— Если я не верну эти документы до завтра, меня уволят, — прошептала я, заталкивая тонкую папку в дальний угол шкафа за зимними вещами.
Рина, мой куратор, настаивала, чтобы я сохранила копии отчётов на случай проверки.
Теперь эти бумаги с расшифровками по отмыванию денег через подставные фирмы лежали у меня дома, и меня пробирал озноб от мысли, что Артём может их обнаружить.
Мой телефон завибрировал. Сообщение с работы: «Встреча перенесена. Сумку привезут завтра в десять».
Я выдохнула. Завтра получу новую партию меченых купюр для операции. Полгода внедрения — и наконец-то подошли к главному.
За каждой купюрой будут следить мои коллеги. Нельзя допустить, чтобы деньги исчезли или попали в чужие руки.
Звук поворачивающегося в замке ключа заставил меня вздрогнуть.
— Ленка, я дома! — голос Артёма разлился теплом по квартире.
Я захлопнула шкаф и вышла в коридор, натягивая улыбку.
— Привет, устал? — я потянулась к нему за поцелуем.
Артём положил руки мне на плечи, притянул к себе.
— Нормально. А ты чего такая напряжённая? Что-то случилось?
— Просто день тяжёлый, — соврала я. — Много бумажной работы.
Артём заглянул мне в глаза, но спрашивать дальше не стал. Это было нашим негласным договором с самого начала. «Не задавай вопросов о моей работе» — единственное, что я попросила, когда мы начали жить вместе.
— Мама звонила, — сказал он, разуваясь. — Завтра хочет заехать, что-то про дачу говорила.
Я сразу подумала о худшем. Валентина Петровна, моя свекровь, была помешана на идее купить дачу. «Для души и малины», как она повторяла. И регулярно намекала, что мы с Артёмом могли бы помочь с покупкой.
— И зачем ей дача? Она же в квартире еле управляется, — пробормотала я.
— Лен, ну ты же знаешь маму. Если ей что-то в голову взбрело…
— Хорошо, пусть приходит, — я направилась на кухню. — Будешь ужинать?
Я поставила сковородку на плиту, пытаясь отогнать тревожные мысли. Завтра операционные деньги, послезавтра встреча с информатором. И тут ещё свекровь со своими визитами.
— Ты не против, если мама немного поможет с уборкой? — спросил Артём, доставая тарелки. — Она говорит, что ей скучно дома одной.
Я чуть не выронила лопатку.
— Уборкой? Артём, я не хочу, чтобы она рылась в наших вещах, — мой голос прозвучал резче, чем я хотела.
— Лена, ну что ты. Мама просто хочет помочь, — в его глазах мелькнуло удивление. — Она же не станет копаться в шкафах.
«Ещё как станет», — подумала я, но вслух сказала:
— Ладно, пусть приходит, — и перевернула котлету, которая начала подгорать.
Вечер прошёл спокойно, но я не могла избавиться от ощущения тревоги. Словно гроза собиралась над нашей маленькой квартирой, и я одна видела тёмные облака.
Утром я проснулась от звука захлопнувшейся входной двери. Артём уже ушёл в свою мастерскую. Я потянулась за телефоном — без десяти девять. Через час привезут операционные деньги.
Быстро приняв душ, я надела строгий костюм и собрала волосы в тугой пучок. На работе меня знали как Елену Викторовну, серьёзного логиста, педантичную до зубовного скрежета.
Никто не догадывался, что я — часть оперативной группы по выявлению схем отмывания денег.
Телефон звякнул. Сообщение от Артёма: «Мама приедет вечером. Купи что-нибудь к чаю, пожалуйста».
Я стиснула зубы. Сегодня? Именно сегодня? Когда у меня будут меченые деньги? Зачем она приезжает каждый день?
Быстро набрала ответ: «Хорошо. Буду поздно, не раньше шести».
Куратор встретила меня в безликом офисном здании на окраине города.
— Всё по плану? — Рина протянула мне обычную спортивную сумку.
— Да, — я кивнула, принимая её. — Куда положить?
— В твой тайник дома. Завтра тебя встретит наш человек, заберёт документы. А деньги понесёшь чуть позже на сделку.
Я кивнула. В сумке лежало пятьсот тысяч рублей — все купюры помечены специальным составом, невидимым глазу. Это была наживка для крупной рыбы.
Дома я быстро спрятала деньги в специальный отсек, который сделал для меня Артём, сам того не понимая. «Для твоих женских секретов», — пошутил он тогда, монтируя потайной ящик за тумбочкой в спальне.
Домой удалось вернуться раньше.
В половине пятого я услышала звук открывающейся двери. Слишком рано для Артёма… Свекровь! У неё ведь был запасной ключ.
— Ленуся, ты дома? — раздался бодрый голос Валентины Петровны.
— Здравствуйте, — я вышла из спальни, стараясь выглядеть естественно. — А Артём сказал, вы после шести…
— Решила пораньше, чтобы успеть прибраться, — она уже снимала пальто. — Ты же на работе обычно. Думала тебя и не застану.
Я сглотнула. Нельзя оставлять её здесь одну. Но и отменить важную встречу по работе невозможно.
