— Зоя Леонидовна, а вы не могли бы предупреждать, когда собираетесь к нам приходить? — Дана стояла в прихожей своей квартиры, глядя на свекровь, которая уже переобувалась в домашние тапочки.
— Предупреждать? — Зоя Леонидовна выпрямилась и посмотрела на невестку так, словно та сказала что-то неприличное. — Это квартира моего сына. Мне приглашение не нужно, я могу приезжать сюда когда захочу.
Дана почувствовала, как внутри все сжалось. Этот разговор она откладывала уже месяц, но после вчерашнего случая с переставленной мебелью терпение лопнуло окончательно.
— Но мы можем быть заняты, или нас может не быть дома…
— А что вы такого важного можете делать? — свекровь прошла в комнату, оглядывая все критическим взглядом. — Костенька на работе до вечера, а вы… что вы можете делать такого, что нельзя прервать ради родной матери сына?
Дана сглотнула. Три года назад, когда она впервые познакомилась с матерью Кости, та показалась ей строгой, но в целом нормальной женщиной. Бывший завуч, привыкшая к порядку и дисциплине. Костя предупреждал, что мама может быть немного требовательной, но Дана думала, что справится.
Первый год все было более-менее спокойно. Зоя Леонидовна приходила по выходным, иногда помогала с уборкой, готовила Косте любимые блюда детства. Дана даже радовалась — у нее самой родители жили в другом городе, и внимание свекрови грело душу.
Но потом что-то изменилось. Сначала Зоя Леонидовна стала приходить не только по выходным. Потом появились замечания по поводу того, как Дана ведет хозяйство. А последние полгода свекровь вообще стала вести себя так, словно это ее собственная квартира.
— Зоя Леонидовна, я не против ваших визитов, просто хотелось бы…
— Даночка, — свекровь повернулась к ней с покровительственной улыбкой, — вы еще молодая, не понимаете семейных отношений. Я растила Костю одна после того, как его отец нас оставил. Между нами особая связь. И если вы думаете, что теперь можете отгородить сына от матери…
— Я не собираюсь никого ни от кого отгораживать, — Дана почувствовала, как голос становится тверже. — Просто мне кажется нормальным предупреждать о визитах.
— Нормальным? — Зоя Леонидовна фыркнула. — А вы знаете, что нормально? Нормально, когда невестка уважает свекровь и не указывает ей, когда можно, а когда нельзя навещать родного сына.
В этот момент в замке повернулся ключ, и в квартиру вошел Костя. Высокий, немного сутулый, с вечно растрепанными волосами — таким Дана его и полюбила четыре года назад.
— Мама? — он удивленно посмотрел на женщин. — А что ты здесь делаешь? Мы же не договаривались…
— Вот видишь, Костенька, даже ты удивился, — Дана бросила взгляд на мужа. — Я же говорила, что нужно предупреждать.
— А я говорила твоей жене, что мне не нужно ни у кого разрешения спрашивать, чтобы навестить сына, — Зоя Леонидовна подошла к Косте и поцеловала его в щеку. — Как дела на работе, сынок?
Костя неловко переминался с ноги на ногу. Дана видела, как он пытается найти слова, чтобы никого не обидеть.
— Мам, конечно, ты можешь приходить когда угодно, но действительно, если бы ты предупреждала…
— Ах, значит, и ты на ее стороне? — голос свекрови стал холодным. — Понятно. Три года прошло, и ты уже забыл, кто тебя растил, кто ночами не спал, когда ты болел…
— Мама, при чем здесь это? — Костя растерянно посмотрел на Дану, потом на мать. — Никто не говорит, что ты не можешь приходить. Просто…
— Просто ваша жена хочет контролировать мои визиты к сыну, — Зоя Леонидовна выпрямилась во весь рост. — Но я вам скажу так: я буду приходить к Косте когда захочу, и никто мне этого не запретит.
Дана почувствовала, как внутри закипает возмущение. Но она сдержалась — пока. Этот разговор явно не принесет никаких результатов.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Тогда я пойду к себе.
