— Какого чёрта, Максим? — Анна с громким стуком положила телефон на кухонный стол, едва сдерживая дрожь в руках. — Это что за фотошоп-фантазии на весь интернет?
— Что там опять? — муж лениво оторвал взгляд от своей тарелки с ужином, продолжая методично жевать куриную котлету, которую Анна приготовила после восьмичасового рабочего дня.
— Очередной пост в твоём Инстаграме. «Наше уютное гнёздышко»! — она почти выплюнула последние слова. — На интерьерной фотографии, которой даже не существует в реальности! Ты хоть понимаешь, насколько это абсурдно?
Анна бессильно разжала пальцы, выпуская из них смартфон, который глухо стукнулся о потертую клеёнку на кухонном столе. Лента в социальной сети высветила новый пост мужа, появившийся час назад, пока она готовила ужин. На фотографии они с Максимом сидели в объятиях на роскошном белом диване, в просторной гостиной с дизайнерским ремонтом, который можно увидеть разве что в рекламном журнале или элитных каталогах недвижимости. Хрустальная люстра, свисающая с высокого потолка, модные светлые обои с текстурным рисунком, окна с видом на вечерний город, дорогая мебель из натурального дерева… Всё это не имело ничего общего с их реальной квартирой, где потрескавшийся линолеум, давно потерявший первоначальный цвет, и пожелтевшие старые обои с отклеивающимися углами тоскливо напоминали о себе каждый день.
Подпись к посту гласила: «Ещё один прекрасный вечер с любимой женой в нашем уютном гнёздышке. Ценю каждую минуту, проведённую вместе в этом райском уголке. #идеальнаяжизнь #семейноесчастье #любовьнавсегда #дизайнинтерьера #успешныйчеловек».
Комментарии под постом множились с ужасающей скоростью, словно невидимая армия поклонников только и ждала очередной фальшивки.
«Какие вы красивые, обожаю ваш интерьер! Всегда мечтала о такой гостиной!»
«Как всегда безупречно, Максим! Ты и Анна — идеальная пара! Вы так гармонично смотритесь в этом изысканной квартире!»
«Вау, где покупали такой диван? Мечтаю о таком же! Кажется, это итальянская коллекция прошлого сезона?»
От злости и обиды Анна сжала зубы так сильно, что почувствовала боль в челюсти.
— Максим, — она старалась говорить спокойно, хотя хотелось уже давно закричать во весь голос, — что это такое?
— А что такого? — муж отодвинул пустую тарелку и взял в руки свой телефон, не поднимая глаз. — Обычный пост. Все так делают.
— Обычный?! — голос Анны против воли взлетел на октаву выше. — Ты выдаёшь желаемое за действительное! Где эта квартира? Где эта мебель? Откуда это всё взялось? Или ты забыл, что мы живём в двушке с отвалившейся плиткой в ванной и сломанным краном, который я просила заменить уже три месяца! Но тебе зачем это, лучше фотошоп воткнуть и забыть о протечках!
Лицо Максима исказилось как от зубной боли, а в глазах промелькнуло что-то похожее на стыд, но быстро сменилось раздражением.
— Господи, Анна, ну перестань! Это просто красивая картинка. Мне не нравится выкладывать наш реальный интерьер, это… убого смотрится. Ты понимаешь, о чём я? Мои коллеги посмотрят и что подумают? А клиенты? Как я буду выглядеть в их глазах?
— Убого?! — Анна испытала, как горячая волна гнева поднимается к горлу. — Значит, наша реальная жизнь — убога для тебя? То, что я создавала своими руками все эти годы — это убожество?
— Не передёргивай, — Максим поднял руку в защитном жесте, словно отгораживаясь от её слов. — Я просто хочу, чтобы хоть там в социальных сетях всё выглядело прилично, а не как у нас. Что в этом такого? Это же для имиджа, для работы в конце концов!
— Прилично?! — Анна рассмеялась, хотя в смехе не было ни капли веселья, лишь горечь. — То есть правда — это неприлично? Реальность — это стыдно? А как насчёт того, чтобы не просто фантазировать о красивом ремонте, а сделать его? Ты настолько погряз в своих иллюзиях, что уже и сам не отличаешь вымысел от реальности!
— А что такого? — Максим раздражённо пожал плечами, бросив на неё взгляд, полный непонимания. — Хоть в интернете должно быть красиво! Эти серые будни уже в печёнках сидят. Я хочу жить как нормальные люди, а не существовать в этой повседневной убогости! Ты даже не представляешь, как я устал от этой квартиры, от этой жизни!
Анна замерла, пытаясь осознать услышанное. Каждое слово мужа било как пощёчина. Неужели за годы их совместной жизни он настолько разочаровался в реальности?
— Нормальные люди не врут о своей жизни, — произнесла она тихо. — Они честны, и если им хочется так жить как на твоей страничке в интернете, то хоть что-то делают для этого. Может для начала и правда стоит сделать ремонт в квартире? Ты обещал это ещё два года назад, помнишь? Вместо того, чтобы тратить часы на создание фальшивых картинок.
— О, началось! — Максим театрально закатил глаза, откидываясь на спинку стула. — Сейчас будет очередная лекция о честности и правде. Ты не понимаешь современный мир, Анна. Все приукрашивают свою жизнь в социальных сетях! Абсолютно все! Ты что, думаешь, у Петровых действительно такая идеальная спальня? Или Светка из бухгалтерии на самом деле имеет джип, да у нее скрипучий москвич? Это игра, понимаешь? Игра, в которой выигрывает тот, кто лучше всех притворяется!
— Приукрашивают — возможно, — согласилась она, проводя рукой по усталому лицу. — Но не создают целый параллельный фальшивый мир! Не выдумывают несуществующие квартиры и машины! Не лгут о своей повседневной жизни так безбожно, что собственная жена не узнаёт её!
Последняя фраза, сказанная женой, задела его за живое, и Максим рывком поднялся из-за стола. Его лицо покраснело, а глаза сузились.
— Знаешь что? Я хочу развода! — выпалил он, со скрипом отодвигая стул. — Я хочу жить так, как показываю в своем блоге, а не прозябать с женой, которая гремит посудой на кухне и ходит по дому в затрапезном халате! Которая не понимает моих стремлений и мечт! Которая тянет меня вниз каждым своим словом!
Анна застыла с открытым ртом, пытаясь осознать, что только что услышала. Неужели он это серьёзно? Из-за поста в социальной сети? Из-за фантазий и иллюзий, которые сам же и создал?
— Максим, послушай меня. Реальность можно улучшить. Мы можем копить на ремонт, съездить на море, сделать настоящие фото и не жить в выдуманном мире. Эти картинки в интернете — они не настоящие. Они не согреют тебя вечером, не приготовят ужин и ен обнимут.
— Да мне плевать! — он взмахнул руками в жесте крайнего раздражения. — Они мне нравятся больше, чем реальность! И ты… ты не поддерживаешь мои фантазии. Ты тянешь меня вниз, в это болото повседневности! Моим подписчикам нравится то, что я показываю! У меня уже пять тысяч фолловеров! Люди восхищаются моей жизнью!
— Твоим подписчикам нравится фикция. А сейчас, заявив о разводе, будем считать это шуткой, ради сказки на твоей страничке? Или это тоже станет красивым постом с хештегом #новаяжизнь? Твоим подписчикам плевать, что тут у тебя происходит, они просто развлекаются, скучно им. Им нет дела до нашей настоящей жизни.
Максим не ответил. Он просто схватил свой телефон и куртку и решительно направился к двери, словно убегая не только от разговора, но и от реальности, которая настигала его.
— Поговорим, когда ты успокоишься, — бросил он через плечо и вышел.
На следующее утро Анна проснулась с пульсирующей головной болью после бессонной ночи. Подушка была всё ещё влажной от слёз. Максим так и не вернулся домой, а на её многочисленные сообщения и звонки отвечал лишь односложно: «Всё нормально», «Я у друга», «Потом поговорим», «Мне нужно время подумать».
Она нехотя взяла телефон и, поддавшись мучительному любопытству, открыла в социальных сетях страничку мужа. И тут же пожалела об этом. Максим опубликовал новый пост с художественной фотографией, где он задумчиво смотрел вдаль на фоне панорамного окна в какой-то роскошной квартире:
«С тяжелым сердцем сообщаю, что мы с Анной решили расстаться. Иногда даже самые близкие люди не могут поддержать твои стремления к лучшей жизни. Человек, который должен быть рядом в горе и в радости, стал тормозом на пути к моей мечте. Благодарю всех, кто поддерживает меня в этот непростой период. Впереди — только новые горизонты и возможности. #жизньпродолжается #новыйэтап #свобода #поискнастоящего»
Под постом уже собралось несколько десятков комментариев, от которых у Анны закружилась голова и к горлу подступила тошнота.
