— Слышала, Даша не собирается приходить на мой юбилей? — голос, шипящий, как масло на раскаленной сковороде, прорезал телефонную трубку.
— Мамочка, тебе не стоит переживать, у неё другие планы, а мы и без неё отпразднуем. — ласково ответила дочь.
— Планы? У этой выскочки? После всего, через что мы прошли! Или уже забыла, как она испортила твоему Тёмочке праздник?
Кухня в квартире молодой семьи Литвиновых сияла чистотой. Изящная фарфоровая чашка с цейлонским чаем стояла на столе из карельской берёзы, рядом с ней — открытый ежедневник в кожаном переплёте цвета бургунди. Вдалеке едва слышно играла композиция Людовико Эйнауди.
За окном разворачивался московский декабрь — морозный, но пока ещё без снега. Этой зимой холода пришли рано, но снег всё не выпадал, оставляя город в сером ожидании праздников.
Дарья задумчиво смотрела на календарь, обводя красным маркером дату предстоящего тридцатилетия. Три года брака с Николаем казались одновременно вечностью и мгновением. Эти годы научили её многому, особенно тому, что семья мужа — отдельный мир со своими законами и ловушками.
Жизнь с Колей казалась почти идеальной — они понимали друг друга с полуслова, разделяли увлечения и мечты. С родителями супруга всё складывалось иначе. Хорошо, что Елена Петровна и Владимир Степанович жили в Южном Бутово, на противоположном конце Москвы от их уютной квартиры на Ходынском поле. Ещё лучше, что свекровь была полностью поглощена своей старшей дочерью Марией и её сыном Артёмом — избалованным трёхлетним мальчиком, который при каждой встрече устраивал представления, достойные Большого театра.
Воспоминания о последней семейной встрече вызвали у молодой женщины тяжёлый вздох. Маленький ураган по имени Артём разбил две хрустальные вазы, подаренные на свадьбу, а его мать и бабушка лишь умилённо хихикали: «Он же мальчик! Такой непоседа!»
Мобильный телефон внезапно загудел, выводя Дарью из задумчивости. На экране высветилось имя мужа.
— Ты уже решила насчёт праздника? — без предисловий спросил муж.
Молодая женщина улыбнулась, прижимая телефон плечом к уху и перелистывая страницы ежедневника.
— Утром забронировала столик в «Морфеусе». Вечеринка только для взрослых, никаких детей.
На несколько секунд в трубке воцарилась тишина.
— Родители хотели приехать с Машей и Тёмой, — осторожно произнёс Николай.
По полированной поверхности стола прошла лёгкая вибрация — это Дарья с силой поставила чашку.
— Только не говори, что ты согласился, — холодно произнесла она. — Мы обсуждали это. В «Морфеусе» программа для взрослых, Тёме будет скучно.
— Маша считает, что её сын должен участвовать во всех семейных мероприятиях, — голос мужа звучал виновато.
Под весёлый перезвон кухонных часов в форме итальянской пиццерии Дарья пыталась взять себя в руки.
— Коль, это мой юбилей. Один вечер без детей — разве это много? Пусть золовка найдёт няню.
Третий год замужества преподносил всё новые сюрпризы. Каждый праздник превращался в дипломатическую миссию, где приходилось учитывать интересы и обиды всех возможных родственников.
— Я постараюсь объяснить, — неуверенно пообещал муж.
Вечером того же дня на пороге их квартиры возникла Елена Петровна.
— Дашенька! — воскликнула она, порывисто обнимая невестку. — Какая ты худенькая! Совсем не кормишь себя!
Дарья вежливо улыбнулась.
— Проходите. Чай будете?
По квартире распространился насыщенный аромат французских духов, смешанный с запахом булочек, которые свекровь торжественно извлекла из сумки.
— Вот, домашние, тебе нужно кушать больше. А то Коленька совсем зачахнет, — приговаривала она, проходя на кухню. — Я узнала про твой день рождения! Как же здорово, что ты решила собрать всю семью!
Глаза у свекрови сверкали фальшивым восторгом, пока она раскладывала на столе принесённые сладости.
