— Вы чего к нам лезете? — возмущалась невестка, — чего вам от нас надо? Дайте жить спокойно! Дом, кстати, на Мишку будете переписывать?
— Зачем пришла? — набросился на Викторию Викторовну сын, — чего ты сюда постоянно шастаешь? Не хочу я тебя видеть! Тебя в дверь гонят, а ты в окно лезешь. Из-за тебя, между прочим, Анька ушла. Теперь ты и с Катей нас развести пытаешься? Сколько можно?!
Виктория Викторовна порхала по кухне как мотылек, хоть ей давно уже перевалило за шестьдесят. Сегодня был важный день — ее единственный сын Михаил привозил знакомиться свою невесту, Катю. После развода с Анной, которая казалась Виктории Викторовне исчадием ада, Миша довольно долго жил один и неохотно делился подробностями своей личной жизни. Поэтому известие о скорой свадьбе прозвучало как гром среди ясного неба.
Виктория Викторовна старалась не думать о прошлом неудачном браке сына. Вспоминать невестку, ленивицу и неряху, не хотелось. Пенсионерка надеялась, что Катя окажется совсем другой.
На столе уже красовались горки пирожков с капустой и яблоками, собственноручно приготовленные Викторией Викторовной, в духовке томилась утка, фаршированная черносливом. Салаты, нарезки, соленья — всего было в изобилии. Хозяйка очень хотела произвести хорошее впечатление.
Кто—то позвонил в дверь. Сердце Виктории Викторовны екнуло.
— Ну вот и они! — прошептала она, поправляя кружевную салфетку на столе.
Она открыла дверь и замерла. На пороге стоял сын, а рядом с ним — девушка. Высокая, стройная, с копной рыжих волос и большими зелеными глазами. Одета она была просто, но со вкусом — в джинсы и белую рубашку.
— Мам, знакомься, это Катя, — представил Михаил.
— Очень приятно, Виктория Викторовна, — Катя протянула руку.
— И мне очень приятно, Катенька, — ответила Виктория Викторовна, стараясь скрыть волнение, — проходите, проходите.
В гостиной они уселись за стол. Виктория Викторовна с любопытством наблюдала за Катей. Та вела себя непринужденно, шутила с Мишей, расспрашивала Викторию Викторовну о ее здоровье.
— Мама, Катя у нас архитектор, — сказал Михаил, разливая чай.
— Ой, как интересно! — воскликнула Виктория Викторовна, — а где работаете?
— Сейчас работаю над проектом реконструкции старого особняка в центре города.
Разговор завязался. Виктория Викторовна с удивлением обнаружила, что ей интересно беседовать с Катей. Она была умной, образованной и совсем не производила впечатление избалованной принцессы.
— А готовить ты умеешь, Катенька? — неожиданно для самой себя спросила Виктория Викторовна.
Михаил закашлялся, а Катя улыбнулась.
— Умею, Виктория Викторовна. И очень люблю. Миша вам не рассказывал, что я его борщом балую по выходным?
— Борщом? — Виктория Викторовна была удивлена, — Анна, помню, только яичницу и умела жарить. Ой, простите…
— Мам! — укоризненно сказал Михаил.
Катя спокойно отреагировала на упоминание о бывшей жене Михаила.
— У каждого свои таланты, Миш, — сказала она, — не всем же борщи варить.
После обеда Михаил предложил прогуляться по парку. Виктория Викторовна осталась дома, переваривая впечатления. Катя ей понравилась. Гораздо больше, чем она ожидала.
Вечером, когда Миша проводил Катю и вернулся домой, Виктория Викторовна не выдержала и спросила:
— Ну как, Мишенька? Ты уверен, что Катя — это та самая?
— Более чем уверен, мам, — ответил Михаил с улыбкой, — я счастлив с ней, и это главное.
Виктория Викторовна вздохнула.
— Главное, чтобы ты был счастлив, сынок. Я этого очень хочу.
Через несколько месяцев состоялась свадьба. Виктория Викторовна не узнавала себя. Она активно помогала Кате с подготовкой, давала советы и даже научила ее печь свой фирменный яблочный пирог.
После теплого знакомства с Катей Виктория Викторовна, воодушевленная, ждала знакомства с ее родителями. Михаил предупредил, что мама у Кати дама строгая, но Виктория Викторовна надеялась на лучшее.
