Людмила Петровна стояла у окна, наблюдая, как невестка развешивает белье во дворе. Каждое движение Натальи вызывало у нее раздражение – слишком медленно, неправильно складывает, не так развешивает.
Господи, ну что за безрукость! – процедила она сквозь зубы, постукивая пальцами по подоконнику.
Наталья, словно почувствовав этот взгляд, обернулась к окну. Их глаза встретились, и молодая женщина тут же опустила голову, торопливо заканчивая с бельем.
Наташа! – окликнула свекровь. – Зайди, разговор есть.
Невестка послушно поднялась в квартиру.
Три месяца совместной жизни превратили некогда жизнерадостную женщину в безмолвную тень. Она замерла в дверном проеме, не решаясь войти в комнату.
Ты посмотри, как ты белье развесила! – Людмила Петровна указала в окно. – Все перекошено, простыни не расправлены. Я же тебя учила! Неужели так сложно запомнить элементарные вещи?
Простите, я переразвешу, – тихо ответила Наталья.
И не забудь: сегодня Алеша придет с работы пораньше. Чтобы ужин был готов к шести, и не вздумай опять свои эксперименты устраивать. Борщ и котлеты – все, что нужно.
Наталья кивнула и направилась к выходу.
Стой! – окликнула свекровь. – Ты куда в таком виде ходишь? Что за растянутая футболка? Переоденься немедленно. Ты же жена моего сына, а не уборщица.
Вечером Алексей действительно пришел раньше обычного. Людмила Петровна уже сидела за накрытым столом, а Наталья суетилась на кухне, доделывая салат.
Мам, привет! – Алексей чмокнул мать в щеку. – Наташ, ты где?
Здесь я, – отозвалась жена, выходя из кухни с салатником.
Как день прошел? – поинтересовался Алексей, усаживаясь за стол.
Да как обычно, – вздохнула Людмила Петровна. – Вот учу твою жену хозяйством заниматься. Такими темпами до пенсии будем учиться.
Наталья молча поставила салат на стол и села на свое место. Её руки слегка подрагивали, когда она наливала суп в тарелку мужа.
Мам, может не стоит так строго? – осторожно заметил Алексей, заметив состояние жены.
А как иначе? – всплеснула руками Людмила Петровна. – Ты посмотри, она же совершенно беспомощная! Я в ее годы и работала, и дом содержала, и тебя растила. А эта… – она махнула рукой в сторону притихшей невестки.
Наталья сидела, опустив глаза в тарелку. Внутри все кипело, но она продолжала молчать. Три месяца постоянных придирок и унижений научили ее не спорить – бесполезно.
Кстати, – продолжала свекровь, – завтра мои подруги придут. Наташа, приготовишь пирог с яблоками. Только не пересуши, как в прошлый раз.
Хорошо, – тихо ответила невестка.
И не забудь: тесто должно быть пышным. В прошлый раз было как подошва.
Алексей виновато посмотрел на жену, но промолчал. Он давно заметил, как изменилась Наталья за эти месяцы. Куда делась ее улыбка, звонкий смех, искорки в глазах? Теперь перед ним сидела будто другая женщина – тихая, безропотная, постоянно напряженная.
Вечером, когда они остались одни в спальне, Алексей попытался обнять жену:
Наташ, ты не принимай близко к сердцу. Мама просто привыкла все контролировать.
Да, конечно, – механически ответила она, отстраняясь. – Я в душ.
Закрывшись в ванной, Наталья включила воду и села на край ванны. Слезы беззвучно катились по щекам. Она достала телефон и открыла переписку с матерью:
Мам, я больше не могу…
Доченька, приезжай домой. Хоть на время.
А как же Алеша?
Если любит – поймет.
Наталья вытерла слезы и решительно выпрямилась. План созрел внезапно, но она точно знала: так продолжаться больше не может.
На следующее утро Людмила Петровна, как обычно, зашла на кухню проверить, как невестка готовит пирог для гостей. Но кухня была пуста. На столе лежал конверт.
Наташа! – позвала свекровь. – Ты где?
Тишина. Людмила Петровна прошлась по квартире – никого. С нарастающей тревогой она открыла конверт:
«Уважаемая Людмила Петровна! Я уезжаю к маме. Мне нужно время подумать и решить, как жить дальше. Пирог для ваших подруг в холодильнике – осталось только разогреть. Рецепт точно по вашим указаниям. Наталья.»
Да как она посмела! – возмутилась свекровь, хватаясь за телефон.
Алексей не отвечал. Когда он появился вечером, его лицо было непривычно хмурым:
Мам, нам надо поговорить.
