Чтобы какая-то там бесприданница, эта сирота безродная, стала моей невесткой?! В моём доме хозяйничала?! Никогда!
Перед лицом будущей семьи — Серёж, а если… а если я им совсем не понравлюсь? — голос Юли предательски дрогнул в телефонной трубке.
Она стояла на остановке, ожидая автобус, который должен был отвезти ее к этому шикарному ресторану, к этой пугающей неизвестности.
— Ну, ты же знаешь… я из детдома, у меня ничего нет…
— Юльчик, ты чего? — в голосе Сергея слышалась улыбка, но и нотка беспокойства.
— Перестань накручивать! Ты у меня самая лучшая, самая умная, самая красивая! И вообще, ты будущий гениальный программист!
— Это тут при чем? — она шмыгнула носом, стараясь, чтобы он не услышал.
— А при том, что они увидят, какая ты замечательная! Папа у меня вообще добряк, любит пошутить, сразу тебя примет. Ну, а мама… — он на секунду замолчал.
— Мама у нас, конечно, «с характером», как она сама про себя говорит. Немного строгая, да. Но ты ей точно понравишься, вот увидишь! Главное – будь собой. Я почти на месте, буду ждать тебя внутри. Целую!
— И я тебя, — прошептала Юля, отключая звонок.
«Будь собой», — пронеслось у нее в голове. А какая она, «собой»? Девчонка, выросшая в казенных стенах, рано потерявшая родителей и не знавшая другой родни, кроме воспитателей и таких же, как она, сирот.
Он – Сергей – из полной, обеспеченной семьи, любимый сын, которому всегда дул попутный ветер. Они вместе заканчивали институт, оба будущие программисты, такие разные и такие похожие одновременно.
Единственной отдушиной, местом, где Юля чувствовала себя по-настоящему сильной и уверенной, был зал тайского бокса.
Эх, сейчас бы ту мою решимость… — вырвалось у нее едва слышно.
Там, отрабатывая удары по жесткой груше, она забывала о своей уязвимости, выплескивала всю накопившуюся боль и обиду, воспитывала в себе волю. Ту самую волю, которая сейчас, кажется, отказывала ей.
«Мама у меня «с характером», — слова Сергея эхом отдавались в голове, вызывая новую волну тревоги. Это звучало как-то… особенно настораживающе.
Юля так боялась этого знакомства, что последние дни почти не спала, прокручивая в голове сотни мрачных сценариев. Что она могла предложить этой семье, кроме своей безграничной, искренней любви к их сыну? У нее не было ни громкой фамилии, ни приданого, ни влиятельных связей.
Автобус остановился, и Юля вышла на нужной остановке. До ресторана было еще несколько минут ходьбы. Чтобы немного унять предательскую дрожь в коленях и собраться с мыслями перед решающей встречей, она решила срезать путь через аллею, которая, как ей казалось, вела в нужном направлении.
Едва она углубилась под сень деревьев, как ее слуха достигли резкие, неприятные мужские голоса.
Неприятности на аллее Неподалеку, в тени каштана, разворачивалась неприглядная сцена. Трое мужиков, откровенно быдловатого вида, окружили невысокого, опрятно одетого старичка. Один из них, самый наглый, уже тянул из рук дедушки небольшую кожаную барсетку.
— Слышь, дед, давай по-хорошему, а то хуже будет! — прошипел он, и его дружки мерзко захихикали.
Сердце Юли оборвалось. В одну секунду вся ее тревога о предстоящем знакомстве улетучилась. Перед ней была несправедливость и подлость, и она не могла пройти мимо. Сказались годы тренировок: она действовала почти инстинктивно.
— А ну, отпусти его! — голос Юли прозвучал неожиданно твердо и громко.
Хулиганы обернулись, удивленно уставившись на хрупкую, на первый взгляд, девушку. Тот, что держал барсетку, презрительно хмыкнул:
— А тебе-то что, дюймовочка? Ты куда шла, туда и топай… Ясно?
Но Юля уже не слушала. Она видела испуганные глаза старика, видела замах второго подонка. Молниеносный рывок – и вот уже рука наглеца, тянувшего барсетку, вывернута в болевом захвате. Он взвыл, выпуская сумку.
— Ах ты, стерва! — двое его подельников бросились на Юлю.
Один получил точный удар ногой в солнечное сплетение и согнулся пополам, хватая ртом воздух. Второй попытался схватить ее за волосы, но промахнулся и тут же ощутил на своем лице жесткий блок предплечьем, а затем короткий, но чувствительный удар локтем в челюсть.
Этого оказалось достаточно. Хулиганы, пошатываясь и охая, кое-как поднялись и, бросая злобные взгляды, поспешили ретироваться.
У Юли адреналин еще бурлил в крови. Она подобрала упавшую барсетку и подошла к дедушке, который прислонился к дереву, тяжело дыша.
