— Вы что, собираетесь сдать этот дом посторонним людям? — голос Зои Ивановны звенит возмущением. — Пока я жива, не позволю!
Роман бросил быстрый взгляд на жену, но Алиса молча опустила глаза. Дом, который свекровь официально подарила им два года назад, всё ещё оставался в плену чужих решений.
— Мам, мы просто обсуждали варианты, — начал Роман, но Зоя Ивановна резко отодвинула стул. — Обсуждали они! — она поправила очки на переносице. — А кто крышу перекрывал в девяносто седьмом? Кто сад этот сажал? Из детской донёсся грохот — Мишка уронил конструктор. Алиса вздрогнула, но не сдвинулась с места. Её взгляд упал на трещину в стене, которую они с Романом собирались заделать в эти выходные. Очередной ремонт в доме, который, оказывается, им не принадлежит.
Зоя Ивановна вышла из кухни, громко хлопнув дверью. Алиса выдохнула и отложила полотенце, которым вытирала посуду. Роман подошёл и молча обнял жену за плечи.
— Прости, — шепнул он. — Я поговорю с ней.
Алиса лишь покачала головой. За два года таких разговоров было множество, и все заканчивались одинаково — ничем.
Три года назад их жизнь выглядела совершенно иначе. Маленькая съёмная квартира на четвёртом этаже без лифта и шумными соседями сверху. Мишке тогда едва исполнилось три, и каждый поход за продуктами превращался в настоящее испытание — коляску приходилось оставлять на первом этаже, а потом нести и ребёнка, и пакеты наверх.
— Ещё немного подкопим и возьмём ипотеку, — говорил тогда Роман, листая объявления о продаже квартир в их небольшом прибрежном городке.
Алиса кивала, хотя оба знали: с зарплатой менеджера в строительном магазине и её подработками на удалёнке копить придётся долго.
А потом случилось то, что они восприняли как чудо. Зоя Ивановна, вечно недовольная свекровь, объявила за воскресным обедом:
— Я к Вере в Сочи переезжаю. Климат там лучше для моих суставов. А дом вам оставляю, всё равно пустует. Дом находился в поселке в двадцати минутах езды от центра. Старый, с облупившейся краской и скрипучими половицами, но — свой. Когда они впервые переступили порог в качестве новых хозяев, Алиса не могла сдержать слёз радости.
— Документы потом оформим, — махнула рукой Зоя Ивановна, укладывая чемоданы. — Главное, чтобы дом в хороших руках был. Первые недели были похожи на сон. Несмотря на протекающую крышу, старую проводку и трубы, которые грозили лопнуть при первых морозах, это было их собственное пространство. Роман взял отпуск и занялся самыми неотложными ремонтными работами. Алиса выскребала десятилетнюю грязь из углов, отмывала окна, развешивала новые занавески.
Соседи — в основном пожилые люди, живущие здесь десятилетиями — поначалу косо смотрели на молодую семью.
— Опять шуметь будут, — доносилось до Алисы, когда она развешивала бельё во дворе. — Зойка-то как могла дом отдать? Там ведь её родители жили, — шептались другие. Но Алиса терпела. Она высаживала цветы вдоль забора, здоровалась с каждым соседом и постепенно лёд начал таять. Мишка подружился с внуками соседей, приезжавшими на выходные, а Роман помогал чинить старикам мелкую технику.
Полтора года они жили своей жизнью. Крыша больше не протекала, стены были заново оштукатурены, а в гостиной стоял новый диван. Алиса наконец-то чувствовала себя хозяйкой — пусть в доме с трещинами и проблемами, но своём.
А потом на пороге появилась Зоя Ивановна с двумя огромными чемоданами.
— С Верой мы не сошлись характерами, — объявила она, проходя в дом. — Поживу пока с вами. Временно, конечно.
«Временно» растянулось на месяцы. Сначала были безобидные замечания о том, как готовить. Потом — критика в адрес Алисы.
