— Ты представляешь, Марин! Я просто остановилась у этого подъезда, смотрю — бабушкина квартира, а из окна какая-то незнакомая девица выглядывает и занавеску поправляет!
Светлана нервно постукивала пальцами по столу. Подруга внимательно слушала, время от времени кивая.
— Как? Как такое вообще возможно? Я туда две недели не заезжала, и вот, пожалуйста!
— Погоди, давай по порядку, — Марина придвинула к себе чашку. — Значит, ты даже не подозревала, что там кто-то живет?
— Конечно нет! Я собиралась сделать там ремонт через месяц и потом сдавать. А тут еще эта соседка, Клавдия Степановна, подходит и говорит: «Светочка, спасибо за хороших квартирантов, такие приличные молодые люди, не шумят».
Светлана откинулась на спинку стула. В её голосе слышалось неподдельное возмущение.
— И что ты сделала?
— Что я могла сделать? Помчалась туда сразу же! Звоню в дверь — открывает какая-то девушка, лет двадцати пяти. Смотрит на меня удивленно. Я спрашиваю: «Вы кто?» А она мне: «Квартирантка. А вы?» Представляешь? Я — хозяйка квартиры, а она спрашивает, кто я такая!
Марина покачала головой:
— И что дальше?
— Спрашиваю: «У кого вы снимаете?» А она достает договор аренды, а там… — Светлана сделала паузу, — подпись свекрови, Ульяны Павловны! И печать какая-то непонятная стоит.
— Как это возможно? — брови Марины поползли вверх.
— А вот так! Оказывается, мой благоверный сделал копии ключей и отдал их своей мамочке и сестрице! А те, недолго думая, решили распорядиться МОЕЙ квартирой!
— Но ведь квартира оформлена на тебя?
— Конечно на меня! Бабушка мне её завещала! Документы все чистые, я вступила в наследство полгода назад.
— И что, эта девушка так и живет там?
— Пока да. Я не стала её выгонять сразу — она же не виновата. Сказала, что я настоящая хозяйка, и мы будем решать этот вопрос. Представляешь, они ей сказали, что квартира принадлежит Ульяне Павловне!
Марина задумчиво постучала ложечкой о край чашки.
— Тебе нужно серьезно поговорить с Толей. Это уже не шутки.
— Я пыталась! — Светлана всплеснула волосами. — Звонила ему сразу, как только от квартиры отъехала. А он говорит: «Мама хотела как лучше, чтоб квартира не простаивала». Представляешь?
— А деньги? Куда деньги идут?
— А вот это самое интересное. Девушка платит пятнадцать тысяч в месяц. Мы бы могли после ремонта сдавать минимум за двадцать пять! И куда эти деньги идут — непонятно. Толя говорит, что они копят на ремонт в этой же квартире. Но я ни копейки не видела!
Марина нахмурилась:
— Слушай, а у тебя с Толей до этого конфликты были из-за его родни?
Светлана вздохнула:
— Были, конечно. Не без этого. Но не до такой степени! Ульяна Павловна, конечно, любит командовать, но чтоб вот так, за моей спиной…
— А его сестра? Ангелина, кажется?
— Ангелина — это отдельная история. Риелтор потомственный, как она сама говорит. Видимо, она и нашла квартирантов. Я уверена, что она получила свою комиссию с этой сделки.
— А что Толя?
— Толя… — Светлана сникла. — Толя говорит, что я слишком остро реагирую. Что его мама и сестра хотели помочь, а я делаю из мухи слона.
Марина решительно поставила чашку на стол:
— Света, это не муха. Это твоя собственность, и никто не имеет права ею распоряжаться без твоего ведома. Даже если это родственники твоего мужа.
— Я ему так и сказала! — Светлана подняла взгляд. — Сказала: «То, что эта квартира досталась мне в наследство, не значит, что твоя родня может ею пользоваться». А он обиделся.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю, — Светлана провела рукой по волосам. — Я сейчас к тебе приехала прямо оттуда. Домой не хочу возвращаться. Там Толя сидит, наверняка уже наговорил своей мамочке обо всем.
— Оставайся у меня, — предложила Марина. — А завтра мы вместе подумаем, как решить эту проблему.
Утро выдалось пасмурным. Светлана проснулась на диване в гостиной Марины и не сразу поняла, где находится. События вчерашнего дня нахлынули с новой силой.