Конечно надо! Ты видел, что твоя жена устроила? Сбежала, как девчонка!
А что ей оставалось делать? – впервые в голосе сына прозвучала сталь. – Ты превратила ее жизнь в ад. Каждый день придирки, унижения, контроль каждого шага.
Я просто хотела научить ее быть хорошей женой!
Хорошей женой? – Алексей горько усмехнулся. – Мам, ты помнишь, какой Наташа была раньше? Веселой, энергичной, любящей? А во что ты ее превратила?
Людмила Петровна растерянно опустилась на стул:
Но я же как лучше хотела…
Знаешь, – Алексей взял свою куртку, – я сегодня переночую у друга. Мне тоже нужно подумать.
Впервые за много лет Людмила Петровна осталась совершенно одна в пустой квартире. Тишина давила на уши. Она механически открыла холодильник – там действительно стоял идеально приготовленный пирог. На столе лежал список дел на завтра, аккуратно составленный Натальиным почерком.
Неделя одиночества далась Людмиле Петровне тяжело.
Алексей появлялся только чтобы забрать вещи для работы, а на все попытки поговорить отвечал коротко: «Не сейчас, мам.»
Подруги, конечно, судачили:
Людочка, как же так? – качала головой Вера Михайловна. – Ты ж говорила, невестка – тихоня послушная.
А она вон как обернулась! – подхватывала Зинаида. – Может, давно планировала?
Людмила Петровна отмалчивалась. Внутри росло непривычное чувство – то ли вины, то ли пустоты. Вечерами она ловила себя на том, что прислушивается к шагам в подъезде, надеясь услышать знакомую походку.
Однажды, разбирая шкаф, она наткнулась на альбом с фотографиями. Вот свадьба Алеши и Наташи – невестка сияет от счастья, прижимаясь к сыну. Вот семейный ужин – Наталья что-то увлеченно рассказывает, глаза горят. Когда все изменилось?
Алеша, – не выдержала она, поймав сына в очередной его визит, – где Наташа?
У мамы своей, – буркнул он.
Она… как она?
А тебе не все равно? – он впервые за неделю посмотрел матери в глаза. – Ты же добилась своего – сделала ее «правильной невесткой». Только вот семьи больше нет.
Людмила Петровна опустилась на диван:
Сынок, я не хотела…
Знаешь, мам, – Алексей присел рядом, – когда я женился на Наташе, я был счастлив. Она вносила в дом столько света, столько тепла. Помнишь, как она пела на кухне? Как смеялась? Как придумывала нам всем прозвища?
Свекровь молча кивнула. В горле стоял ком.
А теперь? – продолжал сын. – Последние месяцы я жил с тенью своей жены. И знаешь что самое страшное? Я сам виноват – молчал, не заступился, позволил этому случиться.
Я хочу все исправить, – тихо произнесла Людмила Петровна.
Боюсь, уже поздно, – Алексей встал. – Наташа сказала, что вернется через месяц. Если что-то не изменится – подаст на развод.
Эти слова ударили как обухом по голове. Развод? Её Алешенька – без семьи? Нет, только не это!
Следующие дни превратились для Людмилы Петровны в настоящую пытку самоанализа. Она впервые начала замечать следы Натальиного присутствия в доме: вышитые салфетки на комоде, которые раньше казались безвкусными, теперь выглядели удивительно уютными.
Книга рецептов с пометками на полях – некоторые блюда действительно получались у невестки лучше. Даже та «неправильная» система раскладки вещей в шкафу оказалась на удивление удобной.
Однажды утром зазвонил телефон. Людмила Петровна схватила трубку:
Алешенька?
Нет, это я, – голос Натальи звучал спокойно и твердо. – Я хотела предупредить, что приеду послезавтра забрать остальные вещи.
Наташа… – свекровь запнулась. – Может… может, поговорим?
О чем, Людмила Петровна? О том, как я неправильно мою посуду? Или о том, что я недостойна вашего сына?
Нет, я… – слова застревали в горле. – Я хочу извиниться.
В трубке повисла тишина. Потом Наталья произнесла:
Хорошо. Я приеду завтра в два. Поговорим.
Всю ночь Людмила Петровна не спала. Впервые за долгие годы она позволила себе быть честной с собой. Почему она так давила на невестку? Может, дело было в страхе потерять сына? Или в желании доказать свою незаменимость? А может, она просто завидовала той легкости и радости, с которой молодая женщина относилась к жизни?
Наталья пришла точно в назначенное время. Она выглядела отдохнувшей, но какой-то отстраненной. Людмила Петровна едва узнала в этой уверенной женщине свою запуганную невестку.
