— Продолжай отдавать долги своего сыночка, — сказала матери Ася, — от меня помощи не жди. Почему я вообще должна тебя жалеть? Переживаешь за Леньку? Да ради бога, переживай, только во мне не пытайся чувство вины взрастить. Ни тебе, ни уж тем более ему я ничего не должна. Денег не дам!
Ася знала, у неё есть восемь старших сестёр, но ни с одной из них девочка была не знакома. Страшную тайну отца Асе поведала бабушка по материнской линии. Серафима Ильинична зятя недолюбливала, свою дочь, Веру, за Константина она отдала вынужденно, чтобы прикрыть грех — Ася родилась вне брака. Костика под угрозой тюремного срока заставили жениться на нелюбимой девушке. Константин, когда познакомился с Верой, уже был женат, в браке подрастало две дочери. Вере исполнилось шестнадцать, когда она забеременела. Своей неприязни Константин к Асе никогда не скрывал. Он дочери в лицо говорил:
— Я всегда мечтал о сыне! И ни одна из четырёх жён мне пацана так и не подарила. Бабье царство! Седьмой ребёнок — и снова девка. Какой от тебя прок? Что ты полезного для меня можешь сделать? Выскочишь замуж, когда подрастёшь, и забудешь о том, что я существую.
Детство у Аси было трудным, родители постоянно ссорились. Константин Веру всё время сравнивал со своей предыдущей супругой:
— Да уж, Верка, до Наташки тебе, как до Луны. Вот та была красавица! Высокая, стройная, с копной чёрных волос. А ты что? Невзрачная, некрасивая, и с фигурой у тебя тоже… Да нет у тебя никакой фигуры! Куча бесформенная. Дёрнул меня чёрт тогда на эту дискотеку пойти. Жил бы до сих пор с Наташкой, а приходится тебя терпеть.
Вера на мужа за эти слова очень обижалась. Ася помнила, как однажды мать, доведённая до истерики отцом, схватила со шкафа какую-то бутыль с прозрачной жидкостью и глотнула из неё. Ей сразу стало плохо. Вызвали скорую. Четырёхлетняя Ася взахлёб рыдала, глядя, как мать её врачи приводят в чувство. Уже потом бабушка ей объяснила:
— Да эссенцию мать твоя непутёвая выпила. Хорошо, что водой она была разбавлена, не в чистом виде хватанула. А то бы не спасли. Ещё и записку, дурында, оставила, в которой тебя попросила в детский дом отдать, чтобы отцу ты не досталась!
Константин дочь постоянно шпынял. Он находил каждый день повод, к чему придраться. Ася лишний раз старалась отцу на глаза не попадаться, чтобы избежать конфликта. Константин из семьи первые семь лет брака уходил каждый год. Своих измен от жены он не скрывал, в открытую говорил, с кем погуливает. Вера скандалила, била посуду, умоляла, ползала в ногах у мужа, давила на жалость, стыдила, но ничего не помогало. Константин жил так, как ему нравится.
Всё изменилось, когда Вера забеременела во второй раз. Константин неожиданно притих, в душе мужчины появилась надежда, что на этот раз он станет отцом мальчика. Беременность у Веры проходила сложно. Однажды она, возвращаясь вместе с Асей с родительского собрания, упала посреди улицы в обморок. Девочка растерялась, стала звать на помощь. Какой-то подошёл прохожий и привёл Веру в чувство. В больницу супругу Константин не отпустил.
— Дурью не майся, всё с тобой нормально. Подумаешь, в обморок упала. Бывает! Давление, может быть, скакнуло. Ты, Верка, немощную тут из себя не строй, никакой больницы. Дома сиди! За мужем ухаживай.
Когда подошёл срок, Асю отправили в глухую деревню к дальней родственнице. К тому времени мама Веры уже умерла. Семья в количестве трёх человек переехала в квартиру, которая Вере досталась по наследству. Когда Константин узнал, что у него родился сын, то тут же ушёл в запой. Всё время, пока Вера лежала в роддоме, мужчина безбожно пил, про старшую дочь и не вспоминал. Приехал за Асей за день до выписки супруги из роддома, в абсолютно непотребном виде. Дочь забрал, но уснул на остановке и пропустил последний автобус, который уходил в город.
Уже темнело, когда возле остановки остановился какой-то автомобиль. Водитель вышел и спросил у восьмилетней Аси:
— На автобус, что ли, опоздали?