Она прошла в спальню и закрыла дверь. За стеной слышались приглушенные голоса — Костя что-то объяснял матери, та отвечала уже более спокойным тоном. Дана села на кровать и закрыла глаза.
Когда они с Костей поженились, он сразу предупредил, что мама — человек непростой. Что она привыкла все контролировать, что ей тяжело отпускать сына. Дана думала, что со временем отношения наладятся, что свекровь привыкнет к ней и перестанет воспринимать как угрозу.
Но вместо этого с каждым месяцем становилось только хуже.
Сначала Зоя Леонидовна стала критиковать, как Дана готовит.
— Костенька всегда любил котлеты с рисом, а не с картошкой, — говорила она, стоя на кухне и наблюдая за готовкой. — И соль надо меньше добавлять, у него желудок чувствительный.
Потом начались замечания по поводу уборки.
— В углах пыль, Даночка. И зеркало в ванной надо протирать каждый день, а не раз в неделю.
А месяц назад свекровь принесла свои тапочки и поставила их в прихожей.
— На всякий случай, — объяснила она. — Чтобы каждый раз не ходить в уличной обуви.
Неделю спустя появился халат в шкафу.
— Иногда хочется переодеться, когда долго у вас нахожусь.
А вчера Дана пришла с работы и обнаружила, что вся мебель в гостиной переставлена.
— Так гораздо удобнее, — объяснила Зоя Леонидовна, которая сидела на диване и смотрела телевизор. — И свет лучше падает, и телевизор лучше видно.
— Но нам так нравилось, — попыталась возразить Дана.
— А теперь понравится еще больше. Костенька всегда любил, когда диван стоит у окна.
Костя в тот раз промолчал. Просто пожал плечами, когда Дана попыталась с ним поговорить.
— Мама хотела как лучше, — сказал он. — Да и какая разница, где стоит диван?
Но разница была. И дело было не в диване. Дело было в том, что Зоя Леонидовна вела себя так, словно это ее квартира, ее дом, а Дана здесь — временная жилица.
За дверью голоса стихли. Дана услышала шаги в прихожей, хлопок входной двери. Через минуту в спальню заглянул Костя.
— Мама ушла, — сказал он виноватым тоном. — Извини, что получился такой разговор.
— Костя, нам нужно поговорить.
Он вошел в комнату и сел рядом с ней на кровать. Дана видела, как он старается подобрать слова.
— Дань, я понимаю, что мама может быть… настойчивой. Но она одинока. После развода с папой у нее только я и остался. Ей сложно принять, что я уже взрослый.
— Она переставила всю мебель в нашей квартире без нашего разрешения, — Дана повернулась к мужу. — Она приходит сюда, когда захочет, используя твои ключи. Она критикует все, что я делаю.
— Ну мама же не со зла, — Костя потер затылок. — Просто она привыкла все держать под контролем. В школе тридцать лет проработала, там по-другому нельзя.
— А здесь можно?
— Дань, ну что ты хочешь, чтобы я сделал? Запретить маме приходить к сыну?
Дана посмотрела на мужа и поняла, что он искренне не понимает проблемы. Для него мать — это святое, а все остальное второстепенно.
— Я хочу, чтобы она предупреждала о визитах. И чтобы не переставляла нашу мебель. И чтобы не критиковала меня постоянно.
— Хорошо, — Костя кивнул. — Я с ней поговорю.
Но Дана уже знала, что никаких изменений не будет. Костя поговорит, Зоя Леонидовна согласится, а через неделю все повторится снова.
Так и произошло.
Следующий визит свекрови состоялся через четыре дня. В субботу утром, в восемь часов. Дана проснулась от звука пылесоса в гостиной.
Она выскочила из спальни и увидела Зоя Леонидовну, которая методично пылесосила ковер.
— Что вы делаете? — Дана была еще в пижаме, волосы растрепаны.
— Убираюсь, — спокойно ответила свекровь, не выключая пылесос. — Вы же еще спите, а я уже два часа как встала. Решила время с пользой провести.
— Но сегодня суббота! Мы хотели поспать!
— В выходные особенно важно рано вставать, — Зоя Леонидовна наконец выключила пылесос. — А то весь день пропадет.
