— Я знаю, ты был с ней. Мне полгорода об этом звонит, — Марина встретила мужа в прихожей. — Ты теперь городская знаменитость, поздравляю.
— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Мы разводимся, — Андрей спокойно снял пальто, повесил его на вешалку и, не взглянув на жену, прошёл на кухню.
В квартире с видом на Воробьёвы горы повисло тяжёлое молчание. Андрей сел за массивный стол, который они купили прошлой осенью в итальянском мебельном салоне после долгих споров о цене и дизайне.
— Так я и знала, мать твою! — выкрикнула супруга и, схватив со стола фарфоровую чашку из сервиза, подаренного её родителями на годовщину м запустила в мужа.
Андрей инстинктивно пригнулся. Чашка разбилась о стену, оставив неряшливое коричневое пятно от недопитого кофе на светло-бежевых обоях, которые они клеили вместе, смеясь и обмазывая друг друга клеем. Не успел он выпрямиться, как вторая чашка, пущенная меткой рукой Марины, угодила ему прямо в лоб. Осколки тонкого фарфора со звоном посыпались на пол, а по его лицу медленно потекла тёплая струйка крови.
— Ты совсем рехнулась! — он прижал к ране бумажную салфетку, которая моментально окрасилась в алый цвет.
— Кобель! — Марина выплюнула это слово с особой жёсткостью, каждый слог будто был пропитан ядом. — Не можешь держать своё хозяйство при себе! Вечно выискиваешь, где бы его применить! Думаешь, раз деньги зарабатываешь, то всё можно? Думаешь, я не замечала твоих поздних возвращений и запаха чужой женщины?
— Я всё тебе сказал, — муж посмотрел на неё холодным, отстранённым взглядом, медленно встал и, не говоря больше ни слова, направился в спальню, оставляя за собой капли крови на светлом паркете.
Марина осталась на кухне, среди осколков разбитого фарфора и кровавых следов на полу. Она машинально взяла кухонное полотенце, чтобы вытереть пол, но вместо этого лишь сжала его.
— Мать твою… — прошептала она. — Что тебе не хватало? В постели делала всё, что ты хотел. В доме всегда еда, чистота… Что? Что я сделала не так?
Ответа не последовало. В глубине квартиры глухо хлопнула дверь спальни. Марина медленно опустилась на стул. Горечь подступила к горлу, обжигая изнутри, словно кислота.
Она всегда считала, что свадьба — это навсегда, до гробовой доски. Так говорила ей мать, поправляя кольцо на безымянном пальце. Её родители жили вместе тридцать четыре года, до последнего дня, пока отец не умер от внезапного инфаркта прямо за рулём своего старенького «Москвича». Они ругались, кричали друг на друга, порой не разговаривали неделями, но никогда, ни разу не произнесли слово «развод». Возможно, отец и гулял — соседки шептались за спиной, но слухами земля полнится. Главное, что он всегда возвращался домой, и маленькая Мариночка обнимала его колени, прижималась щекой к шершавым ладоням, пахнущим табаком и машинным маслом, а он поднимал её высоко над головой, называя своей принцессой.
Марина вытерла слёзы тыльной стороной ладони, размазывая тушь по лицу. Пять лет брака, пять лет совместных планов, надежд и обещаний закончились сегодня вечером, в их квартире, купленной в ипотеку. Они так долго к этому шли — сначала эта квартира с видом на Москву, потом новенький автомобиль «Фольксваген Тигуан» цвета мокрого асфальта, карьерный рост мужа в компании «МосИнвест», где он за три года продвинулся от рядового менеджера до заместителя директора. Рождение ребёнка всё откладывали на потом, потому что «не время», «надо сначала встать на ноги», «ещё успеем». И вот, когда всё наконец-то наладилось, когда они могли позволить себе няню и ежегодный отпуск на море…
Марина решительно поднялась и подошла к двери спальни, за которой спрятался муж.
— Кто она? Я имею право знать! — крикнула она, с силой ударив кулаком по дереву, не чувствуя боли в разбитых костяшках.
— Это не твоего ума дело, — голос Андрея из-за двери звучал устало и отстранённо, будто он говорил с посторонним человеком. — Мы просто разводимся. Не ищи причины там, где их нет. Есть финиш в любых отношениях. Мы его пересекли. Сделала это ты или я — неважно, но наше время истекло.
— Мать твою, козлодой! — Марина не смогла сдержать горьких слёз. — Значит, всё это было ради того, чтобы сейчас, когда у нас есть квартира и машина, ты мог зажить с другой бабой? Ради этого я терпела твои задержки на работе, твои командировки, твои деловые ужины?
Она медленно прислонилась спиной к стене, ощущая её прохладу сквозь тонкую ткань блузки. Всё тело дрожало от нестерпимой обиды и ощущения предательства. Ведь она так старалась быть хорошей женой, идеальной хозяйкой. Утром — свежий завтрак на красивой посуде, вечером — ужин из трёх блюд с бокалом его любимого вина. Чистые рубашки в шкафу, выглаженные стрелки на брюках. А в постели… В постели тоже делала всё, что он хотел, даже когда это было неприятно или унизительно. Но ведь так надо, чтобы удержать мужчину рядом. Мать всегда говорила: «Держи мужа за три места: кошелёк, желудок и то, что пониже пояса». Она добросовестно следовала этим советам, вплетая их в канву своей семейной жизни, а теперь стояла возле наглухо запертой двери и не понимала, где и когда совершила роковую ошибку.
Утром Марина проснулась от тупой пульсирующей боли в висках. Она с трудом разлепила веки и посмотрела на часы — 7:15. Обычно к этому времени она уже успевала приготовить завтрак, выбрать мужу галстук под рубашку и собрать его портфель.