— С вами все в порядке? Они вас не ударили? — участливо спросила она, замечая, как дрожат его руки.
— Д-деточка… спасибо тебе, — голос старика срывался. — Если бы не ты… Чуть не помер со страху… Мне бы до лавочки доковылять.. Помоги дочка, будь добра, что-то ноги совсем не держат…
Юля осторожно поддержала его под руку, помогла сесть на ближайшую скамейку. Быстро сбегала к ближайшему ларьку и купила бутылку воды.
— Вот, выпейте, пожалуйста. Может, скорую вызвать? Или полицию?
— Нет-нет, не надо, — он сделал несколько глотков. — Сейчас немного отсижусь, и все пройдет. Ты где так научилась ногами махать? Сколько живу на свете белом, а такого чуда ещё не видал…Так смело… Как ангел-хранитель.
Юля посмотрела на часы – она уже прилично опаздывала. Сердце снова тревожно екнуло.
— Мне очень жаль, но мне нужно бежать, у меня важная встреча… Или посидеть с вами еще немного, пока вам не станет лучше?
— Иди, милая, иди, — дедушка слабо улыбнулся. — Ты и так для меня слишком много сделала. Спасибо тебе, от всего сердца. Дай Бог тебе здоровья.
С тяжелым сердцем Юлия попрощалась и почти бегом устремилась к ресторану, надеясь, что опоздание не станет фатальным.
Ледяной душ вместо теплого приема Влетев в зал ресторана, она сразу увидела их столик. Сергей выглядел напряженным. Его отец, мужчина с добродушным, на первый взгляд, лицом, что-то негромко говорил, а вот женщина…
Мать Сергея, очевидно, сидела с таким выражением лица, будто Юля принесла с собой как минимум чуму. Дорогая одежда, безупречный макияж, крупные бриллианты в ушах – все в ее облике кричало о достатке и… высокомерии.
— Простите, пожалуйста, за опоздание! — выдохнула Юля, стараясь улыбнуться. — Небольшое происшествие на улице…
— Происшествие? — голос Ирины Аркадьевны, как позже представилась мать Сергея, был холодным, как декабрьский ветер. — Молодая леди, опаздывать на знакомство с родителями будущего мужа – это уже само по себе «происшествие». Присаживайтесь.
Юля села, чувствуя, как краска заливает щеки. Отец Сергея, Виктор Степанович, попытался разрядить обстановку:
— Ну что ты, Ириша, всякое бывает. Здравствуйте, Юлия. Сергей нам о вас много рассказывал.
Но Ирина Аркадьевна не собиралась сдавать позиций. Она окинула Юлю оценивающим взглядом с ног до головы, и девушке показалось, что ее раздевают глазами, выискивая изъяны.
— Итак, Юлия, — начала она, едва официант отошел, приняв заказ. — Расскажите о себе. Откуда вы родом? Кто ваши родители? Чем занимаются?
Сердце Юли ухнуло куда-то вниз. Самый страшный вопрос.
— Я… я из нашего города, — начала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — А родители… Мои родители умерли, когда я была маленькой. Я выросла в детском доме.
В ресторане на мгновение воцарилась тишина, такая густая, что ее, казалось, можно было резать ножом. Виктор Степанович смущенно кашлянул.
Сергей напряженно смотрел на мать. А Ирина Аркадьевна… ее лицо исказилось такой гримасой брезгливости, что Юле захотелось провалиться сквозь землю.
— Что?! — почти взвизгнула она, забыв о приличиях, и лицо её исказилось от брезгливости. — Из детского дома?! Сергей, ты что, с ума сошёл?! Ты притащил в наш дом… — она сделала короткую, уничтожающую паузу, смерив Юлю взглядом, полным яда, — …эту… нищую подобранку?!
Слова женщины, особенно это последнее, ядовитое «нищая подобранка», взорвались внутри Юли настоящей бурей. Боль, стыд, жгучая обида и бессильная ярость – всё смешалось в один обжигающий, душащий ком, подкативший к горлу!
Мир на мгновение качнулся, а каждое слово, как раскалённый гвоздь, вонзилось в самое сердце, в ту незащищенную, вечно ноющую точку, где жила память о её прошлом и её самая большая уязвимость!
Слезы градом покатились по щекам Юли. Она вскочила, готовая убежать, забыть этот кошмар. Но годы тренировок не дали ей поддаться порыву.
— Ирина, зачем же так?! — не выдержал отец.
— Мама, перестань! — крикнул Сергей, тоже поднимаясь.
— Не смей мне указывать! — отрезала Ирина Аркадьевна, ее глаза метали молнии. — Я сразу поняла, что тут что-то нечисто! Охотница за деньгами!
