Пять лет упорной работы, отказ от отпусков, подработки по выходным – всё ради двух комнат и кухни в Строгино. Оля до сих пор помнила тот день, когда забрала ключи от собственной квартиры. Маленькой, требующей ремонта, но своей.
— Поздравляю с приобретением! — риелтор тогда радостно пожала Оле руку. — Особенно в таком молодом возрасте. Многие и к сорока не могут себе позволить отдельное жильё.
В двадцать шесть Оля была уже не так молода по собственным меркам, но всё равно гордилась собой. Купить квартиру в Москве, пусть и в ипотеку – настоящее достижение для девушки из Саратова, приехавшей покорять столицу с одним чемоданом.
Первый год Оля жила на стройке. Ремонт делала постепенно, экономя на всём: сама красила стены, сама клеила обои в коридоре, сама шпаклевала потолок на кухне. Нанимала мастеров только для сложных работ с электрикой и сантехникой. Каждая копейка была на счету – ежемесячный платёж по ипотеке съедал почти половину зарплаты.
Потом медленно, мебель за мебелью, обживалась. Белый диван в гостиную (долго выбирала, чтобы был со съёмными чехлами), комод под телевизор (по скидке, но хорошего качества), книжный шкаф (собирала сама по инструкции). Копила на хорошую кровать с ортопедическим матрасом. Подруга Наташа подарила на новоселье кофеварку – маленькая радость по утрам.
К тридцати годам у Оли была полностью обставленная квартира, стабильная работа в маркетинговом агентстве и отсутствие личной жизни. Последний пункт временами её беспокоил, но Оля утешала себя тем, что независимость того стоит.
— Ты сильная, — говорила Наташа. — Не каждая женщина может так. Квартира, карьера – всё сама.
А потом был корпоратив, на котором появился новый айтишник из соседнего отдела. Олег – высокий, с умными глазами и лёгкой улыбкой. Когда коллеги перешли на танцы, Оля с Олегом сидели в углу и разговаривали обо всём на свете. О книгах, о путешествиях, о фильмах. Он провожал её до дома, и Оля впервые за долгое время почувствовала знакомый трепет.
Их роман развивался быстро. Через полгода Олег сделал предложение – без пафоса, за ужином в маленьком ресторанчике недалеко от дома Оли.
— Я не богат, — сказал тогда Олег, глядя ей в глаза. — Живу в съёмной однушке, много не заработал. Но я хочу быть с тобой. Просыпаться рядом каждое утро, строить планы, стареть вместе.
Оля согласилась не раздумывая. После свадьбы Олег переехал к ней – это казалось логичным шагом. Зачем платить за съёмную квартиру, если у Оли своя? Первое время всё было идеально. Олег помогал с домашними делами, вносил свою долю в бытовые расходы и не забывал благодарить жену за гостеприимство.
— Тебе повезло быть такой самостоятельной, — говорил муж, обнимая Олю. — Не каждая женщина к тридцати имеет собственную квартиру. Ты молодец.
Оля радовалась, что выбрала правильного мужчину – без токсичных взглядов, способного оценить её достижения, а не завидовать им.
Спустя полгода начались первые звоночки. Олег стал замечать «недостатки» в квартире, которую так любила Оля.
— Знаешь, — сказал он однажды за ужином, — кухня какая-то тесноватая. Можно было бы снести эту стенку и сделать студию.
— Но я специально оставила стену, — возразила Оля. — Не люблю, когда запахи от готовки идут по всей квартире.
— Ну, это женский взгляд, — отмахнулся Олег. — Всё как-то не по-мужски обустроено. Мебель эта светлая, стены в пастельных тонах. Мужчине нужно что-то основательное.
Оля проглотила комментарий. В конце концов, это нормально, что у супругов разные вкусы. И Олег живёт здесь, имеет право на мнение.
Через год совместной жизни Олег перешёл от слов к делу. Вернувшись с работы, Оля обнаружила, что её любимый торшер в углу гостиной исчез, а на его месте появилась громоздкая напольная колонка.