Она механически поднялась и побрела в ванную. Из зеркала на неё смотрело чужое, опухшее от слёз лицо с красными прожилками в белках глаз и размазанной тушью, превратившей её в подобие печального клоуна. Кожа приобрела землянистый оттенок, а под глазами залегли тёмные, почти фиолетовые круги.
— Господи, — прошептала она, рассматривая своё отражение. — В таком виде только в фильмах ужасов сниматься.
На работу в подобном состоянии идти было невозможно. Она бы не смогла выдержать любопытные взгляды коллег, их показное сочувствие и шепотки за спиной. «Слышали? У Марины муж ушёл… Да-да, к какой-то молоденькой… Говорят, она… А я всегда знала, что так будет…»
Марина набрала номер своей начальницы.
— Алла Викторовна, доброе утро. Извините, я сегодня не смогу выйти, — голос предательски дрогнул. — Мне очень плохо… Да, температура и… э-э… желудок. Наверное, отравление.
Получив разрешение остаться дома, она медленно опустила телефон на тумбочку и вернулась на кухню. Осколки вчерашнего скандала всё ещё валялись на полу. Коричневые пятна на стене, следы крови на паркете — всё это словно обозначало границу между её прошлой и теперешней жизнью.
Она механически налила себе кофе, не чувствуя его аромата, и села за тот самый итальянский стол. Через час такого бесцельного сидения она поняла, что у неё нет никакого плана. Ни единой мысли о том, что делать дальше. Всю свою жизнь она выстраивала вокруг мужа, их общего будущего, а теперь всё рухнуло, все её мечты рассыпались, как карточный домик от лёгкого дуновения.
Растерянность — вот что она чувствовала сильнее всего. Дребезжащая, звенящая пустота внутри, словно кто-то вынул стержень, на который были нанизаны все её планы.
Марина потянулась к телефону и, сама не сознавая, что делает, набрала номер сестры.
— Надя? — голос звучал непривычно хрипло. — Он меня бросает.
— Что? Кто? — сонно отозвалась сестра. — Марин, ты чего? Восемь утра…
— Андрей! — она еле сдержала подступающие к горлу слёзы. — Он меня бросает. Уходит.
— Погоди-погоди, — в голосе Надежды появились нотки тревоги. — Ты серьёзно? С чего вдруг?
— У него другая, — Марина с трудом проглотила ком в горле. — Вчера Светка звонила, говорит, видела его с какой-то… А вечером он пришёл и заявил о разводе.
— Господи… — выдохнула сестра. — Ты где сейчас?
— Дома. На работу не пошла… не могу.
— Жди меня, я сейчас приеду, — решительно сказала Надежда.
— Не надо, я… — но телефон уже отключился.
Голова гудела, словно внутри поселился пчелиный рой. Телефон тихо звякнул, оповещая о новом сообщении. От Андрея:
«Предлагаю сегодня же пойти в ЗАГС и подать на развод. 11:00 устроит?»
Она перечитала сообщение трижды. Такая деловая сухость, будто речь шла о переносе рабочей встречи, а не о крушении их совместной жизни.
«А как с квартирой?» — набрала она, стараясь быть такой же сухой и деловой.
«Будем делить или выкупай мою долю,» — пришёл ответ.
«У меня нет таких денег,» — честно призналась она. — «Значит, делим.»
Андрей молчал так долго, что Марина подумала, что он не ответит вовсе. Наконец, телефон снова звякнул:
«Ладно, тогда идём в суд. Сегодня в 11:00 встречаемся у ЗАГСа.»
К своему удивлению, Марина ответила спокойно, почти равнодушно: «Для подачи искового заявления в суд требуется только истец. Ты решил со мной разводиться — ты и подавай. Я приду в суд на заседание.»
Она отложила телефон и уставилась в окно. За стеклом открывался вид на Воробьёвы горы — панорама, за которую они переплатили лишние три миллиона рублей. «Зато какой престиж,» — убеждал тогда Андрей. — «Это же элитный район!»
Теперь Марина лихорадочно соображала, где ей придётся жить. Переезжать к матери Ангелине Павловне? Или снимать квартиру? На её зарплату хорошо если однушку где-нибудь в спальном районе потянет. А мать… Вечное ворчание, постоянные упрёки, нравоучения. «Я же тебе говорила, что надо было держать его крепче… Не умеешь ты с мужиками… Вот в моё время…»
От одной мысли об этом внутри всё сжималось. Но выбора, похоже, не было.
Звонок в дверь вывел её из оцепенения. На пороге стояла Надежда — растрёпанная, в наспех натянутом свитере и с паникой в глазах.
— Господи, Маринка, что у вас тут случилось? — она обняла сестру, и только тогда Марина наконец дала волю слезам.
— Тише, тише, родная, — Надежда гладила её по голове, как маленькую. — Не волнуйся, всё образуется. Забудь этого мудака.
К удивлению сестры, Марина через минуту выпрямилась и вытерла слёзы, словно закрыла кран.
— Я уже всё выплакала за ночь, — голос звучал неожиданно спокойно. — Просто до сих пор не могу понять, почему. Вот зачем? Что я сделала не так?
— Неважно почему, — Надежда сняла куртку и прошла на кухню. — Поверь моему опыту, истинные причины редко называют.
Марина невесело усмехнулась:
— Ты сейчас прямо как мой муж, который не хочет объяснять, почему подаёт на развод. «Не ищи причины там, где их нет».
Надежда поставила чайник и начала собирать с пола осколки.
— Мир не остановился, Марин. Слава богу, у вас нет детей, делить, кроме квартиры, нечего.
— Знаешь, — Марина опустилась на стул, — я ведь по ночам подрабатывала, чтобы побыстрее с ипотекой разделаться. Переводы делала, тексты писала. Он думал, я сижу в соцсетях, а я платежи закрывала… Семьдесят процентов всех платежей — мои.
