— Да, что ты себе позволяешь? Ты что, в себя поверила? Из квартиры этой я никуда не уйду, она теперь моя! И плевать я хотел на то, что хата эта тебе от бабки осталась! Я всего тебя лишу, поняла? Будешь знать, как мне разводом угрожать!
***
Вечер субботы проходил как обычно: Андрей только вернулся домой после длительного загула, наскоро поужинал и теперь проводил время с сыном.
— Ну что, сынок, — Андрей, развалившись на небольшом кухонном диване, лениво почесал живот, — пока папы не было, кто к нам приходил? Дяди приходили?
Трехлетний Миша, сосредоточенно ковырявший вилкой в тарелке с макаронами, поднял глазки.
— Приходил, — кивнул он.
— Ну и кто же? — Андрей усмехнулся.
— Дядя… в костюме, — сообщил Миша.
Ольга, ставившая чайник на плиту, остолбенела. Не было никого, никто к ней не приходил. Андрей моментально подобрался, усмешка сползла с лица, глаза сузились, стали злыми и колючими.
— В каком еще костюме?!— рявкнул он, — что за дядя в костюме?! Ты что, Ольга, совсем ошалела?! Пока я тут спину гну, ты тут цирк устроила с переодеванием?!
Муж вскочил и двинулся на нее. Ольга попятилась, чувствуя, как холодок ползет по спине.
— Андрей, ты что?! Какой цирк? Какой дядя? Миша, сынок, ты о ком говоришь?
Малыш испуганно смотрел на орущего отца, прижимаясь к спинке стула. Он не понимал, почему папа вдруг стал таким злым.
— Не прикидывайся дурой! — заорал Андрей, ударив кулаком по косяку двери, — дядя в костюме! Это что, твой любовник, да?! Приходит сюда пока меня нет?! А ты еще сыну разрешаешь это видеть?!
— Андрей, успокойся! Ты с ума сошел?! Какой любовник?! Может, это сантехник приходил? У нас же тогда кран тек! Или курьер из магазина? Я же посуду заказывала!
Ольга пыталась говорить спокойно, но голос дрожал. Ситуация была абсурдной, но дикая ярость в глазах мужа пугала до смерти.
— Сантехник в костюме?! Курьер в костюме?! Ты кого идиотом выставить пытаешься?! Или ты думаешь, я совсем дурной? Ты рассчитываешь на то, что я поверю в эту чушь? — Андрей сжал кулаки, — так вот ты какая! А я-то думал… Девка гулящая!
Это слово ударило больнее пощечины. Ольга почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Непонимание, страх, попытки оправдаться сменились гневом. За годы брака она привыкла к его вечным придиркам, к его безответственности, к его скандалам на пустом месте. Но такого… Такого еще не было. Обвинить ее, мать его ребенка, в измене на основании лепета трехлетнего малыша? И так легко, с такой ненавистью?
Она смотрела на перекошенное лицо мужа, на пену, выступившую в уголках губ, и вдруг поняла. Поняла, что это финал. Это не про сантехника и не про курьера. Это про него. Про его гнилую натуру, про его недоверие, про его желание унизить и растоптать. И она поняла, что больше так не может. Ни секунды.
Ольга никогда не была из тех девушек, что ждут принца на белом коне. Выросла она в обычной семье. Ее мама, Ирина Николаевна, работала учительницей, а папа, Виктор Петрович, трудился инженером на заводе. Оля знала цену каждой копейке и привыкла рассчитывать только на себя. Училась хорошо, поступила в институт, работала на полставки, чтобы не сидеть на шее у родителей. Была тихой, скромной, но внутри имела стальной стержень.
Андрей появился в ее жизни неожиданно. Высокий, вроде бы симпатичный, с подвешенным языком. Он умел красиво говорить, сыпал комплиментами, обещал золотые горы и казался таким уверенным в себе на фоне ее немного неуклюжих однокурсников. Ольге, тогда еще совсем юной и неопытной, казалось, что вот оно — счастье. Большая, яркая любовь.
Родители Ольги сразу Андрея не одобрили. Ирина Николаевна, женщина мудрая и с наметанным глазом, сразу почувствовала в нем что-то неладное.
— Слишком гладкий, Оленька. И глаза бегают. И про работу свою всё как-то туманно говорит, — осторожно намекала она.
