— Да чтоб тебя! — заорала Арина, чуть не выронив из рук банку с солеными огурцами, — да когда ты уже замолчишь?! У нас трое детей, ты хоть одним пальцем пошевелил ради них хоть раз? Вечно недоволен, вечно ворчишь! Все, Демид, с меня хватит. Я подаю на развод.
Арина росла в атмосфере постоянного напряжения. Мать ее, Жанна Аркадьевна, была женщиной властной и деспотичной — все в доме должно было быть по ее правилам. И горе тому, кто осмеливался перечить. Отец, Игорь Петрович, был человеком тихим и безвольным. Он старался не спорить с женой и во всем ей уступал, лишь бы только та его лишний раз не трогала.
— Ты вечно, как чучело! Причесаться нормально не можешь? — шипела Жанна Аркадьевна, глядя на Арину, которая пыталась заплести косу перед зеркалом, — и юбка эта… Где ты ее взяла? Как у бабки старой!
Арина молчала. Стоит ли напоминать, что эту юбку ей мать купила сама? Девочка быстро поняла, что в семье лучше придерживаться тактики отца: с мамой соглашаться, быстро выполнять любую её просьбу и, что самое главное, никогда с ней не спорить. И тогда всё будет относительно спокойно.
Лет в семь до Арины дошла простая истина: если она будет хорошо учиться, то у неё появится шанс уехать, выучиться в институте, найти работу и больше никогда в родной дом не возвращаться. Арина хотела быть свободной, независимой и счастливой. Она мечтала о большой любви, о крепкой семье и о работе, которая приносила бы ей удовольствие и деньги.
— Вот вырасту, — думала она, глядя в окно на прохожих, — и все у меня будет по-другому. Я буду сама себе хозяйка!
Демид всегда был хорош собой. Высокий, статный, с густыми темными волосами и пронзительным взглядом. Но эта внешняя привлекательность скрывала за собой много неприятных черт характера.
С будущим супругом Арина познакомилась в институте. Это была любовь с первого взгляда. Он казался ей таким сильным, уверенным в себе и независимым. Умело говорил ей красивые комплименты, дарил цветы и водил в кино.
— Ты такая красивая, Арина, — шептал он ей на ухо во время одного из свиданий, — я никогда не встречал таких, как ты.
Арина таяла от его слов. Ей казалось, что она нашла своего принца.
Но уже тогда проявлялись первые тревожные звоночки. Демид оказался очень ревнивым. Он постоянно контролировал ее, требовал отчитываться о каждом шаге и подозревал в измене.
— С кем ты там переписываешься? — хмурился он, заглядывая через плечо Арины, когда она набирала сообщение подруге, — что за смайлики? Кто это тебе их прислал?
Арина пыталась не обращать внимания на его ревность. Она убеждала себя, что это все от большой любви.
Жанна Аркадьевна с самого начала невзлюбила Демида. Ей не нравилось, что он был из простой семьи, что у него не было денег и связей.
— Что ты в нем нашла? — ворчала она, когда Арина рассказывала ей о своем новом парне, — он же нищий! Тебе нужен мужчина с положением, который сможет тебя обеспечить.
Арина огрызалась в ответ.
— Мама, позволь мне самой решать! Ну сколько можно? Ты в детстве мне не давала продыху, и сейчас шагу ступить не даешь. Демид тебя чем не устраивает.
— Да всем! Что в нём хорошего, кроме смазливой мордашки? Характер отвратительный, на тебя покрикивает, всё время чем-то недоволен. Арина, с таким очень тяжело жить! Постоянно он будет к тебе привязываться, постоянно высказывать претензии, скандалить, ругаться. Оно тебе надо? Мужчину искать податливого, спокойного, понимающего.
Арина вспыхнула:
— Я не пойму, мам, что для меня поменяется? Получается, Демид точно такой же по характеру, как и ты: скандальный, ворчливый, вечно с претензией. Я к тебе привыкла и к нему привыкну! А что касается податливости… Мужчина, мама, должен уметь принимать решения. Я папу очень люблю, ты об этом прекрасно знаешь, но ты его задавила. Я не хочу себе такого мужа, я хочу быть за мужем, понимаешь? Я не готова тянуть всё на своём горбу!