— Так давай в суде это докажем! — оживилась Надежда. — У тебя должны быть выписки, квитанции. Может, отсудишь большую часть!
— Невозможно, — Марина устало потёрла виски. — Есть законы: пятьдесят на пятьдесят, и всё тут.
Надежда высыпала собранные осколки в мусорное ведро:
— Это же несправедливо, чёрт возьми!
— Жизнь сама по себе несправедлива, — философски заметила Марина, наблюдая, как медленно закипает чайник. — Он пользовался мной все эти годы, а теперь — развод. И я ничего не могу доказать.
Шесть месяцев спустя
Марина лежала в кровати, наблюдая за пылинками, танцующими в воздухе. В большой и уютной студии царила абсолютная тишина.
«Моя крепость», — подумала она, оглядывая пространство. После продажи их с Андреем квартиры и долгих судебных разбирательств ей удалось купить эту студию в новостройке на окраине Москвы. Конечно, не элитный район с видом на Воробьёвы горы, но зато свой угол. Её мать, Ангелина Павловна, неожиданно проявила щедрость, добавив недостающую сумму из своих сбережений.
— Я не позволю моей дочери жить где попало после того, как этот прохвост её бросил, — заявила она, передавая деньги.
Марина поднялась с кровати и подошла к окну. Шесть месяцев после развода она медленно восстанавливала свою жизнь, собирая её по кусочкам, как разбитую чашку. Странно, но в этой новой жизни она обнаружила неожиданные преимущества. Например, свободу. Свободу от ежедневной готовки трёхразового питания, от бесконечной стирки рубашек с накрахмаленными воротничками, от необходимости планировать своё расписание вокруг чужого человека.
«Странно, — думала Марина, — почему я раньше не замечала, сколько времени тратила на него?»
Теперь это время принадлежало только ей. Она записалась на курсы английского языка, стала чаще встречаться с подругами, даже начала бегать по утрам — и всё это казалось невероятной роскошью после пяти лет брака.
Но была и обратная сторона. Боль. Тупая, ноющая боль где-то в глубине души. Не столько от утраты любви к Андрею — эта любовь умерла в тот вечер, когда он произнёс слово «развод», — сколько от осознания, как цинично её использовали.
Особенно ярко это проявилось во время судебных тяжб. Машина, которую она выплачивала из своих собственных денег, осталась Андрею, поскольку формально была записана на его мать, Алину Романовну.
Марина до сих пор с дрожью вспоминала последнее заседание суда.
— Ваша честь, машина приобреталась в браке, — говорила она, стоя перед судьёй. — Я могу предоставить выписки со своего счёта, подтверждающие ежемесячные выплаты кредита.
— Согласно документам, автомобиль зарегистрирован на Кузнецову Алину Романовну, — равнодушно ответил судья. — Если вы переводили деньги на её счёт, это можно расценивать как дарение.
А потом был эпизод с дачей. Почти миллион рублей, вложенных в ремонт свекровиной дачи, просто растворился в воздухе. Деньги, которые Марина откладывала для будущего ребёнка, ушли на новую крышу, систему отопления и дизайнерскую мебель для дома, в который она теперь и ногой ступить не могла.
— Это всё твои выдумки! — кричала Алина Романовна в коридоре суда. — Какой ещё миллион? Ты всегда была жадной и корыстной!
— Жадной? — Марина не могла поверить своим ушам. — Я отдавала вам последнее! Я работала по ночам, чтобы вы могли хвастаться перед соседями своей новой террасой!
— Забудь все свои подаяния! — выплюнула свекровь. — Лучше вспомни, сколько мы для тебя сделали!
Марина тогда сорвалась. Никогда в жизни она не позволяла себе кричать на людей, но в тот момент годы накопившейся обиды и унижения вырвались наружу. Судебный пристав даже сделал ей предупреждение, а Алина Романовна демонстративно утирала сухие глаза, изображая жертву.
После этого случая Марина поняла: чем быстрее она оставит прошлое позади, тем лучше. Все эти материальные потери — ничто по сравнению с пятью годами жизни, которые она потратила, растворяясь в чужом человеке.
Спустя несколько дней Марина случайно столкнулась с Зоей в торговом центре. Бывшая золовка выглядела цветущей и энергичной — яркое летнее платье, стильная стрижка, загорелая кожа.
— Маринка! Вот так встреча! — Зоя бросилась к ней, обнимая с наигранной теплотой.
— Привет, — Марина натянула вежливую улыбку. С Зоей у них всегда были нейтральные отношения — не подруги, но и не враги.
— Ты выглядишь… хорошо, — Зоя окинула её оценивающим взглядом. — А мы, представляешь, переехали за город! Домик на опушке леса, терраса, барбекю! Николай с Ларисой целыми днями по травке бегают. Городским детям такое только снится!
Марина кивала, не перебивая этот поток счастья. Зоя продолжала:
— А Андрюха-то как поднялся! Устроился финансовым директором. Представляешь, сколько теперь получает? — она понизила голос до интимного шепота. — Тойоту свою продал, взял Мерседес. Говорит, по статусу положено.
— Я рада за него, — сдержанно ответила Марина.
— И с Оксаной у них всё серьёзно. На Мальдивы летали прошлый месяц. Она, конечно, моложе… Но знаешь, как говорят — сердцу не прикажешь!
Внутри Марины всё клокотало. На месте этой Оксаны должна была быть она! Все эти путешествия, загородный дом, Мерседес — всё это могло быть её жизнью, если бы не…
— Желаю им счастья, — выдавила она улыбку.
— Сегодня вечеринка у нас дома, мама приедет, Андрей с Оксаной… Жаль, что ты не можешь присоединиться, — Зоя театрально вздохнула, хотя в глазах не было и капли искреннего сожаления.
