Лида прекрасно понимала – на личной жизни можно было ставить жирный крест. Тот страшный пожар, в который они попали в детстве, оставил ей на память лицо, всё покрытое безобразными ожогами. Ирония судьбы – на теле следов почти не было. Могла бы и родить когда-нибудь… Вот только кого? Такая уродина…
— Слушай, дочка. Всё будет хорошо. Вот увидишь! Когда-нибудь у нас появятся деньги на пластического хирурга, и ты вернешь свое прежнее личико, – говорила мама.
И это были не просто пустые слова. Мать хваталась за любые подработки, какие только могла найти. Но даже хорошая медсестра не может заработать на полную пластику. Особенно если колотится одна-одинешенька с ребенком и живет в общаге.
— Мам! Да забудь ты про это! – умоляла Лида. – Ты во всём себе отказываешь! Я боюсь за тебя! Ничего, проживу одна. Может, и хорошо – не встречу такого подлеца, как мой отец, который свалил от нас со скоростью света сразу после той трагедии!
— Ну, зачем ты так?! – возражала мама. – Мы же не знаем всей правды! Может, с ним что-то случилось? Он ведь такой порядочный человек был… И я до сих пор его люблю… Совсем не жалею, что родила тебя!
И лицо ее, стоит только упомянуть мужа, всегда светлело какой-то странной, болезненной нежностью. Казалось, она до последнего вздоха верила: он жив, помнит их, вернется… И тогда они все вместе будут счастливы до конца жизни.
Мама часто показывала ей старую фотографию. Ту самую, которую они с отцом сделали еще в молодости. На ней – молодая девушка с толстой пшеничной косой, она щурится серыми глазами в объектив, прикрываясь от солнца ладонью. А отец – которого мысленно Лида не иначе как «этот мерзавец» величала – тогда был совсем худеньким брюнетом.
— Мам, ну не начинай сейчас! – сердилась Лида. – Ты опять скажешь, что я тоже есть на этой фотографии, только меня не видно, потому что ты тогда мной только беременна была! И что папа меня очень ждал! Ну прямо мечтал!
Лиду всегда злило, что мама будто силой заставляет ее считать отца хорошим. Но… всё же ясно ведь: был пожар. Они с мамой попали в больницу. У мамы был сильнейший ожог легких – он сделал ее инвалидом, хоть она никому и не говорила об этом, продолжая работать. А Лида… стала уродиной. Такой только детей пугать. Так что неудивительно, что отец просто… сбежал. Да что там! Он ведь даже спасать их не стал! И куда делся – никто так и не узнал. Просто исчез, и всё.
Лида уговаривала маму просто забыть эту историю. Считать, что он умер. Так, думала она, хоть немного легче будет. Но мать… Мать любила его. Всю свою жизнь.
А прожила она, к сожалению, недолго. Сказались и чудовищные нагрузки на работе, и тот ожог, из-за которого она не могла полноценно дышать.
— Прости, дочка… Не накопила тебе на операцию… Но всё-таки сбережения есть… Я сделала всё, что могла… Очень боялась, что не доживу до твоих восемнадцати…
Уже потом, спустя время, Лида узнала, что мама только чудом держалась. По прогнозам врачей, она должна была умереть лет пять назад. Никто не верил, что она протянет хотя бы пару лет после того пожара.
Лида узнала о молчаливом, незаметном ежедневном подвиге своей мамы из Дневника. Того самого, что та вела все эти годы. Там, тихо и спокойно, она писала, как трудно давался каждый прожитый день. Там же она и нашла одну запись, от которой у нее похолодело внутри:
«Лида считает, что Витя сбросил меня… бросает в дрожь от этой мысли. Но… он прав. У него же был нагулянный сын в соседней деревне – Артемка. Возможно, он просто начал новую жизнь без нас… Но я не скажу этого дочке. Каждый ребенок должен верить, что нужен отцу. А когда-то он нас очень сильно любил. Жалко…»
Дальше мама опять писала о том, что не была уверена, проснётся ли утром, рассказывала о своих болях, о том, как невыносимо трудно было оставаться сильной и делать вид, что у нее ничего не болит.
— Твоя мама просила не отдавать этот дневник никому… Но я решила – ты должна знать. Такой матерью можно только гордиться. Если что… всегда можешь ко мне обращаться.
Тетя Женя работала вместе с мамой. Она была ее лучшей подругой. И сейчас она старалась заменить Лиде мать. Но, конечно, не могла этого сделать.