Напуганная девочка кивнула.
— А рядом с тобой кто?
— Папа, — тихо ответила Ася, — он пьяный. Спит.
Мужчина вздохнул. Он дотащил Константина до машины и велел Асе:
— Давай, забирайся на заднее сиденье. Адрес-то хоть знаешь?
Ася опять кивнула. Мужчина довёз её и отца до подъезда, аккуратно сгрузил Константиновна на скамейку у подъезда и уехал. Ключей у Аси не было, да и отца одного девочка бросать побоялась, поэтому и пришлось почти до утра сидеть рядом и ждать, когда родитель наконец-то придёт в себя.
Мальчика назвали Лёней. С появлением младшего брата у Аси не стало мамы. Вера и раньше была занята выяснениями отношений с мужем, а сейчас и вовсе перестала воспитывать дочь. Ася была предоставлена сама себе. Ребёнок сделал простой вывод: из-за маленького Лёни мама не обращает на неё внимания, поэтому младший брат для девочки стал врагом номер один. Она не хотела с ним играть, она убегала из дома, чтобы мать не заставляла её присматривать за Леонидом. Отец сыну радовался. После рождения Лёни Ася для него вообще перестала существовать.
Лёнька рос капризным и избалованным, года в четыре уже мальчик понял, что жизнь целой семьи крутится вокруг него одного. И этим стал активно пользоваться. Ася, к тому времени уже привыкшая к мысли, что родителям она больше не нужна, перестала бороться за внимание мамы. Лишь изредка, когда терпеть равнодушие уже не было сил, Ася закатывала матери истерики. Вера каждый раз дочери говорила одно и то же:
— Ася, у тебя совести совсем нет! Лёня маленький, естественно, ему больше нашего внимания нужно. Ты уже взрослая, ты — подросток. Неужели ты сама не можешь решить проблему в школе, например? Пожалуйста, успокойся, не нужно мне закатывать сцен! У меня и без нытья твоего забот хватает. Прекрати себя как вести!
А когда Лёня пошёл в школу, все заботы о нём легли на плечи старшей сестры. Ася неплохо училась, поэтому ей вменялось водить брата в школу, делать вместе с ним уроки и даже ходить на родительские собрания. Константин продолжал вести привычный его образ жизни: пил, гулял, не ночевал дома. Вера вышла на работу, у нее не было возможности следить и за детьми, и за хозяйством. Учителя хотели видеть родителей хулиганистого мальчишки, но отдуваться за проделки брата приходилось Асе.
— Мама не может, она работает, — краснея перед классным руководителем Лёньки, объясняла Ася, — я маме всё передам. Пожалуйста, не волнуйтесь!
Если действительно приходилось докладывать матери о выходках брата, за что Лёнька Асю люто ненавидел. Пакостил младший брат ей с какой-то изощрённой взрослой изобретательностью, Ася ни разу не смогла доказать его причастность к порче ее личного имущества.
В девятом классе девочка серьёзно заболела, учиться она не могла. Дошло до того, что Ася пластом лежала в кровати целых две недели и не могла встать, чтобы попить воды. Константин, как обычно пьяный, как-то вошёл в комнату дочери, присел на кровать и завёл с ней серьёзный разговор.
— Раз ты не можешь учиться, то тогда иди работай. Почему я должен тебя, лентяйку, содержать? Деньги, которые ты станешь зарабатывать, лишними не будут. Лёнька вон учится плохо, бюджет ему в любом случае не светит. Надо уже сейчас откладывать сыну на институт. Внеси активный вклад, хоть раз нам с матерью в чём-то помоги! Я вообще подозреваю, что ты про болезнь свою врёшь. Просто ленишься ходить на учёбу, отлыниваешь от домашней работы. Давай вставай, хватит! Напритворялась!
Когда Асе исполнилось пятнадцать лет, Вера наконец-то решилась на развод. Жили они с Константином откровенно плохо. Вера постоянно соперничала с другими женщинами за внимание супруга. Она пыталась доказать, что она ничем не хуже коллег мужа, с которыми тот регулярно выпивал. С тремя одновременно Костя водил роман. Постоянные выяснения отношений, драки, походы по домам любовниц сделали своё дело — Вера решила разорвать отношения. Она забрала документы со школы и решила вместе с Лёней и Асей уехать к дальним родственникам. Её двоюродная тётка жила одна в Санкт-Петербурге в большой трёхкомнатной квартире. Веру вместе с детьми Аполлинария Станиславовна пригласила к себе.