Она готовилась к приходу гостей как к экзамену. Стол ломился от яств: оливье, селедка под шубой, холодец, домашние соленья, пироги с разными начинками — все, как она любила. Она надела свое лучшее платье, кружевную шаль, и ждала гостей, волнуясь, как школьница.
Первой вошла Катя, за ней — Михаил, а следом — Алевтина Борисовна, мать Кати. Высокая, статная женщина с безупречной прической и презрительным выражением лица.
— Здравствуйте, Виктория Викторовна, — сухо произнесла Алевтина Борисовна, окинув взглядом скромную, но уютную квартиру.
— Здравствуйте, Алевтина Борисовна, проходите, пожалуйста, присаживайтесь, — радушно пригласила Виктория Викторовна, стараясь не обращать внимания на ее высокомерный тон.
Все расселись за столом. Виктория Викторовна старалась разрядить обстановку, предлагала гостям угощения, расспрашивала о дороге.
— Какая красота у вас на столе! — с натянутой улыбкой произнесла Алевтина Борисовна, но в ее голосе чувствовалась ирония, — все сами готовили? Это, конечно, похвально, но сейчас же столько всего в магазинах продается, можно было бы и не утруждаться.
Виктория Викторовна немного смутилась. Она старалась угодить, приготовить все самое вкусное, а тут…
— Я люблю готовить, Алевтина Борисовна, мне это в радость.
— Ну, это ваше право, конечно, — ответила Алевтина Борисовна, и взяла вилку, будто пробует на вкус что-то подозрительное.
Разговор не клеился. Алевтина Борисовна отвечала односложно, свысока смотрела на Викторию Викторовну, а Михаил заметно нервничал. Катя пыталась сгладить углы, щебетала о своих планах, но мама ее не поддерживала.
Самый неприятный момент наступил, когда разговор зашел о прошлом Михаила. Виктория Викторовна, стараясь быть откровенной, упомянула, что Михаил был женат раньше.
Лицо Алевтины Борисовны вытянулось.
— Разведен? — скривилась она, — почему вы сразу не сказали?
Михаил покраснел.
— Алевтина Борисовна, это не имеет значения, мы с Анной давно расстались, и сейчас я совершенно свободен. И счастлив с Катей.
— Не имеет значения? — возмутилась Алевтина Борисовна, — очень даже имеет! Разведенные мужчины — самые ненадежные существа на планете! Они же не способны построить нормальную семью!
— Мама, ну что ты такое говоришь! — попыталась остановить ее Катя.
— Молчи, Екатерина! — отрезала Алевтина Борисовна, — я лучше знаю! От хороших мужчин жены просто так не уходят! Значит, что-то с ним не так!
Виктория Викторовна почувствовала, как ее щеки заливаются краской. Ей было обидно за сына, за Катю, да и за себя тоже. Она так хорошо отнеслась к будущей невестке, а сватья такие вещи обидные говорит…
— Алевтина Борисовна, — с дрожью в голосе начала Виктория Викторовна, — Михаил — хороший человек, любящий сын и очень добрый. Да, у него был неудачный опыт, но это не значит, что он не заслуживает счастья.
— Добрый? — презрительно усмехнулась Алевтина Борисовна, — добротой сыт не будешь! Моей Катеньке нужен надежный муж, который обеспечит ей достойную жизнь!
Михаил не выдержал.
— Алевтина Борисовна, я зарабатываю достаточно, чтобы обеспечить Катю, и я очень ее люблю. А если для вас главное — деньги, то нам с вами не о чем говорить.
— Ну-ну, посмотрим, как запоете через год, — буркнула Алевтина Борисовна, — ладно, Екатерина, нам пора.
Она встала из-за стола и, не прощаясь, направилась к выходу. Катя, извиняясь, посмотрела на Михаила и Викторию Викторовну, и пошла следом за матерью.
Дверь захлопнулась. В комнате повисла тяжелая тишина.
Виктория Викторовна расплакалась.
— Ну что за женщина! — воскликнула она сквозь слезы, — что ей не понравилось? Я так старалась, все готовила, а она…
Михаил подошел к матери и обнял ее.
— Не переживай, мам, — сказал он, — главное, что Катя меня любит, а мнение ее мамы — это ее личное дело.
— Но она же будет влиять на Катю! — всхлипывала Виктория Викторовна, — что, если она передумает? Что, если она отговорит Катю от замужества?
— Не передумает, — твердо ответил Михаил, — я знаю Катю, она сама принимает решения. Ни от чьего мнения моя невеста не зависит.