Лида теперь просто корила себя за то, что часто была невнимательна к маме. За то, что верила, когда та говорила, что «полностью поправилась» и у нее «ничего не болит». А ведь следовало бы лучше знать свою маму! Беречь ее!
— Тетя Жень! Это я виновата! – твердила она. – Она любила его! Это ее очень расстраивало! И из-за меня мама так много работала! Копила на эту дурацкую операцию! Да я бы лучше всю жизнь прожила с этой красной рожей! Лишь бы мамочка была жива!
Маленькая, худенькая Лида расплакалась на могучей груди тети Жени. Та была высокой, плотной женщиной с боевым характером. Совсем не похожа на маму. Но с ней было всё равно как-то надежно.
— Лидка, не дури! Ни в чем ты не виновата! Знаешь… Верочка рассказала мне, что давно бы умерла, если бы не надо было поддерживать тебя. Так что забота о тебе и придавала смысл ее жизни! А когда она утешала тебя… чувствовала себя нужной. Ты очень похожа на мать! И потом, когда у тебя будет о ком заботиться… поймешь, что я права, – ответила мамина подруга.
Лида и правда замечала, что всё больше становится похожей на маму. Она и внешне, наверное, была бы такой же, если бы не ожоги. И характером всё больше напоминала мать.
Теперь она часто доставала ту самую фотографию. Смотрела на нее и думала… А вдруг и правда отец где-то погиб? Может, они с мамой уже где-нибудь… Там. На небе?
Фотографию ту Лида теперь постоянно таскала с собой в кошельке. Чтобы когда совсем уж тошно станет, посмотреть на самого-самого любимого человека – маму. Конечно, были у нее и другие снимки, но этот мама любила больше всего. Вот и Лида считала его самым лучшим. Будто от него можно было чудом напитаться маминой любовью.
— Прости, мам… Я не смогла, как ты, остаться добрым и хорошим человеком… Я на всех злюсь… На работе меня считают уродиной, думают, что одолжение сделали, что вообще взяли. Говорят, такую только посудомойкой и держать, а то всех посетителей распугаешь… И я думаю про них всякие гадости!
Лида часто разговаривала с фотографией в перерывах. Ей хоть в этом повезло – хоть на такую работу удалось устроиться. Не хотелось тратить мамины сбережения. Думала, если совсем уж припрет, тогда и пригодятся. Да и надо было куда-то ходить. Ходить, чтобы перестать думать о том, что она так и проживет совсем одна до конца своих дней. А когда умрет… Все скажут: «Какое счастье, что этой страшилы больше нет!»
С момента ухода мамы прошло уже два года. Но тоска всё не отпускала. Частенько Лида просыпалась в слезах от того, что ей казалось, будто мама заглянула в комнату – проверить, всё ли с дочкой в порядке. Но на самом деле… никому она больше не нужна была. Всем было абсолютно всё равно – жива она или нет, в порядке или сходит с ума в одиночестве. Только когда мамы не стало, Лида наконец поняла – какое же огромное место та занимала в ее жизни. Просто гигантское.
Больше всего на свете Лида ненавидела свою работу. И Артёма Викторовича.
Артём Викторович был из тех, кто родился, как говорится, с золотой ложкой во рту. Ресторан этот ему купила маменька – в честь того, что дитятко наконец-то получило какое-никакое образование в Англии. И теперь этот молокосос – здоровенная детина, на которой, по идее, пахать и пахать! – бесконечно жаловался матери, как же он «устаёт». На самом деле Артём не делал ровным счетом ничего. Разве что срывал свое паршивое настроение на сотрудниках, обзывая всех вокруг «ворами», «уродами» и «халтурщиками».
Всю работу за Артёма Викторовича тянула его мать. И ее подруга, Ирина Владимировна, которая по бумагам значилась лишь «помощницей управляющего». Но на самом деле тащила на себе буквально всё! Если ресторан процветал – благодарить надо было Ирину Владимировну. И никого больше.
Невысокая полная блондинка лет пятидесяти, она хорошо относилась к сотрудникам, даже тайком выплачивала им премии. Мать Артёма Викторовича, Инга Тимофеевна, конечно, журила ее за излишнюю «щедрость», но особо в дела не лезла. Прекрасно понимала: без Ирины Владимировны ресторану придет конец. Ее сынок только и умел, что со всеми ругаться да надувать важно щеки.
Все сотрудники прекрасно понимали: Артём Викторович не то чтобы прямо уж виноват. Он просто глуп и дурно воспитан. Мать старалась сделать из него человека – это было видно. Но так бывает – ничего не вышло. Хотя в него, кажется, было вложено очень много денег, сил, терпения… и даже какой-то своеобразной любви.