— Ты неправильно гладишь рубашки Роме. Дай покажу. — Мишу нужно кормить по часам, а не когда вздумается. — Этот цвет стен я бы никогда не выбрала. Слишком мрачно. Дом, который они с таким трудом делали своим, постепенно снова становился домом Зои Ивановны. И теперь, стоя на кухне после очередного скандала, Алиса понимала: они никогда по-настоящему не владели этим местом.
Утро выдалось хлопотным. Алиса встала в шесть, чтобы успеть перестирать постельное белье – старая стиральная машина барахлила, и приходилось следить за каждым циклом. Развесив мокрые простыни во дворе, она вернулась к дому, но замерла, услышав голоса за забором.
— Зоя Петровна, как вам живется с молодыми? — звучал голос соседки Анны Михайловны. — Да как… — Зоя Ивановна тяжело вздохнула. — Терплю. Алиска, конечно, старается, но хозяйка из неё никакая. Как съеду — сразу всё развалят. Алиса застыла с пустым тазом в руках. Каждое слово вонзалось в сердце, как игла.
— Вы же им дом подарили, — продолжала соседка.
— Подарила… — Зоя Ивановна усмехнулась. — Ну да, пусть пока живут. Документы-то все еще у меня.
Алиса не стала слушать дальше. Она тихо вернулась в дом и принялась за готовку. Перед глазами мелькали картинки – вот она на коленях кладет плитку в ванной, вот они с Романом утепляют крышу перед зимой, вот она стирает тяжелые шторы вручную, потому что первое время машинки не было. Полтора года труда, нервов, надежд… И всё ещё «пусть пока живут»?
Вечером, уложив Мишу, она присела на край кровати рядом с Романом.
— Рома, давай возьмем кредит и купим квартиру ближе к центру.
Роман отложил книгу:
— С чего вдруг?
— Я устала, — просто ответила Алиса. — Устала чувствовать себя гостьей. В собственном доме.
Она рассказала о подслушанном разговоре. Роман нахмурился, затем обнял жену:
— Хорошо. Знаешь, я и сам об этом думал. Мише скоро в школу, лучше быть ближе к городу. Правда, придется этот дом продать…
На следующий день они решились сообщить о своих планах Зое Ивановне. Они сидели за обеденным столом. Мишка строил башню из кубиков в углу комнаты, изредка поглядывая на взрослых.
— Мама, — начал Роман, — мы с Алисой подумали… Нам нужно жилье ближе к городу. Мише скоро в школу… — И что? — Зоя Ивановна оторвалась от вязания. — Мы хотим продать дом и купить квартиру, — закончил Роман. Зоя Ивановна отложила спицы. Ее лицо покраснело.
— Продать? МОЙ дом?! — она почти кричала. — Я подарила не для того, чтобы вы этот дом спустили чужакам!
Башня из кубиков с грохотом обрушилась. Мишка захныкал, напуганный криком бабушки.
— Этот дом — ваш подарок, — тихо, но твердо сказала Алиса, поднимаясь, чтобы утешить сына. — А со своими подарками люди обычно вольны поступать, как считают нужным.
После скандала в доме повисла гнетущая тишина. Зоя Ивановна демонстративно не разговаривала с молодыми, а Алиса с Романом шептались только по ночам, когда все засыпали. Через три дня Роман не выдержал и позвонил риэлтору.
— Хотим продать дом и купить квартиру, — объяснил он по телефону, сидя на крыльце. — Можете приехать оценить?
Риэлтор, бойкая женщина в строгом костюме, приехала на следующий день. Она деловито осмотрела дом, похвалила ремонт и задала вопрос, от которого у Романа похолодело внутри:
— Документы на собственность при вас? — Конечно, сейчас принесу, — он направился к шкафу, где хранились важные бумаги. Через полчаса лихорадочных поисков выяснилось страшное: никаких документов о передаче дома в их собственность не существовало. Только старое свидетельство на имя Зои Ивановны.
