— Катя, ты чего здесь делаешь? — я замерла в дверях, держа на руках новорожденную дочку, а в другой руке — сумку из роддома. Моя подруга Катя стояла в нашей кухне, в моем фартуке, и что-то готовила. Мой муж, Саша, выглядел так, будто его застали за преступлением.
— Оля, привет! — Катя обернулась с улыбкой, но глаза ее бегали. — Поздравляю с малышкой! Я тут… помочь решила. Саша сказал, тебе тяжело будет одной.
— Помочь? — я посмотрела на Сашу, который мялся у двери. — Саш, что происходит? Почему Катя в нашей квартире?
— Оленька, не переживай, — он шагнул ко мне, пытаясь взять сумку. — Катя просто зашла. Она пару дней у нас, пока ее квартиру ремонтируют.
— Пару дней? — я нахмурилась, передавая ему сумку. — А почему ты мне не сказал?
— Не хотел тебя беспокоить, — он пожал плечами. — Ты же в роддоме была, стресс, все дела.
Я молчала, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Катя — моя подруга со школы, мы дружили лет пятнадцать. Она всегда была рядом — на禁止: в горе, и в радости. Но видеть ее в моей кухне, в моем фартуке, пока я рожала, было неожиданно. И что-то в ее поведении мне не нравилось. Она была слишком… хозяйкой.
Мы с Сашей жили в Ростове-на-Дону, в небольшой трешке, которую взяли в ипотеку. Я работала администратором в гостинице, Саша — водителем в логистической компании. Жили мы дружно, хоть и не без мелких ссор. Когда я узнала, что беременна, мы оба были счастливы. Соня, наша дочка, родилась здоровой, и я мечтала поскорее вернуться домой. Но теперь, глядя на Катю, я чувствовала, что что-то не так.
— Катя, а что за ремонт? — спросила я, укачивая Соню. — Ты же недавно квартиру обновляла.
— Ой, Оленька, там трубы прорвало, — она махнула рукой. — Жить невозможно, вонь, сырость. Саша сказал, поживу у вас, пока не починят.
— Сказал? — я посмотрела на Сашу. — И надолго?
— Недели на две, — он ответил слишком быстро. — Ол, не парься, все нормально.
— Нормально, — бурк — повторила я, но внутри росло беспокойство. Катя всегда была яркой, любила внимание, но сейчас она вела себя так, будто это ее дом. Я решила пока не устраивать сцен — устала после роддома, да и Соня начала хныкать.
Мы с Сашей познакомились пять лет назад на свадьбе общих друзей. Он был веселым, надежным, и я влюбилась почти сразу. Катя тогда шутила, что он слишком простой для меня, но я только смеялась. Она была одинока, часто меняла парней, и я думала, что она просто завидует. Теперь, глядя, как она хозяйничает в моей кухне, я начинала сомневаться.
Той ночью, когда Соня уснула, я попыталась поговорить с Сашей.
— Саш, почему ты не сказал, что Катя у нас? — спросила я, лежа в кровати.
— Ол, я не хотел тебя грузить, — он вздохнул. — Ты рожала, я сам в шоке был. Она позвонила, сказала, что ей некуда идти. Ну я и предложил пожить у нас.
— Пожить? — я нахмурилась. — Она как хозяйка себя ведет. Это наш дом, Саш.
— Да ладно, — он улыбнулся. — Она же твоя подруга. Поможет с Соней, тебе легче будет.
— Легче? — я фыркнула. — Она мою посуду переставила. И готовит, будто я не справляюсь.
— Ол, ты накручиваешь, — он обнял меня. — Устала, вот и бесишься. Катя уедет скоро, не парься.
Я промолчала. Может, он прав. Роды, бессонные ночи — я была на взводе. Но что-то в Кате меня напрягало. Она слишком уверенно чувствовала себя в нашем доме.
