— Катись отсюда, — процедила Валентина, — ты мне свою половину дома подарил. Твоя подпись? Твоя! А в каком состоянии ты ее ставил — это уже другой вопрос. Пить надо меньше, чтобы помнить, где расписываешься. Дом, Коленька, уже давно продан, деньги мной получены по закону. Ты к ним какое отношение имеешь? Ни-ка-ко-го!
День у Николая задался: на свалку кто-то из местных «богачей» выбросил старый холодильник. Коля обрадовался, сгонял домой, запряг бричку и своей сожительнице велел:
— Ленка, прыгай. Нам с тобой феерически повезло!
Елена, вытряхивая мусор из ведра прямо возле крыльца, недовольно пробурчала:
— Куда ты меня опять тащишь? Нет у меня времени, занята я. Уборку в кой-то веке в хате сделать собралась! Ты же сам на меня вчера орал за бардак.
Николай, заканчивая запрягать лошадь, рявкнул:
— Нитками шевели! Я на свалке холодильник нашёл. Ты представляешь, сколько всего ценного оттуда достать можно? Если до вечера всё разобрать успеем, то на ужин будет и колбаска, и сырочек. Ну и бутылочка беленькой!
Лена тут же бросила ведро и уселась в бричку.
— А раньше сказать не мог? Что за привычка у тебя всё время ходить вокруг да около? Покатили быстрее, сейчас Семён узнает про этот холодильник, и не будет нам с тобой ни бутылочки, ни колбаски!
Урвать добычу Коле всё же удалось. На обратном пути они встретили товарища — Семён спешил к свалке, толкая впереди себя огромную садовую тачку. Лена не упустила возможности уколоть «конкурента».
— Поздно хватился, Семка, холодильник уже наш! Мы сегодня с Колей гуляем. Если разживёшься чем, то вечерком приходи. Мы-то бричку битком набили, тут металла на несколько тысяч!
Николай уже девять лет жил в деревне, восемь из которых сожительствовал с Еленой. Официального брака между мужчиной и женщиной оформлено не было, но их всё устраивало. Зачем лишние деньги на поездку в город, на подачу заявления тратить, когда можно жить просто так, без всяких штампов в паспорте? Коля не работал, на жизнь зарабатывал тем, что найдёт на свалке. Или у соседей тащил всё, что плохо лежит. Выбиваться в люди, как, например, его старшая сестра Валентина, он не собирался.
В этом доме, который много лет назад строил своими руками дед, прошло его детство и юность. Родители Николая и Валентины уехали на север на заработки, сына и дочь, тогда подростков, оставили на бабушку. Лидия Тимофеевна ничего против не имела, прекрасно понимала, что двоих детей нужно кормить и одевать нужно. Провожая дочь с зятем, она была уверена, что те финансовую помощь ей будут оказывать регулярно. И правда, первое время Ирина матери деньги отсылала, писала письма, в которых сообщала, что всё у них хорошо.
Потом количество переводов сократилось, деньги стали приходить не каждый месяц, а два-три раза в год. А потом и вовсе перестали. Лидия Тимофеевна с огромным трудом дозвонилась до дочери. Она пыталась объяснить Ирине, что ей на пенсию тянуть двух внуков-подростков очень тяжело. Ирина матери сочувствовала, но, как оказалось, ничем помочь не могла.
— Мама, мы здесь тоже не барствуем, — говорила Ирина родительнице, — мы с Васей решили домой не возвращаться. Останемся здесь. Пенсия тут хорошая, да и жизнь спокойная — в нашем городке-то и преступлений сроду никаких не случалось, тихо-мирно живём. Жильё вот купили… Дешевле, конечно, чем у нас, но тоже за деньги! Нет сейчас возможности тебе помогать, мам. Пусть Валька с Колькой на работу идут, взрослые же уже, пусть сами себя обеспечивают. А ты продолжай жить на пенсию. Ну что, тебе много надо? Как-нибудь и без нас справитесь!
