Александр не хотел возвращаться домой. Ключ вертелся в замке, а сердце уже тяжелело от мысли, что через секунду придётся переступить порог и увидеть эти глаза — холодные, как декабрьское небо. Но что делать, если мать опять закатила истерику по телефону, требуя немедленного визита?
— Сашенька, ты слишком добр, — говорила ему Елена каждый раз, когда он срывался с работы из-за очередного звонка. — Она манипулирует тобой.
Елена… При мысли о жене губы невольно сложились в улыбку. Шесть лет вместе, а она всё ещё умела так легко расправить морщину между его бровей.
Дверь открылась с привычным скрипом. В коридоре витал запах жареной рыбы и какого-то приторного парфюма.
— Наконец-то! — Валентина Петровна возникла из кухни, вытирая руки о фартук. — Я уж думала, ты решил мать родную бросить!
Её голос — резкий, с хрипотцой от многолетнего курения — царапал барабанные перепонки. Саша поморщился, но тут же натянул улыбку.
— Здравствуй, мама. Что случилось? Ты говорила, что-то срочное.
Валентина Петровна поджала губы. На её лице — бледном, с остатками когда-то яркой красоты — отпечаталось выражение оскорблённого достоинства.
— Уже и повод нужен, чтобы сына увидеть? — Она театрально вздохнула. — Пошли на кухню, остывает всё.
Кухня в старой хрущёвке казалась ещё меньше из-за нагромождения вещей. Здесь Валентина Петровна жила уже тридцать лет — с тех пор, как получила эту квартиру ещё до рождения Саши. Отец ушёл, когда мальчику было пять, и с тех пор мать ясно дала понять, что теперь Саша — единственный мужчина в её жизни.
— Садись, я тебе окрошки налью. Ты же любишь мою окрошку?
— Мама, я только что пообедал с клиентом, — Саша устало провёл рукой по лицу.
— Как хочешь. Значит, клиент важнее матери, — в голосе зазвенели стальные нотки. — А с женой своей ты, конечно, поужинаешь.
Александр знал этот тон. Сейчас начнётся.
— Мама, давай не будем…
— Что не будем? — Валентина Петровна грохнула тарелкой о стол. — Правду говорить не будем? О том, что эта твоя… Леночка, — имя жены она произнесла с такой гримасой, будто откусила кусок лимона, — вертит тобой как хочет?
Саша закрыл глаза. В свои тридцать четыре он был успешным юристом, уважаемым коллегами и клиентами человеком. Но стоило переступить порог материнской квартиры, как он снова превращался в маленького мальчика, пытающегося угодить самому важному человеку в мире.
— Что конкретно случилось, мама?
Валентина Петровна достала из кармана фартука помятый конверт.
— Вот что случилось! Пришло вчера. Прочитай.
Саша развернул листок. Официальное уведомление от управляющей компании о задолженности за коммунальные услуги.
— И это причина моего срочного визита? Мама, я же плачу за твою квартиру. Наверное, какая-то ошибка.
— Никакой ошибки! Три месяца не плачено! — Валентина Петровна скрестила руки на груди. — Твоя Леночка, видимо, решила, что старуху можно и на улицу выставить. Деньги-то на её побрякушки находятся!
Саша почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение.
— Я проверю платежи. Наверняка это недоразумение.
— Недоразумение — это то, что ты на ней женился! — отрезала Валентина Петровна. — Я сразу видела, что она тебя не любит. Только деньги твои любит.
Старая песня. Шесть лет одно и то же. Александр достал телефон, чтобы проверить выписку по карте. Действительно, последние платежи не прошли. Странно, он был уверен, что настроил автоплатёж…
— Я всё оплачу завтра, мама. А сейчас мне пора, у меня встреча через час.
— Конечно, беги, — Валентина Петровна картинно махнула рукой. — А мать пусть хоть с голоду помирает. Старая, никому не нужная…
Саша почувствовал знакомое чувство вины. Тяжёлое, как свинец, оно оседало где-то в желудке, мешая дышать.
— Мама, перестань. Я тебя не бросаю. Просто у меня действительно встреча. Я завтра всё оплачу и заеду к тебе.
— А я, может, завтра уже помру! — Валентина Петровна прижала руку к сердцу. — Вот так, одна-одинёшенька. И никто не узнает даже.
Саша вздохнул. Он знал, что мать здорова как лошадь, несмотря на постоянные жалобы. Последний раз, когда он вызвал ей скорую после подобного представления, врачи только руками развели — давление как у космонавта.