Жанна Аркадьевна замолчала. В чём-то дочь её была права. Ошибок женщина признавать не умела, поэтому предпочла прекратить выяснять с дочерью отношения. В конце концов, это её выбор. Если хочет выходить замуж за тирана, которого она, Жанна Аркадьевна, распознала сразу, то пусть идёт. Но потом не плачется! Жалеть её никто не будет. Видели ведь глазки, что выбирали.
Свадьбу сыграли скромную. Родители Арины помогли с организацией, а Демид почти не участвовал в подготовке — он все время был занят на работе.
— Ариша, занимайся этим сама, — на любой вопрос отмахивался он, — я в этом ничего не понимаю! Платье хочешь кремовое? Ради бога, хоть зеленое. Я ни слова тебе не скажу.
Сразу после свадьбы начались бытовые проблемы. Арина и Демид жили в маленькой квартире, которую снимали в складчину. Денег постоянно не хватало.
—
Я устал от этой нищеты! — жаловался Демид, приходя домой с работы, — я хочу жить, как нормальные люди, а не считать каждую копейку.
Арина старалась его поддерживать. Она говорила, что все наладится, что нужно просто немного подождать.
— Дорогой, Москва ведь не сразу строилась. Все так начинают. Нам с тобой нужно немного времени, чтобы встать на ноги. Сейчас живем на съемном, через пару лет замахнемся на ипотеку.
— Да когда это будет! — куксился Демид, — мне сейчас надо! Арин, мы сколько лет будем вот так скитаться? До пенсии? И выхода никакого ведь нет! Где несколько миллионов взять? Банк ограбить?
Арина молчала. А что на это ответить? Демид в чем-то был прав — несколько миллионов им даже вдвоем быстро не заработать.
А тут Арина еще и забеременела. Демид закатил ей грандиозный скандал — он орал так, что стекла в их старенькой германской «стенке» задрожали:
— Ты в своем уме? Ты что, ополоумела, Арина? Какие дети? Мы детей этих чем кормить будем? Я с обеспечением тебя одной не справляюсь, так ты мне еще и спиногрыза на шею повесить хочешь?
— Демид, это не только моя вина, — объяснила Арина, — я же ведь спросила у тебя денег на лекарства? Сама купить не могу, зарплата только через десять дней. Ты мне что сказал? Напомнить? Ты сказал, что ничего страшного не случится, что ты ситуацию контролируешь! В конце концов, это наш с тобой ребёнок, и я не пойму, почему ты так агрессивно к новости моей беременности относишься. Мы с тобой женаты, мы с тобой взрослые люди, а не два подростка. Рано или поздно дети у нас всё равно бы появились. Ты же прекрасно это понимаешь. Пусть уж лучше сейчас, пока мы оба молоды.
— Умная такая, — поморщился Демид, — тебе-то что? Ты сейчас несколько месяцев на работу походишь, потом в декрет уйдёшь и дома осядешь. А всё остальное на мои плечи ляжет! Я должен буду и тебя кормить, и ребёнку будущему одежду, игрушки и прочее барахло покупать. А коляска? А кроватка? Да где на всё это денег взять? Арин, неужели ты не понимаешь, что мы сейчас не в том положении, чтобы детей заводить? Нам их кормить элементарно нечем!
— Первый год-полтора об этом можно не беспокоиться, а потом будет есть всё то же, что и мы. Демид, я не готова беременность прерывать, я себе потом этого не прощу. Мы обязательно что-нибудь придумаем, в крайнем случае родители помогут. Пора остановиться самостоятельными, пора брать ответственность за самих себя ответственность.
Демид вроде бы со своим положением смирился, но периодически все же вспыхивало в нем раздражение:
— Куда нам ребенок? — ворчал он, — у нас же денег нет! Как мы его будем кормить?
Арина обижалась на его слова, но ничего не говорила. Она надеялась, что с рождением ребенка Демид изменится.