— Эй, Лидка! Слыхала? Наш начальник опять с катушек слетел! – Марина, тоже посудомойка, подсела рядом в перерыве. – Придумал в очередной раз, что кто-то спёр выручку! Вообще-то вчера он сам выгреб деньги из сейфа, ну, наверное, уже забыл! Как думаешь, может, переслать запись Ирине Владимировне? Она приедет и защитит нас!
Марина, помимо посудомойки, была еще и матерью двоих детей. И ей совсем не улыбалось платить штраф за мнимую кражу. Вот она и искала выход.
— Марин… Да пусть обыскивает, – вздохнула Лида. – Как-нибудь переживем. Ему приятно… А мы, к сожалению, привыкли. Ну, тупой он, что тут поделаешь!
— Нет! Завтра же пожалуюсь Ирине Владимировне! А записи с камер… нельзя посылать. Подставим Вовку, а он нам ведь ничего плохого не сделал!
Владимир работал охранником. Отвечал за записи с камер. Странно, но Лида ему явно нравилась. И он частенько пытался оказать ей какие-то мелкие услуги. Вот и на этот раз вызвался помочь, чтобы избежать позора от обыска начальником. Но в прошлый раз, когда Вовка так сделал, информация каким-то образом дошла до шефа… Искушение было велико. Вовку едва не уволили.
Ирина Владимировна точно не стала бы жаловаться. Неизвестно, кто тогда «настучал», но рисковать не стоило.
— А так… Вова тебе тоже нравится, да? – подмигнула Марина. – Он переживает, что ты на него никак не реагируешь!
— Ой, да хватит говорить глупости! – отмахнулась Лида. – Ты же видишь, какое у меня «красивое личико»! Володька меня просто жалеет! А ты… и поверила!
Марина уже не первый раз делала подобные «намеки». Лида это прекрасно видела. Да, ей нравился Вова. Но очевидно же, что шансов нет! Так зачем предаваться дурацким иллюзиям?!
— Зря ты так… Ты ему правда симпатична! У меня нюх на такие вещи, вот увидишь – буду пировать на вашей свадьбе! – Марина даже обиделась, что Лида ей в очередной раз не поверила.
«Вовка и правда хороший парень, – думала она. – Смотрит в душу, а не на красоту лица… Этой Лидке повезло! Он один такой на миллион! Так нечего и нос воротить, надо хватать птицу счастья!» Да куда там! Разве ей объяснишь?! Очень упрямая!
Марина бы и хотела ей сказать, что детки у них будут красивые, у Лиды-то не в генах дело, а в травме! А любовь кого угодно делает привлекательной! Но побоялась, что Лида разозлится еще больше и потом не будет с ней несколько дней разговаривать. Бывало уже такое. Очень обидчивая! Думает только о своих ожогах, всех подозревает в том, что над ней смеются. А то, что тут почти все всех не любят просто из-за собачьей жизни в нищете – этого замечать не хочет. «Ну и ладно! Пусть себе дуется! А могла бы уже замуж выйти, деток родить… Вовка парень серьезный!»
— Эй! Вам что, отдельное приглашение надо?! Быстро достаем кошельки! Я вас знаю – вы тут все воровки! Только и завидуете моему благосостоянию!
Артём Викторович не побрезговал лично заявиться в подсобку, чтобы устроить неожиданный обыск.
— Да, пожалуйста… – Лида и Марина безропотно протянули свои сумочки.
Начальник сначала осмотрел сумку Марины. Поморщился, когда нашел там памперсы, которые она купила для младшего ребенка. Но в ее кошельке, да и вообще во всей сумке, денег, которые он искал, не было.
— Давай посмотрим, что там у тебя… вождь краснокожих!
Артём Викторович методично обыскивал сумку Лиды. Потом достал кошелёк…
…и вдруг замер, резко втягивая ртом воздух.
— Что там, миллиарды нашли? – усмехнулась Лида.
Марина захихикала. Шутка пришлась ей по вкусу.
— Кто это здесь… на фотографии?
Артём Викторович на этот раз даже хамить не стал. Хотя обычно в такой ситуации у них сразу завязывалась перепалка. Лиде палец в рот не клади – она не собиралась молча терпеть несправедливость.
— Это мои родители, – сердито ответила она. – Но они тоже не брали ваших денег!