— Мама, — Роман стоял в дверях её комнаты, бледный как полотно. — Ты не оформила дарственную на дом?
Зоя Ивановна невозмутимо перелистнула страницу журнала:
— А зачем? Я же сказала — дом ваш. Живите.
— Но юридически он до сих пор твой!
— И что? Не доверяешь родной матери?
Вечером на кухне Алиса плакала, а Роман подсчитывал убытки:
— Я вложил в ремонт все сбережения. Ты — материнский капитал на обустройство…
— Может, попробуем компромисс? — вытирая слезы, предложила Алиса. — Если продавать нельзя, может, хотя бы сдавать комнату разрешит? Подзаработаем на первый взнос за квартиру.
На следующее утро они изложили этот план Зое Ивановне. Та слушала, поджав губы, постукивая ложечкой по краю чашки с чаем. Мишка тихо играл под столом с машинкой, чувствуя напряжение взрослых.
— Сдавать? — переспросила она, когда Роман закончил говорить. — Пускать посторонних людей? — Это хороший вариант, мам. Дополнительный доход… — Нет! — чашка с чаем стукнула о стол, расплескав горячую жидкость. — В мой дом чужих — никогда! Алиса молча вытерла лужицу чая со стола. В этот момент она поняла: выхода нет. Они в ловушке.
Очередная ссора разгорелась из-за пустяка — Алиса переставила вазу, которую Зоя Ивановна считала семейной реликвией. Крики, упреки, слезы Мишки, испуганно жавшегося к матери. Роман пытался примирить стороны, но лишь сильнее разжег пламя конфликта.
— Ты всегда на стороне этой… этой… — Зоя Ивановна задохнулась от возмущения, указывая дрожащим пальцем на Алису.
Ближе к полуночи, когда дом наконец погрузился в тишину, Алиса выскользнула во двор. Прохладный воздух наполнил легкие, но не принес облегчения. Она опустилась на старую скамейку под яблоней и разрыдалась — беззвучно, зажимая рот ладонью, чтобы не разбудить домашних.
Бессилие давило сильнее, чем усталость. Полтора года надежд, труда, планов — всё превратилось в пыль. Она вспомнила, как Роман с гордостью показывал новую крышу, как они вместе выбирали обои, как Мишка впервые назвал это место «наш дом».
— Это не подарок, — прошептала Алиса в темноту. — Это крючок. Психологический крючок, на котором нас держат. Утром, собрав Мишку в садик, она не поехала домой. Вместо этого направилась в центр города, к небольшому офису с табличкой «Юридическая консультация».
Молодой юрист внимательно выслушал её историю, делая пометки в блокноте. Когда Алиса закончила, он снял очки и потер переносицу.
— Ситуация непростая, но не безнадежная, — сказал он, перелистывая записи. — Деньги, вложенные вами, можно доказать через счета, переписки, чеки. У вас сохранились документы на строительные материалы? Квитанции?
Алиса кивнула. Роман всегда был педантичен в финансовых вопросах и хранил все чеки.
— Отлично. Тогда можно начать через суд процедуру взыскания вложений или даже раздела имущества. Если докажем, что свекровь обещала передать дом в собственность, а вы, полагаясь на это обещание, вкладывали средства…
Алиса слушала, и с каждым словом юриста тяжесть, давившая на плечи последние месяцы, становилась чуть легче. Впервые за долгое время в её глазах появилась надежда.
— Когда вы сможете подготовить документы? — спросила она, доставая кошелек.
— Приходите через три дня с чеками и выписками. И… — юрист замялся, — подготовьте мужа. Такие дела часто становятся испытанием для семьи.
Выйдя из офиса, Алиса глубоко вдохнула. Предстоял непростой разговор с Романом, но она больше не чувствовала себя беспомощной.
Алиса разложила на кухонном столе стопку чеков, выписки со счетов и фотографии дома «до» и «после» ремонта. Роман молча перебирал документы, его лицо становилось всё мрачнее.