«Она никогда тебя не понимала, сразу было видно», «Ты достоин лучшего, Макс», «Выбирайся из этого болота быта», «Настоящий мужчина всегда идёт к своей мечте», «Сочувствую, но ты принял правильное решение», «Теперь заживёшь как хочешь!», «Наконец-то ты будешь свободен!»
Но больше всего её ошеломили комментарии родственников, людей, которые знали их настоящую жизнь не по фотографиям. Мать Максима, та самая, что на прошлой неделе пила с Анной чай на этой самой кухне и жаловалась на здоровье, написала: «Сынок, я всегда говорила, нельзя убивать мечту. Если ты так решил, поддерживаю твоё решение. Ты заслуживаешь счастья.»
Его сестра, с которой они вместе отмечали Новый год, добавила: «Наконец-то! Давно пора было это сделать. Всегда чувствовала знала, что она как гиря на твоих ногах.»
Даже подруга Максима, с которой Анна иногда ходила в кино и делилась своими сокровенными мыслями, написала ему в комментариях: «Ты молодец, что решился на такой отважный шаг! Теперь сможешь полностью реализовать себя и начать жизнь, о которой всегда мечтал!»
Анна сидела на кровати, обхватив дрожащими руками смартфон, не в силах поверить в происходящее. Комната, казавшаяся ещё утром такой уютной, сейчас словно сжималась вокруг неё, душила своими стенами. Её муж, человек, с которым она прожила последние пять лет, с которым строила планы на будущее, объявил о разводе в социальных сетях. Сделал это публично, не сказав ей ни слова перед этим. И причина, которую он указал, звучала как издевательство: «из-за того, что она не хотела жить во лжи». Какой лжи? Что он имел в виду? Когда она пыталась дозвониться до него, Максим сбрасывал звонки.
И самым чудовищным было то, что все, абсолютно все их общие знакомые, вся эта толпа так называемых друзей, одноклассников, коллег, родственников — все они поддерживали его в этом безумии. Никто даже не спросил её версию, никто не поинтересовался, что на самом деле произошло между ними. Словно она уже была вычеркнута из их жизней одним нажатием кнопки «опубликовать».
Рингтон телефона разорвал тишину квартиры, заставив Анну вздрогнуть. На экране высветилось имя «Людмила Петровна». Свекровь. Рука Анны замерла над экраном. Принимать этот звонок совершенно не хотелось, но, собрав волю в кулак, она провела пальцем по экрану.
— Алло, — её голос прозвучал тихо и неуверенно.
— Ну что, довольна? — без приветствия начала Людмила Петровна. — Добилась своего? Мой сын вынужден начинать жизнь с нуля!
— О чём вы говорите? Это он заявил о разводе, не я.
— А кто его довёл? — свекровь повысила голос. — Ты всегда была приземлённой, никогда не давала моему сыну расправить крылья! Всё твоё «давай экономить», «давай планировать», «давай жить по средствам»… Ты душила его мечты своим занудством!
Анна прикрыла глаза, пытаясь справиться с болью, которую причиняли эти слова. Ещё совсем недавно эта женщина рассказывала ей семейные истории за чашкой чая, делилась рецептами и просила присмотреть за цветами, когда уезжала на дачу.
— Людмила Петровна, мы с Максимом всегда обсуждали все важные решения вместе. Я никогда…
— Не ври! — перебила свекровь. — Он мне всё рассказал! Как ты запрещала ему мечтать, как тянула в свою серость! Он творческая личность, ему нужен простор, а не твоя бухгалтерия с подсчётом каждой копейки!
Воспоминания о том, как они с Максимом сидели на кухне с калькулятором, пытаясь растянуть зарплату до конца месяца, как он сам предлагал отложить отпуск, чтобы купить новый холодильник, как они вместе радовались каждой сэкономленной тысяче — всё это вдруг показалось каким-то ненастоящим, выдуманным.
— Я думала, у нас с вами хорошие отношения, — только и смогла сказать Анна.
— У нас были хорошие отношения, пока я не увидела, как ты губишь моего сына! — категорично заявила свекровь и отключилась.
Анна медленно опустила телефон. Но он снова завибрировал почти сразу — на этот раз пришло сообщение от Ирины, сестры Максима.
«Он годами терпел твою прозаичность! Знаешь, сколько раз он мне жаловался на твоё нытьё? ‘Максим, нам нужно заменить трубы’, ‘Максим, мы не можем позволить себе эту поездку’, ‘Максим, давай сначала подумаем’. С тобой он прозябает, а не живёт! Я рада, что он наконец нашёл в себе силы вырваться!»
Анна бессильно опустилась на диван. Каждое слово било сильнее предыдущего. Неужели Максим всё это время жаловался на неё семье? Говорил, что она — источник его несчастий? Но ведь они вместе принимали все решения. Максим никогда не возражал против экономии, сам подсчитывал семейный бюджет, радовался каждой купленной вещи, которую они смогли себе позволить после долгого ожидания. По крайней мере, ей так казалось…
Телефон снова зазвонил. На этот раз звонил Сергей, их общий друг, с которым они проводили почти все выходные, ходили в походы, жарили шашлыки на даче.
— Сергей, — с облегчением выдохнула Анна, — слава богу, хоть кто-то нормальный. Ты не представляешь, что происходит…
— Я звоню, чтобы сказать, что ты поступила подло, — перебил её Сергей тоном, который не оставлял сомнений в его позиции. — Максим — творческая личность, а ты затягиваешь его в бытовое болото. Он столько раз говорил мне, как мечтает о большем, а ты со своим бюджетом и планированием убиваешь в нём всё живое.
— Сергей, и ты туда же. Максим сам предложил разводиться, я даже не знала, что у нас такие проблемы! И что значит «творческая личность»? Он работает менеджером по продажам…
— Вот именно! Ты даже не видишь его потенциал! — воскликнул Сергей. — Он мог бы быть кем угодно — блогером, инфлюенсером, иметь свой бизнес! Но ты со своим «давай жить реальностью» лишаешь его всех возможностей!
— Сергей, мы оба работаем, чтобы платить коммуналку, еду и одежду. Такова реальность. Я никогда не запрещала ему…
— Послушай, я не хочу продолжать этот разговор.
Звонок оборвался, и Анна осталась сидеть в оглушающей тишине квартиры.
— Неужели они на самом деле верят в это? — спрашивала Анна у телефона, который снова вибрировал от очередного обвинительного сообщения.
Прошла неделя, и Анна постепенно начала свыкаться с мыслью, что Максим действительно хочет развода. Она воспринимала его заявление о разводе как ультиматум, думая, что это очередная вспышка гнева мужа, которая вскоре пройдет. Надеялась, что он одумается, когда эмоции утихнут, и они смогут спокойно обсудить всё, что произошло.
Но вместо этого в почтовом ящике обнаружила конверт с официальной печатью. Внутри лежала повестка в суд о расторжении брака.
Значит, это не просто слова. Не вспышка гнева. Он действительно хочет развестись.
Дрожащими пальцами она набрала номер Максима. Удивительно, но он взял трубку почти сразу.
— Ты действительно подал на развод? Из-за того, что я прошу не выдумывать нашу жизнь в соцсетях?
— Да, — ответил Максим холодно. — Я заслуживаю красиво жить, а не в серых стенах.
— Каких серых стенах? — Анна растерянно огляделась. — Ты сам выбирал обои и краску…
— Не придирайся к словам, — раздражённо ответил Максим. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Мне нужна другая жизнь, а не это прозябание.
— Но мы могли бы поговорить, обсудит, — попыталась возразить Анна. — Мы же семья…
— Больше нет, — его голос звучал отстранённо, словно он говорил о погоде. — В суде увидимся.
И снова тишина в трубке. Анна смотрела на повестку, пытаясь осознать реальность. Максим, с которым они готовили воскресные завтраки, смеялись над глупыми комедиями, планировали будущее и мечтали о детях, теперь говорил с ней как с чужим человеком. И всё из-за какой-то несуществующей квартиры на фотографии в социальной сети?
День суда наступил удивительно быстро. Максим уже ждал её у зала заседаний, проверяя что-то в телефоне. Когда она подошла, он едва кивнул в знак приветствия.