— Хорошо, — он сдался. — Что ты хочешь?
Лицо Валентины Петровны просветлело.
— Посиди со мной, сыночек. Телевизор посмотрим. Я тебе котлет нажарила, твоих любимых, с чесночком.
Саша написал сообщение клиенту о переносе встречи и сел за стол. Время тянулось медленно, как густая патока. Мать рассказывала соседские сплетни, жаловалась на здоровье, критиковала правительство. Обычный набор. А потом, как бы между делом, спросила:
— Сашенька, а правда, что вы с Леночкой квартиру побольше присматриваете?
Александр напрягся. Откуда она узнала? Они с Еленой только неделю назад начали обсуждать возможность переезда, никому ещё не говорили.
— С чего ты взяла?
Валентина Петровна довольно улыбнулась, как кошка, добравшаяся до сметаны.
— Птичка на хвосте принесла. Значит, правда. А что с вашей нынешней будет?
— Мы ещё ничего не решили, мама.
— А я тут подумала… — Валентина Петровна сделала паузу. — Может, ты мне её отдашь? Свою старую квартиру. А я эту продам. Мне же много не надо, а так хоть поближе к тебе буду.
Внутри у Саши всё похолодело. Только этого не хватало. Елена точно не переживёт такого соседства.
— Мама, мы ещё даже не решили, будем ли переезжать. И потом, эта квартира — наша с Еленой. Мы её вместе покупали.
— Вместе? — Валентина Петровна фыркнула. — А деньги-то чьи были? Твои! От отца твоего остались. А что она внесла? Подушки кружевные?
Саша стиснул зубы. Деньги действительно достались ему от отца, но Елена вложила все свои сбережения, а потом они вместе выплачивали ипотеку.
— Не в этом дело, мама. Просто мы пока ничего не решили.
— Ладно-ладно, — Валентина Петровна примирительно похлопала его по руке. — Я же не настаиваю. Просто подумай. Мать ведь о твоём благе заботится.
Домой Александр вернулся поздно. Елена ждала его в гостиной с книгой в руках. Тонкие пальцы нервно теребили страницы.
— Как твоя мама? — спросила она, не поднимая глаз от книги.
— Как обычно, — Саша опустился рядом на диван. — Драматизирует, жалуется, требует внимания.
Елена закрыла книгу.
— Саша, нам надо поговорить.
Что-то в её голосе заставило его напрячься.
— Что случилось?
— Ты отключил автоплатёж за квартиру твоей матери?
— Что? Нет, конечно! — он удивлённо посмотрел на жену. — С чего ты взяла?
Елена достала телефон, открыла приложение банка и показала ему.
— Три месяца назад платёж был отменён. С пометкой «по распоряжению клиента».
Саша нахмурился. Он точно не отменял платёж. Если только…
— Дай мне телефон.
Он проверил дату отмены. Это был день, когда он оставил телефон дома, забыв его на кухне, а сам поехал на важную встречу. Елена была на работе. А Валентина Петровна… Валентина Петровна приходила к ним в гости и ждала его возвращения.
— Боже мой, — Саша медленно выдохнул. — Она сама отменила платёж. Чтобы потом обвинить тебя.
Елена грустно улыбнулась.
— Я так и подумала. Саша, это не может продолжаться.
— Я знаю, — он потёр виски. — Я поговорю с ней.
— Ты говоришь с ней уже шесть лет, — тихо сказала Елена. — Ничего не меняется. Она всегда будет пытаться встать между нами.
Саша обнял жену. Она была права, и он это знал. Но как объяснить, что каждый раз, когда он пытается поставить матери границы, чувство вины душит его, не даёт дышать?
— Я правда поговорю с ней. Серьёзно поговорю.
Елена кивнула, но в её глазах он видел сомнение. И страх. Страх, что ничего не изменится.
Валентина Петровна открыла дверь не сразу. Когда Саша позвонил и сказал, что едет к ней один, без Елены, она обрадовалась. Но теперь, глядя на серьёзное лицо сына, насторожилась.
— Что-то случилось, сыночек?
— Да, мама. Нам нужно поговорить.
Он прошёл на кухню, не дожидаясь приглашения. Сел за стол и указал на стул напротив.
— Я знаю, что это ты отменила автоплатёж за свою квартиру. В тот день, когда приходила к нам и я забыл телефон дома.
Валентина Петровна открыла рот, чтобы возразить, но Саша остановил её жестом.
