Я сидела на узком диване в гостиной и смотрела на расписание авиарейсов, которое открыла в телефоне. Буквально позавчера я говорила мужу, что у меня осталось всего пара дней, чтобы купить дешёвые билеты на море в августе. Он тогда отозвался неопределённо и попросил вернуться к разговору позже. Теперь это «позже» наступило, но мне почему-то делалось всё тревожнее. Я слышала, как муж, Фёдор, громко возится на кухне, перебирая тарелки, потом как будто порывался что-то сказать, но замолкал. Я уже привыкла: если у него есть неприятная новость, он так и ходит вокруг да около.
В конце концов, Фёдор поставил на стол тарелку с бутербродами и сел напротив меня. Он кашлянул, отодвинул стопку старых журналов и наконец выдавил:
– Настя, знаешь, я тут поговорил с мамой. Она решила в этом году взять путёвку и съездить на море. Надолго, недельки на три, может, больше.
Я вскинула брови и посмотрела на него, пытаясь понять, к чему он клонит. Мать у Фёдора жила в соседнем городе. В принципе, она давно хотела съездить куда-то «к морю и солнцу», да всё деньги не позволяли, а тут явно у неё нашлись средства.
– Ну и отлично, – сказала я осторожно. – Я рада за твою маму.
– Да, только… – продолжил Фёдор, прокручивая кольцо на пальце, – раз мама едет, то с кем тогда останутся наши дети?
Я почувствовала, как внутри шевельнулось неприятное предчувствие. Дело в том, что свекровь иногда помогала сидеть с ребятишками, когда я уезжала по рабочим делам или Фёдору требовалось задержаться. Но ведь у нас нет железобетонной договорённости, что она всегда должна сидеть с внуками. Она не обязана этого делать, и я не жду от неё постоянной помощи. Я уже давно мечтала поехать в отпуск с детьми на юг. Мы собирались отложить денег и провести там хотя бы полторы недели.
– Федя, постой, – начала я, – мы же собирались в августе всей семьёй выбраться. Или хотя бы я с детьми. А твоя мама тут причём?
Он сверкнул глазами.
– При том, что мама уезжает, а значит, если вдруг я не смогу взять отпуск или у меня дела, то кто будет смотреть за детьми? Придётся тебе. Какой отпуск? Забудь про отпуск. Моя мама уезжает на море, а ты с детьми сиди дома.
Я чуть не выронила телефон из рук. Пальцы похолодели.
– Подожди, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Ты же знаешь, что я целый год копила отпускные дни, чтобы поехать с детьми к морю. Почему теперь вдруг «забудь»?
Он пожал плечами.
– У меня на работе завал, – произнёс он. – Я точно не буду брать отпуск в августе, это аврал перед осенью. И ты не сможешь уехать. Кто будет возить детей на кружки, на развивашку? С кем останутся на ночь, если у меня командировка?
Я надолго замолчала, ощущая, как в голове свербят мысли: каким образом он умудряется делать вид, что только его работа важна, а моя и моё право на отдых – нет. Я всегда сама организовывала быт, детей, кружки и всё остальное. Наша дочь Лиза ходит на рисование, сын Артём занимается футболом. Я возила их туда на своей машине, сама договаривалась, платила за секции. Фёдор редко участвовал, говоря, что много работает. Иногда свекровь подключалась, если меня вызывали в командировку на пару дней. Но ведь это не значит, что она единственный вариант. Есть же и другие способы – например, попросить мою подругу или одну из тётушек забрать детей.
– Федя, – сказала я тихо, – мы можем найти няню на две недели или попросить мою сестру приехать. Почему ты сразу говоришь «забудь про отпуск»?
Он фыркнул.
– Твоя сестра, прости, далеко, а няня – это лишние траты. Никакого смысла нет. Лучше остаться дома. В конце концов, что за проблема? Ты и так круглый год не сидишь на месте. Разок можно уступить.