Вечер был испорчен. Виктория Викторовна долго не могла успокоиться. Она переживала за сына, за Катю, и за их будущее. Слова Алевтины Борисовны звучали в ее голове, как назойливая мелодия. Она боялась, что эта надменная женщина разрушит счастье ее сына. И больше всего она не хотела повторения истории с Анной — та тоже постоянно плясала под дудку своей мамы.
Тревога Викторию Викторовну не отпускала. Уже и свадьбу сыграли, и жили Миша с Катей вроде бы дружно, но она, Виктория Викторовна, все чаще вспоминала холодный взгляд Алевтины Борисовны и ее фразу «от хороших мужчин жены не уходят». Ее опасения начали сбываться — не прошло и трех месяцев после свадьбы, как Катя изменилась.
Первым тревожным звоночком стал ремонт. Катя, загоревшись идеей «улучшения жилищных условий» свекрови, решила переделать дом, где жила Виктория Викторовна с мужем и дочерью.
— Виктория Викторовна, — заявила Катя, однажды придя в гости, — за жильем ведь ухаживать нужно, вы же понимаете. Нужно бы обстановку обновить, сделать современный ремонт. Мебель старую выбросить.
Виктория Викторовна опешила. Она любила свой дом, каждый уголок которого хранил воспоминания о ее молодости, о рождении детей. Да, ремонт не помешал бы, но она планировала это сделать постепенно, своими силами.
— Катенька, зачем же так сразу? — растерянно спросила она, — мы тут живем давно, привыкли к этой обстановке. Да и мебель у нас совсем не старая! Куплена лет семь назад, если мне память не изменяет.
— Ну что вы, Виктория Викторовна, — возразила Катя, — новый ремонт — это новая жизнь! Я уже нашла бригаду, они сделают все быстро и качественно. Пожалуйста, не спорьте! Я знаю, что так для вас будет лучше.
Михаил молча стоял рядом, явно поддерживая идею жены. Виктории Викторовне стало обидно. Неужели они не понимают, что этот дом для нее — не просто стены, а часть ее жизни?
Ремонт начался стремительно. Рабочие шумели, пыль стояла столбом, и Виктория Викторовна чувствовала себя чужой в собственном доме. Катя руководила процессом, активно вносила свои коррективы, не спрашивая мнения хозяйки.
Вторым неприятным сюрпризом стало отношение Кати к дочери Виктории Викторовны. С тех пор, как Михаил женился на Кате, отношения между семьями стали напряженными.
Виктория Викторовна, помня печальный опыт с Анной, решила сразу предоставить сыну и его семье отдельное жилье. Когда сын сообщил о свадьбе, она попросила квартирантов съехать из дома, построенного ее мужем, отчимом Миши — до этого радостного события дом по соседству несколько лет сдавали. Пенсионерка верила, что для сохранения хороших отношений дети должны жить отдельно от родителей.
Она никогда не вмешивалась в жизнь сына и его жены, старалась держать нейтралитет. Она замечала, что невестка по отношению к ней была довольно пассивной. Она никогда не помогала Виктории Викторовне по хозяйству, даже если та работала в огороде или во дворе. Катя просто выходила вечерами за калитку, садилась на скамейку и наблюдала, как Виктория Викторовна трудится.
Катя почти сразу после свадьбы начала активно критиковать Алину.
— Виктория Викторовна, ну как можно так жить? — возмущалась Катя, — вы куда смотрите? Почему дочь вам не помогает?
Виктория Викторовна пыталась защитить Алину.
— Катенька, у нее ведь проблемы со здоровьем. Не надо так строго судить.
— Да какие там проблемы! — отмахивалась Катя, — просто лентяйка! Я бы на ее месте давно бы все переделала! Ну ничего, я из нее сделаю человека. Будет ремонт делать помогать.
Виктория Викторовна чувствовала, как в душе нарастает раздражение. Нравоучения и «ценные советы» невестки ей были не нужны. В открытую ссориться с невесткой она не стала, решила действовать через сына.
— Мишенька, — начала она, когда сын как-то зашел в гости, — что происходит? Катя совсем изменилась. Она вмешивается в нашу жизнь, критикует Алину…
Михаил нахмурился.
— Мам, не знаю. Она просто хочет, чтобы все было хорошо.
— Но она же делает только хуже! — возразила Виктория Викторовна, — она не понимает, что у каждого своя жизнь, и не надо в нее лезть!