— Вообще-то я планировала вечеринку в кафе, — осторожно начала Дарья. — «Морфеус» — место без детской программы…
Улыбка свекрови застыла.
— А что же Тёмочка? Он так ждёт встречи с тётей Дашей! — её голос приобрёл металлические нотки. — Маша уже купила ему новый костюмчик для твоего праздника.
Невестка медленно выдохнула, считая про себя до пяти.
— Елена Петровна, я с удовольствием встречусь с Тёмой в другой день. Но тридцатилетие хочется отметить в спокойной обстановке, без детских капризов.
Свекровь поджала губы.
— Значит, наш мальчик тебе мешает? А знаешь, Дашенька, в нашей семье детей никогда не оставляли за бортом. Мы — одна семья, и либо все вместе, либо…
На улице стемнело, и оконные стёкла превратились в чёрные зеркала. Мягкий свет торшера с абажуром из венецианского стекла не сглаживал резких теней на лицах.
Дарья опустилась в кресло напротив дивана, где восседала Елена Петровна. Между ними стоял журнальный столик из палисандра с нетронутым чаем.
— Я понимаю ваши желания, но почему так сложно уважать меня хотя бы в мой день рождения? — спросила Дарья.
Взгляд свекрови стал острее.
— А почему ты не уважаешь нашу семью? Маша считает, что ты специально выбрала такое место, чтобы исключить её ребёнка.
Ключ повернулся в замке — пришёл Николай. По быстроте его шагов Дарья поняла, что муж уже в курсе ситуации.
— Мама, ты зачем приехала? — с порога спросил он, целуя мать в щёку.
— Сынок, твоя жена не хочет видеть на празднике своего племянника! Маша плачет, Артёмка спрашивает, почему тётя Даша его не любит!
Николай бросил быстрый взгляд на жену и сел между ними, как миротворец на переговорах.
— Давайте обсудим, — начал он. — Даша организует праздник…
— Вот именно! — перебила его мать. — Организует так, чтобы расколоть нашу семью!
Дарья поднялась с кресла.
— Я никого не раскалываю, Елена Петровна. Просто хочу один вечер без детских истерик и разбитой посуды.
Глаза свекрови сузились.
— Ты намекаешь, что мой внук плохо воспитан?
Николай нервно поправил воротник рубашки.
— Мам, место действительно не подходит для детей. Там будет громкая музыка, алкоголь…
— Прекрасно! — Елена Петровна резко встала. — Значит, вы выбираете шумную вечеринку вместо семьи. В таком случае, может, нам всем лучше остаться дома? Я думала, что ты, Коля, понимаешь важность семейных уз.
Сквозь тонкую перегородку между кухней и гостиной Дарья слышала приглушённый разговор мужа с матерью, пока готовила свежий чай. Елена Петровна не сдавалась:
— Тёмочка будет очень тихим, обещаю. А если что, Маша сразу его уведёт.
— Мам, я помню, как на дне рождения отца Тёма разрисовал стену в ресторане, и сестра сказала, что это «творческое самовыражение», — твёрдо напомнил Николай.
Дарья невольно улыбнулась, расставляя чашки на подносе. Когда она вернулась, Елена Петровна уже надевала пальто.
— Я всё поняла, — сухо произнесла свекровь. — Передам Маше, что её сын нежеланный гость.
Николай устало вздохнул.
— Мам, никто такого не говорил…
— А ещё передайте, пожалуйста, что я с удовольствием встречусь с Тёмой на следующий день, — добавила Дарья. — Могу даже испечь для него торт.
Елена Петровна смерила невестку взглядом.
— Не утруждайся. Маша сама отличный кондитер. И запомни, девочка: семья — это навсегда, а твои модные вечеринки — дело временное.
После ухода свекрови в квартире повеяло прохладой, несмотря на работающие батареи. Николай обнял жену за плечи.
— Прости за это. Ты абсолютно права насчёт праздника.
Дарья прижалась к мужу, вдыхая знакомый запах его одеколона.
— Как думаешь, твоя мама действительно не придёт?
Он усмехнулся.
— Придёт. И Машу с мужем приведёт. Вопрос только в том, будет ли с ними Тёма.
