Я бы понял, если бы ты пришла сюда с молодым, красивым парнем. Но этот толстяк?
Ефим Трофимович ел и головой качал:
— До чего же вкусно!
Антонина угождала ему: несла к столу то квашенную капусту, то солёные грузди.
На столе уже красовались блины, начиненные фаршем, рублёными яйцами и зеленым луком. В центре стояло блюдо с запечёнными рябчиками. Сбоку — большой тазик с жареными во фритюре пирожками на любой вкус, с творогом, с ливером и с картошкой.
Стол ломился от обилия вкусных яств. У Ефима слюнки текли, так хотелось распробовать всё.
Взмокшая Антонина смахивала со своего круглого лба чёлку.
— Ну что, Ефим? — Долго еще будешь ходить ко мне? Уж и соседи посмеиваются. В спину шепчут, что полюбовничаем с тобой.
Гость вскинул свои кустистые брови:
— Вона как? Придумывают небылицы! А ты не говорила им, что я хожу к тебе потому, что люблю вкусно покушать? Соуса у тебя никакого нет? Страсть как хочется макать эти твои блины, во что-нибудь остренькое.
Женщина метнулась в погреб. Через минуту вынырнула оттуда, неся в руках закупоренную бутыль, в которой что-то красиво краснело. Лицо ее было задумчивым.
— Ефим, — поставив перед мужчиной, облизывавшим пальцы, соусник, вновь подступилась она. — Так ли уж, только поесть? А под Новый год то? Забыл уже?
На лбу едока, посасывающего блинчик, появилась морщина, свидетельствующая о том, что он переключился с процесса поедания, в мыслительный процесс.
— Ну было разок. И что? Я не обещал тебе жениться, Тоня. Я всегда был честен с тобой: я прихожу к тебе — обедать. А все остальное — случайно получилось. Ты меня покормила, я тебя — отблагодарил. Ничего личного, как говорится.
Антонина так и застыла у стола, вцепившись руками в полотенце.
— То есть, ты второй год объедаешь меня, только ради того, чтобы… Набить своё брюхо?! — тонко вскрикнула она. — А жить со мной не собираешься?!
Ефим Трофимович поспешно прожевал блин, засунул себе в рот еще один блин, предварительно всковырнув его посередине пальцем и убедившись в том, что начинка в нём — мясная. А прихватив тушку рябчика, вскочил из-за стола:
— Именно!
За что тут-же получил полотенцем по лицу.
— Истеричка! — выдохнул он.
— Пошёл вон и не смей больше приходить ко мне! — громко закричала Антонина.
Ефим, всё ещё жуя, пробежал к двери как сайгак и нырнул в дверной проём.
Антонина села на стул и обхватив лицо руками, всплакнула.
***
После сытного обеда глаза Ефима слипались, а храп уже рвался из его рта. Переборов сон, мужчина вышел из дома и побрёл по знакомой тропинке к соседке Валентине.
— Негоже после трапезы спать, бормотал он себе под нос.
Два года назад он вышел на законную пенсию и посвятил себя отдыху.
Валентина Сафронова, живущая в соседнем доме, была занята — скоблила столешницу старого деревянного стола, который стоял во дворе под навесом.
Увидев гостя, женщина отложила все дела и протерев тряпкой стол, пригласила Ефима сесть.
Сама помешала травяной отвар, который варила тут-же под навесом, в котелке.
— Травяной чай будешь? — поинтересовалась она. Ефим кивнул:
— Наливай.
Мужчина дождался, пока хозяйка разольёт старенькой поварёшкой отвар в две глиняные чашки и поставит их на стол.
Отпил дымящуюся жидкость, сыто икнул и выдал:
— Я посоветоваться к тебе пришёл.
Валентина отпила чай и с интересом посмотрела на Ефима:
— По поводу чего?
— Сегодня Антонина рассердилась на меня. Намекала, что страсть как хочет стать моей женой. А когда я отмахнулся, она пришла в ярость. Ударила меня тряпкой по лицу, наговорила всяких слов. Признаюсь, не ожидал от нее подобного. Я всегда её считал женщиной рассудительной и спокойной. Ан нет, за показной скромностью и улыбчивостью пряталась тигрица. Еле убежал…
Валентина убрала в сторону чашку. Ни слова не говоря, расстелила на столе ткань, достала из корзины, которая стояла под столом, большую толстую свечу, зажгла её. Достала из корзины мешочек и поставила его на стол.
