Сообщение пришло вечером. Ближе к десяти.
Я уже выключил ноутбук, поставил чайник, накинул плед. День был обычный — я много работал, а теперь просто хотелось посидеть в тишине. Без экрана. Без слов.
Но телефон мигнул.
ВКонтакте. Сообщение от Ольги Прутовой.
Имя знакомое. Мы работали вместе лет пять назад. Она была юристом — точная, собранная. Не суетилась, не улыбалась. Но когда говорила — все слушали. Сухая, но не злая. Мы не были близки, но на каком-то пятничном дне рождения она однажды принесла мне таблетку от головы и сказала: «Ты всё равно будешь слушать всех этих людей — лучше, чтобы не болело».
С тех пор — пара редких лайков, ничего больше.
Сообщение выглядело не как спам. Оно было длинное. Неброское. Написано будто живым человеком:
«Привет, Тимофей. Прости, что пишу так неожиданно — просто ситуация непростая.
Я знаю, мы давно не общались. Но сейчас всё плохо.
У меня серьёзные проблемы со здоровьем.
Нужно срочно начать лечение, а часть препаратов — за свой счёт.
Я понимаю, что ты не обязан. Просто если вдруг можешь — вот номер карты.
Если нет — прости, что побеспокоила. Надеюсь, у тебя всё хорошо.»
Подписи не было. Ни «спасибо», ни «обнимаю». Только карта и точка.
Я прочитал. Положил телефон. Потом снова взял. Было ощущение, как будто тебе кинули мяч — и ты не знаешь, ловить или пропустить.
Я написал:
«Ольга, привет. Неожиданно. Что конкретно у тебя?»
Ответ пришёл через минуту:
«Привет. Рак. Второй курс химии. Периферия не помогает, нужно оплачивать часть самой. Денег нет. Вот документы»
Я сидел, смотрел на экран. Всё выглядело честно. Слишком честно.
Через несколько минут:
«Я не рассчитываю. Просто надеялась. Прости, если это неловко.»
Я поймал себя на мысли, что чувствую… не сочувствие. А подозрение.
Почему она пишет именно мне? Почему сейчас?
Я набрал:
«А почему ты решила обратиться именно ко мне?»
Ответ пришёл не сразу.
«Ты один из немногих, с кем у меня не было натянутых отношений. Я не знаю. Просто подумала, что ты поймёшь. »
Фраза звучала будто на месте. Слишком ровно. Без единой сбивчивости.
Я открыл её профиль.
Старая аватарка. Фото из офиса. Та же причёска, та же серая кофта.
Никаких сторис. Последняя публикация — июнь, почти девять месяцев назад. Комментариев немного. Один из них — от коллеги: «Оля, давно не видно, как ты?» Без ответа.
Я снова перечитал её сообщение. И написал:
«Ты где сейчас проходишь химию?»
Ответ был почти мгновенный:
«В частной клинике. В Раменках. Неофициально, поэтому так сложно.»
Я почти поверил.
Но что-то внутри не давало отпустить.
Через час я снова взглянул на переписку. Телефон показывал «в сети». Новое сообщение:
«Тим, ты тут?»
Я не ответил. Просто подумал: что-то здесь не так. Не совпадает не факт — а атмосфера. Как будто кто-то играет роль. Чётко, гладко. Без ошибок. Слишком без ошибок.
Я зашёл в список общих контактов. Пролистал вниз. Нашёл Ирину — мы втроём работали тогда. С Ольгой они вроде даже встречались вне офиса.
Я написал:
«Ира, привет. Не знаешь, как у Ольги Прутовой дела? Мне пришло от неё сообщение — просит помощи на лечение.»
Ответа не было минут десять. Я уже почти отложил телефон, когда пришло короткое:
«Тим…»
Потом — пауза.
И следом:
«Ты не знал?»
Я застыл.
«Что?» — написал я.
Потом — просто листал страничку мессенджера вверх. Вниз. Ждал.
«Оля умерла. В январе. Онкология. Всё очень быстро. Даже не все успели попрощаться…»
Я читал это сообщение как чужое. Как будто оно не мне. Как будто это не про того человека, с кем я переписывался час назад.
«Ты уверен, что тебе написала она?..»
Я смотрел на экран.
