— А если они решат остаться насовсем? Ты подумал об этом?
— Брось, Вера. Два человека в возрасте не могут просто взять и переехать из другого города. У них там вся жизнь.
За окном московская весна неохотно вступала в свои права. Мартовский ветер швырял в стекло мокрую крупу, смешанную с дождём. В квартире тёщи, где супруги временно обитали в ожидании окончания ремонта в собственной двушке, было тепло и светло. Слишком светло для такого разговора.
В этот вечерний час Вера листала журнал в гостиной, когда муж вошёл с новостью о приезде родителей. Услышав его слова, молодая женщина замерла, глаза её расширились, а пальцы непроизвольно сжали глянцевые страницы до лёгкого хруста.
— Мне кажется, ты несколько недооцениваешь решимость своей матери, — тихо произнесла она, аккуратно закрывая журнал. — После нашей свадьбы прошло всего полгода, а мы видели твоих родителей ровно один раз. И этого хватило, чтобы свекровь дала мне понять, как сильно я не соответствую её представлениям о идеальной невестке.
Хозяйка квартиры, миниатюрная женщина с проницательными глазами, появилась на пороге комнаты с подносом. Галина Петровна поставила чашки с чаем на журнальный столик и молча удалилась в свою комнату, деликатно прикрыв дверь.
Андрей провёл рукой по тёмным волосам, в которых уже проглядывала ранняя седина. За тридцать шесть прожитых лет его лицо приобрело те чёткие, уверенные линии, которые свидетельствуют о характере сильном и решительном. Однако сейчас в его глазах мелькнуло что-то похожее на неуверенность.
— Давай не будем драматизировать, — произнёс он, усаживаясь в кресло напротив жены. — Родители едут на неделю. Максимум две. Отец хочет посмотреть столицу, мать говорит, что соскучилась. Я же не могу им отказать.
Вера медленно выдохнула. За плечами этой тридцатилетней женщины остался разрушенный первый брак и глубокое разочарование в людях. Новое счастье казалось ей хрупким, как стеклянная фигурка.
— Где они будут жить эти две недели? — спросила она, уже зная ответ.
— Мама сказала, что в гостинице останавливаться не хочет. Они могут пожить у нас в квартире, ремонт ведь почти закончен.
Искренние, почти детские интонации в голосе мужа заставили Веру невольно улыбнуться. В такие моменты она особенно отчётливо видела, насколько Андрей оставался ребёнком по отношению к родителям.
— В нашей квартире, где нет мебели, работают строители, и пол ещё не застелен? Прекрасная идея. Может, твоя мать заодно и ремонт закончит? Судя по её рассказам на свадьбе, она мастер на все руки.
Муж нахмурился, уловив сарказм. Разговор принимал неприятный оборот.
— Хорошо, я понял. Значит, здесь, у твоей мамы. Места хватит, диван в гостиной раскладывается.
Вера поставила нетронутую чашку на столик и внимательно посмотрела на мужа:
— Ты хоть понимаешь, что просишь сейчас? Чтобы моя мать, которая и так пустила нас к себе на время ремонта, теперь приняла ещё и твоих родителей? Людей, которые на нашей свадьбе демонстративно отказались пить за семью тёщи, потому что у неё нет мужа?
Воспоминание о свадебном торжестве всплыло в памяти Веры с неожиданной яркостью. Ресторан, живая музыка, счастливые лица гостей… И посреди всего этого — холодный, оценивающий взгляд Ирины Николаевны, высокой женщины с укладкой и жемчужным колье, которое она поправляла всякий раз, когда собиралась сказать что-то особенно ядовитое.
Уязвлённый упрёком, Андрей поднялся с кресла:
— Не передёргивай. Отец просто не пьёт крепкий алкоголь по состоянию здоровья. И мама ничего такого не имела в виду, просто она человек старой закалки.
За окном стремительно темнело, и отражение комнаты в стекле становилось всё отчётливее, словно параллельный мир, в котором они могли бы быть счастливы без этих сложностей.
— Когда они приезжают? — наконец спросила Вера.
— Через пять дней. В субботу утренним поездом.
Жена прикрыла глаза, мысленно перебирая возможные выходы из ситуации. Маленький отпуск? Внезапная командировка? Ничего убедительного на ум не приходило.
— Ладно, я поговорю с мамой, — произнесла она после долгой паузы. — Но имей в виду, это будет очень непростая неделя для всех.
Муж благодарно кивнул и подошёл к дивану, собираясь обнять жену, но она едва заметно отстранилась, вставая.
— Пойду к маме. Заодно погуляю немного, проветрюсь.