— Не отрицай. Я проверил. И я хочу знать — зачем? Зачем обвинять Елену в том, чего она не делала?
— Ты обвиняешь родную мать во лжи? — Валентина Петровна повысила голос. — Из-за этой…
— Не смей! — впервые в жизни Саша повысил голос на мать. — Не смей говорить о моей жене в таком тоне. Елена ничего тебе не сделала. Это ты с первого дня нашего знакомства пытаешься очернить её в моих глазах.
Валентина Петровна побледнела, но быстро взяла себя в руки.
— Я только хотела защитить тебя, сыночек. Она использует тебя, разве ты не видишь? Шесть лет вместе, а где дети? Ей нужны только твои деньги.
— Мама, Елене ничего от меня не нужно. Она сама работает и зарабатывает не меньше меня. А детей… — он сделал паузу. — Детей мы планируем, когда будем готовы. Это наше решение.
— Ты совсем от рук отбился, — в голосе Валентины Петровны появились слёзы. — Я всю жизнь положила, чтобы тебя вырастить. Одна тянула, без отца твоего, который бросил нас.
Саша вздохнул. Он знал об этом. Слышал тысячу раз. С детства эти слова вбивались в его голову как гвозди — ты мне должен, я жизнь на тебя положила.
— Мама, я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. Но я взрослый человек и имею право на собственную жизнь. На свою семью.
— Я — твоя семья! — воскликнула Валентина Петровна. — Я, а не эта…
— Прекрати! — Саша стукнул кулаком по столу. — Елена — моя жена. Моя семья. И если тебе так сложно это принять, нам придётся ограничить наше общение.
— Что? — Валентина Петровна округлила глаза. — Ты угрожаешь матери?
— Я не угрожаю. Я говорю, как будет.
Повисла тяжёлая пауза. Саша чувствовал, как сердце колотится в груди. Никогда прежде он не решался на такой разговор с матерью.
— Это она тебя настроила, — наконец процедила Валентина Петровна. — Отобрала у матери единственного сына.
— Нет, мама. Это ты пытаешься отобрать у меня жену. И я больше не позволю тебе это делать.
Он встал из-за стола. Внутри было больно, но вместе с тем — удивительно легко. Словно камень, давивший на грудь много лет, вдруг исчез.
— Я буду продолжать помогать тебе финансово. Но если ты не сможешь уважительно относиться к Елене, нам придётся видеться реже.
— Значит, так, — Валентина Петровна поджала губы. — Выбираешь её, а не родную мать.
— Я не выбираю между вами, мама. Я просто прошу тебя уважать мой выбор.
Он направился к выходу. У двери обернулся. Валентина Петровна сидела за столом, выпрямив спину, глядя прямо перед собой. В этот момент она казалась очень старой и очень одинокой.
— Я позвоню тебе завтра, — мягко сказал Саша.
Ответа не последовало.
Валентина Петровна не отвечала на звонки три дня. На четвёртый Саша не выдержал и поехал к ней. Дверь открыла соседка.
— Ой, Сашенька! А матери твоей нет. Она вчера уехала к сестре своей в Пермь. Сказала, надолго.
Сестра в Перми? Саша даже не знал, что у матери есть сестра. Она никогда о ней не рассказывала.
Дома он рассказал обо всём Елене. Она молча обняла его.
— Вернётся, — сказала она мягко. — Это манипуляция, ты же знаешь.
Саша кивнул. Он знал. Но всё равно было больно.
Валентина Петровна вернулась через две недели. Позвонила сама, голосом умирающей лебеди сообщила, что плохо себя чувствует и хотела бы видеть сына. Одного.
Саша поехал. В квартире пахло лекарствами. Мать действительно выглядела осунувшейся, но глаза блестели как-то по-особенному.
— Сашенька, я тут подумала, — начала она после дежурных расспросов о здоровье. — Может, ты прав. Может, мне действительно стоит дать вам с Леночкой больше пространства.
Саша удивлённо посмотрел на неё. Такого поворота он не ожидал.
— Я поговорила с сестрой, — продолжила Валентина Петровна. — Она предложила мне переехать к ней в Пермь. У неё большой дом, места много. И климат там лучше для моих суставов.
— Мама, это серьёзное решение. Ты уверена?
— Конечно, я буду скучать по тебе, сыночек. Но ты же будешь приезжать? — В её глазах появилась хитринка. — Или даже лучше — я продам эту квартиру и куплю что-нибудь поменьше здесь и немного помогу сестре деньгами. Она ведь тоже не молодеет.