Начальник покрылся красными пятнами и почти выбежал из подсобки. Они слышали, как он бормочет: «Всё… проехали… обыск окончен… никто не виноват… Работаем дальше…»
— Ого! Чудеса какие! Что это с Артёмкой?! – удивилась Марина.
— Не знаю… Может, что-то вспомнил, – пожала плечами Лида.
Они еще некоторое время обсуждали странную реакцию шефа, но пришли к выводу, что дело, наверное, не в фотографии. Просто совесть проснулась. Или что-то в этом роде.
Вечером Лида, как обычно, вернулась домой поздно, совершенно вымотанная. И очень удивилась, когда соседи по общежитию ехидно доложили:
— Ой, Лидка, а к тебе тут принц заезжал! На белом коне, наверно!
— Не смешно! И пить вам надо меньше! – отрезала Лида и подумала, что над ней просто издеваются.
Но по коридору, пошатываясь, к ней уже приближался начальник. Ну точно, пижон!
— Лидия… Я хотел… извиниться… Можем… поговорить? – начал он каким-то очень странным, непривычным голосом. Не для такого наглого и глупого человека, как Артём Викторович.
Вопрос этот озадачил Лиду.
— Ну ладно… Проходите.
Она с явной неохотой впустила его в убогое пространство своей комнатушки со старой мебелью и стенами, где давно потемнели обои (могла бы переклеить, но не хотела – когда-то их выбрала мама).
— Я хотел поговорить… конфиденциально… – Артём Викторович явно был смущен.
— Ну, я в вашем распоряжении, господин начальник, – с иронией ответила она. Совсем не понимала, зачем он приехал. Неужели извиниться? Нет, такого за шефом никогда не водилось!
— Понимаете… Та фотография… На ней изображен… Мой отец. И я совсем ничего не понимаю! Вот и решил с вами поговорить. Мать всегда рассказывала, что он погиб… Но показывала именно это фото. Я уверен!
— Но… – Лида не знала, что сказать. Вряд ли такая женщина, как его мать – Инга Тимофеевна, дочь очень обеспеченных людей – могла жить где-то в глухой деревне и родить Артёма от ее отца! Они просто никак не могли пересечься!
Некоторое время они еще говорили, и Артём даже начал казаться не совсем уж напыщенным болваном. Даже извинился за утренний обыск.
— Ну… Мы уже привыкли к вашим причудам, – честно ответила Лида. – А вообще, вам надо перестать пить. Вы вчера сами взяли ту заначку!
— Что?! Я?! – Артём хлопнул себя по лбу. – Я какой-то… индюк! Ну почему же мне раньше никто ничего не говорил?!
— А потому что считали, что бесполезно! Вы же нас постоянно обзывали!
— Да… Глупо как-то… Знаете… Я просто хотел казаться каким-то… крутым. Уверенным в себе… – смущенно объяснил Артём.
— У вас не получилось, – честно сказала Лида.
— Слушайте… А давайте съездим в гости к Ирине Владимировне? Она почти всё знает про маму… её… И спросим, как так вышло? – предложил Артём.
— Нет! Это исключено! Мои соседи и так издеваются, что за мной «принц» приехал! А если мы еще уедем у них под носом на вашем дорогом авто – они и вовсе повыпадают из окон! И долго будут перемывать мне кости!
— Да ладно! Я бы не стал отбивать вас у Вовки! – неожиданно заявил Артём. – Все же знают, что он в вас влюблен!
— Вы что, сговорились?! – изумилась Лида. Оказывается, и шеф заметил их «взаимную симпатию»! Их уже все «поженили», что ли?!
— Ладно… Давайте съездим к вашей Ирине Владимировне… Мне и самой стала интересна эта история с фото!
Лида подумала, что стоит пройтись по коридору с этим «пижоном». Хотя бы назло вредным соседям, которые сплетничают. Она демонстративно взяла его под ручку, чтобы позлить их основательно. Спектакль удался – из окон и правда повысунулись почти все!
Артём по дороге позвонил Ирине Владимировне, так что когда они приехали, она уже знала, о чем будет разговор.
— Наверное, это бесполезно скрывать… От судьбы не уйдешь… – Женщина тяжело вздохнула. – Это я родила от Виктора сына… Причем он на момент моей беременности был женат… Не хотела Ирина уводить его из семьи, вот и… решила оставить ребенка в детдоме. На тот момент там родила мертвого мальчика Инга… И она упросила меня обменяться младенцами. А еще взяла меня на работу… Я согласилась. Для меня это был шанс начать новую жизнь. Знаете… Мой муж был очень ревнивым… И он узнал, что у меня был кратковременный роман с вашим отцом… – рассказала Ирина Владимировна, глядя на Лиду.