— Привет, — тихо сказала Анна, пытаясь поймать его взгляд. — Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?
— Абсолютно, — коротко ответил он, не отрываясь от экрана.
В зале суда Максим настаивал на скорейшем завершении процедуры, отказался от любых претензий на имущество, лишь бы всё закончилось быстрее. Анна согласилась на развод без споров. У неё не было сил бороться.
Процедура заняла минимальное время. Судья, привыкшая к таким делам, быстро оформила все документы. Через тридцать минут Анна вышла из здания суда. Теперь она снова свободна.
Максим, не проронив ни слова, сел в такси и уехал. Она осталась одна на ступенях суда пытаясь понять, как её жизнь могла так стремительно рухнуть.
Следующие дни прошли как в тумане. Анна ходила на работу, механически выполняла свои обязанности, возвращалась домой и засыпала, чтобы на следующий день повторить всё заново. Телефон она почти не проверяла — слишком больно было видеть, как бывшие друзья и знакомые продолжают обвинять её в социальных сетях, комментируя новые посты Максима о его «освобождении» и «новом этапе жизни».
Единственным лучом света стал звонок Елены, подруги, с которой они дружили ещё со школы. Елена жила в другом городе, и потому не была вовлечена в социальный круг Анны и Максима.
— Аня, я всё знаю, — сказала она без предисловий. — Твой муж выставил всё так, будто ты чудовище, а он невинная жертва. Что на самом деле произошло?
Анна рассказала всё — о фальшивых постах в социальных сетях, о том вечере, когда они поссорились, о повестке в суд и о том, как все их общие друзья и родственники внезапно ополчились против неё.
— Это безумие какое-то, — покачала головой Елена по видеосвязи. — Он развёлся с тобой из-за того, что ты просила его не врать в интернете?
— Звучит абсурдно, да? — горько усмехнулась Анна. — Иногда мне кажется, что я сама сошла с ума, и все правы — я действительно ужасная жена, которая душила его фантазии…
— Перестань, — строго оборвала её Елена. — Ты всегда была самым рациональным и адекватным человеком из всех, кого я знаю. Послушай, у меня есть предложение. Приезжай ко мне на дачу на месяц. Тебе нужно отдохнуть от всего этого кошмара. Полная перезагрузка.
— Не знаю, Лена… Не уверена, что смогу взять отпуск так сразу…
— Попробуй, — настаивала подруга. — Тебе нужно сменить обстановку. Здесь тихо, красиво, рядом озеро. Ни интернета, ни назойливых звонков. Только ты, природа и тишина. Сможешь подумать, восстановить силы.
Анна задумалась. Квартира, которая раньше казалась уютным гнёздышком, теперь давила на неё, напоминая о разрушенной семейной жизни. Возможно, Елена права — нужно уехать хотя бы ненадолго.
Месяц у Елены пролетел быстрее, чем Анна могла предположить. Тихая деревенская жизнь, просторная дача подруги с видом на озеро, долгие прогулки по лесу и вечера у камина постепенно вернули ей душевное равновесие. Здесь, вдали от социальных сетей и городской суеты, события последних недель казались дурным сном — нелепым и абсурдным.
— Тебе не кажется, что пора возвращаться? — спросила Елена однажды вечером, разливая чай по чашкам. — Ты не можешь прятаться тут вечно.
— Знаю, — вздохнула Анна, глядя на пламя в камине. — Надо разбирать вещи. Просто…
— Больно, — закончила за неё Елена. — Конечно, больно. Ты всегда была сильнее, чем думаешь.
Вид гладкой озёрной поверхности, отражающей закатное солнце, помог собрать мысли в кучу.
— Пожалуй, ты права. Пора возвращаться к реальности, какой бы она ни была.
Такси остановилось у знакомого подъезда. Анна расплатилась, взяла сумку и, поёжившись от внезапно налетевшего ветра, вошла в подъезд. Привычные облупившиеся стены, потемневшие от времени почтовые ящики, запах подвала и кошек — всё это странным образом успокаивало после пасторальной тишины дачи. Настоящее. Реальное. Без прикрас и фильтров.
Поднявшись на свой этаж, Анна достала ключи. Стальная дверь в их — теперь уже её — квартиру была всё та же, с потёртой краской и глазком. Она вставила ключ в замочную скважину и попыталась повернуть… безрезультатно.
«Странно».
Анна вытащила ключ, проверила, тот ли это ключ, хотя, конечно, тот — с узнаваемым брелоком в виде маленькой туфельки, который ей подарил Максим на их первую годовщину. Вставила снова, попробовала повернуть — и снова ничего.
«Замок заел? Или заржавел? Но это же стальная дверь, она не должна…»
— Открывайся, ну же, — пробормотала Анна, с растущим раздражением дёргая ключ туда-сюда. — Что за дурацкие шутки?
Замок упрямо не поддавался. После нескольких минут тщетных попыток она сдалась и нажала на звонок. Длинная трель разнеслась где-то внутри квартиры, но никакого ответа не последовало.
«Конечно, кто бы ответил? Максим же съехал».
Снова позвонила. Тишина.
Постояв ещё минуту перед дверью, Анна набрала номер ТСЖ. Женский голос ответил после четвёртого гудка:
— Управляющая компания «Домосед», Наталья, чем могу помочь?
— Добрый день, меня зовут Анна Сергеева, квартира 47. У меня проблема — не могу попасть домой, возможно, что-то случилось с механизмом.
— Хорошо-хорошо, не волнуйтесь. Вы там сейчас? Я отправлю Николая, он поможет разобраться.
Николай, седой мужчина в потёртом рабочем комбинезоне, появился через пятнадцать минут, которые Анна провела, сидя на корточках у своей двери с сумкой, чувствуя себя бездомной.
— Так, посмотрим, что тут у нас, — бодро начал он, изучая замок. — Есть какие-то документы?
— Да, конечно, — Анна открыла паспорт на страничке прописка. — Вот.
Николай прищурился, сверил с какими-то своими записями в потрёпанном журнале и кивнул:
— Всё верно, квартира числится за вами. Странное дело… Ладно, придётся вскрывать, другого выхода нет.
Он достал из сумки инструменты и принялся за работу. Анна с тревогой наблюдала, как он манипулирует с замком.
— Вот и всё, — наконец объявил Николай Петрович, когда замок щёлкнул и дверь слегка приоткрылась. — Замок новый, похоже заменили.
Рассчитавшись с Николаем за работу, Анна толкнула дверь и шагнула внутрь. То, что она увидела, заставило её замереть на пороге.
Это была не её квартира.
Вернее, это были стены её квартиры, её планировка, но всё остальное… Перед ней простиралась просторная гостиная с белоснежными стенами, хрустальной люстрой, свисающей с идеально ровного потолка, роскошным кожаным диваном кремового цвета у стены. Натуральный паркет вместо потрескавшегося линолеума блестел в лучах солнечного света, проникающих сквозь огромные окна с тончайшими шторами. В углу располагался изящный камин, о котором они с Максимом когда-то мечтали, но который никогда не могли себе позволить.
— Это невозможно, — прошептала Анна, делая неуверенный шаг вперёд.
Каждая деталь интерьера казалась знакомой. Дизайнерские полки с подсветкой, журнальный столик из натурального дерева, стеклянный обеденный стол с изящными стульями…
— Господи, — выдохнула она, внезапно осознав. — Это же…
Это был точно тот интерьер, который Максим выкладывал в своих социальных сетях. Та самая «идеальная» квартира из его фотошоп-фантазий, каждая деталь, от расположения мебели до оттенков стен и дизайнерских мелочей. Всё точь-в-точь как на фотографиях.
— С вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил Николай, заглядывая внутрь. — Ого, какой ремонт! Не знал, что у вас такое…
Анна не успела ответить. Снаружи послышались торопливые шаги, и в квартиру буквально влетел Максим — раздражённый, с покрасневшим от злости лицом.
— Какого чёрта здесь происходит?! — закричал он, увидев распахнутую дверь. — Что вы делаете в моей квартире? Кто разрешил вам взламывать мою дверь?
Он осёкся, заметив Анну, и его глаза расширились от изумления.
— Ты?! Что ты здесь делаешь?
— Что Я здесь делаю? — повторила Анна, ощущая, как к горлу подкатывает нервный смех. — Это моя квартира, Максим! Моя собственность, оформленная на моё имя!