Сомнения
Следующие дни были странными. Катя вела себя как член семьи, и это начинало раздражать. Она покупала продукты, готовила, убирала — вроде бы помогала, но я чувствовала, что она перетягивает одеяло на себя. Соня была у нее на руках чаще, чем у меня, и это бесило. Я была мамой, а она вела себя так, будто это ее ребенок.
— Катя, спасибо, что помогаешь, — сказала я как-то утром, пока она качала Соню. — Но я сама справлюсь. Ты же не нянька.
— Ой, Оленька, да что ты, — она улыбнулась. — Мне в кайф. Соня такая лапочка. А ты отдыхай, тебе надо восстанавливаться.
— Восстанавливаться? — я нахмурилась. — Я в порядке. И хочу с дочкой время проводить.
— Конечно, — она кивнула, но не отдала Соню. — Просто я подумала, тебе тяжело. Саша сказал, ты вымоталась.
— Саша сказал? — я почувствовала укол. — Когда это вы с ним болтали?
— Да вчера, — она пожала плечами. — Он переживает за тебя. Хороший мужик, тебе повезло.
Я промолчала. Что-то в ее тоне мне не нравилось. Она слишком часто упоминала Сашу, и он, как назло, стал мягче с ней. Раньше он шутил, что Катя — «городская принцесса», а теперь хвалил ее за помощь. Я начала замечать, как они шепчутся, когда думают, что я не вижу.
Мама, Светлана Ивановна, зашла к нам через пару дней. Она сразу почуяла неладное.
— Оля, что это за цирк? — спросила она, когда мы остались вдвоем. — Твоя подруга тут как хозяйка. А ты молчишь?
— Мам, я не молчу, — я вздохнула. — Просто не хочу ссоры. Катя говорит, у нее квартира на ремонте. Скоро съедет.
— Скоро? — мама хмыкнула. — Оля, она твоего Сашу охмуряет. Не слепая же я.
— Охмуряет? — я рассмеялась, но смех был нервный. — Мам, ты чего? Саша не такой.
— Не такой, — она прищурилась. — Но мужик есть мужик. А эта твоя Катя — как кошка на охоте. Приглядись, Оля.
Я отмахнулась, но слова мамы засели в голове. Саша был хорошим мужем, но я знала, что Катя умеет нравиться. Она была яркой, всегда нарядной, а я после родов чувствовала себя серой мышью. Неужели мама права?
Я начала наблюдать. Катя часто задерживалась с Сашей на кухне, пока я укладывала Соню. Они смеялись, обсуждали новости, и он выглядел расслабленным — слишком расслабленным. Однажды я застала, как она тронула его за руку, когда он чинил кран. Он улыбнулся, и я почувствовала, как внутри все сжалось.
— Саш, можно тебя на минуту? — позвала я, стараясь говорить спокойно.
— Сейчас, Ол, — он обернулся. — Кран доделаю.
— Поговорить надо, — я стояла в дверях. — Катя, присмотри за Соней.
Она кивнула, но я заметила, как она переглянулась с Сашей. Это было мимолетно, но меня как током ударило. Я затащила Сашу в спальню.
— Саш, что у вас с Катей? — спросила я прямо. — Вы слишком близко. Я не слепая.
— Близко? — он нахмурился. — Ол, ты чего? Она твоя подруга, помогает нам. Что ты придумываешь?
— Придумываю? — я повысила голос. — Она по тебе глазами стреляет! А ты ей подыгрываешь!
— Оля, успокойся, — он шагнул ко мне. — Никто ни по кому не стреляет. Ты устала, вот и кажется всякое.
— Кажется? — я почувствовала, как горло сдавило. — Саш, если что-то есть, скажи сейчас. Я не хочу быть дурой.
— Ничего нет, — он посмотрел мне в глаза. — Оля, я тебя люблю. И Соню. Катя — просто гость. Скоро она уедет.
Я кивнула, но не поверила. Его слова звучали искренне, но я не могла отделаться от чувства, что он что-то недоговаривает. Катя вела себя слишком уверенно, и я решила выяснить правду.
