— Ты меня впустишь или так и будешь стоять столбом? — хриплый голос разорвал звенящую тишину подъезда.
— Зачем ты пришёл? — в её голосе не было ни удивления, ни злости, только усталость, накопившаяся за пять долгих лет одиночества.
«Истории в четырёх стенах» © (834)
Октябрьский ветер закружил опавшие листья во дворе типовой многоэтажки на улице Заречной. За окнами квартиры номер 47 на фоне приглушённого света настольной лампы мелькал силуэт женщины, колдующей над плитой.
Жаркое в горшочках было почти готово. Ароматы тушёного мяса с овощами наполняли небольшую кухню. Через час с прогулки должны были вернуться дочери. Юля и Яна, десятилетние близняшки с одинаковыми русыми косичками и совершенно разными характерами, обожали мамино субботнее жаркое.
Дверной звонок разрезал привычный субботний вечер. Неожиданный, резкий, длинный – он звучал как предупреждение. Совсем не похожий на короткие трели, которыми обычно звонили соседки или подруги.
Босые ноги бесшумно коснулись паркета в прихожей. Заглянув в дверной глазок, женщина отшатнулась, словно увидела призрака.
Массивная дверь медленно приоткрылась, образуя узкую щель между надёжным миром квартиры и тем, что осталось снаружи.
В проёме показалась фигура мужчины. Не такого, каким она его помнила – широкоплечего, уверенного в себе, с насмешливым взглядом. Перед ней стоял осунувшийся человек с отросшей щетиной, в потёртой кожаной куртке и с дорожной сумкой через плечо.
— Вижу, ты не очень-то рада мужу, Валерия, — уголки его губ дрогнули в подобии улыбки, которая раньше казалась ей такой привлекательной.
— Пять лет, Георгий. Пять долгих лет, — каждое слово падало тяжёлым камнем. — И ты просто стоишь на пороге, как будто вышел за сигаретами полчаса назад.
Мужчина прошёл в квартиру, не дожидаясь приглашения. Его взгляд скользнул по знакомым стенам, задержался на фотографиях в рамках – на них девочки улыбались, росли, менялись. Без него.
— А где наши… — он запнулся, подбирая слово, — девочки?
— Теперь вспомнил, что у тебя есть дочери? — горькая усмешка исказила её лицо. — Во дворе гуляют. С подругами.
Из кухни потянуло ароматом тушёного мяса. Георгий втянул ноздрями воздух.
— Твоё фирменное жаркое в горшочках? — в его голосе прозвучала неуместная ностальгия. — Я столько раз его вспоминал…
— Зачем ты здесь? — перебила Валерия. — Не думаю, что ты пришёл полюбоваться на дочерей или вспомнить вкус домашней еды.
В гостиной время словно застыло. Настенные часы, подаренные когда-то его матерью, отсчитывали секунды с той же размеренностью, что и пять лет назад. Георгий опустился в кресло – то самое, которое раньше считал своим, – и вытянул ноги.
— У тебя ничего не изменилось, — произнёс он, оглядываясь.
Валерия присела на край дивана напротив.
— Ошибаешься. Изменилось всё, — её голос звучал сдержанно. — Я изменилась. Девочки выросли без отца. Изменился наш статус – теперь мы числимся брошенной семьёй.
— Ты всегда любила драматизировать, — хмыкнул Георгий. — Я не бросал вас. Просто мне нужно было время.
— Время? — Валерия подалась вперёд. — Пять лет — это не «время на размышление». Это трусость и предательство.
Мужчина поморщился, словно от физической боли.
— Мне было тяжело. Ты не представляешь, как тяжело, — его взгляд блуждал по комнате, избегая её глаз. — Двое маленьких детей, вечный плач, недосып. Эта рутина меня убивала.
— А меня, значит, не убивала? — тихо спросила женщина. — Маленькие близнецы, работа, дом, и всё это внезапно в одиночку.
Воспоминания нахлынули против её воли…
Первая ночь после его исчезновения. Пятимесячные близняшки просыпаются одна за другой. Телефон мужа недоступен. Утром – звонок в полицию и страх, что с ним что-то случилось. Через неделю – сообщение: «Мне нужно время. Прости». И тишина на пять долгих лет.
Георгий достал из внутреннего кармана куртки помятую пачку сигарет.
— У нас не курят, — отрезала Валерия.
— У вас? — он усмехнулся. — А я думал, это всё ещё и моя квартира тоже.
— Уже нет. Я выкупила твою долю через суд три года назад. Ты бы знал, если бы интересовался.
Телефон в кармане домашнего халата завибрировал. Сообщение от Дарьи, соседки, присматривающей за детьми: «Девочки в порядке, играют у нас. Забрать через час?»
Валерия быстро набрала ответ, скрывая экран от Георгия: «Да. И ещё. Позвони Павлу Степановичу. Скажи: «тот самый гость» пришёл».
— С кем переписываешься? — с наигранной небрежностью поинтересовался Георгий. — Нашла себе кого-то?
— Не твоё дело, — отрезала Валерия. — Лучше расскажи, где пропадал всё это время.
Мужчина потёр переносицу и откинулся в кресле.
— Сначала у Макса жил, помнишь его? Потом познакомился с Инной… — он помедлил. — Она меня приютила.
— Приютила, — эхом отозвалась Валерия. — А собственные дети, значит, могли жить без отцовского приюта?
— Ты не понимаешь, — в его голосе прорезалась злость. — С Инной было легко. Никаких обязательств, никаких истерик, никаких близнецов, просыпающихся по очереди.
Валерия почувствовала укол боли, но не подала вида.
— И что же случилось с твоей идеальной жизнью? Почему великодушная Инна вышвырнула тебя?