Валентина и Николай тогда родителей из памяти вычеркнули, оба устроились на работу — бабушку было очень жаль. Коля учиться не пошёл, решил, что нет у него лишнего времени на конспекты и поездки в город. А вот Валя образование всё же получила, стала поваром-кондитером. Ближе к двадцати пяти годам девушка решила покорять столицу. Она понимала, что в родной деревне её ничего хорошего не ждёт.
Лидия Тимофеевна, на тот момент уже восьмидесятилетняя старушка, внучке предложила:
— Валь, пока ты не уехала, давай я дом на тебя и на Колю перепишу? Не хочу я, чтобы Ире он достался после моей кончины. Соседка мне сказала, что можно дарственную оформить — тогда ни один суд документ этот не оспорит! Половину дома оставлю тебе, половину — Коле. А когда меня не станет, уж сами решайте, что с ним делать…
Валентина согласилась. Незадолго до отъезда в столицу она стала владелицей части достаточно просторного и ещё крепкого дома.
Через два года после переезда Вали Лидия Тимофеевна скончалась, в доме остался один Николай. Валя приезжала на похороны, с братом разговаривала — спрашивала, как он дальше жить собирается. Коля ответил честно:
— Да как жил, так и буду жить. Я в город не поеду, делать мне там нечего! Тут спокойно, все свои, крыша над головой есть, на кусок хлеба я всегда заработаю. Что ещё нужно?
— За домом тогда присматривай, — попросила брата Валентина, — поддерживай порядок, ремонт делай. Не дай ему в упадок прийти!
Коля пообещал, что за наследством присматривать будет. Валентина уехала, и несколько лет брат с сестрой не виделись. Созванивались тоже редко. Коля знал, что Валя вышла замуж за москвича, что живёт в квартире и воспитывает двух детей. Сам тоже попытался построить семью, в дом провёл хозяйку. Спокойно жили недолго — как-то незаметно в жизни Елены и Николая вошёл алкоголизм. Сначала по «чуть-чуть» за ужином, потом «лечения ради» за завтраком. А потом их день начинался и заканчивался застольем.
С работы Колю, естественно, поперли, но он быстро нашел себе занятие — стал металлолом собирать. Так и жил бы, наверное, Коля до старости в деревне, если бы Валентина вдруг не решила своего брата спасти.
В родную деревню женщина приехала ранним утром. Поначалу долго стучала в калитку, но никто ей не открыл. Пришлось идти к соседке и с ее стороны перелезать через маленький огородный забор. Валентина обошла дом и разозлилась.
— Ну, я ему устрою, — шипела женщина, стуча в окно кухни, — во что дом превратил?! Мусор валяется, пройти негде, кругом бутылки, какие-то тряпки, деревяшки! Зачем он этот хлам копит?
Первой проснулась Елена. С трудом открыв глаза, она толкнула своего сожителя в бок и прохрипела:
— Коля, кажется, ломится к нам кто-то. Иди посмотри! На обратном пути воды захвати — пить очень хочу.
Николай молча повернулся на другой бок и захрапел. Лене пришлось самой вставать и впускать в дом гостей.
— Валька? А ты какими здесь судьбами? — удивилась «хозяйка», — чего не предупредила? А мы спим ещё, с Колей рано не просыпаемся — дай бог, к обеду только глаза продираем.
— Я и вижу, — нахмурилась Валентина, — давай, иди и буди красавца своего! Будет сейчас серьёзный разговор с вами. Вы во что дом превратили? Я в ужасе просто! Хорошо, что приехала и всё своими глазами увидела. Думала, что брешут соседи, специально на вас наговаривают. Так тут ещё хуже, чем мне рассказывали! Я вас просила за домом присматривать? Почему над летней верандой на крыше шифера нет? Где он?
— Так ветер у нас был, — бочком пробираясь в спальню, — объяснила Елена, — вот и сорвало шифер. Колька бы прибил, да денег нет! Гвозди же купить нужно, ещё кое-какие материалы. Да и сам шифер поменять бы не мешало — старый местами треснутый, воду пропускает… Что это за ремонт такой?!