— Прошу прощения, — вмешался Николай, явно смущённый происходящим. — По моим записям из ТСЖ, владелицей квартиры является гражданка…
— Да плевать мне на её бумажки! — заорал Максим. — Я вложил в этот ремонт деньги! Это мой дом!
Анна обвела взглядом помещение, всё ещё не веря своим глазам.
— Максим, как ты смог за месяц сделать ремонт, о котором я просила пять лет? Откуда у тебя деньги? И с какого перепугу ты решил, что эта квартира твоя?
Максим выглядел раздраженным, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на смущение.
— Я вложил сюда свои деньги, чтобы наконец жить в нормальных условиях, а не в этой… каморке, — он сделал пренебрежительный жест, словно отметая всё, что было раньше. — Я заслужил это!
— Деньги? Какие деньги, Максим? У нас никогда не было таких сбережений! Мы годами не могли накопить даже на ремонт ванной!
— Нам больше не по пути, Анна. Мы развелись, и ты должна покинуть квартиру. Я все здесь переделал, это мой дом, — заявил Максим. Его тон не оставлял места для возражений.
Анна молча смотрела на него, пытаясь осознать всю абсурдность происходящего. Мужчина, с которым она прожила пять лет, теперь стоял в её квартире, переделанной до неузнаваемости, и требовал, чтобы она ушла. Как будто она была случайным гостем, незваным посетителем, а не законным владельцем.
— Максим, — медленно произнесла Анна, придя в себя от шока, — эта квартира принадлежала мне ещё до нашего брака. По закону она остается моей собственностью. Это ты должен собрать вещи и утопать от сюда.
Услышав это, лицо Максима перекосилось от злобы. Он сделал шаг вперёд:
— Я прописан здесь! Понимаешь? Прописан! А значит, имею полное право здесь жить. И квартира теперь моя.
Анна удивлённо подняла брови. Неужели он действительно в это верил? Или просто блефовал, надеясь, что она не знает законов?
— Максим, тебе стоит почитать Жилищный кодекс. То, что ты прописан, не даёт тебе прав собственности, — её голос звучал на удивление спокойно. — И уж тем более никто не давал тебе право менять что-либо в моей квартире без моего разрешения. Включая замки и ремонт.
Николай, смущённо переминавшийся в дверях, кашлянул:
— Она права, гражданин. Прописка и собственность — это разные вещи.
— Заткнись! — рявкнул Максим, бросая на ненужного свидетеля злобный взгляд. — Никто тебя не спрашивал!
Анна наблюдала за этой сценой с растущим чувством отчуждения. Это действительно был Максим? Тот самый человек, с которым она просыпалась по утрам, с которым делила радости и печали, с которым мечтала состариться?
— А знаешь, что? — внезапно произнесла она, доставая из сумки телефон. — Думаю, это должны увидеть все.
Максим настороженно следил за её движениями.
— Что ты делаешь?
Анна включила камеру на телефоне и навела её на Максима, потом медленно обвела помещение, фиксируя каждую деталь роскошного ремонта. Затем переключилась на прямой эфир в своём аккаунте.
— Привет, подписчики моего скромного канала о комнатных растениях, — начала она удивительно спокойным голосом. — Сегодня у меня необычная ситуация — я вернулась домой и обнаружила, что мой бывший муж поменял замок в двери моей квартиры, пришлось вызвать сотрудника ТСЖ, — она повернула камеру на Николая, который неловко помахал рукой, — и что же я вижу? Он сделал ремонт в моей квартире без моего ведома и теперь считает её своей…
— Немедленно прекрати! — Максим бросился к ней, пытаясь выхватить телефон. — Ты не имеешь права меня снимать!
Но Анна, к своему собственному удивлению, ловко увернулась. Месяц в деревне, где она каждый день помогала Елене с хозяйством, сделал её движения более быстрыми.
— Кстати, — продолжала она, отступая в сторону кухни, не прекращая съёмку, — этот интерьер вам знаком? Правильно, это точно такая же квартира, которую мой бывший муж месяцами выдавал за нашу в социальных сетях, только это были фотошоп-картинки. Помните все эти посты с хештегами #идеальныйдом и #счастливаясемья? Теперь он воссоздал эту фантазию в реальности. В моей квартире. Без моего разрешения.
Максима сделал ещё один рывок к Анне, но она снова уклонилась.
— Анна, я предупреждаю тебя! Выключи эту чёртову камеру!
— Или что? Ты выложишь пост о том, какая я ужасная жена? Уже сделал это. Напишешь нашим друзьям, какая я приземлённая? Уже сделал. Что ещё ты можешь сделать, Максим?
Она нажала кнопку, и видео опубликовалось в прямом эфире.
— Теперь пусть все знают, что происходит на самом деле, а не ту выдуманную жизнь, которую ты показывал, — сказала она с неожиданной твердостью.
Максим замер, его лицо изменилось, гнев сменился паникой.
Буквально через минуту телефон Анны зазвонил пронзительной трелью. На экране высветилось имя Елены. Анна с облегчением отошла в угол кухни, подальше от застывшего в шоке Максима, и взяла трубку.
— Анна, я только что видела твоё видео! Это же безумие какое-то! Ты как? Нужна помощь?
— Держусь, — ответила Анна, бросив взгляд на бывшего мужа, который нервно мерил шагами гостиную, судорожно прокручивая что-то в своём телефоне.
— Он, что, и правда подумал, что квартира его? — продолжала Елена. — Откуда у него столько денег? Этот ремонт выглядит как картинка из дорогого каталога!
— Понятия не имею, — призналась Анна. — Сама пытаюсь понять.
— Слушай, я могу приехать, если нужна моральная поддержка, — предложила подруга. — Ты только скажи. Я могу быть у тебя через пару часов.
Анна на секунду задумалась о предложении. Поддержка сейчас была бы кстати, но что-то внутри говорило ей, что она должна разобраться с этой ситуацией сама.
— Спасибо, Лен. Правда. Но я справлюсь, — твёрдо ответила она. — Это моя квартира. Пора брать быка за рога, или не быка…
— Уверена? — в голосе Елены слышалось сомнение.
— Абсолютно. Перезвоню позже, расскажу, чем всё закончилось.
Она завершила разговор и повернулась к бывшему мужу, который тоже держал телефон у уха, хотя говорил настолько тихо, что Анна не могла разобрать слов.
Тем временем Максим разговаривал с Сергеем. Он поспешно ответил, отойдя в дальний угол гостиной.
— Старик, ты видел, что твоя бывшая курва опубликовала? — голос друга звучал странно — в нём слышалось не сочувствие, а какое-то злорадное веселье. — Тебя там выставили полным придурком!
Максим молчал.
— Ты серьёзно думал, что сможешь отжать у неё хату, сделав там ремонт? — продолжал Сергей, не дожидаясь ответа. — Это даже для тебя слишком!
Его громкий смех только усилил чувство унижения, которое испытывал Максим. Тот самый друг, который ещё месяц назад поддерживал его в социальных сетях и осуждал Анну, теперь открыто насмехался над ним.
— Придурок, — процедил Максим, сбрасывая звонок.
Но телефон зазвонил снова почти сразу. На этот раз это была его мать.
— Максим, немедленно подавай в суд на раздел имущества! — без приветствия начала Людмила Петровна. — Мы не позволим твоей бывшей обокрасть тебя! Ты вложил столько денег в ремонт!
— Мама, подожди…
— Нет, ты послушай! — не унималась мать. — По закону о совместно нажитом имуществе у тебя есть все права! Я видела в передаче «Час суда», что если ты внёс существенные улучшения в жилище, то… — она продолжала сыпать юридическими терминами, хотя явно не разбиралась в законах.
— Мать, я перезвоню, — Максим прервал монолог и отключился, понимая, что ситуация выходит из-под контроля.
Пока он пытался справиться с обрушившимся на него шквалом звонков и сообщений, Анна решила осмотреть изменения, сделанные в её квартире. Она медленно прошла в ванную комнату, оставив Максима в гостиной.
То, что она увидела, заставило её затаить дыхание. Вместо старой облупившейся плитки и потрескавшейся акриловой ванны перед ней предстала настоящая спа-зона. Мраморная отделка, позолоченная сантехника, огромная душевая кабина со стеклянными стенками, гидромассажная ванна, тёплый пол под ногами…
«Здесь одна только плитка стоит как мой годовой оклад,» — подумала Анна, проводя пальцами по ровной мраморной поверхности. — «Откуда у него такие деньги? В ремонт вложено не меньше нескольких миллионов…»
Она вернулась в гостиную, где Максим нервно расхаживал взад-вперёд, постоянно проверяя телефон.