Георгий дёрнулся, как от пощёчины.
— С чего ты взяла?
— Потому что иначе тебя бы здесь не было, — спокойно ответила женщина. — Ты бы не вернулся, если бы тебе было куда идти.
Минуты текли в напряжённом молчании. За окном сгущались сумерки, придавая знакомой гостиной что-то чужое, почти зловещее.
— У меня проблемы, Лера, — наконец произнёс Георгий, перейдя на доверительный тон. — Мне очень нужна твоя помощь.
— Какого рода проблемы?
— Деньги, — неохотно признался он. — И крыша над головой.
Валерия встала и подошла к окну, глядя на детскую площадку во дворе. Там, где её дочери научились кататься на велосипедах без его поддержки. Где они плакали, спрашивая, почему у других детей есть папы, а у них нет.
— А знаешь, что было самым сложным? — спросила она, не оборачиваясь. — Объяснять пятилетним девочкам, почему папа их бросил. Почему он не приходит даже на дни рождения. Почему от него нет даже открыток.
— Я могу всё исправить, — в его голосе появились умоляющие нотки. — Дай мне шанс.
Валерия повернулась к нему:
— Исправить? Ты хоть понимаешь, что некоторые вещи нельзя исправить? Время нельзя вернуть назад.
— По крайней мере, я здесь, — в голосе Георгия зазвучали нотки раздражения. — Многие мужики вообще никогда не возвращаются.
— И ты ждёшь аплодисментов за это? — Валерия горько рассмеялась. — За то, что спустя пять лет появился на пороге, потому что тебе некуда идти?
— Между прочим, это всё ещё мои дети, — с вызовом произнёс он.
— Юридически – да. Фактически – ты для них незнакомец, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Они даже твоего лица не помнят. Только по фотографиям.
Дверной звонок прозвучал неожиданно резко. Валерия взглянула на часы – прошло всего полчаса с момента отправки сообщения.
— Кто там? — насторожился Георгий.
— Сейчас узнаем, — спокойно ответила она, направляясь к двери.
На пороге стоял участковый Павел Степанович – полноватый мужчина в форме, с добродушным лицом и цепким взглядом. За его спиной маячил молодой помощник.
— Добрый вечер, Валерия Андреевна, — официальным тоном произнёс участковый. — Получили ваше сообщение.
— Проходите, — она отступила в сторону.
Георгий поднялся с кресла, его лицо побледнело.
— Что происходит? — спросил он, переводя взгляд с Валерии на полицейских.
— Георгий Викторович Зорин? — уточнил участковый.
— Да, — растерянно ответил тот.
— Вы объявлены в розыск за уклонение от уплаты алиментов в крупном размере и за финансовые махинации в компании «ТехноПлюс». Вам придётся проехать с нами.
— Ты… — Георгий в ярости повернулся к Валерии. — Ты подстроила это?
— Нет, — спокойно ответила она. — Я просто сообщила, что ты наконец-то появился. Остальное – результат твоих собственных действий.
Через полчаса квартира опустела. Полицейская машина увезла Георгия, который кричал что-то о предательстве и мести. Валерия проводила взглядом мигающие синие огни и вернулась на кухню.
Жаркое в горшочках давно было готово. Она достала тарелки – две маленьких и одну большую. Привычный ритуал субботнего ужина не должен был прерываться из-за неожиданного визита из прошлого.
Дверной звонок – короткий, знакомый – возвестил о возвращении девочек.
— Мама, мы дома! — раздались синхронные голоса в прихожей.
Юля и Яна ворвались на кухню, возбуждённые прогулкой, с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами.
— У нас сегодня настоящее английское чаепитие было у тёти Дарьи! — затараторила Юля.
— А ещё мы видели полицейскую машину во дворе! — подхватила Яна. — С мигалками!
Валерия улыбнулась, глядя на своих девочек. Они были так похожи внешне и так различны по характеру. Юля – серьёзная и вдумчивая, Яна – импульсивная и эмоциональная.
— А что у нас на ужин? — Юля принюхалась. — Твоё волшебное жаркое?
— Именно, — кивнула Валерия. — Идите мыть руки.
Пока дочери наперегонки бежали в ванную, она достала из кармана халата телефон и удалила последние сообщения. Некоторые страницы прошлого лучше закрыть навсегда.
Весенний ветер играл с занавесками на распахнутых окнах. Прошло полгода с тех пор, как Георгий снова исчез из их жизни – на этот раз по решению суда. Валерия ни разу не пожалела о своём звонке участковому. Некоторые люди не заслуживают прощения, особенно когда речь идёт о благополучии детей.
Вечер пятницы лениво переходил в ночь. Девочки, уставшие после насыщенного школьного дня, уже видели десятый сон в своей комнате. Валерия разлила по чашкам ароматный кофе – себе и пришедшей в гости Дарье.
— За наши маленькие женские победы, — улыбнулась соседка, поднимая чашку.
— И за настоящую дружбу, — кивнула Валерия.
Из колонок негромко звучал джаз – то самое настроение, которое так точно передавало их внутреннее состояние: спокойная уверенность и умиротворение.
Из детской комнаты доносился приглушённый шёпот – девочки снова не спали, обсуждая что-то важное только для них.
— Юля, как думаешь, мама счастлива? — заговорщицки спросила Яна.
— Конечно, глупенькая. Посмотри, как она смеётся с тётей Дашей. Раньше она так не смеялась.
— А нам повезло с мамой, правда?
— Очень повезло. Она у нас самая лучшая.
Валерия, уловившая обрывок этого разговора, улыбнулась. В этот момент она точно знала, что сделала правильный выбор, закрыв дверь в прошлое и открыв окна навстречу будущему.