Когда за Верой закрылась дверь комнаты, мужчина тяжело опустился обратно в кресло. Мобильный телефон в кармане его рубашки завибрировал. На экране высветилось «Мама». Андрей вздохнул, прежде чем нажать кнопку приёма вызова.
— Да, мам. Сказал. Да, всё нормально. Конечно, они будут рады…
В соседней комнате, отделённой тонкой стеной, мать и дочь вели свой разговор шёпотом.
— Милая, но это всего на неделю. Мы как-нибудь переживём, — говорила Галина Петровна, поглаживая руку дочери. — В конце концов, Андрей хороший человек, а родственников, как говорится, не выбирают.
Вера смотрела в никуда:
— Мама, ты не понимаешь. Эта женщина… У неё особый талант — находить слабые места и бить прямо в них. Знаешь, что она сказала мне на свадьбе, когда мы остались на минуту наедине? «Надеюсь, мой сын не ошибся во второй раз. Первая невестка тоже выглядела приличной женщиной, пока не показала своё истинное лицо».
— Вероятно, она просто беспокоится о сыне. Андрей ведь много пережил с первой женой.
— Дело не в этом, мама. От неё исходит… какая-то враждебность.
Где-то в глубине квартиры слышался приглушённый голос Андрея, всё ещё говорившего по телефону.
— У меня дурное предчувствие, — призналась Вера. — Что-то подсказывает: эта поездка — только начало.
Пять дней пролетели незаметно. Утром в субботу Андрей отправился встречать родителей на вокзал, а Вера с тёщей готовили праздничный обед. Дочь нервничала, то и дело выглядывая в окно.
— Перестань метаться, — мягко попросила Галина Петровна. — Ты так сейчас себя накрутишь, что к их приходу будешь похожа на грозовую тучу.
В дверь позвонили раньше, чем ожидалось. Вера машинально поправила волосы. Хозяйка квартиры пошла открывать, а невестка осталась на кухне, собираясь с мыслями и силами.
— Какая уютная квартирка! — донёсся из прихожей громкий женский голос. — Андрюша говорил, что вы живёте скромно, но я даже не представляла насколько.
После этих слов последовал звонкий, неестественный смех. Вера закрыла глаза и мысленно сосчитала до десяти.
— Добро пожаловать, Ирина Николаевна, Виктор Иванович, — произнесла она, выходя в коридор с натянутой улыбкой. — Надеюсь, поездка была комфортной?
— Восемнадцать часов в поезде никогда не бывают комфортными, дорогая. Но ради сына можно и потерпеть. К тому же, у нас важная новость.
Андрей, стоявший позади родителей с чемоданами, почему-то отвёл глаза.
— Какая новость? — спросила она, переводя взгляд с мужа на свекровь.
— Мы с отцом решили переехать в Москву! — торжественно объявила Ирина Николаевна. — Навсегда! Будем жить вместе с вами в новой квартире. Андрюша сказал, что места хватит всем, ведь это двухкомнатная квартира. Одна комната вам, другая — нам.
Галина Петровна беззвучно прислонилась к стене. Виктор Иванович смущённо кашлянул. Андрей стал вдруг необычайно заинтересован узором на ковре.
— Разве Андрей не сказал тебе? — Ирина Николаевна изобразила удивление, хотя в уголках её губ читалось удовлетворение. — Ой, наверное, хотел сделать сюрприз! Сынок всегда был скрытным. Но какая разница? Ведь семья должна держаться вместе, правда?
Вера медленно перевела взгляд на мужа.
— Да, действительно. Какой сюрприз, — произнесла она тихо. — Почему бы нам не пройти в гостиную и не обсудить эту… замечательную новость за обедом?
Свекровь с улыбкой победительницы первой направилась вглубь квартиры, бросив на ходу:
— Надеюсь, вы не слишком утомились с готовкой. В моём возрасте нужно следить за питанием, столичная еда такая тяжёлая.
Вечером того же дня, когда родители Андрея ушли прогуляться по району, между супругами разразился шторм.
— Две недели! Ты говорил — две недели максимум! — Вера ходила по комнате, стараясь не повышать голос, чтобы не привлекать внимание матери. — А теперь выясняется, что они планируют жить с нами? В нашей двухкомнатной квартире?
Муж сидел на краю дивана, опустив голову:
— Я не знал, что они это задумали. Мама позвонила мне сегодня утром, прямо перед приездом.
— И ты не мог позвонить мне? Предупредить? Дать хоть какую-то возможность подготовиться?