На ту же аватарку. Те же формулировки. Ту же сдержанность.
На сообщение от Ольги — живое. Я положил телефон. Сел в темноте.
На кухне тикали часы. Чайник остыл. А на экране — мигающая строка.
И чужой голос, говорящий от имени мёртвого.
Я не писал пару дней. Ждал.
Профиль был «в сети». Молчал, но появлялся регулярно — то утром, то вечером, как будто человек действительно живёт внутри этой страницы. Или живёт за счёт неё.
На третий день я открыл переписку и написал:
«Я подумал. Готов помочь. Но с картой пока сложно, проблемы с банком. Только наличные. Если это устроит — скажи, как передать.»
Ответ пришёл быстро. Удивительно быстро.
«Спасибо тебе огромное. Правда. Можешь оставить у охраны. Пречистенка, 27, подъезд 1. Для 23 квартиры. Просто скажи: “От Тимофея”. Они поймут.»
Просто. Без уточнений. Без имён.
Как будто схема уже работает.
Я написал:
«Ок. Сегодня ближе к вечеру занесу.»
Дом оказался новым, в серьёзном ЖК. Камера над входом, стеклянная дверь, охранник с планшетом. Подъезд первый. Я прошёл мимо, огляделся, потом вернулся и зашёл внутрь.
— Добрый, — сказал я. — Мне нужно оставить для 23-й квартиры. Попросили сказать: от Тимофея.
Охранник кивнул, будто это уже не в первый раз.
— Можете положить сюда. — Он подвинул пластиковую коробку рядом с батареей.
— Часто что-то передают? — спросил я, будто между делом.
Он пожал плечами.
— Вроде бы вчера кто-то тоже заносил. Всё в конвертах, без подписи.
Я кивнул. Достал из сумки конверт с бумажками. Положил в ящик и вышел.
Стеклянные двери позволяли мне увидеть, кто же заберет мою «помощь», ждать долго не пришлось…
Минут через пятнадцать подошел парень. Молодой. Чисто одет, кепка, тёмная куртка, в руках телефон.
Он сказал пару слов охраннику и тот указал на коробку. Парень взял из неё какой-то конверт, поблагодарил и вышел.
Все эти действия я снял на видео.
Он прошёл мимо, даже не взглянул.
Шёл уверенно. Не больной. Не испуганный.
Просто как человек, который пришёл забрать своё.
Дома я открыл видео. Видно чётко: лицо, корпус, дата на экране. Рядом — вход, табличка с номером подъезда.
Я вернулся в переписку. Написал:
«Я видел, как ты вышел. И ты точно не Ольга. Ты — просто кто-то, кто притворяется. Ради денег.»
Он не ответил. Сначала.
Потом пришло:
«Ты всё усложняешь. Это просто просьба о помощи. Я никого не заставлял.»
Я написал:
«Ты использовал имя мёртвого человека. Просил от её лица. Получал. Это не просьба. Это — схема.»
Ответа не было. Через минуту — чат исчез. Аккаунт заблокировал меня.
Но всё уже было. Видео. Скриншоты. Адрес. Показания охраны — если надо.
Я собрал материалы. Спокойно. Сухо.
Сначала отправил в поддержку соцсети. Потом — на официальный сайт МВД, в форму для заявлений. Без лишних слов.
Тема:
«Мошенничество с использованием страницы умершего человека. Фиксация получения денег лично. Приложено видео и скрины».
Через неделю мне перезвонили.
Участковый. Спокойный голос.
— Тимофей Сергеевич?
— Да.
— По вашей заявке. Человека задержали при следующей “передаче”. Всё подтвердилось. Спасибо за материалы. Хотим пригласить вас на короткое подтверждение. Больше ничего не потребуется.
Я сказал:
— Хорошо. Я приеду.
Я не горжусь тем, что сделал. И не жалею. Просто не вижу тут повода для ни того, ни другого. Это не история про справедливость. Не про принцип.
Ольги больше нет. А кто-то решил, что её имя ещё пригодится. Что чужая смерть — это просто удобная форма обращения. Мол, «ты же знал её, не откажешь».
Я не отомстил. Не разоблачил на публике.
Просто увидел. Понял. И не дал продолжаться. Иногда этого достаточно….