Виктор Петрович хмурился и молчал, но его молчание было красноречивее всяких слов.
Но Ольга была влюблена. По крайней мере, ей так казалось. Андрей красиво ухаживал, первое время дарил цветы. Правда, потом выяснилось, что брал деньги на них в долг у приятелей. Водил в кино. За Ольгины деньги, конечно, но тогда она этого не замечала.
Через полгода отношений Андрей неожиданно предложил:
— Слушай, а давай жить вместе? Чего резину тянуть? Съедемся, посмотрим друг на друга, семью создать попробуем. Мне кажется, уже пора.
Оля прекрасно знала, что мама с папой будут однозначно против этой затеи. Но к Андрею на тот момент девушка испытывала довольно-таки тёплые и сильные чувства, поэтому без колебания согласилась. Ирина Николаевна, конечно, возмутилась:
— Ну что ты, доченька! Ну зачем он тебе нужен? Уверена, что толку от него никакого не будет! Ты меня прости, но из Андрея твоего муж никакой, мне кажется, он и семью даже обеспечить не сможет. Всё только на словах, ничего на деле. Подожди немного, присмотрись к нему. Ещё успеете съехаться!
Виктор Петрович, довольно долго до этого момента молчавший, высказался:
— Я маму поддерживаю! Мне тоже кажется, что Андрей твой совсем не тот, кем пытается казаться. Шалопай какой-то! Может быть, ещё подумаешь.
Ольга, наплевав на родительские опасения, собрала вещи и переехала к нему в съемную однушку.
Смирившись с решением дочери, родители переписали на Олю квартиру, которая досталась от бабушки. С ремонтом молодой семьи решили помочь, а обставлять жилье влюбленной девушке пришлось за свой счет.
***
Тут-то сказка и начала рассыпаться. Андрей оказался не таким уж и «уверенным в себе». С работой у него вечно были какие-то проблемы: то «проект сорвался», то «партнеры кинули», то его, такого старательного, «недооценили»! Денег постоянно не хватало, Оля выкручивалась, как могла. При этом Андрей от привычного образа жизни отказываться не собирался: любил погулять с друзьями, в выходные пропадал, денег в семью почти не приносил. Сожительнице врал:
— Я вращаюсь в определенных кругах, я связи налаживаю! Благодаря моей способности коммуницировать с людьми я хорошую работу найду!
Ольга быстро поняла, что «налаживание связей» часто заканчивается посиделками в баре, а утром Андрей приходит злой, помятый и без копейки в кармане.
Она взяла на себя все бытовые расходы. Плата за квартиру, еда, коммуналка — все лежало на ее плечах. Сначала она думала, что это временно, что Андрей «встанет на ноги», но процесс затянулось. Андрей же, вместо того чтобы искать нормальную работу, придумывал все новые «гениальные» бизнес-идеи, для которых, конечно, нужны были стартовые вложения. И эти вложения он ждал от Ольги.
— Ну ты же работаешь! А у меня сейчас такой шанс! Надо всего-то десятку! — ныл он, делая несчастное лицо.
Ольга доставала деньги из своих скромных сбережений, или занимала у родителей, или брала микрозаймы, на которые потом работала в три смены. Деньги, конечно, не возвращались. И «гениальные» идеи так и оставались идеями, а долги при этом копились.
Характер Андрея тоже менялся. Из обаятельного парня он превратился в вечно недовольного тирана. Он критиковал все: как Ольга готовит, как одевается, как говорит. Любая ее попытка высказать свое мнение или недовольство натыкалась на стену агрессии или обиды.
— Я тут ради нас стараюсь, а ты?! Не ценишь!
Родители Ольги видели, как дочь гаснет, как худеет и постоянно выглядит уставшей. Они пытались поговорить с ней, уговорить уйти.
— Он же тебя использует, Оленька! Он тебя не любит, он любит твои деньги и твою безотказность! — плакала Ирина Николаевна.
Но Ольга упрямилась. Может быть, ей было стыдно признать, что она ошиблась. Может быть, она все еще надеялась, что он «изменится».
***
Когда Ольга забеременела, Андрей не проявил особой радости. Разозлился только:
— Ну вот, теперь еще больше денег надо будет, — буркнул он, — нашла время! Сами впроголодь-то живем!