— Это что? — спросила Оля, указывая на новый предмет интерьера.
— А, это колонка, — Олег выглядел очень довольным. — Отличный звук, не то что твоя старая музыкальная система. И с подсветкой!
— А торшер где?
— Убрал в кладовку. Он же тут больше не нужен, колонка и светится, и музыку играет.
Оля хотела возразить, что торшер создавал уютное освещение для чтения, но промолчала. Ссориться из-за такой мелочи казалось глупым.
Потом появился огромный телевизор вместо компактной модели, которую Оля выбирала, чтобы не доминировал в пространстве. Затем – массивный журнальный столик вместо её стеклянного. В спальне Олег повесил темные плотные шторы, убрав лёгкий тюль, который так любила Оля.
— Ты почему со мной это не обсуждаешь? — спросила Оля после очередного изменения в интерьере.
— А что обсуждать? — искренне удивился Олег. — Я же для нас стараюсь. Делаю квартиру удобной.
— Но это моя квартира…
— Наша, — поправил Олег. — Мы же семья. Какая разница, на кого оформлены документы?
Оля начала замечать, что понятие «наше» в устах мужа имело односторонний характер. Олег легко тратил её деньги, но своими делился неохотно. Когда Оля предлагала вносить равные суммы на ремонт ванной, муж отнекивался:
— Ты же сама сказала – твоя квартира. Вот и вкладывайся.
Но стоило Оле отказаться от покупки нового игрового компьютера, который хотел Олег, как тон менялся:
— Это наш общий дом! Я имею право на комфорт!
Спустя два года совместной жизни Олег заговорил о продаже квартиры:
— Слушай, а давай продадим эту и купим побольше? В новом доме, с подземным паркингом.
— За какие деньги? — удивилась Оля. — У меня ипотека ещё не выплачена.
— Ну, доплатим. Возьмём новую ипотеку, побольше. Ты же неплохо зарабатываешь, я тоже. Потянем.
— А первоначальный взнос? Ты готов вложиться?
Олег отмахнулся:
— Какая разница, кто сколько вкладывает? Всё же общее.
Оля начала понимать, что Олег видит ситуацию иначе, чем она. Для него «общее» означало «могу пользоваться её имуществом», но не «готов вкладывать своё».
Однажды Оля вернулась домой и обнаружила в гостиной группу незнакомых мужчин, которые что-то измеряли и обсуждали.
— Что происходит? — спросила она Олега.
— А, это мастера, — беззаботно ответил муж. — Смотрят, как нам стену снести между кухней и гостиной. И заодно «кирпичик» сделать на акцентной стене.
— Какой ещё «кирпичик»?
— Ну, декоративную кладку. Стильно будет!
— Ты не спросил моего мнения, — Оля чувствовала, как внутри нарастает возмущение.
— А зачем? — Олег выглядел искренне удивлённым. — Я же для нас стараюсь. Будет современно, по-европейски. И чего ты так переживаешь? Я в этой квартире живу, значит, я тут хозяин не меньше твоего.
Оля медленно положила сумку на диван, собираясь с мыслями.
— Напомнить, на кого оформлена квартира? Я купила её до брака! — отчеканила я мужу.
Олег выглядел озадаченным, будто Оля сказала что-то несуразное. Мастера переглянулись, почувствовав напряжение между хозяевами.
— Мужики, давайте перенесём, — Олег кивнул рабочим. — Жена что-то не в настроении.
Строители, явно не желая становиться свидетелями семейной сцены, быстро собрали инструменты и ушли. Как только дверь за ними закрылась, Олег повернулся к Оле:
— Ты чего при посторонних устраиваешь?
— Я устраиваю? — Оля поставила вилку, с которой так и ходила с момента прихода, медленно подняла взгляд и очень спокойно сказала. — Напомнить, на кого оформлена квартира? Я купила её до брака.
Олег хмыкнул, попытался отмахнуться:
— Ну ты ж замужем, значит общее теперь… Что за мещанство – моё, твоё? У нас семья.