— Максим, — начала Анна спокойно, — откуда у тебя деньги на всё это?
Он бросил на неё злобный взгляд, но ответить не успел — раздался звонок в дверь. Николай, всё ещё находившийся в прихожей и наблюдавший за происходящим с нескрываемым интересом, вопросительно посмотрел на Анну. Она кивнула, разрешая открыть.
На пороге стояли Людмила Петровна и Ирина, сестра Максима. Лица обеих женщин были искажены злобой. Не дожидаясь приглашения, они ворвались в квартиру.
— Ты опозорила моего сына на весь интернет! — закричала свекровь, размахивая руками. — Мы подадим на тебя в суд за клевету!
— Ты ответишь за это! Миллионами не отделаешься! — вторила Ирина.
Анна невольно отступила на шаг, но быстро взяла себя в руки. В этот момент она внезапно поняла, что всегда позволяла этим людям запугивать себя, заставлять чувствовать виноватой за то, чего не совершала.
— Назовите хотя бы один пункт, где я солгала в своём видео, — произнесла она спокойно, глядя прямо в глаза свекрови.
Женщины переглянулись, явно не ожидая такого ответа. Людмила Петровна открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова не шли.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Николай, всё ещё стоявший в прихожей, кашлянул:
— Пожалуй, я пойду. Вызовите меня, если понадобится снова сменить замок.
Анна благодарно кивнула ему, и сотрудник ТСЖ поспешно ретировался, закрыв за собой дверь. Оставшиеся в квартире четверо молча смотрели друг на друга, как будто ожидая, кто первым нарушит молчание.
И в этот момент звонок в дверь раздался неожиданно, прерывая напряженную тишину, повисшую в комнате. Анна вздрогнула, но тут же выпрямилась, готовая встретить нового гостя. Она открыла дверь, за которой стоял мужчина в рабочей форме и с объемной инструментальной сумкой.
— Добрый день, вы вызывали мастера по замкам? — спросил он, оценивающе оглядывая входную дверь.
— Да, очень вовремя, — Анна с облегчением улыбнулась, ощущая, как с его приходом ситуация начинает меняться в её пользу. — Поменяйте, пожалуйста, замок у входной двери. И чтобы никаких дубликатов ключей.
Максим мгновенно оказался рядом.
— Ты не имеешь права! Я здесь живу! — закричал он, пытаясь оттеснить мастера от двери. — Уходите, никаких замков менять не нужно!
Мастер вопросительно посмотрел на Анну, явно не желая оказываться в центре семейного скандала.
— Я владелица этой квартиры, — твердо произнесла Анна, протягивая мастеру паспорт. — Продолжайте работу, пожалуйста.
Мастер кивнул, быстро оценив ситуацию, и приступил к работе, профессионально игнорируя возмущенные выкрики Максима. Его руки двигались уверенно и быстро, демонтируя старый замковый механизм и устанавливая новый.
Людмила Петровна и Ирина стояли в стороне, бросая на невестку злобные взгляды. Максим метался по прихожей, периодически пытаясь воззвать к мастеру:
— Вы не понимаете! Это совместное жилье! Она не может просто так менять замки!
Но мастер оставался невозмутимым, методично выполняя свою работу. Прошло меньше получаса, и он закрыл инструментальную сумку.
— Готово, — сообщил он, протягивая Анне три ключа от нового замка. — Больше нет, только эти три экземпляра.
Максим рванулся вперед, почти вырывая ключи из рук мастера:
— Дай мне ключи, я имею право иметь экземпляр!
Анна отступила на шаг, надежно пряча ключи в карман джинсов. Её взгляд стал ледяным:
— Я собственник этой квартиры, и я решаю, кто получит ключи. Тебя в этом списке нет.
Его глаза, ещё недавно такие родные, теперь смотрели на неё с ненавистью. Внезапно Анна осознала, что человек, которого она любила пять лет, превратился в совершенно чужого ей мужчину.
— Мой сын вложил в эту конуру огромные деньги! — вмешалась Людмила Петровна, выступая вперёд с воинственным видом. — Ты обязана компенсировать все затраты на ремонт!
— Да! Компенсировать! До последней копейки! — поддержала её Ирина. — Здесь каждая плитка стоит денег!
Анна слушала их с нарастающим ощущением абсурдности происходящего. Эти люди ворвались в её квартиру, а теперь требуют деньги за ремонт, который она не заказывала.
— Я рассматриваю ремонт как подарок от бывшего мужа, — мягко улыбнулась она, наблюдая, как изменяются их лица. — К тому же, я его не просила перестраивать мою квартиру. Могу подать встречный иск за несанкционированное изменение моей собственности.
Свекровь замерла с открытым ртом, не находя слов, чтобы возразить. Юридическая подкованность Анны явно застала её врасплох.
Мастер, расплатившись с которым Анна проводила его до двери, ушел, и квартира снова наполнилась тяжелой тишиной. Анна поняла, что пора заканчивать эту странную сцену.
— Максим, пожалуйста, уходи, — твердо сказала она. — Забирай свои вещи и уходи. Я не хочу продолжать этот цирк.
— Я никуда не пойду, — упрямо заявил он. — Это мой дом не меньше, чем твой.
Анна устало вздохнула. Она не хотела продолжать этот бессмысленный спор. Внезапно её взгляд упал на вешалку в коридоре, где висела дорогая кожаная куртка Максима — та самая, которой он так гордился, выкладывая фотографии в своём блоге.
Быстрым движением она сняла куртку с крючка и решительно направилась к входной двери. Распахнув её, Анна без колебаний выбросила куртку на лестничную площадку.
— Вот твоя одежда, — спокойно сказала она, возвращаясь за следующей вещью.
— Ты что творишь?! — взвизгнула свекровь и бросилась к выброшенной куртке. — Это же дорогая вещь!
Но Анна уже схватила ботинки Максима, стоявшие у стены, и отправила их вслед за курткой. Затем полетела его сумка с ноутбуком, которую Максим едва успел поймать, выбежав на площадку.
— Сумасшедшая! — закричал он, пытаясь прорваться обратно в квартиру. — Немедленно прекрати!
Но инерция движения вынесла его за пределы квартиры, и Анна воспользовалась моментом, чтобы захлопнуть дверь и повернуть новый ключ в замке. Щелчок прозвучал как финальный аккорд этой нелепой истории.
— Ты еще пожалеешь об этом, Анна! Я тебя по судам затаскаю! — кричал Максим с другой стороны двери, колотя по ней кулаками. — Ты не имеешь права выбрасывать меня из моего дома!
— Мы все твои комнатные фиалки засудим! — вторила Людмила Петровна. — Ты ответишь за унижение моего сына!
Где-то там за дверью злобно попискивала и золовка.
Анна подошла к стереосистеме, установленной на стене гостиной — видимо, ещё одно приобретение Максима — и включила музыку. Звуки любимой мелодии заполнили пространство, заглушая крики за дверью.
Она медленно прошлась по роскошной гостиной, проводя руками по дорогой мебели, любуясь новыми обоями и натуральным паркетом. Затем остановилась посреди комнаты и начала танцевать.
Крики за дверью постепенно стихали, а Анна продолжала танцевать в своей новой красивой квартире, наслаждаясь неожиданным подарком судьбы.
Возможно, всё это время в их браке действительно кто-то душил чьи-то мечты. Только не она, а Максим. Её мечты. Мечты о честной, настоящей жизни.
В этом танце посреди чужого ремонта, сделанного её бывшим мужем, было больше свободы и настоящей жизни, чем во всех их годах совместного существования.
Дождливое октябрьское утро принесло с собой сырой холод и неприятное ощущение тревоги. Анна стояла перед зеркалом в прихожей, рассматривая своё отражение. Строгий деловой костюм тёмно-синего цвета, аккуратная причёска, минимум макияжа — ничего лишнего. Сегодня был день суда, и она хотела выглядеть собранной и уверенной.
Её рука сжимала папку с документами — свидетельство о собственности на квартиру, фотографии интерьера до ремонта, распечатки переписок, где не было ни единого упоминания о согласии на какие-либо изменения в жилище. Всё это предстояло представить суду через несколько часов.
Телефон завибрировал, прерывая её тревожные мысли. На дисплее высветилось имя Олега Викторовича — её адвоката.
— Доброе утро, Анна. Всё готово к процессу? — голос адвоката звучал уверенно и спокойно.