Родилась Маша, потом сразу Саша, затем Даша — погодки. Арина совсем выбилась из сил. Она не спала ночами, кормила, пеленала, стирала, убирала. Демид почти не помогал ей. Он говорил, что ему нужно хорошо высыпаться, чтобы нормально работать.
— Господи, когда они замолчат? — ныл он каждую ночь, — почему, если рот открывает один, следом за ним и те двое визжать начинают? Я устал от этой какофонии! Угомони детей, я спать хочу!
Арина выбивалась из сил. Одна, с тремя маленькими детьми, она света белого не видела. Помощи ждать было не от куда — родители ее и Демида не очень-то рвались нянчиться с внуками.
***
Демид все больше уходил в работу. Он пропадал там целыми днями и приходил домой поздно вечером, уставший и раздраженный. Он почти не разговаривал с Ариной, не играл с детьми и не помогал ей по хозяйству.
Он никогда не был готов посидеть с детьми. Даже когда Арина просила его об этом, потому что, например, чувствовала себя совсем плохо, у него всегда находилась какая-то отговорка.
— Отстань, а. У меня нет времени на эти глупости, — отмахивался он, когда Арина просила его помочь помыть посуду или погулять с детьми, — я работаю, чтобы вы все жили в достатке.
Но вот о каком достатке шла речь — большой вопрос. Демид не то, чтобы мало зарабатывал, но никогда не стремился к большему. Он считал, что ему и так неплохо платят, и что незачем перетруждать себя любимого.
— Экономить научись, — рявкал Демид, — сколько ни дай — тебе все мало! Куда тебе столько? На унитаз, считай, работаю!
Арину это очень раздражало. Она хотела, чтобы у них была просторная квартира, хорошая машина, чтобы дети могли посещать кружки и секции. Но с Демидом об этом можно было только мечтать.
С каждым годом она чувствовала себя все хуже и хуже. Ей хотелось элементарного внимания, заботы и простого человеческого тепла. Иногда решительности молодой матери хватало, чтобы вызывать мужа на серьезный разговор…
— Почему ты не ищешь работу получше? — спрашивала она его, — у тебя же есть образование, опыт. Ты мог бы зарабатывать гораздо больше.
— Зачем мне это? — отвечал Демид, пожимая плечами, — меня и так все устраивает. Я не хочу надрываться ради денег.
Но больше всего Арину выводило из себя то, что Демид не пускал ее на работу. Он считал, что она должна сидеть дома и заниматься детьми.
— Кто будет смотреть за детьми, если ты пойдешь работать? — спрашивал он, — няньку нанимать? У нас на это денег нет. А я не хочу, чтобы мои дети выросли без материнской заботы.
Арина пыталась ему объяснить, что ей тоже хочется самореализоваться, что она устала сидеть в четырех стенах. Но Демид был непреклонен.
— Твое место — дома, с детьми, — отрезал он, — это твой долг.
Жанна Аркадьевна, видя, как тяжело приходится Арине, не упускала возможности подколоть ее. Напоминала, как отговаривала ее от свадьбы, предупреждала, что Демид — совсем не тот, за кого себя выдает. Арина, наверное, не опустила бы совсем руки, если бы близкие хотя бы пытались ее поддержать. Но мама упорно подливала масла в огонь:
— Я же тебе говорила, что Демид — не пара для тебя, — ехидно замечала она, — он же бездельник и эгоист. Ты должна была слушать мать.
Арина злилась на мать, но в глубине души понимала, что она права. Демид действительно оказался совсем не тем, кого она себе представляла.
Жанна Аркадьевна всегда была женщиной с ядовитым характером. Она никогда не упускала возможности подчеркнуть свою правоту, выставляя Арину глупой и недальновидной.
— Вот видишь, доченька, а я ведь предупреждала, — звучало, как приговор.
И с каждым словом Жанны Аркадьевны Арина чувствовала, как внутри неё что-то обрывается. И дело было даже не в помощи — Арина не ждала, что мать будет сидеть с детьми. Дело было в отношении. Жанна Аркадьевна словно специально выбирала моменты, когда Арина была наиболее уязвима, чтобы нанести очередной удар.
— Муж твой — ни рыба, ни мясо, — любила повторять она, — так и будешь всю жизнь тянуть лямку одна.