Костя появился в дверях спальни, сонный и растерянный.
— Мам? Ты как сюда попала?
— На ключи твои, Костенька. Ты же сам давал. Думала, сделаю уборку, пока вы спите, потом завтрак приготовлю.
— Но мы же договаривались, что ты будешь предупреждать, — Дана старалась говорить спокойно.
— А я и предупредила. Вчера вечером Косте звонила, сказала, что завтра приду с утра.
Дана посмотрела на мужа. Тот виновато опустил глаза.
— Мам звонила, — пробормотал он. — Но я думал, она имеет в виду днем…
— Я сказала с утра, — твердо произнесла Зоя Леонидовна. — А если вы не расслышали, это ваши проблемы.
День был испорчен. Свекровь не только сделала уборку по своему усмотрению, но и приготовила завтрак — овсянку на воде вместо привычных омлета и бутербродов.
— Овсянка гораздо полезнее, — объяснила она. — И для фигуры, и для здоровья.
А потом начала разбирать шкаф в прихожей.
— Зачем вам столько курток? — спрашивала она, доставая вещи. — Эта уже старая, можно выбросить. А эта не по сезону висит.
— Зоя Леонидовна, не нужно, — Дана попыталась остановить ее. — Мы сами разберем.
— Когда разберете? — свекровь не остановилась. — Три года живете, а порядка до сих пор нет.
К вечеру Дана была на грани нервного срыва. Когда Зоя Леонидовна наконец ушла, оставив после себя переставленную обувь в прихожей и новые замечания по поводу того, как нужно хранить продукты в холодильнике, Дана снова попыталась поговорить с мужем.
— Костя, так больше продолжаться не может.
— Дань, мама старается помочь…
— Она вломилась к нам в восемь утра в субботу! — Дана почувствовала, как голос повышается. — Она разбирает наши вещи без разрешения!
— Но она же не со зла…
— А с чего тогда? — Дана встала перед мужем. — Объясни мне, почему твоя мать считает, что может делать в нашей квартире все что угодно?
Костя молчал, глядя в пол.
— Поговори с ней еще раз, — попросила Дана. — Серьезно поговори.
— Хорошо, — согласился он. — Поговорю.
Но разговор, видимо, не помог. Через неделю Зоя Леонидовна появилась снова. На этот раз она принесла с собой небольшую сумку.
— Что это? — спросила Дана, кивая на сумку.
— Сменная одежда, — объяснила свекровь, проходя в комнату. — Иногда хочется остаться подольше, а в этом платье неудобно по дому ходить.
Дана проследила, как Зоя Леонидовна повесила в шкаф домашнее платье и поставила в ванной флакон своего крема.
— Зоя Леонидовна, а зачем вам оставлять здесь вещи?
— А зачем их каждый раз таскать? — свекровь удивленно посмотрела на невестку. — Неудобно же.
В следующий визит появилась зубная щетка. Потом — комнатные тапочки другого цвета. Потом — флакон витаминов, которые Зоя Леонидовна принимала по утрам.
— Мам, может, не стоит столько вещей оставлять? — осторожно заметил Костя.
— А что такого? — мать посмотрела на сына с удивлением. — Это же удобно. И вам не мешает.
Но Дане мешало. Мешало видеть чужие вещи в своем доме. Мешало, что в ванной стоят два флакона крема — ее и свекрови. Мешало, что в прихожей теперь три пары тапочек вместо двух.
А потом случилось то, что переполнило чашу терпения.
Дана пришла с работы и обнаружила в квартире постороннего мужчину. Высокий, в рабочем комбинезоне, он что-то делал под раковиной на кухне.
— Простите, а вы кто? — растерянно спросила Дана.
— Андрей, из тридцать седьмой квартиры, — мужчина выпрямился. — Зоя Леонидовна попросила кран посмотреть.
— Какой кран?
— Да вот, говорит, подтекает, — Андрей кивнул на раковину. — Но я посмотрел, все нормально. Может, временно было.
Дана подошла к раковине. Кран работал идеально, никаких следов протечки не было.
— Зоя Леонидовна, — позвала она.
Свекровь появилась из комнаты.