— Да, папку с документами собрала. Нервничаю только очень.
— Это нормально, — с понимающей интонацией ответил Олег Викторович. — Но волноваться не стоит. У нас железобетонная позиция.
Эти слова немного успокоили Анну, но тревожное чувство не покидало её. Последний месяц превратился в кошмар — постоянные звонки от «доброжелателей», сочувствующих Максиму, угрозы от Людмилы Петровны, презрительные сообщения от Ирины. Казалось, весь мир ополчился против неё.
— Буду в суде за десять минут до начала, — сказала она, прощаясь с адвокатом.
Время до заседания тянулось мучительно медленно. Анна пыталась отвлечься — перечитывала документы, проверяла каждую деталь своего выступления в голове.
Наконец, пришло время отправляться в суд. Оказавшись в такси, она задумалась, что если Максим действительно убедит суд в своей правоте? Что если судья поверит, что он делал всё из лучших побуждений?
По дороге в районный суд Анна смотрела на мокрые от дождя улицы. Как её жизнь могла превратиться в этот абсурдный судебный процесс? Пять лет брака, тысячи совместных дней и вечеров, планы на будущее — и всё это разрушилось из-за чего? Из-за лжи в социальных сетях и несуществующей квартиры из фотошопа, которая вдруг стала реальностью.
Здание суда встретило Анну холодным светом люминесцентных ламп и гулким эхом шагов в длинных коридорах. Она сразу заметила свою бывшую свекровь — Людмила Петровна сидела на деревянной скамье у стены, сжимая в руках объёмную сумку. Рядом с ней устроилась Ирина, листая что-то в своём телефоне. Обе женщины одновременно подняли головы, когда Анна появилась в коридоре.
Максим стоял чуть поодаль, разговаривая с мужчиной — видимо, своим адвокатом. Он выглядел нервным, постоянно оглядывался и нервно теребил узел галстука.
Олег Викторович уже ждал её возле зала заседаний. Увидев состояние подзащитной, он ободряюще улыбнулся:
— Всё идёт по плану, Анна. Ничего не бойтесь. Просто говорите правду, чётко и по существу.
Она кивнула, стараясь собраться с мыслями. Через несколько минут их пригласили в зал.
Судебное помещение оказалось именно таким, как Анна представляла — строгим, безликим, с деревянными скамьями и массивным столом судьи. Холодный свет и высокие потолки создавали ощущение отчуждённости, словно всё происходящее здесь было лишь спектаклем, далёким от реальной жизни.
Анна села рядом со своим адвокатом по одну сторону зала, Максим со своим представителем — по другую. Людмила Петровна и Ирина расположились прямо за спиной Максима, словно создавая ему поддержку своим присутствием. Анна поймала очередной презрительный взгляд Ирины и поспешно отвернулась.
Судья вошла в зал и заняла своё место. После формального начала процесса слово предоставили Максиму как истцу.
Он встал, поправил галстук и начал говорить — уверенно, почти вдохновенно, словно рассказывал увлекательную историю:
— Ваша честь, в браке с Анной Владимировной я всегда стремился создать для нас лучшие условия жизни. Мы часто обсуждали, как хорошо было бы сделать ремонт, но постоянно откладывали из-за финансовых трудностей. Когда у меня появилась возможность заработать достаточную сумму, я решил сделать сюрприз своей жене — полностью обновить нашу квартиру.
Анна с трудом сдержала смешок. «Сюрприз»? Разве можно назвать «сюрпризом» полную перестройку чужой квартиры без согласия собственника?
Максим продолжал:
— Я хотел спасти наш брак, создать то самое гнёздышко, о котором мы мечтали. Я нанял лучших специалистов, выбирал каждую деталь с любовью и заботой.
Анна с изумлением наблюдала за этим представлением. Максим, которого она знала пять лет, превратился в актёра, искусно играющего роль заботливого мужа.
— Когда бракоразводный процесс был уже в разгаре, я не остановил ремонтные работы. Надеялся, что красивый интерьер поможет нам начать всё сначала. Но Анна, вернувшись, не оценила моих стараний. Более того, она выставила меня за дверь, сменила замки и теперь пользуется результатами моего труда и вложений, не желая компенсировать ни копейки потраченных мной средств.
Максим достал папку с фотографиями и продемонстрировал суду снимки «до» и «после» ремонта.
— Как вы можете видеть, ваша честь, я кардинально улучшил жилищные условия. Общая стоимость работ и материалов составила почти три миллиона рублей. Эту сумму я требую возместить, поскольку Анна Владимировна пользуется результатами моего труда и вложений, выгнав меня из квартиры.
Анна заметила, как одобрительно кивает Людмила Петровна, а Ирина с торжествующей улыбкой осматривает зал, словно ожидая аплодисментов выступлению брата.
Когда настала очередь Анны, она поднялась с места. Глубоко вдохнув, она начала свою речь:
— Ваша честь, я хочу пояснить ситуацию. Квартира, о которой идёт речь, является моей личной собственностью с 2015 года. Я получила её в наследство от бабушки ещё до брака с Максимом Андреевичем. Он был прописан в ней, но никогда не являлся собственником.
Она открыла папку и достала документы:
— Вот свидетельство о праве собственности и выписка из ЕГРН, подтверждающая, что я — единственный собственник данного жилья. Никаких документов, подтверждающих права Максима Андреевича на эту квартиру, не существует.
Судья внимательно изучила предоставленные бумаги, а Анна продолжила:
— Что касается ремонта, о котором говорит истец, то я никогда не давала согласия на столь масштабные изменения в моей квартире. Более того, все работы были проведены в моё отсутствие, когда я гостила у подруги после развода, пытаясь прийти в себя после очень болезненного расставания.
Олег Викторович передал судье папку с распечатками их переписки с Максимом.
— Как вы можете видеть, ваша честь, в нашей переписке нет ни единого упоминания о том, что я соглашалась на какие-либо ремонтные работы. Более того, я была шокирована, обнаружив, что за время моего отсутствия все мои личные вещи — мебель, техника, предметы интерьера — были выброшены без моего ведома и согласия.
Анна достала список:
— Вот перечень моего имущества, которое исчезло из квартиры: диван, приобретённый мной до брака, кухонный гарнитур, две тумбочки, стиральная машина, холодильник, микроволновая печь, вся посуда, текстиль, ноутбук, принтер и многие другие предметы. По самым скромным подсчётам, стоимость этого имущества составляет не менее 500 тысяч рублей.
Речь шла не просто о вещах, а о её жизни, о предметах, с которыми были связаны воспоминания.
— Истец утверждает, что хотел сделать «сюрприз», но позвольте задать вопрос: разве может считаться сюрпризом полное уничтожение личного имущества человека без его согласия? К тому же, после того, как мы официально расторгли брак?
Её адвокат добавил:
— Ваша честь, мы хотели бы также обратить внимание суда на истинные мотивы истца. На протяжении длительного времени Максим Андреевич вёл активную деятельность в социальных сетях, где представлял свою жизнь совершенно иной, чем она была в реальности. Он публиковал фотографии роскошных интерьеров, выдавая их за свой дом.
Олег Викторович продемонстрировал распечатки постов Максима из Инстаграма с датами, предшествующими ремонту:
— Как видно из этих публикаций, истец уже давно создавал иллюзию жизни в роскошной квартире с дизайнерским ремонтом. После развода он решил воплотить свои фантазии в реальность, используя квартиру бывшей жены как площадку для своих амбиций. Речь идёт не о желании «сделать сюрприз», а о попытке завладеть чужой собственностью путём её радикального изменения.
Максим заметно напрягся. Это были именно те доказательства, к которым он явно был не готов.
Судья задала вопрос:
— Истец, скажите, вы можете предоставить какие-либо письменные доказательства того, что ответчик давала вам разрешение на проведение ремонтных работ в квартире?
Максим побледнел:
— У меня не было возможности получить письменное согласие, — ответил Максим. — Это был сюрприз, понимаете? Если бы я спрашивал разрешения, то какой бы это был сюрприз?
Судья подняла брови:
— То есть вы произвели капитальные изменения в квартире, собственником которой не являетесь, без письменного согласия владельца, и теперь требуете компенсации в размере трёх миллионов рублей?
Максим попытался вернуть уверенность в голос:
— Но я был мужем! Мы жили вместе, это наш общий дом…
— Общее проживание не означает общую собственность, — спокойно заметила судья, перелистывая документы. — По закону, имущество, принадлежавшее одному из супругов до вступления в брак, остаётся его личной собственностью.