У тёти Вера прожила недолго, всего два месяца. Потом она вернулась в родной город. Родственница женщине объяснила:
— Поеду продавать квартиру. Не хочу, чтобы на моей территории жил этот гуляка! Представляю, что творится в квартире — там, наверное, неделю порядок наводить придётся! А тётя Поля, присмотрите, пожалуйста, за детьми. Я скоро вернусь!
Вера не вернулась. Целый год Аполлинария Станиславовна, Ася и Лёня её прождали. Матери регулярно Ася звонила, спрашивала, как идут дела с продажей, но у Веры постоянно находились отговорки.
— Да вроде бы нашлись клиенты, — по телефону объясняла Вера дочери, — когда деньги мне заплатят, сразу приеду. Вы не волнуйтесь, через пару недель буду дома.
— Ой, сорвалась сделка! Оказывается, у людей полной суммы на руках не было, стали просить скидку двадцать процентов. Я не согласилась! Ну что я на такие деньги в Питере куплю, даже на однушку не хватит!
Шестнадцатый день рождения Ася справила без мамы. Аполлинария Станиславовна купила внучке билет и попросила её:
— Ася, ты съезди, посмотри, что там вообще происходит. Ну не верится мне, что Верка целый год квартиру никак продать не может! Что-то тут нечисто! Пойми меня правильно, я не против, чтобы вы у меня жили. С Лёнькой, конечно, очень тяжело, но я терплю, выгнать вас на улицу не могу. И к вам-то, по большому счёту, я никакого отношения не имею. Если что случится, я даже в больницу Лёньку или тебя положить не смогу, я же чужой для вас человек!
Ася согласилась. Приехав домой, она застала удивительную картину: мать с отцом, оказывается, давно помирились, и квартиру в принципе никто продавать и не собирался. Изумлённой Асе мать раздражённо объяснила:
— Хотели пожить спокойно хоть немного без вас! Езжай обратно, вези Лёньку. Всё ты своим приездом испортила!
В восемнадцать лет Ася из дома ушла. Много лет она не общалась ни с матерью, ни с отцом, ни с братом. Вышла замуж, вместе с мужем ей пришлось почти десять лет откладывать на собственное жильё. Супруги долго не могли себе позволить ребёнка, не хотели таскать малыша по съёмным квартирам.
Вера Яковлевна разыскала дочь только через восемнадцать лет после её побега. Поначалу Ася мать и не узнала — она очень постарела.
— Живу я трудно, — жаловалась дочери Вера Яковлевна, — отец твой умер, сгорел от пьянки шесть лет назад. Ему же от родителей трёшка отошла, он обещал жильё Леньке, как единственному сыну, отписать. Но не успел. Почти два года война за наследство шла, дети от предыдущих браков никак с Лёней делиться не хотели. Пришлось квартиру продавать, чтобы их жадные рты закрыть! Досталось там Лёнечке немного… Ася, мы нуждаемся! Я бы, дочь, к тебе никогда бы за помощью не обратилась, но обстоятельства составили. Я работать не могу, здоровья у меня совсем нет. Может быть, ты станешь нам хоть чуть-чуть помогать?
Ася неожиданно испытала острый приступ жалости. Женщина подумала, что, наверное, пора забыть все обиды и попробовать восстановить с мамой отношения. Договорились, что Ася будет ежемесячно переводить родительнице определённую финансовую помощь, обменялись телефонами. Ася перед тем, как попрощаться с мамой, сунула ей в руки несколько тысячных купюр.
— Мам, вот возьми, это вам на первое время. Как я зарплату получу, сразу деньги привезу. Не волнуйся, без помощи я тебя не оставлю.
Пару месяцев Вера Яковлевна не наглела, дочь она своими просьбами не беспокоила, звонила лишь только узнать, как дела у Аси и у её семьи. А потом на родительницу неожиданно посыпались напасти. Практически каждую неделю ей от дочери требовались деньги. Ася давала, порой ущемляя себя и своего сына. Вера Яковлева горячо благодарила дочь за каждый перевод.
— Спасибо тебе, Асенька. Я не знаю, как бы мы без тебя жили! Я, доченька, постараюсь больше лишний раз тебя своими просьбами не беспокоить. Понимаю, что нет у тебя лишних денег, у тебя же семья.