С матерью Демида, кстати, у Арины были нейтральные отношения до определенного момента. Они вежливо друг с другом здоровались при встрече, но в душу не лезли. А вот после рождения третьей внучки Людмила Петровна активизировалась.
Свекровь начала вмешиваться в жизнь Арины, ее детей и мужа. Людмила Петровна постоянно приезжала в гости без предупреждения, критиковала Арину за то, как она воспитывает детей, как готовит еду и как убирает квартиру.
— Да ты совсем не следишь за домом! — ворчала Людмила Петровна, осматривая квартиру,— у тебя же везде пыль и грязь! А детей ты как запустила. Они же у тебя, как оборванцы! Грязные, неопрятные… Фу, от них неприятно пахнет! Ты их когда купала последний раз?
Арина пыталась ей угодить, но все было напрасно — Людмила Петровна всегда находила к чему придраться.
— Демиду с тобой не повезло, — говорила она Арине, когда они оставались наедине, — он такой хороший, а ты… Ты его не достойна. Такое у мальчика блестящее будущее было, ты все испортила!
Демид, чувствуя поддержку матери, окончательно распоясался — просьбы сменились требованиями. С женой он теперь разговаривал в категорично-ультимативной форме, отдавал приказы и требовал немедленного их исполнения.
Если Арина что-то делала не так, как ему хотелось, он начинал ворчать и придираться.
— Ты что, не могла погладить рубашку нормально? — возмущался он, надевая мятую рубашку, — ты же совсем разучилась гладить! Арина, я вот это позорище не надену! Меня на работе засмеют.
Арина терпела все эти придирки, потому что любила Демида и надеялась, что он когда-нибудь изменится. Но с каждым годом становилось только хуже.
Муж Арину каждый день попрекал ее внешним видом: то толстой называл, то кикиморой, то демонстрировал ей фотографии обнаженных девушек модельной внешности и говорил, что рядом с собой хотел бы видеть именно такую женщину. Причем сам Демид не особо за собой следил: мог выйти из дома в грязной обуви, не побриться, а то и вовсе — забыть помыться. Арине было стыдно перед подругами, когда они приходили в гости, и Демид появлялся в таком виде.
Арина поздно призналась самой себе в том, что мать ее была права. Замуж она действительно вышла за тирана, который ее не ценил, не уважал и не помогал. Он считал, что жена должна ему служить и выполнять все его прихоти.
Чтобы хоть как-то отвлечься от проблем, Арина предложила Демиду поехать на дачу в выходные. Дача принадлежала родителям Демида, но они редко туда ездили, поэтому многодетная семья с детьми часто проводила там время.
Эта поездка на дачу изначально была попыткой вырваться из замкнутого круга бытовых забот. Арина мечтала о тишине, свежем воздухе и хоть небольшом отдыхе от городской суеты. Но уже на этапе сборов все пошло наперекосяк.
Демид, как всегда, валялся на диване, уткнувшись в телефон, пока Арина носилась по квартире, собирая вещи для себя и троих детей. Она складывала одежду, продукты, игрушки, лекарства, попутно успокаивая плачущую Машу и следя за тем, чтобы Саша не рисовал на обоях. Демид даже не пошевелился, чтобы помочь.
— Может, хоть сумку какую понесешь? — умоляюще попросила Арина, вытирая пот со лба, — у меня руки отваливаются. Мы почти готовы.
— Сейчас, — пробурчал Демид, не отрываясь от телефона, — только статью дочитаю.
Арина, пять минут простояв у дивана, судорожно вздохнула и подхватила две тяжелых сумки. В итоге она сама загрузила все в машину, усадила детей, пристегнула их и сама забралась за руль. Демид машину не водил, автомобиль Арине достался «в наследство» от прошлой, добрачной жизни. Муж, как царь, восседал на пассажирском сиденье, раздавая указания.