— Достань три камня, — потребовала она.
Ефим Трофимович сунул руку в мешочек, достал камешек, положил его на стол. Достал еще два, положил их рядом.
Валентина взяла в руку сначала один камень, поднесла его к глазам, долго вглядывалась в него:
— Не в Антонине дело. В тебе.
Ефим согласно кивнул головой:
— Всё правильно. Её ожидания понятны. Другое дело, что я на ней жениться не готов.
Потом Валентина взяла в руки второй камень и сказала:
— Есть еще одна женщина. Её с тобой связывают незаконченные отношения. Гештальт, как сейчас говорят. Как решишь с ней, так все и поймёшь.
Ефим Трофимович нахмурил брови:
— Какая еще женщина? Какой такой «гештальт»? С немками у меня не было никогда…
Валентина вгляделась в камень и произнесла:
— Чёрненькая она. В обтягивающей юбке ниже колена, в костюме. Волосы кудрявые уложены вот так. В каком-то театре стоит. То ли стихи читает, то ли репетирует сценку…
Ефим вздрогнул и потрясенно посмотрел на соседку:
— Во дела. Ты же мне Лиду описала! Откуда же ты знаешь её?!
— Я её не знаю. Мне её камень показал, — ответила Валя. — У тебя с ней будет разговор, после которого все встанет на свои места.
Ефим согласно закивал головой и допив отвар, вскочил из-за стола:
— Все понятно, Валюша! Спасибо тебе. Как всегда, помогла, дала очень дельный совет!
Бросив на стол сотенную купюру, мужчина убежал.
На следующий день Ефим уже трясся в автобусе, который вёз его в город.
Его было не узнать: на нем был пиджак с бабочкой, волосы были зачесаны назад, борода — сбрита, живот — втянут.
Таким он и явился в театр.
Блестящими глазами он смотрел на сцену, а когда маленькая кудрявая женщина в деловом пиджаке и в юбке ниже колен, продекламировала стихи и поклонилась залу, Ефим восторженно прокричал:
— Браво!
И выбежал прямо на сцену с цветами.
Лида сразу его узнала, приняла из его рук цветы:
— Ефим? Вот так встреча. Какими судьбами ты оказался тут?
— Да вот, вспомнил про тебя, захотелось проведать.
Женщина одарила его улыбкой:
— Через полчаса жди меня у крыльца.
***
Облаченная в строгое пальто и шарф, Лида выглядела прелестно. И она об знала об этом.
Покрасовавшись, постояла на крыльце, а затем снизошла до того чтобы спуститься к Ефиму.
Её стройные, немного полноватые ноги, обтянутые в чулки, сошли по ступенькам, цокая каблучками.
Ефим задохнулся от запаха ванили, которое облачком сидело на Лиде. Женщина подхватила его под руку и улыбнулась:
— Пойдем в кафе?
Мужчина обрадовался:
— Как скажешь.
Он не мог поверить собственному счастью. Лида, с которой он учился когда-то в одном классе, и в которую был годами безнадёжно влюблён, сегодня не только узнала его в театре, но и сама попросила её дождаться. А теперь идет с ним в кафе. Ну не фантастика
ли?!
— Как поживаешь, Ефим?
— Прекрасно!
Женщина улыбнулась:
— Ты вообще сейчас где проживаешь? В городе?
Ефим Трофимович растерялся:
— Не совсем, нет.
— Значит, также в деревне?
Любознательность Лиды убивала. Когда-то она сама жила в деревне, а повзрослев, удачно вышла замуж за городского парня и уехала с ним жить в город. С тех пор стала городской леди.
Будто и не топталась никогда на деревенских дорожках, щедро сдобренных коровьими лепёшками.
Ефим тоже немного пожил в городе и вернулся в родные «Камушки».
***
Лида заказала себе бокал вина и салатик. Ефим Трофимович вздохнул, посмотрев на тарелку с пельменями.
Вспомнил вдруг о том, что у Антонины пельмени будто даже, вкуснее были. И в порциях она не жадничала, щедро вываливая еду в огромные салатники.
Стоп, а почему он сидя с Лидой, вспомнил Антонину?