Ася много раз откровенно напрашивалась к матери в гости, ей хотелось посмотреть, изменилось ли в квартире, в которой прошло её детство. Но Вера Яковлевна дочери всё время отказывала — было видно, что женщина не хочет, чтобы старшая дочь видела, как она живёт. Про Лёню особо не беседовали, Ася никак не могла отделаться от раздражения, которое она испытывала к брату. Вера Яковлевна лишь однажды вскользь упомянула, что Лёня работает и живёт отдельно.
Когда Вера Яковлева попросила у Аси тридцать тысяч на ремонт в комнате, которая пострадала от потопа, Ася решила лично отвезти матери деньги.
— Заодно проверю, правду ли говорит мама, — думала по дороге Ася, — ну не может быть, чтобы ей, одинокой женщине, каждый месяц требовалось столько денег. Потоп за год третий раз уже случается! Раньше над нами жила вполне себе приличная семья, никаких проблем с ними не было. Хотя, может быть, квартиру эту давно продали…
Дверь Асе открыл младший брат Лёня. Он её узнал сразу. От братца разило перегаром, одет он был неопрятно, в какую-то грязную майку и рваные брюки.
— О-о, а ты чего припёрлась? — удивился Леонид, — атери дома нет, она в банк пошла. Перевод твой ждёт. Или ты наличку привезла? Давай сюда быстрее, в магазин сбегаю. А то с утра трубы горят!
Ася разговаривать с братом не стала, она спустилась вниз и решила мать подождать у подъезда. Вера Яковлевна пришла примерно через час. Было видно, что дочь она видеть не рада.
— А ты зачем приехала? — спросила она у Аси, — что же ты мать заставляешь просто так в банк бегать? Я перевода жду, а денег всё нет!
— Да хотела посмотреть, как ты живёшь, — честно сказала Ася, — мам, ты же говорила, что Лёня живёт отдельно, что он работает. А на самом деле мой братец сидит у тебя на шее и так же, как и когда-то папаша, пьянствует! Это ты для него всё время деньги просишь?
— Да, для него, — с вызовом заявила Вера Яковлевна, — у Лёнечки сейчас большие проблемы, он работу потерял, двум банкам должен остался! В месяц приходится по две моих пенсии отдавать. Я знала прекрасно, что Лёне ты помочь не захочешь, ты же его с детства ненавидишь. Поэтому и пришлось обмануть. Но это ложь во благо. Я не могу сына бросить в беде, я всё сделаю, чтобы ему помочь!
— Мам, ну зачем — расстроилась Ася, — зачем нужно было врать? И почему ты решаешь проблемы Лёньки? Он взрослый, мама, он уже должен тебе помогать, а не наоборот! Я скажу правду: не хочу давать этому лентяю ни копейки. Если хочешь, я продолжу тебе помогать, буду привозить продукты, если нужно, платить коммуналку, заказывать еду, лекарства, одежду. Но денег больше не дам! Пусть Лёня отрывает свою пятую точку от дивана и идёт работать. Ему ещё и тридцати лет нет, он здоровый бугай! Я в квартиру поднималась, имела честь беседовать с братцем.
Вера Яковлевна дочь неожиданно толкнула. Ася не удержалась на ногах и плюхнулась на скамейку. Мать наклонилась к ней и в лицо прошипела:
— Ещё как будешь! Ещё как будешь давать деньги, и столько, сколько я тебе скажу! Я тебя растила, я тебя кормила, пришло твоё время мне помогать. Пусть тебя не волнует, на кого уходят эти деньги. Твоё дело — дать, а я уже сама решу, как их потратить! И не смей про моего сына говорить гадости! Лёнечка — хороший человек, он — заботливый сын. Не чета тебе, нахалка!
Ася схватила сумку и поднялась со скамейки.
— Хочешь денег — пожалуйста, обращайся в суд. Если на заседании решат, что ты нуждаешься в моей помощи, я буду платить добровольно. Больше не отправлю тебе ни копейки. Раз Лёня такой заботливый сын, то пусть он тебя и содержит. А мне больше не звони!
В суд Вера Яковлевна обратилась, но проиграла. Подтверждения проблем со здоровьем суду она предоставить не смогла, и судья решил, что женщина, которой не исполнилось еще и шестидесяти, сама себя может прокормить. Ася с матерью больше не общается — обмана она ей так и не простила.