Беременность была тяжелой, Ольга плохо себя чувствовала, но Андрей не помогал. Он по-прежнему пропадал, требовал внимания к себе, а на ее просьбы принести воды или сходить в аптеку фыркал:
— Я что, слуга тебе? Тебе надо? Ты и иди!
Рожать Ольге помогала мама. Андрей приехал в роддом через несколько часов, с небритым лицом и запахом перегара. Взял сына на руки без особого энтузиазма.
— Мелкий какой-то, — единственное, что он сказал, — здоровый хоть?
С рождением Миши стало только хуже. Расходы выросли в разы. Ольга сидела в декрете, денег стало меньше, но требования Андрея не уменьшились. Он считал, что раз она дома сидит, то должна заниматься всем — уборкой, ребенком, готовкой, стиркой, глажкой, при этом умудряться находить деньги на его нужды.
— Ты же можешь подработку найти! В интернете там что-нибудь! — требовал он, когда она пыталась объяснить, что с младенцем на руках это не так просто, — ты понимаешь, что мне надо?!
Он не помогал ни с ребенком, ни по дому. Мог уйти на весь день, не предупредив, оставить ее одну с орущим малышом и горой немытой посуды.
Ольга чувствовала себя загнанной в угол. Она любила сына больше всего на свете и старалась создать ему нормальные условия, но это было почти невозможно в вечной атмосфере скандалов, безденежья и напряжения, которую создавал Андрей. Она жила в постоянном страхе. Страхе перед его очередным приступом ярости, страхе перед коллекторами, которые могли позвонить из-за его долгов, страхе за будущее Миши.
К трем годам Мишиной жизни Ольга превратилась в тень себя. Усталая, задерганная женщина с потухшими глазами. Она давно перестала ждать от Андрея помощи или поддержки. Единственное, чего она хотела — чтобы он просто не мешал. Не создавал проблем, не требовал денег, не устраивал скандалы. Но даже этого он не мог ей дать.
Его поведение становилось все более непредсказуемым. Он мог прийти домой в хорошем настроении, быть почти ласковым. Случалось это крайне редко, поэтому чаще всего он являлся злым, раздраженным, готовым взорваться от малейшей искры. И этой искрой могло стать что угодно — невкусный ужин, забытая рубашка, Мишина игрушка, оставленная не на месте.
В последнее время он стал особенно подозрительным и ревнивым. Хотя поводов у Ольги не было от слова совсем — у нее не было ни сил, ни желания на кого-то другого, кроме сына и работы. Но Андрею вечно что-то мерещилось. Любой звонок по телефону, даже от мамы, вызывал у него подозрения. Любой взгляд на мужчину на улице, даже случайный, — обвинения. Он стал контролировать ее телефон, ее переписку в соцсетях. Это было унизительно и невыносимо.
Ольга жила как на пороховой бочке, не зная, когда и от чего произойдет очередной взрыв. И вот этот день настал. Взрыв произошел от самого нелепого повода — от невинных слов их маленького сына.
Последние несколько месяцев стали для Ольги настоящим адом. Андрей, кажется, окончательно потерял связь с реальностью. Его «бизнес-проекты» проваливались один за другим, оставляя после себя только новые долги. Он перестал даже делать вид, что ищет работу. Вместо этого он сидел дома, играл в онлайн-игры, или пропадал где-то «по делам», которые, как Ольга подозревала, сводились к попыткам выбить деньги у знакомых или просто праздному шатанию.
Денег не было совсем. Ольга работала удаленно, шила что-то на заказ, брала любую подработку. Ее зарплата уходили моментально — на еду, коммуналку, Мишины нужды, и, конечно же, на погашение очередных Андрюшиных «срочных» долгов, о которых он вспоминал, когда ему начинали звонить с угрозами.
— Ну ты же женщина! Ты должна крутиться! — заявлял он, когда она жаловалась на усталость или отсутствие денег, — а я — мужчина! Я мыслю масштабно! А ты должна обеспечить тылы!
Его «масштабное мышление» привело к тому, что у них отключили интернет за неуплату, а один раз чуть не опечатали квартиру за долги по коммуналке — спасла только Ольгина мама, которая в очередной раз втихаря подкинула денег.
