— Тома! Где суп? Что за жена такая?! Муж домой пришел, а горячего на столе нет! Проучить бы тебя, да руки марать неохота! — грубый голос ворвался в сон женщины. Следом разбилась тарелка. Опять пьяный вернулся домой, как и дошел только, ведь на ногах едва стоит. И где он взял деньги на выпивку?—
— Иду! — спина и руки нещадно болели после долгой работы, Тамара едва проморгалась, тряхнула головой.
Ей сегодня снова снился кошмар из далекого детства. Родители уже умерли, она, еще совсем маленькая, на кухне, в квартире у тетки. Перед ней стоит таз с картошкой, который и взрослому—то человеку сложно почистить. А уж ей, девчонке, нечего и говорить. И никто не поможет, никто не спасет. Мамочка и папочка теперь светлые облачка на небе. Вот и сейчас никто не спасет ее от пьяного мужа. Придётся вставать и разогревать суп. На часах уже за полночь, Николай только вернулся домой и еще не скоро уляжется спать. Пока все кости ей не перемоет, пока не выльет на нее ведро грязи – не успокоится.
Женщина сунула ноги в тапки, вздохнула, опустила плечи и вышла на кухню. Голова шла кругом от недосыпа, руки толком не поднимались, даже пальцы не слушались до конца – отекли после двух смен на работе. А ведь ей нет и тридцати лет, совсем еще молодая женщина. Просто жизнь так сложилась. Нехорошо, горько и жалко.
Замуж Тамара вышла рано, едва окончила школу. И зачем она только вышла за Николая? Хотя и так ясно зачем. После смерти родителей ее, еще совсем ребенком, удочерила тетка. Злая, деспотичная, строгая. Тамара изо всех сил старалась ей угодить. Но что бы она ни делала, в ответ получала только тычки, да щипки.
Ей было шестнадцать, когда Николай начал за нею ухаживать. Молодой парень, симпатичный, любящий ее без конца. Его властный характер влюбленная Тамара принимала как должное. Ей казалось, что именно таким и должен быть настоящий мужчина – сильным, надежным. Где теперь все это? Куда сгинуло, где потерялось? Николай сбежал к ней в квартиру от своей матери, та была далеко не подарок. И начал пьянствовать, показывать Томе характер, повезло еще, руку не поднимал. Только громил без конца квартиру, разбивал дорогие сердцу женщины вещи, которые достались ей от родителей.
Вот и опять полетела на кухне тарелка, последняя из того сервиза, который еще ее родителям был подарен на свадьбу. Сердце женщины сжалось. Чего она ждет? Нужно торопиться на кухню и греть ужин. Заслонить собой то последнее, что осталось в память о папе и мамочке. Пусть ей попадёт, все равно дело этим кончится, она понимает.
Как ей хотелось оказаться за крепким мужским плечом, но теперь, что уж, не вышло. Многие так живут. И с Николаем ведь они любили друг друга. Может, все еще вернется? Два года встречались до свадьбы, он и капли в рот не брал. А какие букеты дарил! Что ни день, то васильки или ромашки. Ездил за ними из города на велосипеде, старался, для нее собирал. В выпускном классе играл на гитаре под окном, пел настоящие серенады. Ей все девчонки из школы завидовали, не понимали, за что ее выбрал первый красавчик всей школы. Ее, серую мышь, сироту.
Никогда Тома не была особенно хороша. Белесые волосы, куда светлее, чем у обычных блондинок, глаза цвета тех самых васильков, аккуратненький носик с чуть вздернутым вверх кончиком. Ресницы и те были светлые, их приходилось все время подкрашивать, чтобы были хоть немного заметны. Пока училась в школе, она использовала для этого обычную спичку, денег на тушь не хватало. Сожжет дотла и тем, что получится, натрет аккуратно реснички. Старалась для Николая. Зато сколько радости было, когда ей удалось купить себе самую первую тушь. Она до сих пор помнила ту кисточку и баночку с золотой надписью на боку и крошечным купидончиком.
Женщина вышла в кухню. Муж опять бушевал, как всегда в последнее время. От былой его мужской красоты и следа не осталось. Пусть бесится! Только бы не полез целовать, этого Тома не стерпит. Еще недавно его губы, такие желанные, терпкие, страстные, красивые превратились для женщины в худший кошмар всей ее жизни. Тома не переносила пьяных, грязных, лишенных настоящей любви поцелуев.
— Рыбка моя, где твои глаза? Погляди—ка на мужа! Раньше всегда красилась, одевалась, а теперь что? Я тебе скажу, что! Серая мышь!
Тома поплотнее запахнула халат.
— Я устала на работе, не стала тебя ждать, прилегла.
— А должна была ждать, — причмокнул он сальными губами, — Раньше всегда ждала. Или я тебе не муж? Смотри в глаза!
— Раньше ты не пил, — сказала Тома и осеклась.