— Решила влезть в нашу семью, да?! Присосаться к нашему благополучию, на всё готовенькое?! — голос её срывался на визг. — Да я этого никогда не допущу, слышишь?! Чтобы какая-то там бесприданница, эта сирота безродная, стала моей невесткой?! В моём доме хозяйничала?! Никогда!
Юля стояла, словно оглушенная. Каждое слово било беспощадно и больно. Она уже не слышала, что еще кричала эта разъяренная женщина. Хотелось только одного – исчезнуть.
«А сама-то ты откуда, голубушка?» Когда Ирина Аркадьевна переводила дух, чтобы выдать новую порцию яда, рядом с их столиком раздался спокойный, но твердый мужской голос:
— А сама-то ты откуда будешь, Ирочка? Не из графьев ли случайно?
Все обернулись. У их стола стоял тот самый дедушка, которого Юля спасла от хулиганов! Он смотрел прямо на Ирину Аркадьевну, и во взгляде его была сталь.
— Папа?! — Виктор Степанович вскочил, оторопело глядя на старика. — Ты… ты что здесь делаешь?
— Это я пригласил дедушку, — объяснил Сергей.
Ирина Аркадьевна застыла с открытым ртом, ее лицо мгновенно сменило цвет с багрового на мертвенно-бледный.
— Анатолий Петрович… — пролепетала она.
Дедушка положил руку на плечо Юлии, которая все еще стояла, не веря своим ушам и глазам.
— А твоя жена, сынок, оказывается, забыла, как сама когда-то с одним чемоданчиком в нашу семью пришла, — голос деда звучал сурово. — Мы тебя, Ирина, приняли как родную. Обули, одели, обеспечивали. А ты теперь, значит, королевой себя возомнила? Смеешь унижать эту девочку, которая, между прочим, только что жизнь мне спасла?
Он присел на свободный стул, не сводя глаз с побелевшей невестки.
— Да, да, не удивляйтесь. На меня только что на улице трое отморозков напали. Хотели ограбить, а может, и покалечить. И если бы не вот эта «нищенка», как ты ее назвала, Ирочка, неизвестно, сидел бы я сейчас здесь с вами.
— Она одна их раскидала! Не побоялась! А потом еще и водой меня отпаивала, успокаивала. У нее сердце золотое, а ты… Эх!
От горечи к надежде Повисла оглушительная тишина. Сергей смотрел на Юлю с таким восхищением и нежностью, что у нее снова навернулись слезы, но на этот раз – от облегчения. Виктор Степанович вышел из-за стола, подошел к Юле и взял ее за руки.
— Юлечка, простите нас, ради Бога! Особенно вот эту… — он кивнул на жену, которая сидела, вжав голову в плечи, и бросил на неё такой взгляд, что она ещё сильнее сжалась. — Я… я не знаю, что на нее нашло. Отец, спасибо, что все разъяснил. Юля, вы настоящий герой!
Ирина Аркадьевна что-то невнятно пробормотала, похожее на извинение. Кажется, до нее наконец дошло, какую чудовищную ошибку она совершила.
— Да ладно уж, — дед махнул рукой. — Главное, чтобы выводы правильные сделала. А ты, внучок, — он повернулся к Сергею, — девушку свою береги. Она у тебя – сокровище.
— И смелая, и добрая, и красавица. Что еще для счастья надо? Так что давайте, готовьтесь к свадьбе! А я буду самым почетным гостем!
Вечер, начавшийся так ужасно, закончился неожиданно тепло. Ирина Аркадьевна, хоть и не сразу, но оттаяла, особенно когда Юля просто и беззлобно рассказала ей о своей жизни и о том, как важно для нее было бы обрести настоящую семью.
Этот простой и искренний рассказ, кажется, пробил брешь в броне Ирины Аркадьевны. Она вдруг посмотрела на Юлю совсем другими глазами, в которых блеснули непрошеные слезы.
Смахнув их тыльной стороной ладони, она тихо сказала, и в голосе её слышалось искреннее раскаяние: «Ты прости меня, дуру старую… Я ведь не со зла, правда. Просто за сына боюсь – вдруг попадётся ему какая-нибудь… змея подколодная, и будет потом всю жизнь кровь пить. Сердце материнское, оно такое… глупое бывает. Прости, дочка, если сможешь».
Дедушка оказался душой компании, рассказывая смешные истории и подтрунивая над всеми понемногу.
Когда они вышли из ресторана, Юля чувствовала себя совершенно иначе. Да, она все еще была девочкой из детдома, но теперь она знала, что ее любят, ценят, и что у нее есть защита – не только ее собственные кулаки, но и любящее сердце ее будущего мужа и мудрость его замечательного деда.
Юля доказала, что важно не то, откуда ты, а то, какой ты человек. Согласны? А как бы вы поступили на её месте, услышав такие оскорбления? Поделитесь своими мыслями в комментариях и поставьте лайк, если эта история зацепила вас за живое!