Телефон показывал пять пропущенных от Толи и одно сообщение: «Света, давай поговорим. Я все объясню».
— Проснулась? — Марина появилась в дверях с двумя чашками в руках. — Как настроение?
— Паршивое, — честно призналась Светлана. — Толя звонил. Хочет поговорить.
— Поговорить — это хорошо. Но сначала давай мы с тобой все обдумаем.
Марина работала юристом в небольшой компании и всегда отличалась практичностью.
— Значит, так. Квартира оформлена на тебя, правильно? Документы в порядке?
— Да, абсолютно. Бабушка оставила завещание, я вступила в наследство, все официально.
— Отлично. Теперь вопрос: этот договор, который подписала твоя свекровь, он какой? Официальный, с печатью?
Светлана задумалась:
— Там была какая-то печать… Но я точно не рассматривала. Это какая-то самодеятельность, я уверена.
— Нам нужно получить копию этого договора. И еще, ты должна сменить замки в квартире. Немедленно.
— Но там же живут люди…
— Которые платят не тебе. Света, ты слишком добрая. Тебя твои же родственники обманывают, а ты переживаешь о чужих людях.
Телефон снова зазвонил. На этот раз это была Ульяна Павловна.
— Не буду брать, — Светлана отключила звук.
— Правильно, — кивнула Марина. — Сначала разберемся с ситуацией, потом будешь общаться.
Через час они уже были у слесаря. Ещё через два — меняли замки в бабушкиной квартире. Девушка-квартирантка, Наташа, оказалась понимающей.
— Я догадывалась, что что-то не так, — призналась она. — Та женщина, Ульяна Павловна, она так странно себя вела… А когда я попросила показать документы на квартиру, сказала, что они в банке.
— Вы можете остаться, — предложила Светлана. — Но договор мы переоформим, и платить вы будете мне.
— Конечно, я понимаю, — кивнула Наташа. — Но нам с Димой нужно подумать. Может, мы найдем что-то другое…
Когда они вышли из квартиры, Светлана заметила знакомую машину у подъезда. Ангелина, сестра Толи, выходила из своего белого «Фольксвагена».
— Света! — воскликнула она, заметив невестку. — Что происходит? Почему ты трубку не берешь? Мама вся извелась!
— А что происходит, Ангелина? — спокойно спросила Светлана. — Ты мне скажи.
Рядом стояла Марина, готовая поддержать подругу.
— Ну как что? — растерялась Ангелина. — Ты устроила скандал из-за пустяка! Мы же просто хотели помочь! Квартира стояла пустая, а тут хорошие люди, надежные…
— Которых ты нашла и получила комиссию? — уточнила Светлана.
Ангелина покраснела:
— Какую комиссию? Я просто помогла! У меня знакомые искали жилье…
— И сколько они тебе заплатили за помощь?
— Да какая разница! — вспыхнула Ангелина. — Мы для тебя старались! А ты! Ты даже с мамой разговаривать не хочешь!
— Я не хочу разговаривать с человеком, который за моей спиной распоряжается моим имуществом, — твердо сказала Светлана. — И с тобой, и с Толей тоже.
— Ой, да что ты такая принципиальная! — всплеснула волосами Ангелина. — Подумаешь, квартира! Ты же всё равно её сдавать собиралась!
— Я собиралась сделать ремонт и потом сдавать. За нормальные деньги, а не за копейки.
— Да какие копейки! Пятнадцать тысяч — это хорошие деньги!
— Для кого хорошие? Для тебя? Сколько ты с них взяла?
Ангелина отвела взгляд:
— Это неважно. Важно, что теперь у нас проблемы. Ты выставила маму полной… нехорошим человеком. А она старалась для тебя!
— Для меня? — Светлана начала заводиться. — Она даже не спросила меня! Ни словом не обмолвилась! И Толя молчал! Вы все действовали за моей спиной!
— Потому что знали, что ты начнешь все усложнять! — парировала Ангелина. — Ты вечно из всего делаешь проблему!
Марина шагнула вперед:
— Ангелина, а вы понимаете, что действия вашей матери могут расцениваться как мошенничество? Она сдала чужую квартиру, представившись владелицей.
— Какое мошенничество? — возмутилась Ангелина. — Мы же семья! Не надо тут юридических терминов!