Андрей беспомощно развёл руками:
— Не было времени. Я думал, мы обсудим это вечером, найдём какое-то решение…
— Решение? Какое тут может быть решение? Либо мы живём с твоими родителями, либо нет. И судя по самодовольному виду твоей матери, она уже всё решила за нас.
Муж поднял взгляд на жену:
— Вера, пойми, я не могу им отказать. Они помогали мне с первым взносом за эту квартиру. Фактически треть недвижимости — их деньги.
Она остановилась и медленно повернулась к мужу:
— То есть, ты знал? Знал, что в какой-то момент они потребуют вернуть долг таким образом?
Муж промолчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— А ты не думал, что мы могли бы просто вернуть им деньги? — продолжила Вера. — Взять кредит, продать машину в конце концов?
— Дело не только в деньгах, — тихо ответил Андрей. — Мама стареет. Отец тоже. В Екатеринбурге у них никого не осталось, все друзья разъехались, соседи сменились. Они чувствуют себя одинокими.
— И поэтому решили разрушить нашу жизнь? — горько усмехнулась Вера. — Знаешь, что случилось с твоим первым браком? Наташа рассказала мне на свадьбе, после третьего бокала шампанского. Твоя мать жила с вами первые два года, помнишь? И методично, день за днём, отравляла вашу семейную жизнь. Критиковала всё, от приготовленного Наташей ужина до её манеры речи. В итоге ты стал срываться на жену, обвинять её в неуважении к матери. А когда Наташа забеременела, твоя мать заявила, что ей нужно вернуться в Екатеринбург, потому что в тесноте она не сможет помочь с ребёнком. И вы продали вашу трёшку, купили эту двушку, а разницу отдали твоим родителям.
Лицо Андрея исказилось:
— Это её версия событий. Всё было не так.
— А как было? Просвети меня.
Муж не ответил, отвернувшись к окну. За стеклом догорал весенний день, а небо расчистилось после дождя, став неестественно чистым, словно промытым.
— Я люблю тебя, Андрей, — мягче произнесла Вера. — Но я не буду повторять путь твоей первой жены. Если твои родители переедут к нам, наш брак не продержится и года.
Супруг медленно поднялся с дивана и подошёл к жене:
— Дай мне время. Я поговорю с ними, что-нибудь придумаю. Может быть, мы поможем им снять квартиру неподалёку.
— На какие деньги? — устало спросила женщина. — У нас едва хватает на выплаты по ипотеке и на ремонт.
— Не знаю. Возьму дополнительную работу, буду работать по выходным. Главное сейчас — не создавать конфликта.
Вера внимательно посмотрела мужу в глаза:
— Прошло меньше суток, а они уже создали между нами конфликт. Ты не видишь, что происходит?
Входная дверь хлопнула, возвещая о возвращении родителей Андрея. Супруги отстранились друг от друга.
— Дети, мы вернулись! — голос Ирины Николаевны разнёсся по квартире. — О, какая у вас тут темнота. Андрюша, сынок, не мог бы ты помочь отцу расстелить постель? Мы так устали с дороги…
Вера отвернулась, чтобы свекровь не увидела выражения её лица. В этот момент она твёрдо решила — пусть на карту поставлен её брак, но она сделает всё возможное, чтобы эти люди не переехали в их дом.
Ночью, лёжа без сна на узкой кровати в комнате, которую они с Андреем занимали в квартире Галины Петровны, Вера слушала размеренное дыхание спящего мужа и думала о том, как странно устроена жизнь. Казалось бы, нашла любимого человека, создала семью, впереди ждёт счастливая жизнь в собственном доме… И вдруг всё рушится от одной фразы, сказанной немолодой женщиной в пальто цвета бургунди.
Следующие дни превратились для Веры в череду натянутых улыбок и вежливых фраз. Она старалась не оставаться наедине со свекровью, уходя рано утром и возвращаясь поздно вечером, объясняя это срочными делами на работе. Галина Петровна стоически переносила нашествие гостей, сохраняя достоинство даже тогда, когда Ирина Николаевна принималась переставлять вещи в кухне «для удобства».
В один из вечеров, когда Вера возвращалась с работы, она не выдержала и зашла в небольшую церковь недалеко от дома. Внутри было тихо и безлюдно. Молодая женщина подошла к образу Богородицы и, впервые начала молиться.
— Прости меня, Господи, — шептала она, глядя на мерцающий огонек свечи. — Прости за мои дурные мысли. Но я прошу тебя… Сделай так, чтобы этот переезд не состоялся. Я не выдержу, наша семья разрушится. Пожалуйста…
Вера не просила болезни или несчастья для родителей мужа. Она просто молила о том, чтобы что-то изменило их планы, заставило остаться в родном городе.