Атмосфера в доме была гнетущей. Андрей постоянно был злой, срывался на Ольгу по любому поводу. Мог швырнуть тарелку, если ему не нравился ужин. Мог начать орать из-за пыли на полке, хотя сам палец о палец не ударял. Миша стал пугливым, вздрагивал при каждом громком звуке, прятался за маму, когда папа начинал ругаться. Сердце Ольги разрывалось, глядя на испуганного сына. Она понимала, что такая обстановка губительна для ребенка, но не видела выхода.
Разговоры с Андреем были бесполезны. Любая попытка обсудить проблемы заканчивалась его криками, обвинениями и угрозами. Он считал себя идеальным, а во всех бедах винил Ольгу, ее родителей, «обстоятельства» — кого угодно, только не себя.
Несколько недель назад у них случилась очередная «авария» — прорвало трубу под раковиной на кухне. Вода лилась ручьем. Ольга пыталась дозвониться в ЖЭК, но там, как всегда, «заявка принята, ждите». Андрей же, вместо того чтобы хоть как-то помочь, сидел на диване с телефоном.
— Ну что ты суетишься? Придут, сделают, — отмахнулся он.
Пришлось звонить маме. Виктор Петрович приехал сам, с инструментами, провозился полдня, но течь устранил. Ольга потом долго благодарила его.
А Андрей даже «спасибо» не сказал, только буркнул:
— Ну наконец-то! А то тут потоп уже был. Что же вы, тесть дорогой, так долго добирались?!
Ольга начала подумывать о том, чтобы уйти. Но куда? С маленьким ребенком, без особых накоплений, с его долгами, которые он мог попытаться повесить на нее? Родители, конечно, приняли бы, но она не хотела быть им обузой. К тому же, Андрей угрожал, что «отсудит ребенка» или «жизни не даст», если она попробует уйти. И Ольга, напуганная его агрессией, отступала.
Накануне того самого дня, когда все взорвалось, Андрей вернулся домой поздно, пьяный и злой. У него явно что-то не получилось. Он наорал на Ольгу за то, что она не встречает его как положено, хотя она уложила Мишу и валилась с ног от усталости. Он потребовал ужин, хотя было уже за полночь. Ольга молча разогрела ему еду, стараясь не смотреть на него. Он ел, чавкая и что-то бормоча себе под нос, а потом уснул прямо за столом. Ольга с трудом оттащила его на диван.
Утро было не лучше. Андрей проснулся с похмелья, раздраженный, придирчивый. Он начал цепляться к Мише, потом к Ольге.
— Что за завтрак такой?! Опять каша?! Ты что, нормальную еду готовить разучилась?!
Ольга молча налила ему кофе и ушла в другую комнату, чтобы не нарваться на скандал с утра пораньше.
Весь день он маячил по квартире, недовольный всем на свете. Ольга занималась своими делами, старалась не попадаться ему на глаза. Миша играл в своей комнате. Ближе к вечеру, когда Ольга готовила ужин, Андрей, видимо, от скуки или от желания найти повод для ссоры, решил «поговорить по душам» с сыном. Вот тогда он и задал этот невинный, казалось бы, вопрос. И Мишин ответ, такой простой и честный, стал той самой последней каплей, той искрой, от которой взлетел на воздух весь многолетний запас пороха.
***
Андрей орал. Его лицо было красным, и Оля даже испугалась: не дай бог, удар его хватит.
— В костюме! Да кто еще, кроме твоего хахаля, может ходить в костюме днем?! Ты что, думаешь, я дурак?! Это он тебе, небось, денег дает, да?! А ты мне тут про свои копейки ноешь?! Живешь тут припеваючи, пока я на тебя горбачусь?!
—Андрей, остановись! Ты несешь чушь! Какой хахаль?! Откуда у меня деньги, ты же все забираешь! Это был, может, электрик! У нас же свет мигал вчера! Или… или почтальон! Он тоже иногда в форме ходит!
Ольга уже не пыталась оправдаться, она просто называла первые пришедшие в голову варианты, лишь бы остановить этот поток безумия. Но он не слушал.
— Электрик?! Почтальон?! В костюме, я сказал! Сын ясно сказал — в костюме! Или ты его научила врать?! Ты его настраиваешь против меня?! Маленький поганец тоже туда же!
Он метнул злобный взгляд на Мишу, который уже не ковырял макароны, а сидел, съежившись от страха, готовый расплакаться.
Вот тут Ольгу тряхануло. Угрозы в свой адрес — это одно. К ним она, к сожалению, почти привыкла. Но тронуть ребенка, обвинить его во лжи, испугать его до смерти — этого она простить не могла.