— Да, жаль. Рада была увидеться, — Марина быстро попрощалась и зашагала прочь.
«Зачем она мне всё это рассказывала? — думала Марина, садясь в машину. — Позлить хотела? Или просто настолько счастлива, что не может удержаться?»
В офисе юридической фирмы Марину ждала стопка документов. Она любила свою работу — разбираться в хитросплетениях юридического языка, находить лазейки, защищать интересы клиентов. Помогала всем… кроме себя.
Марина усмехнулась, вспоминая собственный развод. Как растерялась, когда дело дошло до раздела имущества. Как не смогла доказать свои права на компенсацию за ремонт дачи свекрови, за покупки для детей Зои, за почти год содержания Андрея, пока он проходил свои драгоценные курсы с мизерной стипендией.
«Смешно, — думала она, разбирая документы нового клиента. — Я умею искать правовые зацепки для других, но когда это коснулось меня самой — просто превратилась в бессловесную тряпку».
Развод принес ей лишь половину стоимости ипотечной квартиры. Все остальные вложения — деньги, время, нервы, здоровье — бесследно растворились в прошлом, которое теперь демонстративно сияло на Мальдивах в обнимку с какой-то Оксаной.
В кабинет к Марине вошла женщина. Стройная, светлые волосы, на вид лет тридцати. Строгий костюм и стильная сумка выдавали в ней особу с достатком, но глаза… глаза были красными и опухшими от слёз.
— Здравствуйте, я Оксана Медведева. Мне порекомендовали вас как хорошего юриста по семейным делам.
Марина профессионально улыбнулась:
— Присаживайтесь. Чем могу помочь?
— У меня сложная ситуация, — женщина села напротив, сложив руки на коленях. — Я расстаюсь с мужчиной, с которым прожила четыре года. Брак не зарегистрирован, но я… — голос дрогнул, — я вложила в наши… Буквально всё.
— И вы хотите узнать о своих правах на совместно нажитое имущество? — уточнила Марина, привычным жестом открывая блокнот.
— Да. У него недвижимость, машина… А теперь он говорит, что ничего мне не должен.
— Расскажите подробнее. Какие у вас есть документы, факты и претензии?
Оксана моментально оживилась:
— Я подготовилась, — она достала из сумки увесистую папку. — Здесь всё: выписки с банковских счетов, копии договоров, даже фотографии вещей, которые я покупала в наш дом…
Марина взяла папку и начала просматривать документы. На первом же листе она замерла — знакомое имя бросилось в глаза: «Кузнецов Андрей Викторович». Её бывший муж.
Поток мыслей захлестнул голову. Неужели это та самая любовница? Та, из-за которой рухнул её брак? Марина подняла глаза на женщину. Да, возраст подходит — лет на семь-восемь моложе неё самой. Красивая. Ухоженная. И сейчас — такая несчастная.
Внутри поднялась волна горького удовлетворения. Ирония судьбы — любовница бывшего мужа пришла к ней за помощью.
— Что-то не так? — встревоженно спросила Оксана, заметив замешательство.
— Нет-нет, просто… ситуация действительно сложная, — Марина справилась с эмоциями. — А на что именно вы хотели бы претендовать?
— На справедливость! — внезапно вспыхнула Оксана. — Я была беременна от него, а он… — слёзы снова навернулись на глаза, — он заставил меня сделать аборт. Сказал, что сейчас не время для детей, что мы должны сначала встать на ноги… А теперь он просто говорит, что уходит!
«Четыре года… — мысленно подсчитала Марина. — Значит, два года он встречался с ней, будучи ещё моим мужем». «Козлодой!» — мелькнуло в голове любимое ругательство.
— Оставьте документы, — твёрдо сказала Марина. — Я должна внимательно всё изучить. Ситуация непростая — если бы вы состояли в браке, было бы гораздо проще.
Оксана засомневалась:
— Но это единственные копии…
— Я верну их в целости и сохранности. Или можем сделать копии прямо сейчас.
Минуту поколебавшись, Оксана кивнула:
— Хорошо. Когда мне прийти?
— Через два дня. И… подготовьтесь к тому, что без регистрации брака доказать право на имущество будет сложно.
Когда за Оксаной закрылась дверь, Марина откинулась в кресле и тихо рассмеялась. Судьба порой выкидывает удивительные фортели.
Дома Марина устроилась на диване с папкой документов Оксаны. Она методично раскладывала бумаги, создавая своеобразную картину финансовой жизни Андрея за последние годы. Внезапно она замерла, вглядываясь в банковскую выписку.
— Откуда у неё это? — пробормотала Марина, разглядывая подробные движения средств по счетам Андрея.
Выписки были официальные, с печатями банка. «Неужели он настолько доверял любовнице, что дал ей доступ ко всем своим счетам?» Такой открытости с ней, законной женой, никогда не было.
Перелистнув страницу, Марина ахнула. В документах значилась покупка загородного дома — три года назад, когда они ещё были женаты! Стоимость — восемь миллионов рублей. Дом, о котором он даже не упомянул при разводе.
— Вот урод, — прошептала она. — А мне рассказывал сказки про «нестабильное финансовое положение»!
В другой выписке её внимание привлекла сумма ежемесячного дохода: 253 467 рублей. Марина горько усмехнулась, вспомнив, как Андрей каждый месяц жаловался на «крошечную» зарплату в 60 тысяч.
— И это ты называл «еле сводить концы с концами»? — она покачала головой, ощущая, как внутри закипает злость.
Взяв свой блокнот, Марина начала составлять таблицу, сопоставляя даты. Постепенно картина вырисовывалась во всей своей неприглядности: Андрей купил участок для загородного дома ещё будучи в браке с ней. Теперь становилось понятно, почему он так упорно отказывался брать на себя ипотеку их общей квартиры.