Прошла неделя. Ситуация в квартире накалялась с каждым днем. Свекровь ненавязчиво изучала планировку будущего жилья супругов, высказывая «ценные советы» по расстановке мебели и дизайну. Вера всё реже смотрела в глаза мужу. Андрей же словно разрывался между долгом перед родителями и любовью к жене.
Наконец свекровь уехала в Екатеринбурге, чтобы собрать вещи и уладить дела, в то время как свёкор остался в Москве — телефон Андрея зазвонил поздно вечером. Вера уже лежала в постели, делая вид, что читает, но на самом деле прислушиваясь к разговору мужа в соседней комнате.
— Алло, Лена? — голос Андрея звучал обеспокоенно. — Что? Когда это случилось?
Повисла долгая пауза. Вера отложила книгу.
— Господи… Как она сейчас? — в голосе мужа звучал искренний страх. — Стабилизировали? Хорошо, хорошо… Да, они здесь, сейчас передам трубку.
Вера встала с кровати и вышла в коридор. Андрей, бледный и растерянный, передавал телефон отцу.
— Что случилось? — тихо спросила она.
— Сестра сказала, что маме плохо стало… Инфаркт, — глухо ответил муж. — Лена вызвала скорую, её забрали в больницу.
Виктор Иванович, услышав новость, осел на стул в прихожей. Он долго говорил с дочерью по телефону, задавая одни и те же вопросы разными словами, как будто не мог осознать произошедшее.
Этой ночью никто в квартире не спал. Утром стало известно, что состояние Ирины Николаевны стабилизировалось, но врачи настояли на длительном лечении и реабилитации. О переезде в Москву речи больше не шло.
— Мне нужно вернуться, — сказал Виктор Иванович за завтраком, избегая смотреть на Веру и Галину Петровну. — Ирина не сможет… То есть, врачи сказали, что ей нельзя менять климат и привычную обстановку.
— Конечно, пап. Я провожу сегодня тебя на вокзал. И приеду навестить маму, как только она немного окрепнет.
Вечером, проводив отца мужа, супруги вернулись в опустевшую квартиру.
— Ты рада? — спросил вдруг Андрей, когда они остались наедине в комнате.
— Что ты имеешь в виду?
— Тому, что они уехали. Что переезд не состоится, — в его голосе не было обвинения, скорее усталость и смирение.
Молодая женщина подошла к мужу и осторожно взяла его за руку:
— Я не рада тому, что твоя мама в больнице. Это страшно, Андрей. Но… — она замолчала, подбирая слова. — Но я действительно рада, что нам не придется жить вместе. Я не справилась бы с этим.
Муж долго смотрел ей в глаза, потом кивнул:
— Знаешь, я тоже. Хотя и боюсь себе в этом признаться.
Они обнялись.
Через неделю, в воскресенье, Вера снова пришла в ту же церковь. Она поставила свечку за здравие Ирины Николаевны и заказала сорокоуст. Пожилой священник, принимая записку, внимательно посмотрел на молодую женщину:
— За свекровь молитесь? Доброе дело. Семейные узы непросты, но священны.
Вера кивнула.
— Знаете, батюшка, — тихо произнесла она, — я молилась, чтобы они не переехали к нам. А потом случился этот инфаркт…
Священник мягко улыбнулся:
— Не берите на себя больше, чем следует, дочь моя. Господь не наказывает болезнями по нашим просьбам. Может, это его способ защитить всех вас от ошибки. Иногда люди приносят больше радости своим отсутствием, чем присутствием. Не от злого сердца это происходит, а от непонимания своего места в мире.
Московское небо наконец-то прояснилось, и солнце согревало лицо. Она достала телефон и набрала номер мужа:
— Андрей? Я думаю, нам стоит съездить в Екатеринбург в следующем месяце. Навестить твоих родителей.
На другом конце провода повисла пауза, а потом раздался удивленный и благодарный голос мужа:
— Спасибо, Вера. Я люблю тебя.
Возвращаясь домой, она думала о странных путях, которыми жизнь приводит нас к пониманию простых истин. Иногда расстояние — это не преграда для любви, а необходимое условие для неё. Пусть Ирина Николаевна остается в Екатеринбурге, а они будут приезжать в гости. Так будет лучше для всех. Иногда люди действительно приносят больше радости своим отсутствием, чем присутствием, и признать это — не грех, а мудрость.
«Родственников не выбирают, но выбирать можно, какие отношения с ними строить.» — Эрих Фромм