Ночью Дарья долго не могла уснуть. Через неделю её юбилей, а вместо радостного ожидания — тревога и раздражение. Рядом мерно дышал Николай, иногда что-то бормоча во сне. Интересно, снится ли ему этот семейный конфликт?
Злополучный юбилей наступил в первых числах декабря. Ресторан «Морфеус» встретил гостей светом фиолетовых ламп и фортепианными композициями в исполнении длинноволосого музыканта в вишнёвом костюме.
Изящная хозяйка торжества в платье цвета индиго с открытой спиной встречала друзей у дубовой стойки бара, поглядывая на часы. Стрелки показывали восемь вечера, а родственники мужа так и не появились.
— Может, они решили не приходить? — с надеждой прошептала Дарья на ухо Николаю, когда тот обнял её за талию.
Улыбка озарила лицо мужчины.
— Тогда это лучший подарок на твой день рождения, — ответил он, целуя супругу в щёку.
Волшебный момент разрушил громкий детский плач, эхом прокатившийся по залу. У входа в ресторан стояла Мария в кремовом костюме-двойке, одной рукой держа за плечи рыдающего Артёма, а другой — руку своего мужа Вадима. Сразу за ними маячили фигуры Елены Петровны и Владимира Степановича.
Застывшая улыбка на лице именинницы медленно превратилась в гримасу шока.
— Она же обежала, что не возьмут его.. — выдохнула она.
Мимо проходящий официант с подносом шампанского удивлённо покосился на ребёнка, но ничего не сказал.
Через несколько минут родственники мужа уже сидели за праздничным столом. Артём, затихший после истерики, деловито изучал меню, тыкая пальцем в картинки.
— Какое интересное заведение ты выбрала, Дарья, — проговорила Елена Петровна, оглядывая интерьер ресторана. — Очень… взрослое.
Молодая женщина сохраняла невозмутимость.
— Спасибо, я рада, что вы всё-таки пришли. Хотя не ожидала увидеть Артёма.
Золовка в резкой форме ответила.
— Мы же не могли оставить его дома! После того, как он так стремился поздравить любимую тётю. Правда, Тёмочка?
Мальчик, полностью поглощённый изучением солонки, никак не отреагировал.
Компания гостей, собравшаяся в дальнем углу зала, периодически бросала недоумённые взгляды на семейную группу. Дарья постаралась улыбнуться своим друзьям, давая понять, что всё в порядке.
Вечер катился по наклонной уже к основной подаче блюд. Артём, которому быстро наскучило сидеть за столом, начал носиться между столиками, несмотря на замечания официантов.
— Мария, может, стоит успокоить ребёнка? — осторожно предложила Дарья, наблюдая, как её племянник едва не опрокинул поднос с напитками.
Золовка отмахнулась.
— Он просто очень активный! Пусть выплеснет энергию. Знаешь, современные психологи говорят, что детям нужна свобода самовыражения.
Официант принёс торт — трёхъярусное произведение искусства с узорами из синего крема и тридцатью изящными свечами. Зал затих. Дарья, очарованная красотой десерта, не заметила, как Артём вернулся к столу, заинтересовавшись яркими огоньками.
— Загадывай желание, — шепнул на ухо Николай.
Едва именинница наклонилась к свечам, как мальчик с криком «Я тоже хочу задуть!» бросился к торту. Маленькие ручки ухватились за край скатерти, и в следующее мгновение праздничный стол покачнулся. Посуда зазвенела, бокалы опрокинулись, а торт, словно в замедленной съёмке, соскользнул на пол вместе с закусками и салатами.
Тёмная масса из крема, ягодного джема и шоколада растеклась по мраморному полу. Среди этого хаоса стоял ошеломлённый Артём, с ног до головы перепачканный начинкой.
В образовавшейся тишине отчётливо прозвучал голос Марии:
— Ой, какая неприятность! Но ведь это просто случайность!
Дарья, глядя на разрушенное торжество, медленно поднялась из-за стола. Руки её дрожали, но голос оставался удивительно спокойным.
— Мария, твой сын только что уничтожил торт стоимостью двадцать тысяч рублей. Не считая испорченных блюд и, возможно, одежды гостей. Будь добра, оплати ущерб.