Мне стало не по себе. Я в упор не понимала, почему мой муж считает, что может вот так обесценить все мои планы и вынести вердикт: «Сиди дома». Тем более дети уже мечтали о море, я им показывала картинки, рассказывала, как там красиво и тепло. Лиза воображала, что мы будем строить замки из песка, а Артём грезил об играх на пляже. И теперь всё это перечёркивается?
– Ты же обещал, – напомнила я, – что постараешься в августе найти возможность. Неужели нельзя сдвинуть командировку или попросить коллег подстраховать?
Он покачал головой.
– Нет, нельзя. Я уже говорил: у нас сезон. Сорвём проект, за это по головке не погладят. И вообще, мама каждое лето помогает. Сейчас она отдыхает, а ты давай займись домом и детьми. В чём проблема?
Эту фразу «в чём проблема» я не любила. Обычно люди ею прикрывают полное нежелание понять другого. Я знала, что спорить бесполезно, когда он в таком настрое. Молча встала и пошла в детскую, где Лиза возилась с куклами. Артёма дома не было – он у соседа в гостях. Я присела рядом с дочерью, прижав к себе телефон. В голове билась мысль, что если промолчать сейчас, то, скорее всего, мы никакого отпуска так и не увидим.
На следующее утро, когда дети были в садике и в лагере, я позвонила подруге Марине. Она слушала мою историю и негодовала.
– Это что ж за дела такие? – воскликнула она. – С какой стати тебе отменять отпуск? Почему, если свекровь уезжает, ты обязана сидеть дома? Фёдор сам не может организовать что-то?
Я горько вздохнула.
– Да он даже не пытается искать пути, просто заявил, что командировка и точка, пусть я сижу и не рыпаюсь.
– А ты сама что думаешь делать?
– Я хочу поехать с детьми, – сказала я, чувствуя, как внутри всё дрожит от решимости и страха одновременно. – Но боюсь конфликта. Мы ведь уже не раз ссорились из-за таких вещей: ему хочется, чтобы я всегда была доступна и решала все «домашние вопросы», а как только заходит разговор о моём отдыхе, начинается «нет денег» или «нет времени».
Марина посоветовала поговорить с Фёдором открыто и прямо спросить, почему мои желания для него не важны. Сказано – сделано. Вечером того же дня, когда мы уложили детей, я позвала мужа на кухню. Сварила чай, чтобы создать более-менее мирную атмосферу. Он сидел, пролистывая ленту на телефоне, казался уставшим.
– Федя, – начала я, – я хочу объясниться без криков. Пожалуйста, выслушай меня. Мы весь год ждали, когда сможем вывезти детей к морю. Ты помнишь, как ты говорил: «Пусть бегают босиком по песку, пусть дышат морским воздухом»?
Он приподнял бровь, склонил голову набок.
– Помню, – ответил коротко, – но сейчас обстоятельства изменились.
– Да, твоя мама решила уехать, и у тебя на работе завал. Но я могла бы сама справиться, взять детей и поехать без тебя.
– В каком смысле «без меня»? – он напрягся, отложил телефон. – Ты считаешь, что сможешь возить двоих детей одна? Ты уверена, что у тебя хватит денег, сил?
Я кивнула.
– У меня накоплены отпускные, кое-что отложено. И на помощь я могу попросить подругу, у неё тоже отпуск в августе, она не против составить нам компанию. Я уже думала об этом.
Фёдор нахмурился, постучал пальцами по столу.
– То есть ты решила всё, не спрашивая меня?
– Я сейчас спрашиваю, – возразила я. – Прошу твоего согласия. Не хочу уезжать в тайне. Мне нужно, чтобы ты понимал: я делаю это не назло, а потому что дети тоже хотят. Тебе ведь не обязательно быть дома, раз у тебя завал, ты и так днём не появляешься.