Опять начнется скандал. Как ей все надоело, хоть бы это закончилось. Ну хоть как-нибудь! Где тот Колька, которого она любила? Вихрастый, веселый, добрый и ласковый. И десяти лет не прошло с выпускного. Куда он пропал? Ей до ужаса было жалко соседей, которым приходилось слышать, их скандалы и вечную брань. И стыдно перед ними тоже было, в особенности, перед Федором, который ее без конца жалел. Хороший мужчина, непьющий и работящий. Не повезло ему с соседями, с ней и Колей.
— Не пил, да. А все почему? — муж грузно опустился на стул, — Потому что тебя не было в моей жизни! Как подумаю, что нужно идти домой, знаешь, как тошно становится? У всех жены, как жены! Не такие страхомордины как ты! Волосы, что пакля, глаза как у привидения. Фу!
— Раньше ты говорил, будто бы они у меня цвета весеннего неба.
— Врал! Слышишь ты, врал! Лишь бы не обижать лишний раз!
— Лучше б обидел!
— Так полюбил тебя, глупышку такую. Терять не хотел. От матери из дому к тебе ушел жить, как только школу окончил. Ты мне даже нагуляться не дала толком. Где мой ужин? Где, я тебя спрашиваю? Мужик домой пришел, а есть нечего!
— Полный холодильник еды, только разогреть и все. Я же с работы пришла. Зачем ты меня опять разбудил? Я уже месяц не сплю.
— А жена мне тогда на что? Для красоты? Так была бы та красота еще!
Женщина покачала головой и направилась к холодильнику. Чтобы поскорее все это закончилось, нужно всего—то разогреть ужин. А потом можно будет еще немного поспать. Хоть пару часов сна перехватить перед работой. Голова шла кругом. Внезапно Томе стало себя так жалко, просто до слез. День за днем проходят одинаково, никогда это не кончится. Ей бы хоть немного выспаться и что-то решить.
Она вывалила из мисочки на сковородку вареную гречу с кусочком мяса. Почти что гуляш, только овощей слишком уж много. Но, может, Коля и не заметит? Никаких денег не напасешься, чтоб его прокормить. Тамара тихонько всхлипнула. Стул скрипнул под мужем, он поднялся, подошёл к ней и ласково обнял. Тамаре почудилось, что на миг к ней вернулся тот самый Колька из ее прошлого, когда он еще не пил. Беззаботный, веселый. Как же они были счастливы! На сковородку упало несколько крупных слезинок. Прямо в еду.
— Томка, ну ты чего? Не реви.
Тот же голос, те же слова и почти тот же поцелуй за ухом, едва слышный, неощутимый, наполненный чувством. Вот только запах совсем другой. От Николая несло спиртным и густым перегаром. Ей бы не чувствовать этого, поддаться воспоминаниям прошлого, забыться хоть на минутку. Но это глаза просто закрыть, а нос так просто, увы, не зажать. Муж качнулся, его руки прошлись по округлостям ее женского тела.
— Отстань, Коль.
— Вот оно, значит, как! Ты не жена, не хозяйка, просто серая мышь! — и опять он прошелся по больному, да так, что услышали соседи и Федор, конечно, тоже, — От тебя ни ласки, ни любви, ничего не дождешься! Какая же ты, Томочка? — голос супруга стал выше и громче, с тоской женщина подумала, что теперь вся эта мерзость опять доносится до соседей.
— Поешь и проспись.
Женщина поставила на стол полную тарелку еды. Муж охотно принялся ужинать. Тамара отправилась в постель одна. В этот раз, считай, повезло, обошлось почти без скандала.
Утром она встала как всегда рано, семью нужно кормить, да и не принято у них опаздывать на работу. На пять минут задержишься – штраф. Собралась тихонечко, пока муж еще спал, лишь бы только его не разбудить и ничего не выслушивать. По утрам Коля норовил извиняться за вчерашнее и становился особенно похож на себя прежнего. Этого бы Тома точно не выдержала.
Она выглянула в окно и, подумав, решила надеть пуховик. Весна только-только начиналась. Уже весело бежала капель с крыш, солнышко светило ласково, но и снег до конца не растаял, лежал поверх клумб.
Тома дошла до остановки, казалось, только на минуточку присела на скамейку в ожидании транспорта и тут же уснула к своему полному ужасу. Веки было просто не разлепить. Автобус прошел мимо, Тамара хотела встать, побежать за ним, но вместо этого упала головой об асфальт и больно ударилась. Очнулась она только в больнице.
— Девушка, — позвал ее заботливый, чуть хрипловатый голос врача. Но Тома и не думала откликнуться, за столько лет в браке она и не помнила, когда ее в последний раз назвали девушкой, — Девушка! — еще более настойчиво повторила седой врач. Тамара наконец—то распахнула голубые глаза и увидела над собой потолок.
— Где я?
— В палате, только что перевели. Вы в больнице, потеряли сознание на улице и ушиблись головой.