Николай сестре не обрадовался. Валентина брата сначала как следует отругала, а потом спросила:
— И долго ты вот такой вот образ жизни ведёшь? Последний раз я приезжала на бабушкины похороны, ты ещё прилично выглядел. А сейчас посмотри на себя, совсем опустился! На кого ты похож, Коля? Ты же прекрасно понимаешь, что алкоголизм — болезнь серьёзная, тебя спасать надо! Давай, закрывай дом, выгоняй свою красавицу и поехали в Москву. Я тебя вылечу!
— Да вот ещё чего не хватало, — возмутился Николай, — никуда я с тобой не поеду! Мне и здесь нормально, Валя, меня всё устраивает. Живём мы с Лентой хорошо. Да, зашибаем иногда, но ты покажи мне, кто сейчас не пьёт? Да все пьют, включая соседей, которые тебе на меня нажаловались! Все мы не без греха. В Москву твою я не хочу, делать там нечего. Я там из дома выйду и тут же потеряюсь. Это здесь я с закрытыми глазами от одного конца посёлка до другого дойти могу, а в Москве нет. И не уговаривай!
У Валентины на брата был свой расчёт, без него домой она уезжать не собиралась. Пришлось задержаться на пару дней и своими руками наводить порядок в бабушкином доме. Первым делом была изгнана Елена — Валя заставила сожительницу брата собрать свои вещи и уйти. Потом мольбами, угрозами и шантажом она донесла до Николая, что живёт он неправильно. Тот под напором сестры сдался и согласился лечиться. Дом заперли, ключи оставили соседям и уехали.
Столица Николаю не понравилась: красиво, конечно, но шумно и как-то грязно. Валентина привезла брата в квартиру, в которой проживала вместе с семьёй — она оказалась однокомнатной. Мужчине выделили место на кухне. Валентина, бросая матрас под кухонный стол, объяснила:
— Первое время тут поживёшь. А потом вылечишься, устроишься на работу, немного встанешь на ноги и съедешь. Коля, возьми себя в руки, нужно жить как-то дальше! О будущем своём подумай. Ты же молодой ещё мужик, у тебя вся жизнь впереди! Коль, ты если пить не бросишь, то помрёшь лет в пятьдесят, ничего после себя не оставив.
Николай закодировался и даже работу нашёл — устроился грузчиком в небольшой магазин, где торговали овощами и фруктами. Жить с сестрой и её семьёй было невыносимо: с зятем он общего языка не нашёл. А с его матерью, которая тоже проживала в однушке, так и вовсе постоянно скандалил — та не очень обрадовалась переезду брата своей невестки.
— Валька, ты зачем его сюда притащила? — злилась Нина Трофимовна, — на кой чёрт он нам здесь нужен? И так друг у друга на головах сидим, вздохнуть спокойно в этой квартире нельзя! Убирай его немедленно! Пусть уходит хоть на улицу, мне всё равно. Я чаю ночью спокойно попить не могу! Зайду на кухню — этот огрызок орать начинает. Требует, чтобы свет выключили!
Наверное, Николай вернулся бы в родную деревню, если бы Валентина не поспособствовала устройству его личной жизни. Как-то к ней пришла подруга — Маргарита Николаю понравилась чрезвычайно. Симпатичная, ухоженная женщина произвела на него приятное впечатление. Коля ей тоже вроде бы пришёлся по душе.
Валентина, когда узнала, что между подругой и братом завязываются отношения, обрадовалась.
— Ну вот, не зря я тебя в Москву перевезла! — ликовала Валентина, — теперь уж точно человеком станешь! Рита прекрасно зарабатывает, живёт в просторной трёхкомнатной квартире одна, у неё и машина есть. Будешь как у Христа за пазухой! Тебе-то она нравится?
— Ну, ничего вроде, — признался Николай, — хорошая. Мне кажется, попробовать стоит.