Он встал из-за стола, подойдя к окну. Я молчала, внутренне сжимаясь. Сколько раз мы так разговаривали и всё было без толку. Наконец он вымолвил:
– Мне это не нравится. Ты уедешь, а я тут буду как дурак. Мама на курорте, ты на курорте, а я пахать. Не по-мужски это.
Я вдохнула.
– То есть вопрос в том, что тебе обидно? Но чем я виновата, что у тебя такая работа?
Он обернулся, и в его глазах я увидела вспышку раздражения.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала. Точка. Сиди дома. Всякий «отпуск» может подождать. Если мама отдыхает, то значит, твоя очередь работать.
Я почувствовала, что горло сжимается от обиды. Значит, вот оно, без всяких объяснений: «Я не хочу, сиди дома.» Это звучало как приказ.
– Разве это справедливо? – тихо спросила я. – Почему твоя мама может отдыхать, а я должна отказывать себе во всём?
– Потому что она не сидит с нашими детьми круглогодично, – выкрикнул он. – Порой забирает их после садика, иногда помогает в выходные. Имеет право на свой отпуск. А твоя задача – следить за детьми, когда я не могу.
Странная логика. Выходило, что мне не положен нормальный отдых из-за того, что свекровь добровольно иногда помогала. Невыносимая несправедливость будто ударила меня прямо в сердце. Я встала, отодвинула стул и сказала:
– Федя, я не собираюсь спорить. Я уже решила, что поеду с детьми.
Он посмотрел на меня, приоткрыл рот, а потом сжал губы. Молча достал телефон и пошёл в спальню. Я поняла, что эта беседа закончена.
На следующий день я разговаривала с моей сестрой Олей, она жила в другом городе, но мы часто созванивались. Рассказала ей всё, от первого слова до последнего. Оля долго молчала, а потом тихо сказала:
– Настя, это звучит как тотальный контроль. Он ведёт себя так, будто всё решает за тебя. Не хочешь ли ты на время переехать ко мне, пока не разберёшься?
Я грустно улыбнулась, представляя, как я с детьми заявляюсь к Оле в её однушку.
– Спасибо, но туда ехать бессмысленно. Я хочу к морю, детям это нужно. Здесь просто какая-то стена непонимания. Может, у Феди что-то на работе не так, и он злится?
– А может, он просто привык, что все подчиняются. Подумай, ведь и раньше случались такие ситуации, правда?
Я вспомнила, как прошлой осенью я хотела записаться на курсы повышения квалификации, но Фёдор сказал, что это лишняя трата и вообще никчёмное занятие, заставив меня передумать. А когда я хотела выходить на подработку по вечерам, он убеждал, что дети будут брошены. Всё это накапливалось. Похоже, пришло время расставлять приоритеты.
Я всё-таки купила недорогие билеты на самолёт до южного города. Дату выбрала в середине августа, чтобы хватило на десять дней отдыха. Нашла через знакомых бюджетную гостиницу на берегу, где можно поселиться втроём и моей подруге Марине, если она решит к нам присоединиться. Своё решение я не стала объявлять мужу сразу, решила немного подождать, когда он будет в более спокойном состоянии.
Однако Фёдор узнал обо всём сам. Я не заметила, как оставила открытой в браузере вкладку с сайтом авиакомпании. Он зашёл за компьютер и обнаружил мои брони. Вечером того же дня устроил сцену. Я готовила ужин, а он влетел на кухню с запальчивыми глазами.
– Ты что, уже купила билеты? – сорвался он на крик. – Даже не посоветовалась!
Дети были в комнате, я боялась, что они всё услышат.
– Федя, тише, – попросила я, – потом поговорим.
– Нет уж, давай сейчас, – он швырнул на стол распечатку брони. – Что это значит? Ты совсем перестала меня слышать?
Я старалась говорить спокойно.
– Я слышу тебя, но не согласна с твоим требованием. Мы с детьми заслуживаем отдых. Ты же не возражаешь, что твоя мама едет? Почему тогда я должна отказываться?