— Мне на работу нужно! — попыталась она было встать.
— Какая работа! Вас едва вытянули! Еще бы чуть-чуть и все. Выспитесь, подлечитесь для начала. Работа не убежит, уж поверьте. Себя надо беречь! И это в первую очередь, иначе работать некому будет.
— Что?
— Я говорю, вы чуть не погибли от переутомления. Лежите, отдыхайте, на вечернем обходе я к вам обязательно загляну. Нельзя так себя доводить, запомните.
Доктор ушел, а девушка окончательно растерялась. Как так вышло, что она очутилась в больнице? Тамара испуганно заозиралась по сторонам. На соседней с ней койке лежала девушка, примерно ее ровесница. Очень ухоженная брюнетка в спортивном костюме и с повязкой на голове.
— Меня Света зовут. Я на прогулке упала. Собака дернула поводок, я поскользнулась и вот! Очутилась тут. Хорошо, муж скорую вызвал, — девушка развела руками, — Он у меня вообще такой чувствительный! Чуть что, сразу меня врачам «на опыты сдает». Палец ударила, так на рентген записал. Еле отбилась. Прокашляюсь при нем – через секунду градостник подмышку запихнет.
— А я – Тома.
— Очень приятно. Будем дружить?
— А, давай, — как-то совсем по-детски согласилась Тома.
Ей так давно не хватало участия в своей жизни. Да, собственно, его и не было никогда. Школьные подружки давно разбежались из зависти, когда она начала встречаться с Николаем, первым красавчиком школы. Дурочки все они были тогда, да и она тоже. Кто же знал, что так сложится жизнь. Дверь в палату тем временем отворилась. На пороге появился настоящий красавец. Высокий, широкий в плечах, в руках огромный букет.
— А это мой муж! — весело объяснила появление мужчины Светлана.
Громила немного смутился и осторожно прокрался к постели жены. Мужчина явно боялся причинить неудобства всем остальным пациентам из-за своих габаритов.
— Светуль, ты как тут?
— Как видишь, поправляюсь потихоньку.
— Я Ричарда на воспитание к собачьему психотерапевту записал, — девушка весело засмеялась, — Ты чего? Света, не тряси головой! Тебе же доктор запретил. Ну, не смейся! Нам с Ричардом и так стыдно! Я его каждый день выгуливаю по часу, ты не думай, мы очень тебя ждем
Ну, Светуль, ну не смейся ты так!
Мужчина опустился на колени перед больничной койкой, наверняка испачкал свой дорогущий костюм. Он нежно погладил по щечке супругу. Та внезапно обняла мужа и прижалась к его губам в поцелуе, будто спряталась от всех бед мира в нем, в своем муже
Тамара искренне позавидовала их счастью. Когда-то и они с Колькой жили вот так, но теперь это прошлое умерло, осталось его похоронить. Того, ее любимого Коленьки на велосипеде, с наивным букетом полевых ромашек в руках больше не будет. Он умер. Его заменил собой кто-то другой. Пора разводиться, бросать этого мужа. Спасаться, покуда жива. И так повезло, не убилась. И догадались же прохожие скорую вызвать. Считай, получила второй шанс на жизнь и нельзя его просто так израсходовать, растоптать в грязи пьянства супруга. Нет, она не даст себя погубить.
— Медвежонок, — сладко шептала мужу соседка по палате. И он отвечал ей с огромной любовью.
— Зайчуля, мы с Ричардом так тебя ждем.
— Соскучились по пирожкам, угадала?
— Да, черт с ними, с пирожками. Выздоравливай поскорей. Ресторан за углом. Что, я себе пирогов не могу купить, что ли?
— Конечно, можешь. Ты у меня вообще можешь все.
Муж ходил к Свете каждый день, приносил подарки, баловал ее. Тамара тихо завидовала их счастью. Они со Светой немного сдружились. Каждый день Тома ждала, что к ней тоже придёт ее Коля, но этого так и не произошло. А к выписке девушка отчётливо поняла – так продолжаться больше не может, пора разводиться. Она хочет жить! И жить счастливо, ведь по-другому в ее браке не будет. И ничего хорошего ее с Колей не ждет. Он и сам тянется ко дну, и ее за собой тащит. Как она ни старалась, как ни пыталась образумить мужа, ничего у нее не вышло.
Тамара выписалась из больницы и вернулась домой. Дверь в квартиру ей пришлось открывать своим ключом. Коля, вдрызг пьяный, валялся на кухне в осколках от последних чашек родительского сервиза.
Нет, так больше не может продолжаться. Нельзя давать так над собой измываться! — окончательно поняла для себя Тамара.
— Убирайся из моего дома! Вон отсюда! — внезапно закричала эта воспитанная тихая женщина.
— Чего? — Коля очнулся и был ошарашен.
— Вон!
Мужчина поднялся. Только бы не убил! Никто же не спасет, но и идти на попятную она уже не могла…