— Это всё, что у нас есть? — спросил он наконец.
— Ещё есть переписка с мастерами и свидетельские показания соседей, — Алиса протянула ему телефон с сохранёнными сообщениями. — Юрист говорит, шансы хорошие.
Роман провёл рукой по лицу. В тусклом свете кухонной лампы он выглядел измученным.
— Это же моя мать, Аль. Как я могу подать на неё в суд?
— А как она может держать нас на крючке? — тихо ответила Алиса. — Мы вложили всё, что имели. Мишка растёт. Нам нужна стабильность.
Роман долго смотрел на фотографию, где они втроём — счастливые, уверенные в будущем.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Давай сделаем это.
Когда Зоя Ивановна получила уведомление из суда, дом наполнился криками. Она металась по комнатам, швыряя вещи в чемодан.
— Предатели! Собственную мать — в суд! — она сунула Роману под нос помятую бумагу. — Я для вас всё сделала! Крышу над головой дала! — Мама, мы просто хотим ясности, — пытался объяснить Роман. — Ясности? — Зоя Ивановна горько рассмеялась. — Вот тебе ясность: я уезжаю. Не хочу иметь дела с предателями! Мишка, спрятавшись за шторой, тихо плакал, наблюдая, как бабушка с грохотом захлопнула чемодан и вызвала такси.
Судебное заседание было назначено через месяц. Алиса и Роман пришли с папкой документов и фотографий. Зоя Ивановна — с адвокатом, которого нашла её сестра из Сочи.
Когда судья начал разбирать доказательства, стало очевидно: большая часть работ и расходов действительно была оплачена молодой семьёй. Чеки на строительные материалы, договоры с мастерами, показания соседей, подтверждающих, что именно Роман и Алиса занимались ремонтом — всё говорило в их пользу.
— Зоя Ивановна, — обратился судья к пожилой женщине, — вы подтверждаете, что обещали передать дом в собственность сыну и его семье?
Она сидела, поджав губы, глядя куда-то мимо судьи.
— Подтверждаю, — наконец процедила она.
После двухчасового разбирательства был объявлен перерыв. В коридоре адвокат Зои Ивановны подошёл к молодой паре.
— Моя клиентка готова оформить дарственную, — сказал он.
Роман посмотрел на Алису. Она кивнула.
— Отлично, — ответил он, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть на сердце.
Прошло полгода с того дня, как они оставили дом. Квартира в спальном районе была вдвое меньше, но это было их собственное жилье.
— Звонил риэлтор, — сказал Роман, входя на кухню с телефоном в руках. — Есть потенциальный покупатель на дом. Приличная семья, с двумя детьми. — Хорошо, — кивнула Алиса, разливая чай. Дом всё еще стоял на продажу, хотя цену пришлось дважды снижать. Но самым удивительным стало отношение соседей — после отъезда Зои они словно сменили гнев на милость.
— Знаете, — призналась однажды соседка Анна Михайловна, — ваша Зоя всех тут держала в ежовых рукавицах двадцать лет. Теперь дышать легче стало.
Телефон на столе завибрировал — номер Зои Ивановны. Она звонила раз в две недели, сначала с упреками («Выгнали мать родную!»), потом всё реже и спокойнее.
Алиса ответила, включив громкую связь.
— Алло, слушаю, — её голос звучал ровно, без прежнего напряжения. — Как там Мишка? Не болеет? — голос свекрови казался старше через динамик телефона. — Всё хорошо, ходит в новый садик. Хочешь с ним поговорить? После короткого разговора с внуком Зоя Ивановна попрощалась. Алиса положила телефон и подошла к окну.
— Спасибо за «подарок», — шепнула она, глядя на город за окном. — Он многому меня научил.
Роман обнял её сзади за плечи.
— О чем ты?
— О том, что иногда нужно бороться за свое счастье. Даже если страшно.