Фёдор вскочил. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не швырнуть что-нибудь о стену.
– Разве я возражал, что мама едет? Она человек самостоятельный, мне некогда её контролировать. А тут речь о моей жене, которая должна учитывать мои интересы!
– А тебе не важно, что я чувствую? – сказала я. – Ты не оставил мне выбора. Если бы ты предложил альтернативу или решил, как обеспечить детей присмотром, мы бы как-то договорились. Но ты просто сказал: «Сиди дома.» Это не по-людски.
Он бросил на меня резкий взгляд.
– По-твоему, я теперь не человек? – прошипел Фёдор. – Ладно, делай что хочешь. Похоже, тебе наплевать на наши отношения.
С такими словами он развернулся и ушёл в комнату, громко хлопнув дверью. Я встала у плиты, чувствуя, как меня накрывает волна отчаяния. Вроде бы я знала, что будет скандал, но всё равно больно. Казалось, Фёдор говорил на языке ультиматумов, не замечая, насколько это ранит меня и влияет на атмосферу в доме.
Когда ужин был готов, я позвала детей к столу, муж не вышел. Я не стала его упрашивать. Вечер прошёл в неловком молчании. Лиза и Артём чувствовали напряжение, хотя не знали, в чём дело. После этого началась неделя холодных отношений. Мы разговаривали только по бытовым мелочам, ели порознь. Дети недоумевали, что случилось. Я говорила, что папа устал, у него проблемы на работе. В глубине души я надеялась, что Фёдор оттает и поймёт, что нельзя так обращаться со мной.
За день до вылета я попросила Марину помочь с чемоданами. Она приехала, чтобы посадить нас с детьми в такси и проводить в аэропорт. Фёдор сидел в гостиной, уткнувшись в ноутбук. Я всё ждала, что он выйдет, скажет хоть слово. Но нет. Когда мы уже были готовы, я подошла к нему.
– Федя, мы уезжаем. Я не хочу уезжать в ссоре. Понимаю, что ты против, но… может, скажешь детям «пока», пожелай хорошей дороги?
Он поднял на меня взгляд. В глазах читалась смесь обиды и злости.
– Раз вы решили уехать без моего согласия, то и прощаться формально не буду. Детям я позвоню позже, когда соберусь с мыслями. А ты делай что хочешь.
Мне стало горько. Но я не стала ему отвечать. Вышла, забрала Лизу и Артёма, Марина помогла отнести чемоданы. Мы сели в такси, и я почувствовала, как трясутся руки. Но внутри жила уверенность: я не могла поступить иначе. Иначе бы всю жизнь сидела и плясала под чужую дудку, не имея собственного голоса.
Полет прошёл хорошо, дети были в восторге. Мы поселились в маленьком номере с балконом, выходящим на море. Лиза и Артём сразу потянули меня на пляж. Я провела с ними чудесные десять дней. Мы купались, гуляли, строили замки из песка. Марина присоединилась к нам на пару дней, помогала в уходе за детьми. Я часто ловила себя на мысли, что давно не чувствовала себя такой свободной. Конечно, грустно было без мужа, я скучала, но не могла оправдать его позицию. Он звонил всего пару раз, говорил с детьми холодным тоном, меня не спрашивал, как я. Я понимала, что у нас серьёзный кризис.
Когда мы вернулись домой, в квартире стояла привычная тишина, только кухня была расставлена иначе. Видимо, Фёдор переставил какие-то вещи. Я поставила чемодан в прихожей, дети побежали в комнаты. Муж появился из-за двери и кивнул мне мрачно.
– Привет, – сказала я.
Он буркнул: «Здравствуй» и ушёл к себе. Я почувствовала странную пустоту. Весь вечер он не выходил, только через пару часов спросил, все ли вернулись в целости. Я ответила: «Да, всё хорошо, спасибо за беспокойство.» На том разговор закончился.