— Именно юридические термины здесь и нужны, — спокойно сказала Марина. — Потому что это уже не семейный конфликт, а нарушение закона.
Вечером Светлана все же вернулась домой. Толя ждал её в коридоре.
— Наконец-то! — он бросился к ней. — Где ты была? Почему трубку не брала?
— А ты как думаешь? — холодно спросила Светлана, проходя в комнату.
— Света, давай поговорим нормально, — Толя следовал за ней по пятам. — Я понимаю, что ты расстроена…
— Расстроена? — Светлана повернулась к нему. — Толя, ты за моей спиной дал ключи от МОЕЙ квартиры своей матери и сестре! Они сдали её каким-то людям! Они собирают деньги, которые по праву принадлежат мне! И ты говоришь, что я просто расстроена?
— Они хотели как лучше! — Толя развел руками. — Мама сказала, что квартира пустует, а можно было бы уже начать сдавать…
— И поэтому вы решили действовать без меня? За моей спиной?
— Ну… — Толя замялся. — Мама сказала, что ты всё равно согласишься, просто будешь долго думать…
— И поэтому лучше поставить меня перед фактом?
— Света, ну не преувеличивай! Какой факт? Просто нашлись хорошие квартиранты, Ангелина их проверила, всё нормально…
— Толя, — Светлана старалась говорить спокойно, — эта квартира — моя собственность. Я наследница бабушки. Я хозяйка. Только я имею право решать, что с ней делать. Понимаешь?
— Конечно, понимаю, — торопливо согласился Толя. — Но мы же семья, и…
— Именно! Мы семья! И в семье так не поступают! Не обманывают, не действуют втайне, не распоряжаются чужим имуществом!
— Света, ну какое чужое? Ты моя жена, я твой муж…
— И что? Это дает тебе право распоряжаться моим наследством?
Толя растерянно смотрел на неё:
— Но мама и Ангелина…
— Опять мама и Ангелина! — Светлана всплеснула волосами. — Толя, когда ты перестанешь плясать под их дудку? Тебе тридцать семь лет!
— Я не пляшу! — обиделся Толя. — Просто они предложили хорошую идею, и я согласился.
— Хорошую для кого?
— Для всех! Квартира не пустует, деньги идут…
— Куда идут деньги, Толя? — Светлана прищурилась. — Ты можешь мне сказать?
Толя замялся:
— Ну… на ремонт собираем…
— Правда? И сколько уже собрали?
— Не знаю точно… — Толя отвел глаза. — Мама этим занимается.
— Толя, они сдают квартиру уже два месяца. Пятнадцать тысяч в месяц. Это тридцать тысяч. Где эти деньги?
Толя молчал.
— Я спросила у Ангелины, — продолжала Светлана. — Знаешь, что она сказала? Что получила свою комиссию как риелтор. А твоя мама купила Лизе, дочке Ангелины, новый телефон. За двадцать тысяч.
— Ну и что? — защищался Толя. — Лизе нужен был телефон для учебы…
— За мои деньги, Толя! За деньги от моей квартиры!
— Света, ну что ты так зацикливаешься на деньгах? Это же для семьи…
— Для какой семьи, Толя? Для твоей мамы и сестры? А я в эту семью не вхожу? Меня даже не спросили!
Толя выглядел растерянным:
— Я не думал, что ты так отреагируешь…
— А как я должна была отреагировать? Обрадоваться, что меня обманули?
— Никто тебя не обманывал! Просто…
— Просто что? — Светлана скрестила руки на груди.
— Просто мама считает, что это несправедливо, — наконец выдавил Толя.
— Что несправедливо?
— Что квартира досталась тебе. Ты же и так не бедная. У тебя хорошая работа, зарплата…
Светлана не верила своим ушам:
— То есть, по мнению твоей мамы, бабушка должна была завещать квартиру не мне, а ей?
— Нет, конечно! — запротестовал Толя. — Просто… ну… мама считает, что раз мы семья, то все должно быть общее. И квартира тоже.
— Толя, — Светлана чувствовала, как внутри нарастает гнев, — скажи честно: ты тоже так считаешь?
Толя замялся:
— Ну, в чем-то мама права…
— Значит, так, — Светлана начала собирать вещи. — Я ухожу. И не звони мне. Я сама с тобой свяжусь, когда буду готова говорить.