— Я скоро ухожу. Вы правда хотите убираться? Может…
— Не беспокойся, — перебила она, уже повязывая фартук. — Я всё сделаю. Знаешь, как у вас пыли накопилось? Вещи все слежались.
У меня внутри всё оборвалось.
— Без уборки! — воскликнула я слишком резко. — В смысле, не стоит. Я сама разберу шкафы на выходных.
Валентина Петровна посмотрела на меня с подозрением.
— Что-то ты нервная сегодня, Лена. Проблемы на работе?
— Просто устала, — я натянуто улыбнулась. — Мне нужно идти.
Весь вечер я провела как на иголках. Встреча с информатором затянулась, и домой я вернулась почти в девять. Артём сидел на кухне, хмурый и напряжённый.
— Привет, — осторожно сказала я, вешая пальто.
— Ты знаешь, что случилось? — его голос звучал странно.
Моё сердце заколотилось.
— Что? — я едва выдавила из себя этот вопрос.
— Мама нашла деньги, — Артём посмотрел мне в глаза. — Много денег. В твоём тайнике.
Комната поплыла перед глазами. Операционные деньги. Как она нашла их? Я же сделала всё так аккуратно…
— Где… где они сейчас? — мой голос дрожал.
— Вот в чём дело, — Артём покачал головой. — Она забрала их. Подумала, что это наша заначка на дачу для неё.
— Что?! — я схватилась за стол, чтобы не упасть.
— Она решила, что мы копим ей на дачу, как обещали. Помнишь, мы говорили, что поможем, когда будет возможность? — он смотрел растерянно. — Она позвонила час назад. Сказала, что уже дала задаток за участок.
Я почувствовала, как холодная волна паники накрывает меня с головой.
— Какой участок? Нужно вернуть деньги. Сейчас же!
— Лена, ты чего? — Артём нахмурился ещё сильнее. — Что происходит? Откуда у тебя такие деньги?
Я не могла сказать правду. Не могла рассказать, что эти деньги — часть операции, что завтра их должны забрать мои коллеги, что провал грозит мне не просто увольнением.
— Это… рабочие деньги, — выдавила я. — Их нельзя трогать. Нужно срочно ехать к твоей маме!
Артём вёл машину молча.
— Лена, я ничего не понимаю, — наконец произнёс он. — Ты никогда не приносила домой таких сумм. Откуда эти деньги?
Я смотрела в окно, где проплывали вечерние улицы. Мозг лихорадочно искал выход.
— Это деньги компании, — сказала я полуправду. — Мне поручили передать их партнёрам. Если я их не верну, меня уволят. И не только…
— Почему ты хранила их дома? — в его голосе звучало недоверие. — Это же ненормально.
— Так вышло, я не могу раскрывать детали — я сжала руки в кулаки. — Артём, поверь, я не могу всё объяснить. Но эти деньги нужно вернуть. Сегодня же.
Мы подъехали к дому его матери. Я выскочила из машины, не дожидаясь, пока Артём заглушит двигатель.
Валентина Петровна открыла дверь, сияя улыбкой.
— Дети мои! — она расцвела. — Заходите скорее, у меня такие новости!
Я протиснулась мимо неё в квартиру.
— Валентина Петровна, где деньги? — мой голос прозвучал жёстче, чем я планировала.
Свекровь изменилась в лице.
— Деньги? А, эти… — она нахмурилась. — Лена, я же говорила Артёму. Я дала задаток за дачный участок. Прекрасное место, рядом с озером!
— Вы не имели права брать чужие деньги, — я чувствовала, как внутри закипает ярость. — Это не наша заначка. Это рабочие деньги, которые мне доверили.
— Что значит рабочие? — свекровь возмутилась, повышая голос. — Вы же обещали помочь с дачей! Я думала, вы специально откладывали! Артём, скажи ей!
Артём стоял между нами, растерянный и бледный.
— Мама, Лена говорит, что это деньги с работы. Их нужно вернуть.
— Чепуха какая! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Какая работа?
Я почувствовала, как холодеет затылок. В комнате повисла напряжённая тишина.
— Мне нужно позвонить, — я вышла на балкон, трясущимися руками набирая номер Рины.
— Проблемы? — голос куратора звучал спокойно.
— Деньги… их взяли. По ошибке. Но я верну. Сегодня. Дайте мне пару часов.
Тишина в трубке длилась пару секунд.
— Два часа, Лена. Иначе операция под угрозой.
Я вернулась в комнату. Артём и его мать продолжали спорить.
— Валентина Петровна, — мой голос стал ледяным. — У вас есть документы на этот участок? Телефон риэлтора? Нам нужно ехать туда прямо сейчас.
— Сейчас?! — свекровь ахнула. — Уже почти десять вечера!
— Сейчас, — я смотрела ей прямо в глаза. — Или завтра я пойду в полицию заявлять о краже.
— Лена! — Артём схватил меня за руку. — Что ты такое говоришь?
— Правду, — я не отвела взгляд. — Эти деньги мне доверили. Их нужно вернуть сегодня. Иначе у меня будут серьёзные проблемы. Поверь мне.