— А, Даночка, пришли. Вот, Андрей кран чинил.
— Зоя Леонидовна, кран не был сломан.
— Как не был? — свекровь нахмурилась. — Я же слышала, как он странно себя ведет. Лучше перестраховаться.
Андрей собрал инструменты и ушел, извинившись за беспокойство. Дана осталась наедине со свекровью.
— Вы пригласили постороннего человека в нашу квартиру без нашего разрешения, — сказала она.
— Постороннего? — Зоя Леонидовна выпрямилась. — Андрей живет в нашем доме уже десять лет. Он хороший мастер, всегда помогает соседям.
— Но вы должны были спросить у нас!
— У кого это у вас? — голос свекрови стал холодным. — Это квартира Кости. А я его мать. И если мне кажется, что нужно что-то починить, я имею право пригласить мастера.
Дана почувствовала, как внутри все кипит. Но сдержалась — пока Костя не придет с работы, разговаривать с его матерью бесполезно.
Когда муж вернулся, Дана рассказала ему о случившемся.
— Мам, ну нельзя же приглашать мастеров без нашего ведома, — сказал Костя.
— А если бы кран действительно сломался и затопил соседей снизу? — возразила Зоя Леонидовна. — Тогда бы вы мне спасибо сказали.
— Но кран был нормальный!
— Откуда я знала? Лучше перестраховаться.
Дана видела, как Костя пытается найти аргументы, но мать, как всегда, переводила разговор в свою пользу.
На следующей неделе Зоя Леонидовна появилась с большим чемоданом.
— Что это? — спросила Дана, когда свекровь поставила чемодан в прихожей.
— Вещи для генеральной уборки, — ответила та. — Решила навести у вас порядок как следует.
— Какой порядок?
— Настоящий порядок, — Зоя Леонидовна открыла чемодан. — Вот моющие средства, вот тряпки специальные, вот щетки для труднодоступных мест. За выходные все приведу в божеский вид.
— За выходные? — у Даны внутри все похолодело. — Вы собираетесь остаться на выходные?
— А как же? — свекровь начала доставать из чемодана флаконы и тюбики. — Генеральная уборка — это не два часа поработать. Это серьезное дело.
Дана смотрела, как Зоя Леонидовна расставляет по квартире свои вещи, и понимала, что терпеть больше не может.
— Зоя Леонидовна, это наша квартира. Мы сами решаем, когда и какую уборку делать.
— Ваша? — свекровь повернулась к ней. — Даночка, не забывайтесь. Это квартира моего сына. А вы здесь жена, не хозяйка.
— Как это не хозяйка? Я здесь живу!
— Живете, но квартира записана на Костю. А я его мать. — Зоя Леонидовна выпрямилась во весь рост. — И мне приглашение не нужно, я могу приезжать сюда когда захочу и делать то, что считаю нужным.
Дана почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Три года она пыталась найти общий язык с этой женщиной. Три года терпела замечания, вмешательство, критику. Три года надеялась, что отношения наладятся.
Но Зоя Леонидовна не собиралась ничего менять. Более того, она считала себя полноправной хозяйкой в доме сына.
— Хорошо, — тихо сказала Дана. — Тогда и я буду делать то, что считаю нужным.
Она взяла чемодан свекрови и понесла его к входной двери.
— Что вы делаете? — Зоя Леонидовна бросилась за ней.
— То, что считаю нужным, — Дана открыла дверь и выставила чемодан на лестничную площадку.
— Как вы смеете! — голос свекрови поднялся на октаву. — Верните немедленно!
— Не верну, — Дана стояла в дверях, загораживая проход. — Вы сказали, что можете делать здесь что угодно. Вот и я могу.
— Костя! — закричала Зоя Леонидовна. — Костя, иди сюда немедленно!
Муж выскочил из комнаты, где работал за компьютером.
— Что случилось?
— Ваша жена выставила мой чемодан за дверь! — Зоя Леонидовна дрожала от возмущения. — Немедленно поставьте ее на место!
Костя растерянно посмотрел на жену, потом на мать.