Саша молчал, переваривая услышанное. Что-то здесь было не так. Шестым чувством он ощущал подвох, но не мог понять, в чём именно.
— Что ж, если ты действительно этого хочешь…
— Хочу, сыночек, хочу, — Валентина Петровна похлопала его по руке. — Только вот на одну пенсию квартиру не купишь. А моя хоть и трёшка, но хрущёвка старая, много не выручишь.
Вот оно. Саша внутренне усмехнулся. Мать хотела денег. Как всегда.
— Я помогу тебе, мама. Если ты действительно решила переехать.
— Спасибо, сыночек, — она прослезилась. — А я вот ещё что подумала. Раз уж вы с Леночкой хотите квартиру побольше… Может, вы мою купите? По-родственному, со скидкой.
Саша с трудом сдержал смех. Вот так поворот. Хрущёвка на пятом этаже без лифта, с прогнившими трубами и покосившимися полами. И это вместо новой квартиры в современном жилом комплексе, которую они с Еленой присмотрели?
— Спасибо, мама, но мы уже выбрали другой вариант. И задаток внесли.
— Вот как, — Валентина Петровна поджала губы. — Что ж, жаль. Но может, ты тогда купишь её для сдачи? Инвестиция, так сказать.
— Я подумаю, — уклончиво ответил Саша. Он уже понял, к чему идёт этот разговор, и решил не развивать тему.
— Я же говорила, — Елена покачала головой, выслушав его рассказ. — Это очередная манипуляция. Никуда она не переедет.
Саша согласно кивнул.
— Знаю. Но, по крайней мере, она больше не пытается поссорить нас.
В этот момент зазвонил телефон. Номер матери.
— Сашенька, извини, что поздно, — Валентина Петровна говорила быстро, взволнованно. — Но мне срочно нужен твой совет как юриста.
— Что случилось?
— Я тут разговорилась с соседкой, она риэлтор. И она мне сказала одну интересную вещь. Оказывается, если мы с тобой оформим дарственную на мою квартиру, а потом ты её продашь, то налог будет меньше, чем если я сама продам и потом подарю тебе деньги. Это правда?
Саша закатил глаза. Вот она, истинная цель всех этих разговоров о переезде.
— Мама, давай я заеду завтра, и мы всё обсудим.
— Конечно, сыночек! И привози свою Леночку, я так давно её не видела.
Саша переглянулся с женой. Та едва заметно покачала головой.
— Извини, мама, но Елена завтра занята. Я приеду один.
— Жаль, очень жаль, — в голосе Валентины Петровны звучало откровенное облегчение. — Тогда я котлет нажарю, твоих любимых.
Визит к матери прошёл предсказуемо. Валентина Петровна пыталась убедить сына, что ему необходимо как можно скорее оформить её квартиру на себя — «для твоей же пользы, сыночек». Саша терпеливо объяснил, что в их ситуации это не имеет никакого финансового смысла, и если мать действительно хочет переехать, то проще продать квартиру самой.
— Ну, если ты так считаешь, — Валентина Петровна поджала губы. — Я просто хотела как лучше.
— Я знаю, мама.
На обратном пути Саша размышлял о странном изменении в поведении матери. Она явно что-то задумала, но что именно? Не похоже, чтобы она действительно собиралась переезжать к сестре. Скорее всего, вся эта история была выдумана, чтобы… Чтобы что? Выманить у него деньги? Но для этого не нужно было изобретать такую сложную схему с переездом и оформлением дарственной.
Разгадка пришла через неделю. В воскресенье утром, когда они с Еленой ещё нежились в постели, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Валентина Петровна с огромным чемоданом.
— Сашенька! — она бросилась к сыну на шею. — Я всё решила! Переезжаю к вам!
Саша остолбенел. В дверях спальни появилась Елена, завернувшаяся в халат.
— Что происходит?
— А, Леночка, доброе утро! — Валентина Петровна просияла фальшивой улыбкой. — Я вот решила не ждать, пока квартиру продам. Сразу к вам переехала. Всё равно вы же скоро в новую переедете, правда? А я пока тут поживу, в гостиной. Мне много места не надо.
Елена переглянулась с мужем. В её глазах читалось отчётливое «я же тебе говорила».
— Мама, мы не можем… — начал было Саша, но Валентина Петровна уже проталкивалась в квартиру с чемоданом.