— «Я не могу быть созаёмщиком, у меня кредитная история не очень», — передразнила она его голосом. — Конечно!
Марина вспомнила, как тащила на себе почти все платежи, боясь просрочки, как экономила на всём, включая еду, чтобы только закрыть ежемесячный взнос.
— Лживый козлодой, — процедила она сквозь зубы. — А я-то думала, что была плохой женой!
Чем больше документов изучала Марина, тем яснее становилась картина всего обмана. К утру, с покрасневшими от недосыпа глазами, она смотрела на разложенные по всей комнате бумаги, которые складывались в единый пазл двуличности её бывшего мужа.
— А ведь я могла бы подать иск о пересмотре раздела имущества, — прошептала она, осознавая, что в этой историй она не жертва, а человек, которого обманули по всем фронтам.
На следующий день Марина сидела за столом в маленьком кафе на первом этаже бизнес-центра, где располагался её офис. Ровно в 14:00 появилась Оксана — бледная, но уже более собранная, чем вчера.
— Спасибо, что согласились встретиться, — Оксана села напротив.
Марина улыбнулась:
— Я изучила ваши документы. Ситуация действительно непростая, но кое-что сделать можно.
— Правда? — глаза Оксаны загорелись надеждой.
— Я подготовила договор, — Марина достала папку. — Но хочу сразу предупредить: гарантий успеха нет. В случае с гражданским браком многое зависит от решения судьи.
Оксана кивнула, пробегая глазами по документу.
— Я буду работать с вами не одна, — продолжила Марина. — Мой коллега Олег специализируется именно на таких случаях. У него большой опыт доказательства права на совместно нажитое без штампа в паспорте.
— Я согласна на любую помощь! — Оксана подписала договор. — Спасибо вам огромное!
После ухода Оксаны Марина позволила себе немного расслабиться. «Ты от него ничего не получишь, милочка, — подумала она. — Но спасибо, что предоставила документы. Теперь моя очередь».
В тот же вечер она отправила запрос в Росреестр о предоставлении информации по объектам недвижимости, зарегистрированным на имя Кузнецова Андрея Викторовича. И начала готовить исковое заявление о пересмотре раздела имущества в связи с выявлением скрытых активов.
Три месяца спустя Марина проверяла почту в офисе, когда телефон взорвался знакомой мелодией. Имя «Андрей (бывший)» высветилось на экране.
— Алло, — ровным голосом ответила она.
— Какого чёрта, Марина?! — прогремел разъярённый голос. — Я сегодня получил повестку в суд, пришел на предварительное заседание, а оказывается это ты подала заявление! Мы развелись полгода назад!
Марина медленно откинулась в кресле, наслаждаясь моментом.
— А, ты об этом, — спокойно произнесла она. — Да, это связано с нашим бракоразводным процессом.
— Какого чёрта? Мы всё уже разделили! Всё закончено!
— Знаешь, Андрей, — Марина перебирала ручку между пальцами, — оказывается, не всё. Законодательство предусматривает пересмотр решения о разделе имущества, если обнаруживаются скрытые активы, которые не были учтены при первичном разделе.
— Забери заявление! — рявкнул он. — Мы расстались, и на этом точка!
— Я бы рада это сделать, Андрей, но закон говорит о другом, — ответила она тем тоном, которым обычно объясняла клиентам юридические тонкости. — Увидимся в суде. Всего доброго.
Она отключилась, не дожидаясь новой тирады. Объяснять что-либо по телефону она не собиралась. Пусть узнает всё в суде — там, где сила будет на её стороне.
На следующий день телефон Марины зазвонил, когда она разбирала документы по делу о разделе наследства своего нового клиента. На экране высветилось «Мама».
— Ты представляешь, — без вступления начала Ангелина Павловна, — ко мне сегодня твоя бывшая свекровь заявилась! Стояла на лестничной площадке и голосила так, что все соседи повыскакивали!
— Алина Романовна? — удивилась Марина. — А она-то что хотела?
— Кричала, что ты сволочь и неблагодарная, что её бедного сыночка по твоей милости в тюрьму сажают! Что ты подала какой-то иск, и теперь его должны арестовать! Я ей говорю: «Алина Романовна, вы в своём уме? Что за бред?» А она: «Это не бред! Андрюшеньку уже вызвали в суд!»
Марина не выдержала и рассмеялась.
— Мам, никто не собирается его в тюрьму сажать. Это гражданский иск о пересмотре раздела имущества.
— Так он что, почуял, что ты на него управу нашла? — мать понизила голос до заговорщического шёпота.
— Похоже, почуял, что жареным запахло. Но пока ещё не понял, в каком месте горит, — усмехнулась дочь.
— Марина, о каком суде вообще речь? Ты ничего мне не рассказывала!
— Появились доказательства, что бывший муженёк скрыл на суде свои реальные доходы, а также не сообщил о крупных приобретениях. Загородный дом, о котором никто не знал? Оказывается, он купил его ещё во время нашего брака.
В трубке повисло молчание, затем Ангелина Павловна произнесла:
— Доча, может, лучше всё забыть? Злость ни к чему хорошему не приводит.
— Я не злая, — спокойно возразила Марина. — Я хочу просто справедливости. Он обманывал меня годами, а потом ещё и в суде. Это не злость.
— Ну, смотри, тебе виднее… Только не надорвись с этими судами. И… — Ангелина Павловна хотела что-то добавить, но в трубке раздались короткие гудки — звонок прервался.
Марина покачала головой и вернулась к работе, но мысли о предстоящем судебном разбирательстве не давали сосредоточиться. Она вышла из кабинета и направилась к соседнему — к своему коллеге Олегу.
— Есть минутка? — спросила она, постучав в дверь.
— Для тебя всегда, — улыбнулся коллега, откладывая документы. — Что случилось?