— Дань, ну зачем ты…
— Затем, что я устала, — спокойно сказала Дана. — Я устала от того, что в моем доме кто-то другой решает, что делать. Я устала от постоянной критики. Я устала быть гостьей в собственной квартире.
— Но мама же…
— Твоя мама считает, что может приходить сюда когда захочет, переставлять мебель, приглашать мастеров, раскладывать свои вещи, — Дана почувствовала, как голос становится тверже. — А теперь она собирается остаться на выходные и делать генеральную уборку в нашей квартире.
— Ну и что в этом плохого? — Зоя Леонидовна вмешалась в разговор. — Я хочу помочь!
— Я не просила о помощи, — Дана повернулась к свекрови. — И не хочу, чтобы кто-то делал в моем доме то, что я не разрешала.
— В вашем доме? — Зоя Леонидовна сделала шаг вперед. — Да кто вы такая, чтобы мне указывать? Три года как к сыну прилепились, а уже права качаете!
— Мама, не надо, — Костя попытался вмешаться.
— Нет, пусть выскажется! — Дана почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Скажите прямо, что вы думаете обо мне!
— Хорошо, скажу! — Зоя Леонидовна подошла ближе. — Вы обнаглели! Думаете, раз замуж за моего сына вышли, можете мне указывать, когда приходить к собственному ребенку? Да кто вам такое право дал?
— Право? — Дана рассмеялась, но без веселья. — А кто дал вам право переставлять нашу мебель? Кто дал право критиковать, как я готовлю и убираюсь? Кто дал право приглашать в нашу квартиру посторонних людей?
— Я его мать! — выкрикнула Зоя Леонидовна. — Я имею право заботиться о сыне!
— Заботиться — это одно. А контролировать каждый шаг — совсем другое.
В этот момент из квартиры напротив высунулась Тамара Ивановна, пожилая соседка.
— Девочки, что у вас тут происходит? — спросила она. — Весь дом слышит.
— Тамара Ивановна, — Зоя Леонидовна повернулась к соседке, — вы видите, как со мной обращается невестка? Выгоняет родную мать сына из дома!
— Как это выгоняет? — Тамара Ивановна удивленно посмотрела на чемодан, стоящий на площадке.
— Вот так, — Зоя Леонидовна махнула рукой в сторону чемодана. — Я хотела помочь им с уборкой, а она мои вещи за дверь выставила.
Дана видела, как соседка сочувственно качает головой, глядя на свекровь. Еще один человек, который будет считать ее неблагодарной невесткой.
— Зоя Леонидовна, — сказала Дана, — берите свой чемодан и идите домой.
— Не пойду! — свекровь скрестила руки на груди. — Костя, скажи своей жене, чтобы она убрала руки от моих вещей!
Костя стоял посередине прихожей, растерянно переводя взгляд с жены на мать. Дана видела, как он мучается, пытаясь найти решение, которое устроит всех.
— Дань, может, правда не стоит… — начал он.
— Не стоит что? — Дана почувствовала, как последние силы покидают ее. — Не стоит защищать собственный дом? Не стоит требовать элементарного уважения?
— Ну при чем здесь уважение? Мама же хочет помочь…
— Костя, — Дана посмотрела мужу в глаза, — твоя мать только что заявила, что это не мой дом. Что я здесь жена, а не хозяйка. Что она может приходить сюда когда захочет и делать что захочет. Ты с этим согласен?
Костя молчал. Дана видела, как он борется с собой, пытаясь выбрать между женой и матерью.
— Отвечай, — тихо попросила она.
— Я… я думаю, мама иногда переходит границы, — наконец сказал он. — Но она же не со зла…
— Значит, ты считаешь, что она права?
— Нет! То есть… — Костя потер лоб. — Я считаю, что вы обе правы по-своему.
Дана кивнула. Она получила ответ.
— Зоя Леонидовна, — обратилась она к свекрови, — ваш чемодан останется на площадке. Если хотите его забрать — забирайте. Если нет — завтра вынесу к мусорным бакам.
— Ты не посмеешь! — Зоя Леонидовна побледнела.
— Посмею. И еще — завтра я меняю замки. Ключи от новых замков вы не получите.