— Что не можете? Приютить родную мать? — Она деланно всплеснула руками. — Совести у вас нет! Я всю жизнь на тебя положила, а ты мать родную на улицу выгоняешь!
— Никто тебя не выгоняет, — устало сказал Саша. — Но мы не готовы к тому, чтобы ты жила с нами.
— Конечно, это всё она! — Валентина Петровна ткнула пальцем в сторону Елены. — Настроила тебя против матери! А ты и рад стараться!
Елена сделала глубокий вдох.
— Валентина Петровна, давайте все успокоимся и обсудим это как взрослые люди.
— Я с тобой разговаривать не желаю, разлучница! — Валентина Петровна повысила голос. — Увела сына от матери, а теперь ещё и указывает мне!
— Мама, прекрати! — Саша шагнул между женой и матерью. — Я не позволю тебе так разговаривать с Еленой.
— Ах, так? — Валентина Петровна картинно прижала руку к сердцу. — Значит, выбираешь её, а не родную мать? Пусть так! Но запомни мои слова: когда вы разведётесь — а вы разведётесь, я это нутром чую — квартиру ты должен оставить себе! Это твои деньги были, от отца, не её!
Елена побледнела.
— Я, пожалуй, оставлю вас, — тихо сказала она и скрылась в спальне.
Саша почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. Холодного, расчётливого гнева.
— Мама, — сказал он спокойно, слишком спокойно. — Ты сейчас возьмёшь свой чемодан и уйдёшь. И больше никогда не будешь говорить о моей жене в таком тоне.
— Сашенька, но я…
— Нет, мама. Хватит. Я долго терпел твои манипуляции, твою ревность, твои попытки контролировать мою жизнь. Но с сегодняшнего дня это закончилось.
— Ты выгоняешь родную мать? — В глазах Валентины Петровны появились слёзы.
— Я не выгоняю тебя. Я прошу тебя уйти и подумать над своим поведением. Когда ты будешь готова уважать мой выбор и мою жену, мы сможем продолжить общение.
— Неблагодарный! — Валентина Петровна задохнулась от возмущения. — После всего, что я для тебя сделала! Я думала, у меня сын, а оказалось — чужой человек!
Она схватила ручку чемодана и с грохотом потащила его к выходу.
— Ты ещё пожалеешь! Когда она бросит тебя, не приползай ко мне! Не приму!
Дверь захлопнулась с такой силой, что со стены упала фотография в рамке. Саша поднял её — их с Еленой свадебное фото, стекло треснуло по диагонали.
Он прошёл в спальню. Елена сидела на краю кровати, глядя в окно. Её плечи чуть подрагивали.
— Прости меня, — Саша опустился рядом и обнял жену. — Прости за всё это.
Елена повернулась к нему. В её глазах блестели слёзы, но взгляд был твёрдым.
— Саша, так больше не может продолжаться. Шесть лет я терпела, надеялась, что всё изменится. Но становится только хуже.
Он сжал её руки.
— Я знаю. Я всё исправлю, обещаю.
— Как? — Елена грустно улыбнулась. — Она никогда не изменится. И я не могу просить тебя выбирать между нами — это нечестно.
— Ты и не просишь, — мягко сказал Саша. — Это мой выбор. Я выбираю нас, нашу семью, наше будущее. И если для этого придётся ограничить общение с матерью — так тому и быть.
Елена прижалась к его плечу.
— Я не хочу разрушать твои отношения с матерью. Просто хочу, чтобы она перестала вмешиваться в нашу жизнь.
— Я поговорю с ней, — Саша поцеловал жену в висок. — Когда она остынет. Но на этот раз я буду тверже.
Валентина Петровна не объявлялась две недели. Не звонила, не писала сообщений. Саша несколько раз пытался дозвониться до неё, но безуспешно. На третью неделю позвонила соседка.
— Сашенька, ты бы приехал. Мать твоя совсем плоха. Лежит целыми днями, почти не встаёт.
Сердце сжалось от тревоги. Он тут же поехал к матери. Валентина Петровна открыла не сразу. Когда дверь наконец распахнулась, Саша едва узнал её — осунувшаяся, в несвежем халате, с потухшим взглядом.
— Мама, что с тобой?
— А тебе не всё равно? — Она отвернулась, но пропустила его в квартиру. — Зачем пришёл? Жена отпустила?
Саша проглотил колкий ответ. Сейчас не время для выяснения отношений.
— Соседка позвонила. Сказала, тебе плохо.