Марина присела на стул напротив его стола:
— Хотела узнать, как дела с моей клиенткой Оксаной? Андрей сегодня получил повестку по моему иску, и, судя по всему, закатил истерику.
Олег хитро улыбнулся:
— О, тут интересные дела! Мы сможем доказать, что аборт был сделан по требованию Андрея. У меня есть переписка и свидетельские показания. Если всё пойдёт по плану, предъявим иск о моральном вреде — и крупном! — он довольно потёр руки. — Кроме того, у меня есть ещё несколько зацепок. Дело уже направил в суд, через неделю будет первое заседание.
— Вот как… — Марина не смогла сдержать улыбку. — Бедненький Андрюша. Похоже, твои женщины тебя скоро разорвут.
— Ты злорадствуешь? — Олег с интересом посмотрел на коллегу.
— Нет, — покачала головой Марина. — Просто наслаждаюсь моментом, когда закон работает так, как должен.
Она вернулась в свой кабинет с ощущением, что жизнь, эта вечная насмешница, иногда всё-таки даёт шанс переписать собственную историю. И пусть не любовь, так хотя бы справедливость будет на её стороне.
День суда наступил намного быстрее, чем ожидал Андрей. Он пришёл в зал заседаний один, без адвоката, самоуверенно полагая, что бывшая жена просто пытается его напугать. Увидев Марину, сидящую с аккуратно сложенными на коленях руками и непроницаемым выражением лица, он тут же бросился к ней.
— Забери заявление, — прошипел он, наклоняясь к её уху. — Ты получила свою половину квартиры, чего тебе ещё надо?
Марина подняла взгляд. В её глазах не было ни ненависти, ни злости.
— Справедливости, Андрей. Только справедливости.
Он не успел ответить — судья вошёл в зал, и все поднялись.
После формальностей и объявления слушания Марина взяла слово первой.
— Ваша честь, прошу взять во внимание появившиеся новые факты, которые не были учтены при нашем разводе. Мой бывший супруг Кузнецов Андрей Викторович скрыл часть имущества и доходов, подлежащих разделу.
Судья кивнул, и Марина начала методично раскладывать свои доказательства.
— Первое: реальная заработная плата ответчика. Во время развода указывалась сумма в 60 тысяч рублей ежемесячно, однако, как следует из банковских выписок, — она подала документы секретарю, — его фактический доход составлял 253 467 рублей в месяц. За три года на новом месте работы разница составила более 3,5 миллионов рублей, которые подлежат разделу.
Андрей побелел.
— Ваша честь, — вмешался он, — источник этих документов незаконен и…
— Господин Кузнецов, вы утверждаете, что сведения о ваших доходах недостоверны? — спросил судья, изучая выписки.
— Я… нет, но…
— Тогда почему при разводе вы указали иные суммы?
Андрей замолчал.
— Продолжайте, госпожа Кузнецова, — судья повернулся к Марине.
— Второе: при разводе ответчик скрыл наличие договора на трёхкомнатную квартиру, приобретённую в браке, где сейчас проживает его мать, Алина Романовна Кузнецова, — Марина передала новый пакет документов. — Прошу признать данную недвижимость совместно нажитым имуществом.
— Это бред! — вскочил Андрей. — Эта квартира оформлена на мою мать!
— Господин Кузнецов, сядьте, — строго произнёс судья. — У нас установленный порядок.
Марина продолжила, не меняя тона:
— Третье: земельный участок с домом, приобретённый также в период брака и зарегистрированный на ответчика. Документы подтверждают дату покупки и источник средств, — она положила перед судьёй свидетельство о праве собственности. — Прошу данный объект также признать совместным имуществом и решить вопрос о его разделе.
После паузы Марина добавила:
— Ваша честь, могу я задать вопрос: имею ли я право подать отдельный иск на моральную компенсацию?
— На каком основании? — поинтересовался судья.
— В период брака мой бывший супруг вступил в интимную связь с другой женщиной, что является нарушением супружеской верности и причинило мне моральный вред.
— Это ложь! — выкрикнул Андрей. — У меня не было никакой любовницы!
Марина невозмутимо достала ещё один документ.
— Свидетельские показания Оксаны Медведевой, описывающие их отношения с конкретными датами, которые начались за год до нашего развода. Могу пригласить госпожу Медведеву как свидетеля.
Андрей буквально осел в кресле, его лицо приобрело землистый оттенок.
— Госпожа Кузнецова, вы имеете право подать такой иск, — кивнул судья, — но предлагаю сначала разобраться с имущественными вопросами.
— Согласна, Ваша честь.
Когда судья начал расспрашивать Андрея о недвижимости и доходах, тот лишь бормотал что-то невнятное, не в силах привести ни одного веского аргумента.
— Предлагаю перенести заседание, — произнёс судья.
— Ваша честь, прошу не переносить, — возразила Марина. — У ответчика всё равно нет аргументов в свою пользу, все документы представлены.
Судья, подумав, согласился и объявил перерыв перед вынесением решения.
В коридоре Андрей схватил Марину за локоть:
— Как ты посмела претендовать на мои деньги?! — прошипел он.
Марина спокойно высвободила руку. Злость бывшего мужа больше не вызывала в ней никаких эмоций.
— Помнишь, как я целый год тебя кормила, пока ты проходил свои курсы? Как я помогала твоей матери с дачей, а при разводе она назвала меня скупердяйкой? Как покупала одежду детям Зои? Как оплачивала лечение твоей матери? — она смотрела ему прямо в глаза. — Молчи. Ты подлый, ничтожный человек.
— Откуда у тебя эти документы? — он сжал кулаки.
Марина улыбнулась:
— Я знаю ещё много, и боюсь, тебе это не понравится.
— Что именно? — побледнел он.
Марина не ответила, зная, что неизвестность будет терзать его сильнее любых слов.