Разоблачение
Я не могла больше терпеть. Мамины слова, поведение Кати, молчание Саши — все складывалось в мутную картину. Я решила проверить, что происходит с Катиной квартирой. Если она правда на ремонте, то я зря накручиваю. Если нет… я боялась думать.
Я позвонила нашей общей знакомой, Лене, которая жила в доме Кати.
— Лен, привет, — начала я. — Слушай, у Кати там ремонт в квартире? Она у нас живет, говорит, трубы прорвало.
— Ремонт? — Лена удивилась. — Оля, ничего у нее не прорвало. Я ее неделю назад видела, она дома была. Все нормально.
— Дома? — я почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Лен, ты уверена?
— Ага, — она хмыкнула. — Она еще жаловалась, что скучно. Какой ремонт, Оля?
Я положила трубку, дрожа. Катя соврала. Она не жила у нас из-за ремонта. Тогда зачем она здесь? Мамины слова всплыли в голове: «Она твоего Сашу охмуряет». Неужели это правда?
Я дождалась вечера. Катя ушла «в магазин», а Соня спала. Саша смотрел телевизор. Я села рядом.
— Саш, нам надо поговорить, — сказала я, стараясь не сорваться. — Я звонила Лене. У Кати нет никакого ремонта. Она дома живет. Зачем она здесь?
Саша побледнел. Он молчал, глядя в экран, и я поняла, что попала в точку.
— Саш, говори, — я повысила голос. — Что у вас с Катей? Я не дура!
— Оля, ничего, — он наконец посмотрел на меня. — Клянусь. Она… она попросила пожить у нас. Сказала, что ей тяжело одной.
— Тяжело? — я фыркнула. — Саш, она врет! И ты ее покрываешь! Что между вами было, пока я в роддоме была?
Он замялся, и это было хуже признания. Я почувствовала, как слезы жгут глаза.
— Оля, ничего серьезного, — он вздохнул. — Мы… ну, пару раз поцеловались. Она сама полезла, я был в стрессе. Но я остановился, клянусь.
— Поцеловались? — я вскочила. — Саш, я рожала твою дочь, а ты с моей подругой целовался? Ты серьезно?
— Оля, прости, — он встал, пытаясь меня обнять. — Это было ошибкой. Я тебя люблю, ты же знаешь.
— Любил бы, не целовался бы с ней! — я оттолкнула его. — Саш, как ты мог?
Он молчал, опустив голову. Я не знала, что делать. Злость, боль, обида — все смешалось. Но я знала одно: Катя должна уйти. И с Сашей я разберусь позже.
Когда Катя вернулась, я встретила ее в коридоре.
— Катя, собирай вещи и вали, — сказала я, глядя ей в глаза. — Я знаю, что у тебя нет ремонта. И знаю про вас с Сашей. Ты больше не подруга.
— Оля, ты чего? — она улыбнулась, но я видела, что она нервничает. — Это Саша тебе наговорил? Он сам…
— Заткнись, — я перебила. — Ты врала мне, спала с моим мужем. Убирайся, или я всем расскажу, какая ты дрянь.
Она побледнела, но не спорила. Через час она ушла, хлопнув дверью. Я осталась с Сашей и Соней, чувствуя пустоту. Он просил прощения, обещал загладить вину, но я не могла его слушать.
— Саш, я не знаю, что будет дальше, — сказала я той ночью. — Ты меня предал. Дай мне время.
— Оля, я сделаю все, чтобы ты мне поверила, — он смотрел на меня с отчаянием. — Я не хочу вас с Соней терять.
Я кивнула, но ничего не обещала. На следующий день я поехала к маме. Она обняла меня, выслушала и сказала: «Оля, ты сильная. Реши, что для тебя и Сони лучше. А мы с тобой». Я знала, что справлюсь. Ради дочки. А с Сашей… время покажет.