— Клавка — старая сплетница, — фыркнула Валентина Петровна, но как-то без прежнего запала. — Делать ей нечего, вот и суёт нос в чужие дела.
Она прошла на кухню, опираясь на стену. Саша заметил, как тяжело ей даётся каждый шаг.
— Мама, что с тобой? Ты к врачу обращалась?
— Зачем? — Она устало опустилась на стул. — Чтобы услышать, что я старая и больная? Я и так это знаю. И никому не нужная, это тоже знаю.
Саша вздохнул. Снова эта песня. Но что-то подсказывало ему, что на этот раз всё серьёзнее, чем обычно.
— Давай я отвезу тебя к врачу.
— Не нужно, — она отмахнулась. — Лучше чаю поставь, раз уж пришёл.
Саша включил чайник и стал осматривать кухню. Немытая посуда в раковине, пустой холодильник, пыль на всех поверхностях. Не похоже на его мать, которая всегда была помешана на чистоте.
— Когда ты последний раз ела?
Валентина Петровна пожала плечами.
— Вчера… или позавчера. Не помню. Аппетита нет.
Саша достал телефон.
— Я вызываю скорую.
К его удивлению, мать не стала возражать. Просто кивнула и закрыла глаза.
В больнице диагностировали обострение хронического гастрита, обезвоживание и общее истощение. Ничего смертельного, но требующее серьёзного лечения. Врач отвёл Сашу в сторону.
— Ваша мама не только физически истощена. У неё признаки депрессии. Рекомендую консультацию психотерапевта.
Саша кивнул. Он и сам видел, что дело не только в физическом здоровье.
Валентину Петровну положили в больницу на неделю. Саша приезжал каждый день, привозил фрукты, книги, сидел рядом. Они почти не разговаривали — о чём говорить, если все темы ведут к ссоре? Но в последний день перед выпиской мать вдруг взяла его за руку.
— Сашенька, я тут много думала. О нас, о тебе, о твоей… о Елене.
Саша напрягся, готовясь к очередной сцене. Но Валентина Петровна удивила его.
— Я была неправа, — она говорила тихо, глядя в окно. — Не в том, что люблю тебя и хочу для тебя лучшего. А в том, как это показывала.
Саша молчал, боясь спугнуть этот момент внезапной откровенности.
— Понимаешь, — продолжила мать, — когда твой отец ушёл, я поклялась, что никогда не позволю никому снова причинить мне такую боль. И единственным мужчиной в моей жизни стал ты. Я вложила в тебя всё — все мечты, все надежды. А когда ты вырос и выбрал другую женщину… Это было как предательство.
— Мама, я никогда не предавал тебя, — мягко сказал Саша. — Любовь к Елене не уменьшает моей любви к тебе.
— Умом я это понимаю, — Валентина Петровна слабо улыбнулась. — Но сердцем… Сердцем сложнее принять. Мне казалось, что она отбирает тебя у меня. И я начала воевать с ней. Глупо, правда?
Саша сжал её руку.
— Елена никогда не хотела войны. Она всегда уважала тебя как мою мать.
— Знаю, — Валентина Петровна вздохнула. — И это делало её ещё большим врагом в моих глазах. Если бы она была плохой, если бы обижала тебя или использовала, я бы имела право её ненавидеть. А так… — Она развела руками. — Пришлось выдумывать поводы.
— Зачем ты мне это говоришь сейчас, мама?
Валентина Петровна посмотрела на сына долгим взглядом.
— Потому что чуть не потеряла тебя. И поняла, что это страшнее всего. Страшнее старости, страшнее болезней, страшнее одиночества. — Она сделала паузу. — Я хочу попросить у тебя прощения. И у Елены тоже, если она согласится меня выслушать.
Саша не верил своим ушам. За шесть лет ни разу мать не признавала своей неправоты, не то что просила прощения.
— Конечно, она согласится, — сказал он, обнимая мать. — Я уверен.
Елена не горела желанием встречаться с Валентиной Петровной. После последней сцены она твёрдо решила держаться от свекрови подальше. Но услышав рассказ мужа о больнице, о непривычном раскаянии матери, смягчилась.
— Хорошо, я поговорю с ней. Но без иллюзий, Саша. Люди не меняются в одночасье.
— Я знаю, — он поцеловал жену. — Просто дай ей шанс. Ради меня.