— Семья – это уважение к друг другу, — ответила Оля, чувствуя удивительное спокойствие. — Ты приглашаешь незнакомых людей в мой дом без спроса, планируешь сносить стены, менять всё, что мне дорого, и даже не считаешь нужным обсудить это со мной.
— Да брось, — Олег сделал примирительный жест. — Я просто хотел сделать лучше. Для нас обоих.
Оля молча прошла к комоду в гостиной, открыла ящик и достала папку с документами. Нашла копию свидетельства о собственности и положила на стол перед мужем.
— Вот, — сказала Оля. — Здесь чётко указано, что собственником являюсь я. Единолично. Квартира приобретена до брака, на мои деньги. Я выплачивала ипотеку пять лет, откладывая каждую копейку. И я не готова, чтобы кто-то, даже муж, распоряжался здесь без моего согласия.
— Ты сейчас серьёзно? — Олег начал раздражаться. — Я что, должен спрашивать разрешения, чтобы повесить картину?
— Нет, — покачала головой Оля. — Но снос стены или замена мебели – это не картина. Если ты так стремишься быть хозяином – реализуй это где-то ещё, на своей территории.
— На своей? — Олег фыркнул. — То есть я должен снимать квартиру, чтобы чувствовать себя хозяином?
— Это не единственный вариант, — спокойно ответила Оля. — Можем купить квартиру вместе, с равным вкладом. Если хочешь.
— Да с чего ты взяла, что я могу себе это позволить? — Олег повысил голос. — У меня нет таких денег! И это нормально – многие мужчины не имеют недвижимости.
— Именно, — кивнула Оля. — Это нормально. Как и то, что у меня она есть. И я не хочу, чтобы моё имущество использовали, словно общее, при этом ничего не вкладывая.
Олег смотрел на жену долгим, оценивающим взглядом. Потом развернулся и молча ушёл в спальню, хлопнув дверью.
Весь вечер муж не выходил из комнаты. Оля слышала, как Олег разговаривал с кем-то по телефону – судя по обрывкам фраз, жаловался другу на «жадность» жены. На следующее утро Олег ушёл на работу, не попрощавшись.
Наступило напряжённое молчание, длившееся два дня. Олег явно ждал, что Оля «отойдёт» и всё вернётся на круги своя. Но в этот раз Оля была настроена решительно. Слишком долго она позволяла перекраивать свою жизнь и своё пространство под чужие представления.
Вечером второго дня Олег всё же нарушил молчание:
— Ужин в холодильнике? — спросил он, вернувшись с работы.
— Да, можешь разогреть, — ответила Оля.
Они поужинали в тишине. Потом Олег, словно ничего не произошло, достал из портфеля свёрнутые в трубку листы.
— Смотри, что я набросал, — он расстелил на столе проект перепланировки квартиры. — Если снести эту стену и передвинуть перегородку, получится просторная студия и отдельная спальня. Современно и удобно.
Оля посмотрела на чертежи, потом на мужа. Либо Олег не понял серьёзности их разговора, либо демонстративно его игнорировал.
— Олег, — Оля постаралась говорить максимально чётко, — я не буду сносить стены, делать перепланировку или менять что-либо существенное в этой квартире. По крайней мере, сейчас.
— Почему? Это же очевидное улучшение!
— Для тебя – очевидное. Для меня – нет, — Оля сложила руки на столе. — Главное – я не хочу больше вкладываться в эту квартиру, пока мы не определимся с нашим будущим.
— В каком смысле? — Олег нахмурился.
— В прямом. Никаких изменений, инвестиций, переездов. И никакого совместного жилья – пока наши позиции не сойдутся.
— Оль, ты что – серьёзно обиделась из-за ремонта? — Олег выглядел искренне удивлённым.
— Не из-за ремонта, — покачала головой Оля. — Из-за твоего отношения. Ты не спрашиваешь моего мнения, не считаешься с моими желаниями, пытаешься распоряжаться тем, на что не имеешь права.
— Вот как? — Олег скомкал проект перепланировки. — То есть я тут на птичьих правах? Нахлебник?
