его в режим «без звука». Потом методично заблокировала его номер, номер свекрови, контакты общих друзей, через которых Юра мог бы попытаться достучаться.
Через полчаса звонки в дверь прекратились. Светлана снова посмотрела в глазок — пустая лестничная клетка. Юра ушел. Видимо, решил зайти позже.
Но Светлана знала — больше никто из них не переступит порог ее дома. Конверт с деньгами теперь был в надежном месте, у подруги, которая обещала никому не говорить о нем. После выходных Светлана собиралась пойти к врачу и договориться о новом курсе лечения.
Впервые за долгое время Светлана почувствовала себя в безопасности. Болезнь никуда не делась — она продолжала разрушать тело. Но теперь Светлана могла сражаться с ней полностью сосредоточившись на себе, не тратя силы на токсичные отношения.
Вечером, лежа в постели, Светлана поймала себя на странной мысли. Рак, который, казалось, должен был отнять у нее жизнь, на самом деле помог ей эту жизнь спасти. Как будто болезнь, обостряя инстинкт самосохранения, заставила наконец увидеть то, что долгие годы игнорировалось — медленное, но верное умирание того, что должно было быть любовью.
Что ж, болезнь не выбирают. Но выбирают, как и с кем через нее проходить. И Светлана сделала свой выбор.
На тумбочке светился экраном телефон — пять пропущенных от Юры, два от свекрови. Светлана улыбнулась и выключила его совсем. Завтра начнется новый день. И новая жизнь — сложная, непредсказуемая, полная борьбы. Но это будет ее жизнь, без предательства и лжи. И она сделает все, чтобы эта жизнь продолжалась как можно дольше.