Что-то в моём голосе заставило его поверить. Он повернулся к матери:
— Мама, давай документы и поехали.
Риэлтор, заспанный и недовольный, встретил нас у ворот дачного посёлка. Валентина Петровна, поджав губы, вышла из машины.
— Извините за беспокойство, — начала она неуверенно. — Но я должна отказаться от участка. Семейные обстоятельства…
— Вы шутите? — мужчина нахмурился. — Я отменил две встречи завтра из-за вас!
— Верните задаток, — я шагнула вперёд. — Сейчас.
— Да кто вы такая? — риэлтор возмутился.
— Человек, у которого украли деньги, — мой взгляд стал жёстким. — Вы получили ворованные средства. Хотите проблем?
Что-то в моём тоне заставило его насторожиться.
— Ладно-ладно, — он поднял руки. — Но комиссию я не верну. Это мои условия.
— Вернёте всё, что получили, — я сделала шаг к нему. — Иначе завтра сюда приедут мои коллеги и проверят все ваши сделки за последний год. Вам это нужно?
Артём смотрел на меня так, будто видел впервые. Его мать побледнела.
Через полчаса деньги были у меня. Я проверила каждую купюру, пересчитала. Не хватало пяти тысяч — той самой «комиссии».
— Остальное, — я протянула руку к риэлтору.
Он молча достал из кармана купюры.
По дороге домой никто не проронил ни слова. Только когда мы высадили Валентину Петровну, она повернулась ко мне:
— Лена, я не знала, что это не ваши деньги… Но ты не должна была так со мной.
Я промолчала. Мне ещё предстояло объясниться с Артёмом.
Дома я набрала номер Рины.
— Нормально всё. Деньги у меня, — выдохнула я в трубку. — Завтра им привезу как договаривались.
Когда вернулась в комнату, Артём сидел на краю дивана, машинально вертя в руках зажигалку. Пальцы подрагивали.
— Так кто же ты на самом деле? — его взгляд скользнул по мне и снова уткнулся в пол. — Потому что та Лена, которую я знал, не запугивает людей посреди ночи.
Я опустилась рядом, чувствуя внутреннюю дрожь. Врать дальше — значит потерять его доверие навсегда.
— Послушай, — голос охрип от напряжения. — Я всё та же. Просто моя работа… она не совсем такая, как я рассказывала. И я не имею права говорить о ней. Даже тебе.
Артём наконец поднял глаза:
— Ты сегодня надавила на мою мать так, что она белее мела стала. Потом вытрясла деньги из риэлтора за две минуты. — Он поджал губы. — Это не похоже на работу логиста, знаешь ли.
— Твоя мать забрала не наши деньги, — я осторожно коснулась его плеча. — Это всё равно что клиент заказал бы у тебя стол из красного дерева, заплатил, а кто-то пришёл и унёс материал, решив, что он ему нужнее.
Разве ты не бросился бы возвращать?
По его лицу пробежала тень понимания.
— Я хочу знать только одно, — он накрыл мою руку своей. — То, что ты делаешь… это законно?
— Абсолютно, — впервые за вечер я по-настоящему посмотрела ему в глаза. — И однажды я всё объясню. Обещаю.
Он выдохнул, словно держал воздух в лёгких весь этот разговор:
— Верю. Но больше никаких тайников в нашей спальне.
Утром дверной звонок разорвал сонную тишину. На пороге стояла Валентина Петровна — непривычно собранная, с пакетом, от которого тянуло корицей и грушами.
— Можно войти? — спросила она тихо.
Я молча отступила, пропуская её.
— Я… я должна извиниться, — она поставила пакет на стол. — Не следовало брать эти деньги, даже если я думала, что они для меня. Это было неправильно.
Я смотрела на неё — маленькую, постаревшую женщину, которая просто хотела дачу с малиной.
— Я тоже сожалею, что всё так вышло, — сказала я спокойно. — Но теперь у нас должно быть правило: никто не берёт чужие вещи без спроса. И никто не роется в шкафах.
Она кивнула, опустив глаза.
— Я поняла. А вы… вы поможете мне с дачей? Когда-нибудь?
Я почувствовала, как уголки губ дрогнули в улыбке:
— Поможем. Но когда сможем. По-настоящему.
А если вы задаетесь вопросом: почему я хранила эти деньги дома? То ответ прост:
Я не могла хранить операционные деньги в офисе — там регулярные проверки службы безопасности, а наша группа работает автономно, без официальных санкций руководства компании.
В банке тоже нельзя — эти купюры должны были попасть к подозреваемым без единого электронного следа, чистыми от любых банковских систем. Деньги меченые специальным составом, невидимым глазу, и любое внешнее воздействие могло повредить метку.
По протоколу, мы никогда не держим такие суммы в одном месте дольше 24 часов: я получила их утром, а передать должна была на следующий день. Тайник дома был самым безопасным вариантом — никто не заподозрит обычную семейную пару в хранении оперативных средств.
Идеальное прикрытие… было бы, если бы не свекровь с её патологической тягой к чужим шкафам.