Дело в долгий ящик откладывать не стали. Валентина сама собрала вещи своего брата, вызвала такси и отправила его в новую жизнь. Колю Рита встретила с распростёртыми объятиями, целый месяц жили душа в душу. А потом начались скандалы. Маргарита стала настаивать на том, чтобы сожитель устроился на более высокооплачиваемую работу.
— Коль, в Москве жизнь дорогая, — говорила Маргарита своему сожителю, — сорок тысяч. которые ты зарабатываешь в своем магазине — это не деньги! Чтобы иметь возможность жить комфортно, нужно как минимум в два раза больше. Я почти сто пятьдесят в месяц зарабатываю, и нам их не хватает! Ты сам же понимаешь, что коммунальные платежи, продукты, бензин, обслуживание автомобиля — всё это стоит денег. Опять же нам одеваться нужно, в парикмахерские ходить, мне, как женщине, требуется косметика. Давай что-то думать? Давай искать тебе другое место?
— Да куда же я пойду? — возмущался Николай, — у меня образования нет, кто меня на высокооплачиваемую работу возьмёт? Да никто! Я вообще не пойму, чем ты недовольна? И с каких это пор сорок тысяч — это не деньги? Чтобы финансов больше в наших карманах оседало, тратить их правильно научись! Два раза в месяц носишься по каким-то салонам то постричься, то ногти накрасить, то ещё что на физиономии своей сделать! Зачем это нужно? Зачем ты тратишь лишние деньги? Ты и так прекрасно выглядишь!
Маргарита слушала его тираду с презрительной усмешкой.
— Прекрасно выгляжу? Это ты сейчас серьезно? Да на меня без косметики смотреть страшно! Ты хоть понимаешь, что я работаю с людьми и должна хорошо выглядеть? И потом, ты как себе представляешь, чтобы я, зарабатывая такие деньги, ходила в обносках? Или может, ты предлагаешь мне пересесть на автобус, чтобы тебе, видите ли, хватало денег?
Николай в ответ лишь огрызался, обвиняя Риту в меркантильности и потребительстве. Он, мол, человек простой, ему много не надо. Главное, чтобы еда на столе была и крыша над головой. А все эти салоны и тряпки — блажь и пустая трата денег. С каждым днем скандалы становились все ожесточеннее, и любовь, казалось, испарялась вместе с терпением Маргариты.
Своего Маргарита всё же добилась: Николая по знакомству она пристроила кладовщиком. Зарплата выросла практически в два раза, денег вроде бы прибавилось, но Рита опять была недовольна — теперь поводом к скандалам стало отсутствие штампа в паспорте.
— И как долго ты ещё планируешь меня в любовницах держать? — как-то спросила у Николая Рита, — мы жениться будем или нет?
Коля столбенел. Женитьба в его планы уж точно не входила. Много лет он жил с Леной без брака, и её всё устраивало. Ни разу она не задала вопроса о свадьбе. А этой чего надо?
Рите признался честно:
— Зачем оно мне нужно? Что вообще штамп там в паспорте изменит? У нас как-то жизнь с тобой улучшится? Денег прибавится? Нам подарок ценный в виде квартиры или дома кто-то преподнесёт? Нет! Истратим кучу денег на платье, костюмы, рестораны, а потом, если не уживёмся, на развод подавать, документы собирать… Тебе так вообще фамилию менять придется! И так нормально.
— Ненормально, — разозлилась Маргарита, — мне почти тридцать восемь. Я хочу наконец-то выйти замуж, платье белое надеть, кольцо, опять же. Ребёнка родить ещё не поздно. Я хочу, чтобы у нас с тобой была полноценная семья! В конце концов, Коля, ты всем мне обязан! Ты у меня живёшь, я тебя в люди вывела, благодаря мне ты пить перестал! Неужели так сложно пойти мне навстречу и расписаться? Ну не хочешь ты праздника — не надо. Организуем небольшое торжество: снимем уютное кафе, пригласим только близких. Валька, уверена, за нас очень будет рада!