— Я поговорю с ней, мам, — пообещал Михаил, — не переживай.
После этого разговора Катя немного попритихла. Она перестала критиковать Алину и меньше вмешивалась в дела Виктории Викторовны. Но напряжение в отношениях осталось.
Виктория Викторовна понимала, что Алевтина Борисовна оказывает сильное влияние на Катю. Она слышала из разговоры по телефону, и чувствовала, что все решения Кати принимаются не без участия ее властной мамы.
Виктория Викторовна с горечью наблюдала, как рушатся ее надежды на счастливую семейную жизнь сына. Она терпела капризы и придирки Кати, ее навязчивые попытки вмешаться в чужую жизнь, ради Михаила. Она надеялась, что со временем все наладится, что Катя поймет, что не стоит лезть в чужой монастырь со своим уставом. Но становилось только хуже.
Самым болезненным ударом для Виктории Викторовны стало то, что Михаил перестал с ней общаться. Он оправдывал Катю, поддерживал ее во всем, и, казалось, совсем забыл о своей матери. Раньше они были так близки, делились друг с другом всем на свете. А теперь Михаил избегал встреч, отвечал на звонки сухо и неохотно, и словно стеснялся своей матери.
Ремонт, который так рьяно начала Катя, тоже обернулся катастрофой. Вначале она активно руководила рабочими, выбирала материалы, вносила свои коррективы. Но вскоре ее пыл иссяк. Она потеряла интерес к ремонту и передала бразды правления свекрови.
— Виктория Викторовна, у меня совсем нет времени, — отмахивалась Катя, — столько дел! Вы уж как-нибудь сами договоритесь с рабочими.
Поначалу Виктория Викторовна честно пыталась принимать во всем этом участие. Она на закуп материалов и оплату чужого труда потратила все свои сбережения. В строительных материалах она совсем не разбиралась, в магазине ее, неопытную, пару раз обманули — втюхали ширпотреб по цене качественного материала. Ей потом об этом прораб сообщил. Виктория Викторовна не понимала, что и как нужно делать, Миша тоже не особо охотно во всем этом участвовал. В итоге, ремонт превратился в хаос: рабочие делали все на свое усмотрение, не спрашивая мнения хозяйки, материалы растаскивали, поэтому качество работ оставляло желать лучшего.
Никакой помощи от Кати не было. Ни физической, ни материальной. Она даже не удосужилась поинтересоваться, как продвигается ремонт, не говоря уже о том, чтобы предложить свою помощь. Все тяготы ремонта в итоге легли на плечи мужа Виктории Викторовны. Он приезжал с работы уставший, но вместо того, чтобы отдохнуть, принимался за ремонт. Он работал до полуночи, пытаясь исправить ошибки рабочих, доделать то, что они не успели. А утром, ни свет ни заря, снова ехал на работу.
Виктория Викторовна чувствовала себя виноватой перед мужем. В первую очередь в том, что он вынужден так надрываться. Вот чего невестка влезла? Кто ее просил? Она не только проблем пенсионерам доставила, так и «подкожных» их лишила.
Как-то вечером, когда муж, весь в пыли и краске, вошел в спальню, Виктория Викторовна не выдержала.
— Дорогой, может быть, остановим ремонт? — спросила она, — я больше не могу на это смотреть. Ты же совсем измучился.
— Нет, Вика, — устало ответил муж, — закончить этот ремонт придется. Нельзя же оставлять все в таком состоянии.
— Да зачем нам этот ремонт нужен? — продолжала Виктория Викторовна, — мы и так хорошо жили. Зачем нам нужно было в это ввязываться?
Было принято решение и с невесткой по этому поводу поговорить. Виктория Викторовна хотела, чтобы она доделала то, что начала. В гости невестка давно не приходила, поэтому к ней пришлось идти самой. Катя, увидев свекровь на пороге, не очень-то ей и обрадовалась.
— Чего пришли? — бесцеремонно спросила она.
— Кать, ты же видишь, что происходит? Ты затеяла этот ремонт, а теперь бросила все на нас. Ты даже не интересуешься, как продвигаются работы.
— Виктория Викторовна, я же говорила, у меня совсем нет времени, — скривилась Катя, — я очень занята. Что, сами не можете за рабочими следить?
— Кать, мы не специалисты, — постаралась мягко объяснить невестке свою позицию Виктория Викторовна, — если честно, твое равнодушие меня очень обижает.