Олег Викторович решил усилить позицию:
— Ваша честь, позвольте задать уточняющий вопрос истцу. Максим Андреевич, если вы действительно хотели сделать сюрприз для жены, почему ремонт был начат только после развода?
Максим нервно сглотнул:
— Я… я хотел всё исправить. Думал, что красивый интерьер поможет наладить отношения.
— Однако, согласно документам, — продолжал адвокат Анны, — основные работы были произведены уже после официального расторжения брака. Как вы объясните это?
В зале повисла тишина. Максим открыл рот, но ни звука не вырвалось наружу.
— Отвечайте на вопрос, истец, — напомнила судья.
— Я… я считал, что мы сможем всё исправить, даже после развода, — наконец выдавил Максим. — Я был уверен, что Анна оценит мои старания и…
— И позволит вам жить в её квартире после развода? — завершила за него судья. — Это ваше заявление противоречит здравому смыслу, истец.
Людмила Петровна не выдержала и вскочила с места:
— Ваша честь, мой сын – порядочный человек! Он всё делал для своей жены, а она…
— Пожалуйста, не нарушайте порядок в зале, — строго осадила её судья. — Вы не являетесь стороной процесса.
Женщина неохотно опустилась на место, бросая испепеляющие взгляды в сторону Анны.
— Скажите, истец, — продолжила судья, — как вы можете прокомментировать заявление ответчицы о том, что её личные вещи были выброшены без согласия?
Максим побледнел ещё сильнее:
— Это был старый хлам… я хотел заменить всё на новое, современное. Это же был подарок!
— Вы считаете допустимым выбрасывать чужое имущество без разрешения владельца? — в голосе судьи появились жесткие нотки.
— Но мы были семьёй… — пробормотал Максим, теряя уверенность с каждой секундой.
— Были, — подчеркнула судья. — На момент ремонта вы уже не были семьёй. Ваш брак был расторгнут.
Максим беспомощно оглянулся на своего адвоката, но тот лишь пожал плечами, явно понимая бесперспективность позиции.
— И ещё один вопрос, — продолжила судья. — Почему вы заменили замок в квартире, владельцем которой не являетесь?
— Я… я боялся, что там что-то случится во время ремонта, — пробормотал Максим. — Хотел обезопасить имущество.
— От владелицы квартиры? — уточнила судья, и в зале раздались тихие смешки.
Анна наблюдала, как уверенность и высокомерие постепенно покидают её бывшего мужа. Тот самый Максим, который ещё недавно кричал ей, что она тянет его вниз, теперь сидел, сгорбившись, не в силах ответить на простые вопросы.
После короткого перерыва судья вернулась в зал и объявила решение:
— Рассмотрев все материалы дела, выслушав стороны, суд постановляет: в удовлетворении иска Петрова Максима Андреевича к Сергеевой Анне Владимировне о возмещении затрат на ремонт квартиры отказать полностью.
Максим вздрогнул. Его мать сдавленно охнула.
— Суд также отмечает, — продолжила судья, — что действия истца по внесению изменений в жилое помещение без согласия собственника являются неправомерными. Ответчица имеет полное право требовать компенсацию за выброшенное имущество, однако, насколько я понимаю, она не заявляла встречный иск по этому поводу.
Олег Викторович наклонился к Анне:
— Мы могли бы потребовать компенсацию прямо сейчас, пока все детали свежи в памяти суда.
Анна на секунду задумалась, глядя на поникшего Максима, и покачала головой:
— Нет, не стоит. Мне достаточно того, что суд признал мою правоту.
— Вы уверены? — удивился адвокат. — Мы могли бы получить значительную сумму.
— Я не хочу продолжать эту войну, — твёрдо ответила Анна. — Пусть на этом всё закончится.
Судья завершила заседание, и присутствующие начали покидать зал. Анна собрала свои документы в папку, испытывая одновременно облегчение и усталость. Когда она вышла в коридор, Людмила Петровна преградила ей путь.
— Довольна? — лицо женщины исказилось от злости. — Ты полностью уничтожила моего сына! Он вложил всё, что у него было, в этот ремонт, а ты просто забрала всё себе!
— Я не просила его делать ремонт в моей квартире, — спокойно ответила Анна. — И тем более не просила выбрасывать мои вещи.
К ним подошла Ирина, с не менее яростным выражением лица:
— Какая же ты неблагодарная! Брат старался, вкладывал душу в каждую деталь, а ты даже спасибо не сказала!
— За что спасибо? — уже раздражённо спросила Анна. — За то, что он выбросил все мои вещи? За то, что пытался отобрать мою квартиру? За то, что объявил всем вокруг, будто я чудовище, тянущее его вниз?
— Он делал это ради вас обоих! — не унималась свекровь.
— Нет, он делал это ради своего блога, — Анна устала от этого разговора. — Извините, мне пора.
Она направилась к выходу, но через несколько шагов ощутила руку на своём плече. Обернувшись, она увидела Максима — бледного, с синяками под глазами, совсем не похожего на того самоуверенного человека, которым он был всего час назад.
— Анна, можно с тобой поговорить? — его голос звучал непривычно тихо.
Она колебалась. Часть её хотела просто уйти, оставив всё это позади, но что-то в его взгляде — какая-то беспомощность, даже отчаяние — заставило её остановиться.
— Хорошо, — она кивнула в сторону скамейки в дальнем углу холла. — Но быстро.
— Здесь, — тихо сказал Максим, указывая на скамейку в стороне от основного потока людей.
Анна села, сохраняя дистанцию. Максим выглядел болезненно бледным — совсем не тот уверенный мужчина, которого она встретила в суде час назад.
— Я не мог больше жить в этой пропасти между реальностью и тем, что показывал в сети. Каждый день мне писали, какой у меня крутой интерьер, как я классно живу, а я возвращался в нашу обычную берлогу и ненавидел её всё сильнее, — Максим тяжело сглотнул. — Ты всегда была права насчёт меня. Я лгал. Всем и себе.
Анна молча слушала, не перебивая. Странное ощущение — видеть, как человек, которого она когда-то любила, буквально рассыпается на части у неё на глазах.
— Я взял кредиты, — его голос опустился до шёпота. — Много кредитов. Три миллиона двести тысяч рублей в общей сложности.
Анна вздрогнула. Сумма была астрономической для их уровня доходов.
Даже сейчас, после полного провала, Максим продолжал верить в свои фантазии.
— И что ты планировал делать потом? — спросила она.
— Я бы выплатил кредиты, — уверенно ответил он. — Мы могли бы жить в этой шикарной квартире вместе. Или… — он замялся, — если бы ты не захотела возвращаться, я бы просто жил там сам. Но по-настоящему, а не в фотошопе.
— А если бы видео не взлетело? — Анна задала вопрос, ответ на который был теперь очевиден.
Максим опустил голову:
— Я не рассматривал такой вариант. Был уверен в успехе.
Анна не выдержала и рассмеялась — негромко.
— Что? — Максим выглядел обиженным.
— Ничего, — она покачала головой, вставая со скамейки. — Твои подписчики определённо оценят эту историю провала — как ты потерял деньги, жену, квартиру и теперь ведёшь свой «лайфстайл-блог» из маленькой комнаты в квартире матери.
— Ты смеёшься над моей ситуацией?
— Твоим подписчикам понравится этот фарс, они любят трагедии, — сказала она на прощание. — Особенно когда они происходят с кем-то другим и их можно потреблять, сидя на диване с чипсами.
— Ты всегда меня недооценивала, — вдруг произнёс Максим с внезапной горечью. — Всегда думала, что я не способен на настоящий успех.
Анна покачала головой:
— Прощай.
Она повернулась и пошла прочь, не оглядываясь. За спиной слышались приглушённые голоса Людмилы Петровны и Ирины, спешащих на помощь к поверженному Максиму, но Анна больше не хотела быть частью этой истории.
Такси остановилось у подъезда. Анна расплатилась и медленно поднялась на свой этаж. На этот раз ключ легко вошёл в замочную скважину — новый замок работал безупречно.
Переступив порог, она на мгновение замерла. Странное чувство — возвращаться в собственную квартиру, которая выглядела совершенно иначе. Здесь больше не было её старого дивана с потёртыми подлокотниками, за которым они с Максимом прятали монетки «на счастье». Исчезли книжные полки, заставленные любимыми томиками, которые она собирала с университетских времён. Пропала старая настольная лампа — подарок отца на восемнадцатилетие.