Проходите, – впервые свекровь обратилась к ней на «вы».
Спасибо, – Наталья прошла в кухню и села за стол. – Я вас слушаю.
Людмила Петровна заметалась:
Чаю? Я пирог испекла… по вашему рецепту.
Не стоит, – покачала головой невестка. – Давайте просто поговорим.
Свекровь опустилась на стул напротив:
Наташа, я… – она сцепила пальцы. – Я была неправа. Очень неправа.
В чем именно? – голос Натальи звучал спокойно, но в нем чувствовался металл.
Во всем. В том, как обращалась с вами, как критиковала, как… – Людмила Петровна подняла глаза. – Как пыталась сломать вас.
Зачем? – простой вопрос ударил под дых.
Я боялась, – призналась свекровь. – Боялась, что Алеша полностью переключится на вас, что я стану не нужна. Вы были такая… такая живая, яркая. А я… просто старая женщина, которая привыкла все контролировать.
А вы не думали, что можно было просто стать частью нашей семьи? – Наталья чуть подалась вперед. – Не надзирателем, не командиром, а просто… мамой?
Людмила Петровна почувствовала, как по щекам потекли слезы:
Я не умею по-другому. Всю жизнь держала все под контролем – работу, дом, Алешино воспитание… Думала, так правильно.
А сейчас?
А сейчас я сижу в пустой квартире и понимаю, что могу потерять всё.
Наталья молчала, разглядывая свои руки. Потом медленно произнесла:
Знаете, эти три месяца я чувствовала себя пылинкой. Каждое утро просыпалась с ужасом – чем сегодня не угожу? Что сделаю не так? Я перестала быть собой.
Простите меня, – прошептала Людмила Петровна.
Дело не в прощении, – покачала головой Наталья. – Дело в том, сможем ли мы что-то изменить. Я готова попробовать, но на определенных условиях.
Свекровь выпрямилась:
Я слушаю.
Во-первых, мы с Алешей переезжаем в отдельную квартиру. Я знаю, что это больно для вас, но нам нужно личное пространство.
Я понимаю, – кивнула Людмила Петровна.
Во-вторых, никакой критики и контроля. Мы взрослые люди и сами решаем, как нам жить.
А если я… если я просто буду советовать? Не приказывать, а предлагать?
Наталья впервые слегка улыбнулась:
Советы – да. Но без обид, если мы поступим по-своему.
Что-то еще?
Да. Самое главное, – Наталья посмотрела свекрови прямо в глаза. – Вы должны понять: я не враг вам. Я люблю вашего сына и хочу, чтобы у нас была настоящая семья. Где все уважают друг друга. Где можно быть собой. Где нет места страху и унижению.
Людмила Петровна почувствовала, как что-то внутри нее медленно отпускает – словно лед тает под весенним солнцем.
А вы… вы вернетесь? – голос Людмилы Петровны дрогнул.
Сначала мы с Алешей найдем квартиру, – твердо ответила Наталья. – Но я обещаю: мы будем приходить в гости. Часто. Если вы действительно готовы к переменам.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял Алексей, настороженно глядя на обеих женщин:
Все в порядке?
Да, сынок, – Людмила Петровна впервые за долгое время искренне улыбнулась. – Мы учимся заново быть семьей.
Прошло полгода.
В небольшой уютной квартире Людмилы Петровны накрыт праздничный стол. Наталья колдует на кухне – теперь уже без страха что-то сделать не так. Её звонкий смех снова разносится по комнатам.
Мам, попробуй, – она протягивает свекрови ложку с соусом. – По-моему, чего-то не хватает.
Может, базилика? – предлагает Людмила Петровна. – У меня свежий есть, с дачи привезла.
О, точно! – Наталья чмокает свекровь в щеку. – Спасибо!
Алексей наблюдает за ними, прислонившись к дверному косяку. Его глаза светятся счастьем – два самых важных человека в его жизни наконец нашли общий язык.
Ты представляешь, – говорит вечером Наталья мужу, когда они возвращаются домой, – твоя мама записалась на курсы флористики. Говорит, давно мечтала, но боялась показаться легкомысленной.
Она очень изменилась, – улыбается Алексей. – Вы обе изменились.
Знаешь, – Наталья задумчиво смотрит в окно, – иногда нужно набраться смелости и сказать «нет», чтобы потом научиться говорить искреннее «да».
А в своей квартире Людмила Петровна перебирает фотографии с последнего семейного ужина. На них – улыбающиеся лица, искренние объятия, настоящее тепло. Она наконец поняла: любовь нельзя получить силой. Её можно только заслужить – принятием, уважением и пониманием того, что каждый человек имеет право быть собой.