Встречу назначили в нейтральном месте — небольшом кафе возле парка. Валентина Петровна пришла раньше, выбрала столик в углу. Когда Саша с Еленой вошли, она поднялась им навстречу. На ней было старое, но аккуратное платье, волосы уложены, губы подкрашены — она явно готовилась к этой встрече.
— Здравствуй, Леночка, — голос Валентины Петровны звучал непривычно мягко. — Спасибо, что согласилась прийти.
Елена кивнула, всё ещё настороженная.
— Как ваше здоровье, Валентина Петровна?
— Лучше, спасибо, — свекровь указала на стулья. — Присаживайтесь. Я уже заказала чай.
Они сели. Возникла неловкая пауза. Саша переводил взгляд с матери на жену, не зная, как начать разговор. Неожиданно Валентина Петровна сама нарушила молчание.
— Леночка, я хочу попросить у тебя прощения, — она говорила тихо, но твёрдо. — За всё, что я делала и говорила эти годы. За то, как пыталась вмешиваться в вашу жизнь. За то, что не уважала тебя как жену моего сына.
Елена удивлённо подняла брови. Такого она точно не ожидала.
— Я не прошу тебя сразу простить меня или тем более полюбить, — продолжила Валентина Петровна. — Просто хочу, чтобы ты знала: я осознала свои ошибки и искренне сожалею о них.
— Почему сейчас? — спросила Елена после паузы. — Что изменилось?
Валентина Петровна грустно улыбнулась.
— Когда лежишь в больнице и не знаешь, проснёшься ли завтра, многое начинаешь видеть иначе. Я поняла, что могу потерять сына из-за собственной глупости и упрямства. И что сделаю его несчастным, если продолжу войну с тобой.
Официант принёс чай. Все трое молчали, пока он расставлял чашки.
— Валентина Петровна, — наконец сказала Елена, — я ценю вашу искренность. Но вы должны понимать, что доверие не восстанавливается в один день.
— Конечно, девочка, — кивнула свекровь. — Я готова доказывать свои намерения делами, не словами.
— Например? — Елена всё ещё была настроена скептически.
— Например, я записалась к психотерапевту, — Валентина Петровна смутилась. — В моём возрасте это кажется блажью, но врач в больнице настоял, и я подумала — почему бы не попробовать? Говорят, это помогает разобраться в себе.
Саша с удивлением посмотрел на мать. Она, которая всегда считала психологию «западными выдумками для бездельников», вдруг согласилась на терапию?
— И ещё, — продолжила Валентина Петровна, — я всё-таки решила переехать. Не к сестре, конечно, — она виновато улыбнулась сыну, — я её выдумала. Но в доме престарелых есть свободные места. Хорошее место, с медицинским обслуживанием.
— Мама, но это же дорого, — возразил Саша. — И потом, ты всегда говорила, что скорее умрёшь, чем окажешься в «богадельне».
— Я многое говорила, чего не следовало, — Валентина Петровна вздохнула. — А насчёт денег — у меня есть квартира. Я продам её, этого хватит на несколько лет проживания. А потом… посмотрим.
Саша переглянулся с Еленой. Та слегка кивнула, и он понял, что она думает о том же.
— Мама, мы не допустим, чтобы ты жила в доме престарелых, когда у тебя есть мы, — твёрдо сказал Саша. — Но я рад, что ты наконец готова к переменам.
Валентина Петровна посмотрела на сына с невыразимой нежностью.
— Ты всегда был добрым мальчиком, Сашенька. Даже когда я не заслуживала твоей доброты.
— А что вы думаете о том, чтобы снять квартиру недалеко от нас? — неожиданно предложила Елена. — Так вы будете независимы, но при этом мы сможем часто видеться. И помогать вам, если понадобится.
Валентина Петровна растерянно моргнула.
— Но это же дорого… Снимать квартиру в Москве…
— Мы поможем, — Елена посмотрела на мужа, и тот кивнул. — Если вы продадите свою квартиру, денег хватит и на первый взнос для небольшой новой, и на жизнь. А мы добавим, что не хватит.
— Вы… вы бы сделали это для меня? После всего, что я натворила?
В глазах Валентины Петровны блестели слёзы. Настоящие, не наигранные, как обычно.
— Семья есть семья, — просто сказала Елена. — Даже когда бывает сложно.
Прошёл год. Многое изменилось за это время. Валентина Петровна действительно продала свою старую квартиру и с помощью Саши и Елены купила маленькую студию в новом доме, всего в двадцати минутах езды от них. Она регулярно посещала психотерапевта и, казалось, действительно работала над собой. Были срывы, конечно — иногда она не могла удержаться от колкости в адрес невестки или от попытки вмешаться в их жизнь. Но теперь она хотя бы осознавала это и старалась исправиться.