В туже секунду свекровь вскочила.
— Что ты такое говоришь? Он же ребёнок! Это просто несчастный случай!
Николай положил руку на плечо жены.
— Мама, Даша права. Мы предупреждали, что место не подходит для детей.
Мария прижала сына к себе, не обращая внимания на то, что крем пачкал её светлый костюм.
— Значит, вы обвиняете трёхлетнего ребёнка? Замечательно! Никогда бы не подумала, что моя семья способна на такую чёрствость!
Управляющий ресторана, привлечённый шумом, деликатно кашлянул.
— Дамы и господа, мне очень жаль, но нам придётся оформить акт о порче имущества.
Елена Петровна с гневом посмотрела на мужчину.
— Вот ещё! Мы не будем ничего оплачивать! Если бы вы были нормальным заведением, у вас бы были предусмотрены безопасные условия для детей!
Ситуация накалялась. Официанты уже убирали беспорядок, а гости недоумённо переглядывались.
— Я не понимаю, — произнесла Дарья, — почему я должна страдать из-за вашего нежелания контролировать ребёнка? Это мой день рождения, который вы испортили.
Марина схватила сумочку.
— Пойдём, Тёма. Оказывается, нас здесь не рады видеть. Мама, папа, Вадим — мы уходим.
Елена Петровна взяла под руку мужа.
— Коля, ты позволишь этой женщине так обращаться с твоей родной сестрой и племянником?
Николай решительно встал рядом с женой.
— Мама, мой жена пострадала сегодня. А поведение сестры можно сказать свинское, а ты ещё её защищаешь.
Праздник был безнадёжно испорчен.
Холодный февраль выдался особенно тоскливым для Николая. С декабрьского фиаско мать и сестра не звонили ему, ограничиваясь редкими сухими сообщениями в мессенджере. Владимир Степанович пару раз пытался наладить общение, но под давлением жены сдался.
В один из серых вечеров телефон Николая внезапно ожил.
— Коленька, это мама, — голос Елены Петровны звучал непривычно мягко. — Я хотела пригласить вас с Дашей на мой день рождения в следующую субботу.
Мужчина удивлённо приподнял брови, переглянувшись с женой, которая с интересом прислушивалась к разговору.
— Очень рад. Конечно, мы придём.
— Отлично! — оживилась свекровь. — Только есть один небольшой нюанс. Мы заказали банкет в «Ривьере», это по шесть тысячи с человека. Вадим уже скинул деньги за Машу и Тёму. Вам тоже нужно перевести двенадцать тысячи.
Николай тихо хмыкнул.
— Ты хочешь, чтобы мы заплатили за посещение твоего дня рождения?
— Не драматизируй, сынок! Просто все скидываемся, чтобы было красиво. Ведь мы семья!
После завершения звонка Дарья встретилась взглядом с мужем.
— Она выставила нам счёт за приглашение на собственный праздник? И это после того, как они ни копейки не заплатили за испорченный торт?
Николай опустился на диван.
— Кажется, это их способ преподать нам урок.
В день рождения свекрови Дарья вернулась с работы пораньше. В квартире витали аппетитные ароматы — Николай уже колдовал на кухне, готовя их любимое ризотто с белыми грибами.
Уютно устроившись за обеденным столом с бокалом красного вина, молодая женщина наблюдала, как её муж ловко нарезает овощи для салата.
— Не жалеешь, что мы не пошли? — спросила она, отпивая глоток «Кьянти».
Николай покачал головой.
В руках у Дарьи блеснул бокал, наполненный рубиновой жидкостью.
— За нашу маленькую, но счастливую семью?
Мужчина улыбнулся, поднимая свой бокал навстречу:
— За нас и за правила, которые мы сами для себя устанавливаем.
Тихая музыка из колонок создавала особую атмосферу в их уютной квартире. За окном мягко падал снег, укрывая московские улицы белым покрывалом. А в это время на экране телефона, поставленный на беззвучный режим, уже раз двадцать высветилось сообщение от свекрови.
«Быть взрослым – значит уметь говорить ‘нет’ даже тем, кого любишь.» – Эрих Фромм