— Куда ты? — испугался Толя. — Света, не уходи! Давай все обсудим!
— Нам нечего обсуждать, пока ты не поймешь, что натворил. Ты предал меня, Толя. Ты и твоя семья.
Светлана снова оказалась у Марины. Подруга не задавала лишних вопросов, просто постелила на диване и сказала:
— Живи сколько нужно.
На следующий день Светлана поехала в офис Марининой юридической фирмы. Коллега Марины, Павел Андреевич, внимательно выслушал историю и покачал головой:
— Ситуация неприятная, но с юридической точки зрения все просто. Квартира ваша, и никто не имеет права ею распоряжаться. Договор, заключенный вашей свекровью, не имеет силы.
— А что делать с квартирантами?
— Вы уже сменили замки, это правильно. Теперь нужно заключить новый договор — непосредственно с вами, если они согласны остаться. Или попросить их съехать, если не согласны.
— А если они потребуют вернуть деньги?
— Это не ваша проблема. Пусть требуют с той, кто взяла у них деньги, — то есть с вашей свекрови.
Павел Андреевич подготовил для Светланы типовой договор аренды и дал несколько советов по дальнейшим действиям.
Вечером позвонила Ульяна Павловна. Светлана долго смотрела на экран телефона, но все же ответила.
— Алло, — голос свекрови звучал непривычно тихо. — Светочка, нам надо поговорить.
— Слушаю вас, Ульяна Павловна.
— Что же ты натворила? — в голосе свекрови послышались плаксивые нотки. — Толя сказал, что ты ушла из дома! Из-за какой-то глупости!
— Глупости? — Светлана старалась сохранять спокойствие. — Вы считаете, что обман — это глупость?
— Какой обман? Я хотела помочь! Квартира пустовала, а я нашла хороших людей…
— Без моего ведома. И деньги вы тоже брали без моего ведома.
— Я копила на ремонт! — возмутилась Ульяна Павловна. — Для вас же старалась!
— А телефон Лизе? Тоже для нас старались?
Ульяна Павловна помолчала:
— Девочке нужен был телефон для учебы…
— За мой счет, — подытожила Светлана. — И даже не спросив меня.
— Света, ну что ты такая… такая… — Ульяна Павловна подбирала слово, — такая прижимистая! Это же семья! Мы все делаем для общего блага!
— Ульяна Павловна, — Светлана постаралась говорить как можно мягче, — я уважаю вас как мать Толи. Но то, что вы сделали, — это нечестно. Вы должны были хотя бы спросить меня.
— А ты бы разрешила? — с вызовом спросила свекровь.
— Не знаю. Но у меня должно было быть право решать.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула Ульяна Павловна. — Ты бы не разрешила, поэтому мы и не спрашивали!
Светлана молча смотрела в окно. Этот разговор не имел смысла.
— Когда ты вернешься домой? — спросила Ульяна Павловна. — Толя совсем извелся.
— Не знаю. Мне нужно подумать.
— О чем тут думать? Ну, ошиблись мы, с кем не бывает! Но ведь ничего страшного не произошло!
— Для вас — нет. А для меня — да.
— Эх, Света, — вздохнула свекровь. — Нельзя быть такой принципиальной. Житья от тебя нет…
Светлана молча нажала отбой.
Прошла неделя. Светлана жила у Марины, ходила на работу, а вечерами занималась квартирой. Она нашла строительную бригаду, которая согласилась сделать ремонт в кратчайшие сроки. Наташа с Димой решили остаться, но уже по новому договору, с оплатой напрямую Светлане.
Толя звонил каждый день, но Светлана отвечала сухо и коротко. Она все еще не была готова к серьезному разговору.
В пятницу вечером, когда Светлана возвращалась с работы, возле подъезда Марининого дома её ждала Ангелина.
— Нам надо поговорить, — без предисловий начала она.
— О чем? — устало спросила Светлана.
— О том, что ты делаешь с нашей семьей! — выпалила Ангелина. — Ты разрушаешь всё! Толя страдает, мама плачет, а тебе хоть бы что!
— Ангелина, — Светлана посмотрела ей прямо в глаза, — может, хватит обвинять меня? Я не разрушала семью. Это вы с мамой затеяли всю эту историю.
— Мы хотели как лучше!
— Для кого? Для себя?