—Не смей! Не смей орать на ребенка! Он ничего не понимает! Это ты псих! Это ты устроил тут балаган на пустом месте! — голос Ольги стал низким и твердым.
В нем не было страха, только чистая, холодная ярость.
Андрей опешил от такой перемены. Он привык, что Ольга либо оправдывается, либо плачет, либо молчит, забившись в угол. Такой отпор был для него неожиданностью. Но опешил он ненадолго. Ярость вспыхнула с новой силой.
—Ты мне еще будешь указывать?! Ты?! Жаба неблагодарная! Я тебя кормлю, пою, а ты мне рога наставляешь?! Да я тебя сейчас…
Он замахнулся.
Ольга не дрогнула. Она просто смотрела ему в глаза. И в этот момент она увидела не мужа, не отца своего ребенка. Она увидела жалкого, злобного, трусливого тирана, который самоутверждается за счет более слабых. Увидела человека, который разрушил ее жизнь, превратил ее в рабыню, лишил ее радости, а теперь пытается растоптать последнее — ее достоинство и спокойствие ее сына.
И вдруг ей стало безразлично. Все равно на его угрозы, на его долги, на то, что скажут люди, на то, как она будет жить дальше. Главное — избавиться от него. От этого кошмара.
—Все, — тихо произнесла Ольга, — с меня хватит.
—Что «все»?! Ты что там вякнула?! — Андрей двинулся вперед.
— Все. Я так больше не могу. И не буду, — Ольга сделала шаг назад, к сыну, — я подаю на развод.
Эти слова прозвучали в кухне, как взрыв. Громче, чем все выступление «обманутого мужа». Андрей замер.
— Что?! Развод?! Ты с дуба рухнула?! Да кто ты такая, чтобы со мной разводиться?! Ты без меня — ничто! Ты бездомной станешь! Я у тебя все отберу! И сына! Ты его больше не увидишь!
Он не ожидал такого поворота. Он был уверен, что Ольга слишком слаба и зависима, чтобы уйти.
— Ничего ты не отберешь, — спокойно сказала Ольга, — это я работала, это я все оплачивала. Это ты без меня ничто! Ты — паразит. И я больше не хочу кормить паразитов. Чья квартира? Забыл?
Она подошла к Мише, взяла его на руки. Мальчик крепко обнял ее, уткнувшись лицом в плечо.
—Убирайся, — сказала Ольга, глядя на Андрея.
—Что?! Это моя квартира! Моя! — заорал он.
—Нет. Это квартира, за которую плачу я, которая мне досталась от бабушки.
Он стоял, не веря своим ушам. Ольга, всегда такая покорная, такая тихая, вдруг превратилась в стальную пружину.
—Я тебе устрою! Ты пожалеешь! Ты еще приползешь ко мне на коленях! — угрожал он.
— Не приползу, —ответила Ольга, — собирай свои вещи. И проваливай. Пинка для ускорения поддать?
Андрей еще что-то кричал, ругался, сыпал угрозами. Но Ольга уже не слушала. Она вышла из кухни с сыном на руках и пошла в комнату. Закрыла дверь. Сердце колотилось, но это было сердце, полное не страха, а освобождения.
Развод, конечно, не был легким. Андрей пытался устроить цирк, требовал раздела несуществующего имущества, грозился отсудить Мишу. Но Ольга стояла на своем. У нее были доказательства его безработицы, его долгов, его агрессивного поведения — хорошо, что она несколько раз вызывала полицию, правда, без особого толку тогда, но записи остались. С помощью хорошего адвоката, которого ей помогла найти мама, Ольга добилась своего. Андрей остался ни с чем. Алименты ему назначили символические, которые он, конечно, не платил. Но Ольга на это и не рассчитывала.
Первые месяцы после развода были непростыми. Она погасила микрозаймы. Выплатила долги за коммуналку. Купила Мише новую одежду и игрушки, о которых раньше могла только мечтать. У них впервые появились небольшие «излишки», которые можно было отложить на что-то нужное.
Но самое главное — в доме воцарились мир и покой. Больше не было криков, скандалов, постоянного напряжения. Миша перестал вздрагивать, стал более веселым и открытым. Ольга наконец-то могла выспаться, спокойно заниматься делами, не ожидая возвращения вечно злого супруга.