Когда заседание возобновилось, судья зачитал решение: требования истицы были удовлетворены. Марине теперь принадлежала половина квартиры, в которой проживала свекровь, половина дома с земельным участком, и она получала компенсацию в размере 1,75 миллиона рублей за скрытые доходы.
Андрей сидел, опустив голову. Империя лжи, которую он так тщательно выстраивал годами, рухнула в один день.
Когда Марина вышла из здания суда, свежий воздух ударил ей в лицо, словно принося избавление от душного кошмара последних месяцев. За спиной послышались быстрые шаги.
— Постой! — окликнул её запыхавшийся Андрей, пытаясь загородить ей дорогу. — Давай поговорим как взрослые люди.
Она остановилась.
— Говори.
— Слушай, — Андрей понизил голос, приблизившись к ней, — давай договоримся по-мирному. Я тебе дам три миллиона, и на этом всё. Подпишем мировое соглашение. Ты же не хочешь ходить по судам годами, верно?
Марина не смогла сдержать смех.
— Три миллиона? Серьёзно? Земельный участок с домом стоит как минимум пятнадцать миллионов, плюс квартира стоимостью минимум восемь, и почти два миллиона, которые ты занижал по зарплате. И ты предлагаешь мне три?
— Рыночная ситуация сейчас не самая лучшая… — попытался возразить он.
— Нет, — отрезала Марина. — Я получу всё, с потрохами. Ты вытер об меня ноги, когда заявил о разводе. Думаешь, я тебя не простила? Да, простила. Но не простила вранья. Не простила твоей любовнице, которую ты подло использовал, как когда-то меня. Не простила твоей матери, которая в открытую заявила, что ни копейки не вернёт.
Она сделала шаг вперёд, глядя ему прямо в глаза:
— Я не прощу тебе за то, что вкалывала до одиннадцати ночи, в то время как ты отдыхал со своей любовницей. Развод с женой — это одно. Но ложь и предательство — совсем другое.
Андрей стоял, словно оглушённый её словами, не в силах даже возразить. Марина развернулась и ушла, не оглядываясь, оставив бывшего мужа посреди тротуара под любопытными взглядами прохожих.
Спустя месяц, когда решение суда вступило в законную силу, в кабинет к Марине постучались. На пороге стоял Андрей в помятом костюме.
— Можно войти? — спросил он, не поднимая глаз.
Марина молча указала на стул напротив.
— У меня есть предложение, — начал он без предисловий. — Я отдаю тебе земельный участок с домом, а ты отказываешься от других претензий. Мать не переживёт, если лишится квартиры.
Марина быстро прикинула в уме. Это была неплохая сделка. Дом стоил дороже, чем все остальные требования вместе взятые.
— Хорошо, — кивнула она после паузы. — Тогда мы сейчас пойдём с тобой к нотариусу, и ты оформишь дарственную. После этого я иду к судебным приставам, и мы закрываем этот вопрос.
— Не верю тебе, — покачал головой Андрей.
— И правильно делаешь, — усмехнулась Марина. — Поэтому мы сейчас с тобой первоначально заключим договор, где опишем все наши действия. Земля и дом в обмен на отказ от остальных претензий. Чисто и прозрачно.
Андрей внимательно изучил её лицо, словно пытаясь найти подвох, но в конце концов медленно кивнул:
— Согласен.
Через час он подписал договор у нотариуса, а уже к вечеру у неё на руках была дарственная на земельный участок с домом. Марина смотрела на документ, ощущая не столько радость от приобретения, сколько удовлетворение от восстановленной справедливости.
На следующий день Марина с Надеждой подъехали к загородному участку. Двухэтажный дом из слоёного бруса величественно возвышался среди высоких сосен, солнечные лучи играли на его светлых стенах, выгодно подчёркивая текстуру дерева.
— Господи, — прошептала Марина, выходя из машины. — Именно такой дом мы выбирали с Андреем три года назад. Я тогда каталоги перелистывала ночами, мечтала… А он всё твердил: «Не сейчас, денег нет».
— Зато были деньги на тайное строительство, — хмыкнула Надежда, закрывая дверь машины. — Ну что, пойдём знакомиться с твоей новой недвижимостью?
Они едва сделали несколько шагов по ухоженной дорожке, когда на крыльцо выскочила Зоя в домашнем халате, с выражением недоумения на лице.
— Марина? Ты… что здесь… — она оглянулась, словно ожидая увидеть кого-то ещё.
— Здравствуй, Зоя, — спокойно кивнула Марина. — Я приехала осмотреть СВОЙ дом.
— Какой ещё СВОЙ дом? — Зоя нервно усмехнулась, запахивая халат. — Ты, наверное, адресом ошиблась.
— Я точно знаю, где находится мой новый дом, — Марина протянула ей копию документа о праве собственности. — Где дети?
Зоя взяла бумагу, нахмурилась:
— Дети с бабушкой в доме… Что это? — её пальцы слегка дрожали, когда она пробегала глазами по строчкам документа.
— Дарственная. Оформлена вчера, — Марина обогнула ошеломлённую Зою и поднялась на крыльцо. — Пойдём внутрь, я хочу увидеть дом.
В просторной гостиной Алина Романовна играла с внуками на ковре. Увидев бывшую невестку, она сначала застыла, а затем медленно поднялась, презрительно усмехнувшись.
— А, неудачница пожаловала! Что, деньги клянчить пришла? — она обвела Марину оценивающим взглядом. — В суде проиграла, теперь думаешь, я тебе что-то дам?
— Здравствуй, Николай, — Марина присела на корточки перед мальчиком, не обращая внимания на свекровь. — Привет, Лариса. Как вы выросли!
Дети смущённо улыбнулись, не понимая, что происходит. Марина выпрямилась и повернулась к Алине Романовне.