— Для всех! — воскликнула Ангелина. — Квартира простаивала, а могла приносить доход!
— И кому шел этот доход? — спросила Светлана. — Почему ты взяла комиссию? Почему твоя мама купила Лизе телефон на эти деньги?
Ангелина отвела взгляд:
— Ну, я же потратила время на поиск квартирантов… А мама… она просто хотела порадовать внучку…
— За мой счет, — подытожила Светлана. — Без моего согласия.
— Да что ты заладила: «мой счет, мое согласие»! — взорвалась Ангелина. — Ты эгоистка! Только о себе думаешь!
— Нет, Ангелина. Я думаю о справедливости. О честности. О уважении.
— Да что ты вообще понимаешь в семейных отношениях! — Ангелина сверкнула глазами. — Ты чужая! Ты никогда не была частью нашей семьи!
Эти слова больно ударили Светлану. Семь лет брака, а она все еще «чужая».
— Если так, то зачем вам моя квартира? — тихо спросила она.
Ангелина замолчала, не найдя, что ответить.
— Передай Толе, что я буду дома в воскресенье, — сказала Светлана. — Нам надо серьезно поговорить.
В воскресенье Светлана вернулась в их с Толей квартиру. Муж бросился к ней, пытаясь обнять, но она отстранилась.
— Давай сначала поговорим.
Они сели на кухне.
— Толя, я думала всю неделю, — начала Светлана. — И пришла к выводу, что наши отношения нужно либо полностью пересмотреть, либо… — она не договорила.
— Света, не надо! — испугался Толя. — Я все понял! Я был неправ! Прости меня!
— Дело не только в прощении, Толя. Дело в доверии. Я не могу доверять человеку, который за моей спиной…
— Я больше никогда так не сделаю! — Толя схватил её за руку. — Клянусь!
— Толя, проблема глубже. Ты всегда выбираешь сторону матери и сестры. Всегда. Даже когда они неправы.
— Неправда! — запротестовал Толя. — Я просто… просто не хочу конфликтов…
— И поэтому жертвуешь моими интересами? — Светлана грустно улыбнулась. — Знаешь, что мне сказала Ангелина? Что я чужая. Что я никогда не была частью вашей семьи.
Толя побледнел:
— Она не это имела в виду…
— Именно это, Толя. И знаешь, что самое грустное? Она права. Я действительно чужая в вашей семье. Потому что ваша семья — это ты, твоя мама и твоя сестра. А я — так, приложение.
— Неправда! — Толя вскочил. — Ты моя жена! Ты самый главный человек для меня!
— Правда? — Светлана посмотрела ему в глаза. — Тогда почему ты встал на сторону матери и сестры, а не на мою?
Толя молчал.
— Вот видишь, — Светлана вздохнула. — Ты сам знаешь, что я права.
— Что мне делать? — тихо спросил Толя. — Я не хочу тебя терять.
— Тогда докажи, что я действительно важна для тебя. Что я — твоя семья.
— Как?
Светлана задумалась:
— Для начала, тебе нужно поговорить с мамой и сестрой. Объяснить им, что они были неправы. И что в будущем такого не повторится.
— Я поговорю с ними, — кивнул Толя. — Обещаю. Сегодня же.
— И еще, — Светлана посмотрела ему прямо в глаза, — я хочу, чтобы ты пошел со мной в понедельник на встречу с ремонтниками. Я начинаю ремонт в бабушкиной квартире.
— Конечно, — Толя взял её за руку. — Я поддержу тебя.
— И последнее, — Светлана глубоко вздохнула. — Я хочу, чтобы твоя мама вернула мне деньги, которые она получила за два месяца аренды. Это справедливо.
Толя нахмурился:
— Но Света, мама потратила часть денег…
— Я понимаю. Но это были мои деньги, Толя. И я хочу, чтобы они вернулись ко мне.
Толя долго молчал, глядя в пол. Наконец, он поднял глаза:
— Ты права. Я поговорю с мамой.
Разговор с Ульяной Павловной вышел тяжелым. Она сначала возмущалась, потом плакала, потом обвиняла Светлану во всех грехах. Но Толя, к удивлению Светланы, твердо стоял на своем.
— Мама, ты была неправа, — говорил он. — Квартира принадлежит Свете, и только она имеет право решать, что с ней делать.
