Марина вздохнула и опустила тяжелую сумку на землю. Ключи от калитки никак не находились в глубинах её сумочки. Шесть лет она не бывала на родительской даче — с тех пор как мама окончательно перебралась в городскую квартиру после ухода отца.
— Ну и зачем я согласилась на это? — пробормотала она себе под нос, продолжая перебирать содержимое сумочки.
Отпуск в деревне был идеей её дочери Алёны, которая сейчас путешествовала по Европе со своим университетским классом.
«Мама, тебе нужен свежий воздух и тишина, а не эти твои бесконечные экскурсии и музеи, от которых ты ещё больше устаёшь», — отрезала она, когда Марина заикнулась о путёвке в Турцию. И ведь что самое обидное — дочь была права.
Наконец ключи нашлись. Марина отперла замок, который, к её удивлению, поддался легко, без обычного для заброшенных строений скрипа. Толкнув калитку, она вступила на дорожку, ведущую к небольшому деревянному домику, который когда-то был центром жизни их семьи.
Первое, что её удивило — сад не выглядел заброшенным. Она ожидала увидеть заросли, бурьян по пояс, одичавшие кусты. Но вместо этого дорожки были расчищены, малина подвязана, яблони аккуратно подрезаны.
— Странно, — Марина нахмурилась, оглядывая участок. — Мама говорила, что не приезжала сюда.
Дом тоже оказался в приличном состоянии — ни пыли, ни паутины. Словно кто-то регулярно проветривал комнаты и протирал мебель.
— Может, мама всё-таки приезжала? Но зачем скрывать?
Устраиваясь на ночлег, Марина решила завтра же позвонить матери и уточнить. Но та лишь подтвердила, что не была на даче очень давно.
— Наверное, Клавдия Петровна присматривает, — задумчиво произнесла мама. — Я просила её иногда заглядывать, проверять, всё ли в порядке.
Клавдия Петровна, соседка справа, была их давней знакомой. Но когда Марина заглянула к ней на следующий день, та покачала головой.
— Что ты, милая, я уж третий год как переехала к сыну в город, ноги совсем не ходят. Дачу свою продала ещё весной. Теперь там молодая семья, но они редко бывают.
Вот так загадка становилась всё интереснее. Кто же присматривал за их участком?
Первую неделю Марина наслаждалась тишиной и покоем. Она много читала, сидя в старом плетёном кресле на веранде, собирала малину, которой в этом году уродилось удивительно много, и посадила несколько кустов своих любимых роз.
Но однажды утром она заметила странное: три самых спелых яблока, которые она присмотрела накануне вечером на старой антоновке, исчезли. Марина не придала этому значения — мало ли, птицы склевали или ветром сбило.
Однако через день пропали ещё несколько яблок, теперь уже с другой яблони. А когда Марина повесила сушиться бельё и оставила на ночь прищепки в корзинке, наутро обнаружила их аккуратно разложенными на перилах крыльца — строго по цветам.
— Так, здесь определённо кто-то бывает, — пробормотала Марина, осматривая свои владения. И тут заметила: вдоль забора, густо заросшего малиной, протоптана едва заметная тропинка. Кусты аккуратно раздвинуты, чтобы можно было пройти, не поцарапавшись.
Первой мыслью было позвонить участковому. Но что она скажет? «Приезжайте, у меня тут кто-то яблоки ворует и прищепки раскладывает»? Звучало нелепо. Вряд ли полиция заинтересуется такими мелочами.
— Что ж, придётся самой разобраться, — решила Марина.
План созрел быстро. Она подготовилась как смогла: нашла на чердаке старый бинокль отца, наполнила термос крепким кофе, взяла плед на случай ночной прохлады и устроилась на втором этаже, у окна, выходящего на сад. Отсюда был хороший обзор, особенно на яблони, с которых исчезали плоды.
Первая ночь не принесла результатов. Марина честно просидела до трёх часов ночи, но так никого и не увидела. Вторая ночь тоже оказалась безрезультатной. На третью ночь она уже почти отказалась от своего плана, но вдруг, около пяти утра, когда небо начало светлеть, увидела движение у забора.
Пожилой мужчина в потёртой одежде осторожно пробирался между кустами малины. У него была окладистая седая борода и старая кепка. Он двигался неторопливо, как человек, которому некуда спешить. Подойдя к яблоне, он осмотрел её, потом достал из холщового мешка секатор и аккуратно срезал сухую ветку. Затем собрал несколько упавших яблок, положил их в мешок и так же тихо направился обратно к лазу в заборе.
Марина, не раздумывая, бросилась вниз по лестнице и выскочила на крыльцо.
— Эй, вы! — крикнула она. — А ну стойте!
Мужчина обернулся. В его глазах мелькнул испуг, но он не побежал, а замер на месте, крепко сжимая свой мешок.
— Кто вы такой? Что делаете в моём саду? — Марина приближалась решительным шагом, хотя сердце колотилось от волнения.
— Простите, — голос у мужчины оказался тихим и немного хриплым. — Я не хотел ничего плохого. Просто присматривал за садом, пока никого не было.