— Я такого не говорила, — спокойно ответила Оля. — Я просто хочу, чтобы ты проявлял уважение к моей собственности и учитывал мои желания в отношении моего дома.
— Твоего дома, — Олег выделил эти слова с сарказмом. — Всё понятно.
Олег больше ничего не сказал в тот вечер. А на следующий день Оля вернулась с работы и обнаружила записку на столе: «Переночую у Димы. Нужно всё обдумать.»
Неделя прошла в странном подвешенном состоянии. Олег то появлялся, то исчезал, никак не комментируя ситуацию. Оля чувствовала, что их брак стремительно движется к точке невозврата, но не могла понять, печалит ли её это.
Однажды вечером Олег пришёл домой с двумя большими спортивными сумками.
— Собрал вещи, — сказал он, не глядя на Олю. — Поживу пока у Димы, а потом найду что-нибудь.
— Твоё решение? — спросила Оля.
— А ты как думала? — Олег впервые за долгое время посмотрел ей в глаза. — Я не собираюсь жить там, где меня считают гостем. Где моё мнение ничего не значит.
— Твоё мнение значит, — возразила Оля. — Но не больше, чем моё. Особенно в отношении того, что юридически принадлежит мне.
— Вот именно – юридически, — Олег взял сумки. — Если для тебя брак – это сухие юридические формулировки, а не доверие и общность, нам не по пути.
— Доверие работает в обе стороны, — заметила Оля.
— Думай как хочешь, — Олег пожал плечами. — Ключи оставлю на тумбочке.
Уже в дверях Олег обернулся:
— Знаешь, я ведь действительно хотел сделать эту квартиру лучше. Для нас обоих.
— Возможно, — кивнула Оля. — Но ты хотел сделать её лучше по своим представлениям, не интересуясь моими.
— А твои представления – единственно верные?
— Нет, — Оля покачала головой. — Но это моя квартира. Я имею право решать, как в ней жить.
Олег ничего не ответил. Просто вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Следующие несколько дней Оля жила на автопилоте. Ходила на работу, возвращалась домой, готовила ужин. Разговоры с Олегом свелись к редким сообщениям о бытовых мелочах. Он заехал ещё раз, забрал оставшиеся вещи и документы.
— Я подаю на развод, — сказал Олег напоследок. — Надеюсь, мы сможем всё решить по-человечески.
— Конечно, — согласилась Оля. — Без имущественных претензий.
— Само собой, — Олег криво усмехнулся. — У меня же ничего нет.
После его ухода Оля долго сидела на диване в тишине. Разглядывала знакомые до мелочей стены, мебель, которую выбирала с такой любовью. Думала обо всём, что произошло.
Первые несколько дней без Олега казались странными. Оля привыкла, что в квартире кто-то есть – с разговорами, привычками, запахами. Теперь здесь была только она сама.
Но постепенно Оля начала замечать, как меняется атмосфера. Торшер вернулся на своё законное место в углу гостиной, создавая мягкий свет для чтения. На кухне снова появились баночки со специями, аккуратно расставленные по алфавиту. Из спальни исчезли тяжёлые шторы, и по утрам комнату снова заливал солнечный свет.
Развод прошёл быстро и без лишних эмоций. Ни у Оли, ни у Олега не было претензий друг к другу. Когда всё было закончено, Оля вернулась в свою квартиру, села в кресло и глубоко вздохнула.
У неё осталась та же квартира – но теперь в ней снова был порядок. И покой. Тот самый покой, которым Оля дорожила и который не променяла бы ни на какие «современные перепланировки».
Через пару месяцев позвонила Наташа:
— Как ты там? Справляешься?
— Да, — ответила Оля. — Знаешь, оказалось, что жить одной – не так уж плохо. По крайней мере, никто не пытается перекроить твою жизнь по своим лекалам.
— Тебе не одиноко?
Оля огляделась по сторонам. Светлая гостиная, аккуратная кухня, тихая спальня – всё было именно таким, каким она хотела видеть свой дом.
— Нет, — честно ответила Оля. — Мне спокойно.