— Ну куда ты прешь, а? Объедь! Не видишь, что пробка собирается? Господи, обезьяна с гранатой, ей-богу…
На даче Арине тоже не удалось отдохнуть. Свекровь, совершенно «неожиданно» там оказавшаяся в эти выходные, тут же нашла ей работу: прополоть грядки, полить огород, приготовить обед на всю семью. Демид, естественно, не принимал участия ни в чем. Он заявил, что ему нужно отдохнуть после тяжелой рабочей недели, и ушел спать.
Арина, скрепя сердце, принялась за работу. Она копалась в земле, пропалывала сорняки, поливала растения, чувствуя, как ноют спина и руки. Людмила Петровна, словно надсмотрщик, следила за каждым ее движением и делала замечания.
— Ты что так поливаешь? — ворчала она, — нужно под корень, а не по листьям! И грядки надо полоть тщательнее, а то все сорняки обратно полезут.
К вечеру Арина была измотана до предела. Она мечтала только об одном — принять душ и лечь спать. Но не тут-то было. Людмила Петровна потребовала, чтобы она приготовила ужин на всю семью.
— Что, не можешь? — ехидно спросила свекровь, видя, что Арина отказывается, — ты же хозяйка в доме, должна уметь готовить.
Арина, сцепив зубы, принялась за готовку. Она нарезала овощи, жарила мясо, варила картошку, чувствуя, как нарастает внутри нее злость и обида. Демид так и не появился — он до сих пор спал.
Когда все было готово, Арина позвала всех к столу. Демид пришел сонный и недовольный.
— Что так долго? — буркнул он, усаживаясь за стол, — я уже есть хочу.
— А ты хоть помог бы, — огрызнулась Арина, не выдержав, — я тут с утра, как проклятая, вкалываю, а ты только спишь и ешь.
— Че ты начинаешь? — возмутился Демид, — я же устал. Имею право отдохнуть.
— А я не устала? — закричала Арина, теряя контроль над собой, — я что, робот? Я тоже хочу отдохнуть!
— Да ты замучила уже своим нытьем! — заорал Демид в ответ, — я из-за тебя не могу нормально жить!
— Ах, это я тебе мешаю? — взвизгнула Арина, — да я тебе всю жизнь отдала! Я тебе детей родила! Я тебе все прощала! А ты…
— Да ты сама виновата! — орал Демид, — ты меня до трясучки довела своей ревностью, своими претензиями! Я из-за тебя чувствую себя, как в тюрьме! Тебя кто троих рожать просил? Я ни кого из них не хотел!
Арина, потеряв всякий стыд, схватила со стола тарелку с борщом и выплеснула ее на Демида. Горячий борщ обжег ему лицо и одежду.
— Все! — закричала Арина, — я больше не могу это терпеть! Я подаю на развод!
Она выбежала из дома, не обращая внимания на изумленные взгляды родителей Демида. Она чувствовала себя свободной и одновременно опустошенной. Она знала, что впереди ее ждет трудная жизнь, но она была готова ко всему. Главное — она больше не будет терпеть унижения и издевательства. Она вырвалась на свободу.
Свекровь конечно пыталась успокоить Арину, убеждала, что мужчины все такие, они не видят наши трудности. Вот только видеть и слышат мужа и всю его семейку молодой матери уже совсем не хотелось.
Арина немедленно собрала детей и уехала с дачи. От одной мысли о муже ее воротило. Она поняла, что он никогда не изменится и что ей нужно спасать себя и своих детей.
Она подала на развод и начала искать работу. Было трудно, но она не сдавалась. Она знала, что должна обеспечить своим детям достойное будущее.
Жанна Аркадьевна, видя, как решительно настроена Арина, перестала ее упрекать и начала помогать. Она сидела с детьми, пока Арина работала.
Демид пытался вернуться, умолял простить его, обещал исправиться, но Арина была непреклонна. Она больше не верила его словам.
Через год Арина сняла просторную квартиру и наладила свою жизнь. Она стала уверенной в себе и независимой женщиной. Дети были счастливы. Они видели, что мама больше не плачет и что она любит их больше всего на свете. Демид все еще пытался вернуть Арину, но она не отвечала на его звонки и сообщения. Она поняла, что ее счастье не в нем, а в ней самой и в ее детях. Она больше не хотела тратить свою жизнь на человека, который ее не ценит и не любит.