— Я прошу вас к концу дня освободить дом, — произнесла она безо всякого выражения.
Свекровь расхохоталась, запрокинув голову:
— Ты в своём уме? Освободить дом? Да ты… — она не успела закончить фразу, заметив бледную как полотно Зою, застывшую в дверях с бумагами в руках.
— Мам, — голос дочери дрожал, — тут что-то странное… Она говорит, что это её дом.
— Что за бред? — Алина Романовна нахмурилась. — Отдай мне!
Зоя трясущимися руками протянула копии документов. Марина спокойно наблюдала за происходящим.
— К концу дня дом должен быть освобождён, — повторила она. — Вызовите транспортную компанию, если нужно. Я могу помочь с телефонами.
Алина Романовна выхватила бумагу, вперилась в неё глазами, и её лицо медленно начало терять цвет.
— Это подделка! — заорала она. — Ты… ты всё это подстроила!
Не дожидаясь ответа, свекровь схватила телефон и, набрав номер, выбежала на улицу. Через закрытое окно доносились её пронзительные крики: «Андрюша! Она пришла и выгоняет нас! Что ты наделал?!»
Марина повернулась к Зое, которая смотрела на неё со страхом.
— Это не злость и не месть, Зоя, — тихо сказала она. — Просто закон.
— Закон? — Зоя горько усмехнулась. — Я верила, что ты нормальный человек, а ты… выгоняешь на улицу детей!
— Твой брат обманывал меня годами, — Марина говорила спокойно. — По закону я могла бы продать квартиру твоей матери, забрать почти два миллиона рублей с Андрея, и вы бы в любом случае потеряли этот дом — половина его принадлежит мне. Но мы заключили с Андреем сделку: дом в обмен на отказ от всех других претензий. Это лучший вариант для всех.
Зоя нахмурилась, медленно переваривая услышанное.
— И куда нам теперь с детьми? Тебе-то хорошо, ты одинокая. А нам куда?
— К бывшему мужу или к Алине Романовне, — ответила Марина. — У неё, насколько я знаю, трёхкомнатная квартира. Там сейчас живёт только Андрей, верно?
— Да. — Зоя сглотнула. — Но как…
— Вот и замечательно. Семья снова объединится.
В комнату влетела Алина Романовна — раскрасневшаяся, с растрёпанными волосами.
— Ты! — она тыкнула пальцем в Марину. — Ты заставила его! Запугала, шантажировала! Мой сын никогда бы…
Марина проигнорировала её, обращаясь снова к Зое:
— В вашем распоряжении не так много времени. Если хотите, я могу вызвать транспортную компанию, чтобы перевезти ваши вещи.
В дом вошёл Олег — подтянутый, в костюме, с деловитым выражением лица.
— А это ещё кто? — воскликнула Алина Романовна.
— Мой коллега, — представила его Марина. — Он проследит, чтобы ничего в доме не было повреждено.
Олег кивнул, достал телефон и начал методично фотографировать интерьер, игнорируя возмущённые возгласы Алины Романовны.
— Чтоб ты сдохла! — вдруг завизжала свекровь, бросаясь к Марине. — Чтоб ты никогда счастья не видела! Мерзкая, жадная тварь!
Не обращая внимания на проклятия, Марина развернулась и вышла из дома. На крыльце она глубоко вдохнула свежий воздух. Внутри не было ни злорадства, ни желания мстить.
Надежда стояла у машины, наблюдая за метаниями Алины Романовны в окне.
— Не жалеешь? — тихо спросила она.
— Нет, — твёрдо ответила Марина.
Солнечные лучи играли на светлом дереве дома.
Телефон вновь разразился звонком. Номер Андрея. Марина подняла трубку, не испытывая никаких эмоций.
— Довольна? — голос бывшего мужа звучал непривычно тихо. — Ты получила, что хотела? Мои родные теперь без крыши над головой.
— Нет, Андрей, я не довольна, — она присела на скамейку возле дома. — И у тебя, кстати, завтра судебный процесс с Оксаной. Готовься, будет жарко.
— Что? О чём ты?..
— О твоей бывшей любовнице, которую ты тоже обманул. Она требует компенсацию за моральный ущерб, — Марина говорила бесцветным голосом. — И, скорее всего, получит её. У неё хороший адвокат.
— Ты… ты специально всё подстроила? — его голос сорвался на визг. — Сначала отобрала дом, теперь это?
— Я ничего не подстраивала. Просто каждый получает по заслугам, — она отключила телефон, не дожидаясь ответа.
Только теперь она обратила внимание на небольшой сад за домом. Аккуратные клумбы с полевыми цветами, молодые яблони, небольшая беседка, увитая диким виноградом. «Чья-то заботливая рука всё это создавала, — подумала она. — Может, Оксаны?»
Внезапно ей захотелось ощутить под ногами прохладную траву. Она сняла туфли и, завернув брючины, ступила босыми ногами на мягкий ковёр газона. По телу пробежала волна удовольствия, будто соединяющая её с чем-то давно забытым, но важным.
Марина медленно пошла по траве, наслаждаясь каждым шагом. Отголоски воспоминаний всплыли в памяти: деревенский дом деда, запах свежескошенной травы, росистое утро, когда она, семилетняя девчонка, выбегала во двор и, раскинув руки, кружилась, пока голова не начинала кружиться.
— Маринка ноги замараешь! — кричала бабушка из окна, а дед только посмеивался в усы: — Оставь ребёнка, пусть землю чувствует.
На лице Марины появилась улыбка. Она подняла глаза к небу, которое было невероятно синим, без единого облачка.
Жизнь после развода с мужем не остановилась. И каким-то удивительным образом Марина ощущала, что она только начинается.
«Счастье рождается не из обладания материальными ценностями, а из чувства свободы и полноты жизни.» — Элеонора Рузвельт