Через три дня такой «войны молчания» я решила, что пора нам прояснить отношения. Подумала, что лучше поговорить, пока дети в школе и саду. Фёдор, к счастью, был дома, брал отгул после напряжённой смены.
– Федя, – произнесла я, зайдя в его комнату. – Нам нужно серьёзно поговорить. Ты продолжаешь дуешься, как будто я совершила преступление.
Он оторвал взгляд от монитора.
– А разве не так? Ты просто подчинила всё своим желаниям. А я?
Я села на стул, стараясь не повышать голос.
– Ты… ты в любой момент мог бы присоединиться, организовать, заняться детьми. Но ты не захотел. Я спросила тебя, ты сказал: «Нет, сиди дома, раз мама уезжает.» Это же несправедливо.
– Ничего несправедливого, – огрызнулся Фёдор. – У каждого своя роль. Я зарабатываю, ты занимаешься домом и детьми.
Эта его фраза была финальным ударом. Я понимала, что наши взгляды на семью всё больше расходятся. Он хочет, чтобы я «сидела» дома без права на личные желания, а я считаю, что и у меня есть право на отдых и жизнь, выходящую за рамки быта.
– Федя, – сказала я устало, – я же тоже работаю. Может, не столько, сколько ты, но всё же. Я хочу, чтобы в нашей семье был баланс. У всех бывает отпуск. Почему свекровь может уехать, а я – нет?
Он отвернулся к окну, потом устало выдохнул:
– Похоже, мы не понимаем друг друга. Если тебе так важно всё решать самой, то делай как знаешь. Но тогда не рассчитывай, что я буду жить, будто всё нормально. Я чувствую себя ненужным.
Я покачала головой:
– А мне кажется, что ты хотел сделать меня ненужной. Чтобы я выполняла все обязанности по дому и детям, но при этом не имела права принимать решения о собственной жизни.
Фёдор вскинул брови:
– То есть я тиран?
– Я не знаю, как назвать, – ответила я. – Но это не партнёрские отношения. Это односплошное «сиди дома» и «забудь про отпуск». Так не будет дальше.
Мы долго сидели в тишине. Я видела, что он не готов признать свою неправоту, а я не собиралась отказываться от своей позиции. Наконец Фёдор произнёс:
– Если тебя что-то не устраивает, давай решать, как жить дальше.
Я встала, глядя ему прямо в глаза.
– Я уже решила. Буду жить так, чтобы не быть вечно зависимой. Надеюсь, мы сможем найти общий язык. Если нет, возможно, придётся пересмотреть наш брак. Я не хочу быть прислугой и нянькой, у которой нет ни отдыха, ни голоса.
На этом наш разговор завершился. Я вышла, закрыв за собой дверь. Несмотря на боль и страх, я почувствовала лёгкость, будто с плеч упал груз. Я понимала, что у нас впереди непростой период: муж либо поймёт мои границы, либо наши пути разойдутся. Но я не жалела, что отстояла своё право на отпуск. Если бы я сдалась тогда, у моря не было бы наших счастливых с Лизой и Артёмом фотографий, а оставалась бы лишь пустая обида. Глядя на эти снимки, я теперь точно знала: я и дети заслуживаем радости и отдыха, и никакие приказы «забудь про отпуск» не могут лишить меня этого права.
Уже позже я узнала, что моя свекровь, вернувшись с моря, была удивлена, что мы так сильно поссорились. Она искренне не понимала, что её поездка могла стать предлогом для того, чтобы меня запереть дома. Но всё уже произошло. Я осознала, что жизнь продолжается, и теперь у меня появился внутренний стержень. Когда ты перестаёшь подчиняться необоснованным запретам, меняется весь взгляд на себя. Я надеюсь, что и Фёдор изменится, поймёт, что нельзя лишать близких людей их личных желаний. А если не поймёт – что ж, это будет другой этап моей жизни. Но всё равно я ни о чём не жалею. Потому что улыбки моих детей на пляже стоят дороже любых скандалов и семейных разногласий.