Вообще так далеко Коля свою жизнь не планировал. Он жениться-то не собирался, а уж о детях и речи быть не могло. Чадолюбием мужчина не отличался, с детьми после того, как несколько месяцев прожил в однокомнатной квартире Валентины, он вообще связываться не хотел — племянники умудрились испортить ему всё впечатления о счастливом отцовстве.
С Ритой по этому поводу Коля разругался, в довольно-таки грубой форме мужчина своей сожительнице заявил, что её он в качестве матери своих детей не видит и, в принципе, детей заводить не планирует. И жениться на ней ни в коем случае не будет.
После скандала Николай ушёл из дома, забрёл в какой-то бар по дороге и там «раскодировался». Работу он потерял уже через две недели, когда утром в состоянии сильного опьянения явился на склад. Валентина за брата, конечно, переживала — она практически каждый вечер приезжала домой к подруге и взывала к совести Николая.
— Коля, ну как тебе не стыдно? Я не пойму, чего тебе не хватает? Всё же было нормально, жили как люди, ты работал, деньги в семью приносил, не пил! Я прошу тебя, возьмись за ум!
— Отстань, — ревел Николай, — это ты во всём виновата. Я просил тебя меня из деревни забирать? Я чем тебе мешал? Жил себе и жил с Ленкой спокойно, никого не трогал, никому не мешал! Что мне Москва твоя? Что здесь хорошего? Не нравится мне этот город, не хочу я здесь жить! Домой поеду!
— Коленька, — уговаривала Маргарита, — ну пожалуйста, дорогой, давай снова поедем в клинику? Не хочешь жениться? Хорошо, не будем! Только не бросай меня, пожалуйста, я так тебя люблю!
— Оставайся, Коля, — щебетала Валентина, — нечего тебе в деревне делать. Ну я ведь о будущем твоём беспокоюсь! Давай завтра в клинику съездим? Давай опять тебя закодируем? Опять будешь жить по-человечески. Ты согласие на лечение подпиши, завтра утром я за тобой заеду, в клинику тебя отвезу. Всё у тебя будет хорошо, братец, я тебе обещаю. Да вот здесь, где галочка, подпись поставь.
На подпись бумаги Валентина подсовывала Николаю несколько раз. Мужчина особо не вникал в то, что подписывает — голова после обильных возлияний работала плохо. В клинику его никто так и не отвёз, Маргарита всё чаще стала говорить Николаю о том, что встреча их была ошибкой, что жить с человеком, который каждый божий день вечерами возвращается домой в невменяемом состоянии, она не хочет. Сначала выселила из спальни, потом запретила ночевать на диване в гостиной, а через несколько месяцев и вовсе выгнала.
— Давай, собирай свои вещи и проваливай, — протягивая пятитысячную купюру Николаю, заявила Маргарита, — всё, нажилась! Надоел ты мне, видеть тебя больше не хочу. Деньги можешь потратить по своему усмотрению — Валька их тебе передала. Чтобы через полчаса и духу твоего здесь не было! Иначе полицию вызову.
Николай даже обрадовался: наконец-то от него все отстали. Мужчина тут же купил билет на автобус — он собирался вернуться домой, к Ленке, к свалке, к товарищам и к привычному образу жизни. В общей сложности в Москве мужчина провёл два года, и так за это время в большом городе не прижился. В деревне, как теперь выяснилось, жить намного проще.
В родном поселке всё было по-прежнему. Николай шёл по единственной улице к своему дому и радовался: сейчас он пойдёт к Лене, всё ей объяснит, попросит прощения и предложит начать всё заново. Для примирения всё уже было куплено: и конфет коробка, и бутылка, и даже презент — маленький тюбик губной помады.
По дороге к Николаю встретился сосед. Он, увидев мужчину, очень удивился.
— Колька! А ты какими судьбами здесь?
— Домой вернулся, — широко улыбнулся Николай, — пожил два года в городе и понял, что тут моё место.