— Присматривали? — Марина не знала, верить ему или нет. — А яблоки зачем берёте?
— Так пропадут же, — мужчина развёл руками. — А у меня внучка яблочное варенье любит, я ей делаю.
Он говорил так искренне, что Марина почувствовала, как её эмоции постепенно утихают.
— Вы могли бы просто спросить разрешения.
— У кого? — старик пожал плечами. — Дом пустой уже который год. Я сначала просто забор подправил, когда доска отвалилась. Потом смотрю — малина дичает, яблони не обрезаны. Жалко стало. Тут такие сорта хорошие, Сергей Иванович, царствие ему небесное, знал толк в яблонях.
При упоминании отца Марина вздрогнула.
— Вы знали моего отца?
— А то как же! — оживился старик. — Мы с Сергеем Ивановичем соседи с семидесятых годов. Я на третьем участке отсюда, за зелёным забором. Михаил Петрович меня зовут.
Марина смутно припомнила — действительно, был такой сосед. Но в её детской памяти он совсем не был таким старым.
— Вы… всё это время ухаживали за нашим садом?
— Не всё, конечно, — Михаил Петрович опустил глаза. — Сначала просто иногда заглядывал, яблоки подбирал. А потом как-то втянулся. Сад — он ведь живой, ему уход нужен. Вот я и… — он замялся, словно вдруг осознав неловкость ситуации.
Марина не знала, что сказать. По всем правилам, перед ней был нарушитель — проникал на частную территорию, брал без спроса чужое имущество. Но в то же время…
— Вы, наверное, есть хотите? — неожиданно для себя спросила она. — У меня блины остались со вчерашнего ужина.
Они пили чай на веранде, и Михаил Петрович рассказывал. О том, как они с отцом Марины вместе строили беседку (которая до сих пор стояла в глубине сада), как обменивались саженцами и спорили о лучших сортах яблонь для средней полосы. О том, как его жена Анна Васильевна дружила с мамой Марины, и они вместе закрывали компоты на зиму.
— Моя Аннушка четыре года как ушла, — тихо сказал он, разглядывая дно пустой чашки. — Так что остался один. Пенсия небольшая, но мне хватает. Огород выручает.
— А зачем вы дом проветривали и пыль вытирали? — спросила Марина. — Это ведь не для сада.
Михаил Петрович смутился.
— Знаете, когда человек один, ему нужно о ком-то заботиться. У меня кот есть, Васька, но этого мало. А тут… как будто что-то полезное делаю. И память о друзьях храню.
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Этот одинокий старик, которого она чуть не сдала полиции, годами ухаживал за их участком — не для выгоды, а просто из добрых побуждений.
— Знаете, Михаил Петрович, — сказала она, поднимаясь, — у меня к вам есть предложение.
Через месяц, когда Алёна приехала навестить мать, она не могла поверить своим глазам.
— Мама, это правда ты сделала? — воскликнула она, разглядывая новые грядки с клубникой, аккуратные дорожки и свежевыкрашенную беседку.
— Не я одна, — улыбнулась Марина. — Мы с Михаилом Петровичем вместе.
Словно по команде, калитка скрипнула, и на участок вошёл пожилой мужчина с двумя ведрами крыжовника.
— Добрый день, — поздоровался он. — Вы, должно быть, Алёночка? А я Михаил Петрович, сосед ваш.
Марина подмигнула дочери.
— Мы с Михаилом Петровичем договорились: я приезжаю на все выходные и часть отпуска, а он помогает мне с садом и присматривает за домом, когда меня нет. В обмен он может собирать фрукты и ягоды — всё равно нам столько не съесть. А ещё мы собираемся запустить пасеку в следующем году. Представляешь, Михаил Петрович раньше был профессиональным пчеловодом!
Алёна переводила взгляд с матери на пожилого мужчину, который, несмотря на возраст, двигался с удивительной лёгкостью.
— Ну, пойду крыжовник переберу, — сказал он. — Сделаем сегодня варенье, Марина Сергеевна?
— Обязательно, — кивнула Марина. — И компот тоже.
Когда он отошёл, Алёна потрясённо покачала головой.
— Не узнаю тебя, мам. Ты же всегда говорила, что не для тебя все эти «садово-огородные развлечения».
Марина улыбнулась, глядя вслед Михаилу Петровичу.
— Знаешь, дочка, иногда нужно просто встретить правильного человека.
Алёна задумчиво посмотрела на мать.
— Это так… неожиданно. Знаешь, мама, я очень рада за тебя.
Вечером они втроём сидели в беседке, пили чай с вареньем и слушали истории Михаила Петровича о том, как этот дачный посёлок только начинал строиться, как устраивали первые субботники и общие праздники.
— А ведь если бы я тогда вызвала полицию, ничего этого бы не было, — шепнула Марина дочери.
— Какую полицию? — удивилась Алёна.
Марина рассмеялась.
— Это долгая история. Настоящий дачный детектив. Расскажу позже.