— Погодите… Так вы тоже были замужем?! – удивилась Лида.
— Да… И… Простите… Если бы я знала, что из-за моего супруга не только погиб Витя, но и вы пострадали… Оказала бы всяческую помощь!
Выяснилось, что ревнивый муж, узнав о беременности жены от другого, не поверил в то, что любовники решили навсегда расстаться. В приступе ревности он прокрался в дом Виктора, запер его в погребе и устроил пожар. Но поскольку был пьян, не заметил, что в доме еще были жена и дочка его «врага». Думал, они уже уехали к тетке, как собирались (у той как раз был юбилей).
— Нет… Мы не поехали… Она тогда ногу сломала… – Лида заплакала.
Оказывается, мама была права! Отец не собирался их предавать!
— Муж потом сам мне написал, уже из тюрьмы… Что жалел обо всем… После пожара он тихонько забрал скелет и закопал в лесу. А потом пустил слух, что Виктор сбежал от семьи. Муж, кстати, так и умер в тюрьме, – вздохнула Ирина.
Артём молчал. Не произносил ни слова. Он всё никак не мог осознать, что Ирина – его настоящая мать! А он еще с ней чуть ли не конкурировать пытался…
— Артём… Ты хороший, добрый мальчик. Просто у тебя… правда, не очень получается… – тихо сказала Ирина Владимировна, гладя сына по голове.
Так они сидели какое-то время молча. А потом Ирина попросила Артёма не говорить Инге о том, что он всё узнал.
— Понимаешь… Инга безумно тебя любит как сына! Для нее будет ударом, если узнает, что я открыла эту тайну! Пусть будет как раньше… Она ведь спасла… И меня… и тебя…
— Ладно… – ответил Артём после долгой паузы. – Только я потихоньку передам управление рестораном тебе… И буду искать какое-то занятие, с которым справлюсь сам…
Прошло полгода. Ирина Владимировна стала полноправной управляющей ресторана. Артём же открыл компанию по тюнингу и реставрации ретроавтомобилей. Ему всегда это нравилось, но было как-то «неудобно» признаться. Отец Артёма, Виктор, кстати, был отличный механик… «А гены пальцем не разотрешь!»
Сын был счастлив. А больше Ирине ничего и не нужно было.
Артём оплатил Лиде операцию в лучшей клинике пластической хирургии. И она… стала копией мамы в молодости! От ожогов не осталось и следа! Сама Лида была в восторге!
А Вова, с которым они уже вовсю собирались пожениться, расстраивался. Мол, теперь-то ты красавица, и брат у тебя богатый… Я вам зачем?
— Вов, ну ты же полюбил меня еще, когда я была уродиной! Так что не выгоняй теперь, когда я похорошела! – ласково сказала Лида, обнимая его.
— Да что ты говоришь! Конечно, я тебя не брошу! Кстати… Как там наша дочь?
Он погладил ее живот. Пока ничего заметно не было, но Лида была уже на седьмом месяце. Просто она такая стройная, что и не видно.
— А знаешь, что? Нам надо сфотографироваться! – предложила вдруг Лида.
Рядом как раз проходили молодожены с фотографом. И тот с радостью согласился сделать несколько кадров. Лида подумала, что потом обязательно расскажет дочке, что это их самая первая совместная фотография.
Кстати, о Марине. Артём перед «увольнением» отправил ее учиться на повара. Как она всегда и мечтала. И теперь ей не надо было горбатиться за копейки!
Когда дочка родилась, Лида много рассказывала ей о бабушке Вере и дедушке Викторе, которые любят внучку где-то там, на небесах. Малышка, конечно, ничего не понимала, но улыбалась во весь свой беззубый ротик.
А как-то Лиде приснился папа. Он сказал, что ни за что бы не бросил их с мамой, и Артёма бы поддерживал. Но тот роман… был случайным. Об этом он сто раз пожалел.
— Ладно, пап… Прости, что плохо о тебе думала, – Лида во сне обняла родителей. И они… ушли.
Проснулась от того, что за плечи ее тряс муж, Вова. Он услышал, как она плачет и разговаривает во сне, перепугался. Но Лида объяснила, что ей приснился очень хороший и… нужный сон. Она сказала то, что давно должна была. И теперь была точно уверена: те, кто нас любит, и кого любим мы – они всегда нас слышат.