— Подожди, а куда домой-то? А? — спросил сосед, — Валька ж дом ваш продала! Полгода назад ещё. Новые хозяева ремонт уже заканчивают: две комнаты пристроили, мансарду, сделали навес. А ты что, не знал?
У Николая закружилась голова. Как это — продала? Как она умудрилась? Половина дома по документам ведь ему принадлежит, а он никакого согласия на это не давал.
Соседу Коля не поверил поначалу. Думал, брешет. Отношения и раньше у Николая с ним складывались не доверительные, вот он и решил, что сосед просто ему мстит за пропажу бочки железной со своего огорода. Дойдя до бабушкиного дома, Николай ахнул — от старого здания не осталось и следа. Во дворе копошились чужие люди, Коля слышал их голоса. Ворота были новыми, забор — высоким. Даже заглянуть он внутрь теперь не мог.
На стук вышел мужчина, представился Алексеем и опешившему Николаю объяснил:
— Покупали мы дом этот у Валентины. Документы тщательно провели. Она — единственный владелец. Валентина нам дарственную показала, вами, видимо, подписанную. Половину дома вы ей подарили. Сделка оформлена честно, по закону. Вы, пожалуйста, с сестрой своей по этому поводу беседуйте. Дом у неё купили, деньги она в полном объёме получила. Какие к нам претензии?
Тут-то в голову Николая и начали закрадываться нехорошие подозрения. Себя он всегда оценивал объективно. Раньше особо не думал над тем, что Маргариту так в нём привлекло. А теперь понял: ушлая медсестричка действовала по указу подруги. Валентина сначала усыпила его бдительность мнимой заботой, специально познакомила с подругой, а потом, воспользовавшись моментом, подсунула ему на подпись бумаги. В памяти всплывали обрывки: Валентина просит его подписать какое-то согласие на лечение, потом сует ещё какую-то бумагу. Коля их подписывал не глядя, он сестре верил. Он и подумать не мог, что та его обманет.
Валентине он позвонил от соседки — та правды скрывать не стала.
— Ну да, пришлось пойти на подлог. А ты выбора мне не оставил! Бабкин дом превратил в помойку, жил там с какой-то алкоголичкой, не ремонтировал то, что тебя просили, за домом не ухаживал. Я на деньги мужа своими руками там ремонт сделала, подготовила его к продаже. Мы впятером в однушке жили, Коля! В съёмной, между прочим! Тебе детей моих не жалко? Эти деньги пошли на первоначальный взнос, мы недавно в трёхкомнатную переехали, теперь места всем хватает. Спасибо тебе, Коля, за это.
— Валь, подожди, а как же я? А я откуда теперь? — спросил Николай.
— А меня это не волнует, — хмыкнула Валентина, — пить ты можешь и на улице. Если бы умным мужиком был, с Риткой бы остался. Она ведь поначалу к тебе действительно светлые чувства испытывала. Хотела, чтобы ты на ней женился. А ты чего нос воротил? Штамп ему, видите ли, как-то помешает! Ну и живи теперь, как хочешь. Я честно попыталась судьбу твою устроить, но ты сам всё разрушил.
— Валя, я в суд пойду, — пообещал Николай, — я докажу, что ты обманом подпись мою получила!
Валентина засмеялась.
— Коля, какой суд? Ты не работаешь. Откуда у тебя деньги на адвоката, на пошлины? Не смеши меня! В общем, меня больше не беспокой, я не хочу с тобой ничего общего иметь. И так за тебя перед подругой стыдно. Думала, что человек ты, а ты… Алкаш обычный! Вон, к Ленке иди, она тебя примет. У неё, кстати, и жилье есть. Вместе там зенки и заливайте!
Лена «блудного» сожителя приняла, побег ему простила. Живут они теперь снова вместе так, как им обоим нравится. С Валентиной Коля не общается, старшая сестра о нем не вспоминает. Зачем ей бездомный, спившийся брат?