— Костя! — свекровь повернулась к сыну. — Ты позволишь жене так со мной разговаривать?
Костя молчал, глядя в пол.
— Хорошо, — Зоя Леонидовна подняла подбородок. — Значит, так. Тогда я скажу всем, какая у Кости жена. Расскажу, как ты выгнала свекровь из родного дома.
— Рассказывайте, — спокойно сказала Дана. — Только не забудьте упомянуть, зачем вы сюда приехали с чемоданом.
Зоя Леонидовна взяла свой чемодан и направилась к лифту. На пороге квартиры она обернулась.
— Костенька, когда надоест жить с этой… особой, приходи ко мне. Я всегда буду рада родному сыну.
Лифт увез свекровь вниз. Тамара Ивановна покачала головой и скрылась в своей квартире. Дана и Костя остались одни.
— Дань, — начал муж.
— Не надо, — остановила его Дана. — Не нужно ничего объяснять. Все и так понятно.
Она прошла в спальню и села на кровать. Костя последовал за ней.
— Ты действительно собираешься менять замки?
— Да.
— Но мама…
— Твоя мама считает, что может делать в нашем доме все что угодно, — Дана не стала смотреть на мужа. — А ты с ней согласен.
— Я не согласен! Просто…
— Просто ты не готов ей возразить. Три года, Костя. Три года я пыталась наладить отношения с твоей матерью. Терпела критику, замечания, вмешательство. А сегодня она заявила, что я в собственном доме не хозяйка.
— Она не то имела в виду…
— Она имела в виду именно то, что сказала. — Дана повернулась к мужу. — И ты не встал на мою сторону.
Костя молчал. Он понимал, что жена права, но признать это означало согласиться с тем, что мать ведет себя неправильно.
— Я поговорю с мамой, — наконец сказал он.
— Не нужно. Поздно уже.
На следующий день Дана действительно поменяла замки. Костя не возражал, но и не помогал. Он просто молча смотрел, как слесарь устанавливает новые цилиндры.
Зоя Леонидовна звонила каждый день первую неделю, требуя объяснений. Потом звонки прекратились.
Через месяц Тамара Ивановна рассказала Дане, что свекровь жалуется всем соседям на неблагодарную невестку, которая не пускает ее к сыну.
— Она говорит, что ты совсем обнаглела, — сообщила соседка. — Что запретила Косте с матерью общаться.
— Я никому ничего не запрещала, — ответила Дана. — Костя может встречаться с матерью где угодно. Только не в нашей квартире без приглашения.
Тамара Ивановна кивнула, но Дана видела в ее глазах осуждение. Для старшего поколения свекровь всегда права, а невестка должна терпеть.
Костя продолжал общаться с матерью, но встречались они в кафе или у нее дома. В их квартиру Зоя Леонидовна больше не приходила.
Дана знала, что свекровь никогда не простит ей этого случая с чемоданом. Знала, что Зоя Леонидовна будет до конца жизни считать ее обнаглевшей невесткой, которая отбила у нее сына.
Но Дана не жалела о своем поступке. Впервые за три года в их доме воцарился покой. Больше никто не переставлял мебель без спроса, не критиковал ее готовку, не приглашал мастеров чинить исправные краны.
— Не сожалеешь? — спросил Костя через полгода.
— Нет, — ответила Дана. — А ты?
Костя помолчал.
— Иногда сожалею, что не поговорил с мамой раньше, — признался он. — Может, до скандала бы не дошло.
— Ты говорил с ней множество раз. Она не слушала.
— Да, не слушала, — согласился муж. — Мама очень упрямая.
Дана кивнула. Некоторые люди никогда не меняются, как бы ни объясняли им, что они не правы. И иногда единственный способ защитить себя — поставить четкие границы, даже если это приведет к конфликту.
Зоя Леонидовна так и не признала своих ошибок. До сих пор она рассказывает знакомым, какая у ее сына ужасная жена. И до сих пор считает, что имела полное право приходить к сыну когда захочет и делать в его квартире все что сочтет нужным.
Но чемодан ее больше не стоит в прихожей молодой семьи. И ключей от их квартиры у нее тоже нет.