— Я не равнодушная, — возразила Катя, — просто у меня другие приоритеты.
— Какие же у тебя приоритеты? — с горечью спросила Виктория Викторовна, — разрушать нашу семью? Настраивать Мишу против меня?
Катя хмыкнула, но ничего свекрови не сказала.
— Я не понимаю, зачем тебе это нужно, — продолжала Виктория Викторовна, — ты чего добиваешься?
— Да ничего мне от вас не надо, — скривилась Катя, — просто не лезьте к нам с Мишей и все. Вам добра желаешь, а вы наглеете. Я как лучше хотела, рабочих нашла, помогла материалы выбрать. И даже благодарности не дождалась!
Виктория Викторовна ушла. Крыть ей было нечем. Катя теперь в точности повторяла поведение своей «предшественницы» — та тоже себя любимую ставила на первое место.
Пару раз, еще до полного прекращения общения, Михаил заходил к матери. Он был подавлен, в глазах читалась усталость и разочарование.
— Мам, я больше не могу, — говорил он, опускаясь на стул, — разведусь, наверное.
Виктория Викторовна удивилась: неужели сын прозрел? Неужели он понял, что Катя разрушает его жизнь?
— Почему, Мишенька? — осторожно спросила она, стараясь не выдать своих истинных чувств, — что случилось?
— Да все не так, мам, — отмахнулся Михаил, — она меня пилит постоянно, ни в чем не поддерживает, все ей не нравится. Теща замучила, лезет в наши дела постоянно, жить меня учит.
Виктория Викторовна промолчала. Она могла бы сказать все, что думает о Кате, но сдержалась. Она знала, что сейчас главное — поддержать сына.
— Миша, ты сам сделал этот выбор, — мягко сказала она, — вы поженились, у вас семья. Нужно стараться сохранить ее. Ты подумай хорошенько, не руби с плеча. Я приму и поддержу любой твой выбор.
— Не знаю, мам, — вздохнул Михаил, — я уже не уверен, что хочу с ней жить. Тяжело мне, мам.
— Подумай хорошо, Мишенька, — повторила Виктория Викторовна, — не руби с плеча. В жизни бывают трудности, но их можно преодолеть.
Она старалась быть объективной, не навязывать свое мнение. Она хотела, чтобы Михаил сам принял решение, которое будет для него правильным.
Через месяц после этого разговора Мишу словно подменили — он как-то резко возненавидел свою мать. Он перестал ей звонить, перестал их проведывать, а если случайно сталкивался на улице, то отворачивался, делая вид, что не узнает.
Виктория Викторовна не понимала, что произошло. Почему Миша так резко изменил свое отношение к ней? Катя постаралась?
С сыном она несколько раз пыталась поговорить — пришлось караулить его у калитки. Миша всем своим видом показывал, что видеть родную мать ему неприятно.
— Что надо? — набычился мужчина, — чего тут стоишь?
— Сынок, я поговорить с тобой хотела, — заламывая руки, сказала Виктория Викторовна, — Миш, почему ты так ко мне относишься? Я что плохого тебе сделала?
— Надоели вы мне, — во всю мощь легких рявкнул Михаил, — чего вы все ко мне лезете? Дайте мне жить спокойно! Отстань ты о меня! Стоишь тут, перед соседями меня позоришь. И прекрати ныть! Тоже мне, актриса погорелого театра!
Виктория Викторовна развернулась и побрела домой. С сыном больше ей разговаривать было не о чем. Вечером с работы вернулся ее супруг, Виктория Викторовна не выдержала и расплакалась. Он нахмурился и молча, ничего жене не говоря, из дома вышел. Вернулся через час, жене заявил:
— Выгнал я их. Все, хватит с меня. Дом мой, я там хозяин, и я не хочу, чтобы эти наглецы на моей территории жили. Взрослые? Мать ему не нужна? Вот и пусть живет отдельно.
Виктория Викторовна промолчала. Наверное, муж поступил правильно. Сколько можно пресмыкаться перед сыном и невесткой?
Конечно, Катя потом свекрови позвонила. Высказала все, что она о ней думает: и неблагодарная, и бессовестная, и деревенщина неотесанная, которой только в пещере жить. И до она была обязана была подарить сыну, а то жили, как квартиранты. Виктория Викторовна до уровня невестки опускаться не стала — просто положила трубку. Пусть теперь живут, как хотят.