Саша с Еленой тоже переехали — в просторную трёхкомнатную квартиру в новом жилом комплексе. С панорамными окнами и большой террасой, о которой они давно мечтали. И с детской комнатой — пока пустой, но уже готовой принять нового члена семьи.
— Как думаешь, это будет мальчик или девочка? — Елена стояла у окна, поглаживая едва заметный животик. Четвёртый месяц беременности ещё почти не изменил её фигуру.
Саша обнял жену сзади, положив руки на её живот.
— Неважно. Главное, чтобы был здоров.
— А твоя мама мечтает о внуке, — улыбнулась Елена. — Говорит, в их семье всегда были сильные мужчины.
— И сильные женщины тоже, — Саша поцеловал жену в затылок. — Как ты себя чувствуешь после вчерашнего ужина с ней?
Вечер накануне они провели у Валентины Петровны. Та настояла на том, чтобы самой приготовить для них ужин — впервые за всё время.
— На удивление хорошо, — Елена повернулась к мужу. — Знаешь, я никогда не думала, что скажу это, но, кажется, мы с твоей мамой наконец нашли общий язык.
— Ещё бы, — усмехнулся Саша. — Вы обе теперь объединились против меня. «Саша, не переутомляйся», «Саша, больше гуляй», «Саша, следи за давлением» — я чувствую себя ребёнком.
— Привыкай, — рассмеялась Елена. — Скоро нас будет трое против тебя одного.
— С удовольствием, — он притянул жену к себе и поцеловал.
Зазвонил телефон. Имя Валентины Петровны высветилось на экране. Саша нажал на кнопку громкой связи.
— Привет, мам.
— Сашенька, Леночка! — голос Валентины Петровны звучал взволнованно. — Не могли бы вы заехать сегодня? У меня новость!
Они переглянулись.
— Конечно, — ответил Саша. — Что-то случилось?
— Ничего плохого, не волнуйтесь. Просто… просто приезжайте. И, Леночка, — голос Валентины Петровны смягчился, — прихвати, пожалуйста, свою медицинскую карту. Я тут познакомилась с замечательным доктором, он специализируется на ведении беременности. Очень хочу, чтобы ты с ним проконсультировалась.
— Хорошо, Валентина Петровна, — Елена улыбнулась. — Спасибо за заботу.
— До вечера! — Валентина Петровна отключилась.
Саша покачал головой.
— Ну вот, опять вмешивается.
— Но теперь по-другому, — Елена положила голову ему на плечо. — Теперь она действительно заботится, а не пытается контролировать. Чувствуешь разницу?
Саша кивнул. Разница была огромной. И дело не только в поведении матери. Изменились они все. Выросли, стали мудрее, научились слушать и слышать друг друга. Научились прощать.
— А знаешь, — задумчиво сказала Елена, — я всё думаю о том, что сказала твоя мама тогда, во время последней ссоры. Помнишь? «После развода квартиру ты должен оставить себе».
— Помню, — Саша нахмурился. — Обидные были слова.
— Да, но знаешь что? — Елена лукаво улыбнулась. — Она всё-таки не угадала. Мы не развелись. А квартиру… квартиру мы купили вместе. Для нашей семьи. И она растёт, наша семья.
Саша обнял жену, чувствуя, как внутри разливается тепло. Да, их семья выстояла — вопреки всему. И сейчас, в этот момент, глядя в глаза любимой женщины, держа руку на её животе, где зарождалась новая жизнь, он знал: всё было не зря. Все ссоры, все слёзы, все трудные разговоры — всё это привело их сюда, к этому моменту совершенного счастья. И впереди ждало ещё больше — больше испытаний, больше побед, больше любви.
Тихо зашумел чайник на кухне. За окном шелестели молодые листья. Жизнь продолжалась — сложная, непредсказуемая, но такая прекрасная в своём несовершенстве…
… Весна только началась, а в соседнем подъезде уже кипят нешуточные страсти! Молодая мама Ирина, недавно вернувшаяся из декрета, обнаружила на телефоне мужа странные сообщения. «Встретимся, как обычно? Она ничего не заподозрит», — писала ему какая-то Марина. Что скрывает муж Ирины, и как она поступит, узнав о предательстве в тот момент, когда за окном цветут сады, а в душе распускаются надежды на семейное счастье?,