Вместо них — чужие, безликие, словно из каталога, вещи. Идеальные, но не имеющие души.
Она медленно обошла квартиру, касаясь кончиками пальцев новой мебели, новых стен, новых деталей интерьера. В спальне на месте их скрипучей кровати теперь располагалось роскошное ложе с балдахином. В ванной комнате вместо старой потрескавшейся плитки сияла мраморная отделка. На кухне громоздилась новейшая техника с сенсорными панелями.
Всё это должно было бы радовать — многие мечтают о таком ремонте. Но Анна испытывала странную пустоту. Словно вместе со старыми вещами Максим выбросил их общие воспоминания, их историю, часть её самой.
Она подошла к окну в гостиной — ещё одно «улучшение», сделанное без её ведома. Сквозь огромное стекло открывался вид на город, захваченный вечерними сумерками. Где-то там, среди тысяч окон, наверное, находилась квартира Людмилы Петровны, в которую сейчас вернулся Максим, вернулся как мальчишка, проигравший в большой игре взрослых.
«Странно, — подумала Анна, — мы оба остались в прежних квартирах, но при этом оба оказались совсем в других местах.»
Она скинула туфли и прошлась босиком по новому паркету. Приятно ощущать прохладное дерево под ногами. Паркет слишком дорогой, чтобы быть неприятным.
«Это всё ещё моя квартира, — твёрдо сказала себе Анна. — И я могу сделать её своей по-настоящему.»
Каким бы навязанным ни был ремонт, она может переделать его по своему вкусу. Может снова сделать эту квартиру своей — медленно, шаг за шагом.
Этим же вечером, сидя на диване с чашкой чая, Анна вдруг почувствовала странное желание рассказать свою историю. Не для оправдания, не для мести Максиму, а просто… потому что это была её история, и она имела право её рассказать.
Она достала телефон, установила его на импровизированной подставке и нажала кнопку записи.
— Привет, — начала она спокойно. — Меня зовут Анна. Я не блогер и никогда не планировала им становиться. Но сегодня со мной произошла история, которой мне хочется поделиться.
Её голос звучал ровно и уверенно, без драматических интонаций, которые так любил использовать Максим в своих видео.
— Я только что вернулась из суда, где мой бывший муж пытался отсудить у меня деньги за ремонт, который он сделал в моей квартире без моего разрешения. Звучит странно, правда?
Она медленно прошлась по комнате, показывая изменившийся интерьер.
— Выглядит красиво, не спорю. Но представьте: вы уезжаете на месяц, а вернувшись, обнаруживаете, что все ваши вещи выброшены, замок в двери поменян, а бывший супруг заявляет, что теперь это его жильё, потому что он вложил деньги в ремонт.
Она рассказала всю историю — о фальшивых постах в социальных сетях, о ссоре, о разводе, о неожиданном возвращении домой и обнаружении «сюрприза», о суде и, наконец, о разговоре с Максимом после заседания.
— Я не хочу никого осуждать, — подытожила Анна. — Каждый из нас ищет своё счастье, как умеет. Просто иногда мы забываем, что настоящее счастье не в идеальной картинке для социальных сетей, а в искренности с собой.
Она поделилась видео в своём скромном аккаунте, где раньше публиковала только фотографии комнатных растений и изредка котиков соседки, и отправилась спать, не ожидая никакой особой реакции.
Утром она проснулась от непрерывной вибрации телефона. Сообщения, уведомления, запросы на дружбу — десятки, сотни, тысячи. Её видео стало вирусным.
«Наконец-то кто-то сказал правду о фальшивой жизни в соцсетях!»
«Твой бывший — настоящий нарцисс, ты сделала правильно, что ушла от него!»
«Ты такая спокойная и рассудительная, я бы на твоём месте всё разнесла!»
«Спасибо за этот рассказ. Мой бывший делал то же самое — создавал иллюзию идеальной жизни, а на деле не мог оплатить даже коммуналку.»
Комментарии множились с пугающей скоростью. Женщины делились похожими историями, благодарили за откровенность, находили в словах Анны отражение собственных проблем и страхов.
Неожиданная популярность застала Анну врасплох. К концу дня её видео набрало сотни тысяч просмотров, а канал, где прежде было едва ли пять десятков подписчиков, интересующихся её фиалками и суккулентами, теперь пестрел цифрами с шестью нулями.
— Это какая-то ошибка, — пробормотала Анна, глядя на непрерывно растущую статистику. — Такого не может быть.
Но это происходило. Реально. По-настоящему. Без фотошопа и выдумок.
На третий день после публикации видео под ним появились странные комментарии:
«Она сама всё это спланировала! Хотела захватить квартиру, выжить оттуда мужа и получить бесплатный ремонт!»
«Не верьте ей! Это всё ложь от первого до последнего слова! Я лично знаю эту семью!»
«Бедный парень так старался для неё, а она только и делала, что критиковала!»
Анна сразу узнала стиль — так могли писать только Максим, его сестра и мать. Профили были созданы недавно, с минимумом информации и стандартными аватарками.
Любопытство взяло верх, и Анна решила проверить канал Максима — впервые с момента их развода. То, что она увидела, удивило её. Последнее видео бывшего мужа, где он драматично рассказывал о «предательстве» и «неблагодарности», набрало рекордное количество дизлайков. Комментаторы безжалостно разбирали каждое его слово, обвиняя во лжи, нарциссизме и манипуляциях.
«Я был твоим подписчиком три года, но теперь отписываюсь. Ты построил свой бренд на выдумках и обмане.»
«Дружище, ты выглядишь жалко. Особенно после того, как твоя бывшая рассказала всю правду.»
«Чувак, ты серьёзно думал, что сможешь забрать её квартиру, сделав там ремонт? Это даже для инстаграмщика слишком.»
«Вот почему я не верю красивым картинкам в интернете. За ними обычно скрываются такие, как этот товарищ.»
Статистика подписчиков Максима неумолимо падала. Счётчик в режиме реального времени показывал, как люди массово отписываются от его аккаунта.
Анна закрыла страницу, не испытывая ни злорадства, ни удовлетворения — только лёгкую грусть за человека, которого когда-то любила.
Она выключила компьютер, взяла чашку чая и вышла на балкон. Вечерний город расстилался перед ней миллионами огней — настоящих, а не нарисованных в фотошопе. Прохладный ветер играл с её волосами, даря ощущение свободы.
В то же самое время в тесной комнате квартиры Людмилы Петровны Максим сидел на краю односпальной кровати, окружённый картонными коробками с личными вещами, которые Анна через курьера отправила ему неделю назад. Он бесцельно листал ленту социальных сетей, наблюдая, как его тщательно выстроенный виртуальный мир рушится на глазах.
Статистика его канала выглядела удручающе — массовые отписки, негативные комментарии. Всё, что он строил годами, развалилось за считанные дни.
За стеной громко спорили мать и сестра:
— Эта мерзкая Анна полностью разрушила жизнь сына! — возмущённый голос Людмилы Петровны прорывался даже сквозь тонкую перегородку. — Нужно что-то делать! Может, подать ещё один иск?
— Да кто сейчас даст ход такому делу? — отвечала дочь. — Она же теперь звезда интернета, все на её стороне! Но мы не можем так это оставить, мама! Максим столько вложил в ту квартиру!
Но Максим не слушал. Его внимание было приковано к экрану смартфона, где высветилось новое уведомление от банка:
«Уважаемый клиент! Напоминаем, что платёж по кредиту просрочен на 7 дней. Во избежание штрафных санкций, пожалуйста, внесите сумму в размере 42 750 рублей до конца текущего дня.»
Это было уже третье такое сообщение за неделю. От разных банков, с разными суммами, но с одинаковым смыслом: деньги нужно возвращать, а их не было.
Максим медленно опустил телефон на колени. В его голове проносились обрывки мыслей, как он будет объяснять матери, почему коллекторы звонят на её телефон. Как будет избегать встреч с кредитными менеджерами. Как будет прятаться от реальности, которую сам себе создал.
Всего месяц назад он считал себя успешным, героем своего идеального мира, а теперь сидел в маленькой комнате, где едва помещалась кровать, и не знал, как выбраться из долговой ямы, которую сам себе вырыл.
А за окном начинался дождь — настоящий, не нарисованный. Такой же настоящий, как последствия его решений, от которых теперь невозможно было отфотошопить реальность.
«Социальные сети — это маскарад, где каждый прячет своё настоящее лицо.» — Эрик Вуллард