Ефим сфокусировал взгляд на спутнице. Та сняла с себя свой душный пиджак и оказалась в интересной маечке, расшитой пайетками. Женщина достала зеркальце и помаду, щедро накрасила свои и без того блестящие губы и неожиданно приложилась ими к его щеке.
Ефим замер.
«Уже»?!
Однако! Дамочка форсировала события, а он даже номер в гостинице не догадался снять.
Погруженный в думы, Ефим отметил про себя, как Лида достала из сумочки телефон и прижавшись к его плечу, сделала пару кадров.
— Ты развелась, Лида? — наконец, вызрел в нем вопрос.
Лида покачала головой:
— С чего ты взял?
— Овдовела?
— Да нет же! Типун тебе на язык, Фимка! Гриша жив и здоров. Хотя… должна признаться тебе… Загулял он от меня… По девочкам.
Женщина вылила в себя еще бокал красненького, погрустнела и подняла на него глаза.
— Мой муж — очень привлекательный, несмотря на то, что ему стукнуло пятьдесят лет. Он один из лучших актеров нашего театра. Неудивительно, что молодые артисточки заглядывают ему в рот. А он… А я… Столько лет ему отдала! Даже приняла в дом дочь, от его первого брака! Не ожидала от него предательства!
Лида всхлипнула и принялась рыдать.
Она даже плакала красиво. Ефим неловко приобнял её.
Тут Лида обернулась и смерила его взглядом.
О, какой это был строгий взгляд!
Полный презрения, удивления и отвращения:
— Что это ты руки распускаешь? Неужели ты подумал что я… Хах! Ты в зеркало на себя посмотри! Явился, весь расплывшийся и потрепанный! Неужели так сложно следить за собой, соблюдать диеты, ходить в спортзал!
Ефим даже дар речи потерял.
— Что это с тобой, Лид? Сама меня в это кафе привела…
Ефим стал подниматься из-за стола, когда к нему быстрым шагом подошел мужчина.
Седина в висках. Полный высокомерия взгляд на худом лощеном лице и бархатный пиджак.
— Лида, ты с ума сошла! — вполголоса принялся он ругаться. — Я бы понял, если бы ты пришла сюда с молодым, красивым парнем. Но этот толстяк? Он же позорит тебя! Хочешь позлить меня, хочешь вызвать во мне ревность — так делай это красиво! — припечатал он. И взял Ефима за грудки.
***
Ефим еле встал, поднявшись с земли. Подворотня, в которую его загнал муж Лиды и его друзья, была ему незнакома.
Намятые бока отозвались притуплённой болью.
— Тоже мне, «королева», — отряхиваясь от земли и листьев, чертыхнулся мужчина. — Актрисулька! Я подозревал о том, что вся жизнь этой Лидки — спектакль! Зря только поверил ей…
***
Дома, в деревне, Ефим Трофимович боялся показать глаза соседке.
Ему казалось, ведунья Валя знает о его позорной встрече с Лидой всё.
Засев дома, Ефим совсем загрустил. Смысл жизни потерялся. Теперь даже не поговорить с Валей, и не поесть сладко. А уж про чувства и говорить нечего.
***
Он выбрал Валентину.
Долго думал, кого из двух женщин предпочесть: лучшего друга Валю, с которой можно поговорить по душам, или Антонину, у которой можно вкусно поесть.
Заявился с букетом цветов, заготовил речь. Однако Валентина остановила его жестом:
— Постой. Знаю я, зачем ты пришел.
Ефим обрадовано потеребил свою бородку.
Валентина покачала головой:
— Замуж за тебя не пойду.
— Но почему? Жили бы вместе, сообща… объединившись одиночествами?
— Нет. Мои духи, которые помогают мне, не разрешают приводить мужчину в дом. Если ты придешь — они уйдут.
— Какие еще «духи»? — почесал в затылке мужчина.
И ушел.
Да ну ее, эту соседку. Мало ли, заболеет душевной болезнью. Майся потом с ней…
***
Ефим долго топтался на крыльце, затем робко постучал в дверь.
Та тут же распахнулась, поманив его запахом пирожков.
Антонина будто ждала его. Приветливо улыбнулась, встретила его хлебом-солью.
Усадила за стол.
Так Ефим и понял, что не нужно никуда ходить. Счастье его, под боком дожидается.
И какая разница, в чём заключается счастье: в красивой женщине или во вкусной еде…