— Ты против родной матери? — Ульяна Павловна прижала руку к груди. — Из-за неё?
— Я не против тебя, мама. Я за справедливость. То, что вы с Ангелиной сделали, — это нечестно. Вы должны были хотя бы спросить Свету.
— Она бы не согласилась!
— Это её право, — твердо сказал Толя. — Её квартира — её право.
Ульяна Павловна поджала губы:
— И что ты предлагаешь?
— Ты должна вернуть деньги, которые получила за аренду.
— Какие деньги? Я всё потратила! На ремонт собирала!
— Мама, — Толя вздохнул, — мы оба знаем, что это неправда. Часть ты отдала Ангелине, часть потратила на телефон для Лизы…
— А что такого? Лизе нужен был телефон для учебы!
— Мама, эти деньги принадлежали Свете. Ты не имела права их тратить.
Ульяна Павловна надолго замолчала. Потом, не глядя на сына, сказала:
— Хорошо. Я верну деньги. Но не сразу. У меня сейчас нет такой суммы.
— Мы договоримся, — кивнул Толя. — Главное, что ты понимаешь, что была неправа.
— Я просто хотела помочь, — пробормотала Ульяна Павловна. — А получилось… вот так.
На следующий день была встреча с ремонтниками. Светлана удивилась, когда Толя не только пришел, но и активно включился в обсуждение.
— А что если здесь сделать светлые стены? — предлагал он. — И ламинат под дерево? Это будет практично и красиво.
После встречи они вместе зашли в кафе.
— Спасибо, — сказала Светлана. — Я не ожидала, что ты так серьезно отнесешься к ремонту.
— Это важно для тебя, значит, важно для меня, — просто ответил Толя. — Я хочу, чтобы ты знала: я на твоей стороне.
— Как прошел разговор с мамой?
— Непросто, — признался Толя. — Но она согласилась вернуть деньги. Правда, не сразу — у неё сейчас нет такой суммы.
— Я не требую всё и сразу, — кивнула Светлана. — Главное, что она поняла, что была неправа.
— Не уверен, что поняла, — вздохнул Толя. — Но хотя бы признала.
Ремонт в квартире занял полтора месяца. Всё это время Толя активно помогал: выбирал материалы, договаривался с рабочими, контролировал процесс. Светлана видела, как он старается, и постепенно её обида таяла.
Однажды, когда они вместе красили стены, Толя вдруг сказал:
— Знаешь, я многое понял за это время. О себе, о нас, о моей семье.
— И что же ты понял? — Светлана отложила кисть.
— Что я слишком долго позволял маме и Ангелине вмешиваться в нашу жизнь. Что я не умел отстаивать границы. Что я… предавал тебя, хоть и не хотел этого.
Светлана молча смотрела на него.
— Я хочу, чтобы ты знала: ты — моя семья. В первую очередь ты, а уже потом все остальные.
— Даже мама?
— Даже мама, — твердо сказал Толя. — Я люблю её, но она должна уважать мой выбор и мою жену.
В тот вечер они впервые за долгое время были по-настоящему близки.
Ремонт был закончен, и квартира преобразилась. Светлые стены, новый ламинат, современная мебель — всё выглядело свежо и стильно.
— Теперь можно и арендаторов искать, — сказала Светлана. — Только на этот раз я сама буду этим заниматься.
— А может, не стоит сдавать? — вдруг предложил Толя.
— А что ты предлагаешь?
— Давай продадим её. Используем деньги как первый взнос на ипотеку и купим свою квартиру. Большую.
Светлана задумалась:
— Знаешь, это хорошая идея. Бабушка хотела, чтобы эта квартира помогла мне. А что может быть лучше, чем собственное жилье?
Через три месяца квартира была продана, и они внесли первый взнос за просторную двухкомнатную квартиру в новом районе. Ульяна Павловна постепенно возвращала деньги — небольшими суммами, но регулярно. Отношения с ней оставались прохладными, но вежливыми.
Ангелина долго дулась, но потом, когда у неё возникли проблемы с работой, пришла к Свете за советом. Постепенно лед между ними начал таять.
В новой квартире Света с Толей устроили новоселье. Пригласили друзей, коллег и, конечно, родных.
— За новый дом! — поднял бокал Толя. — И за мою жену, которая научила меня, что значит быть настоящей семьей!
Ульяна Павловна, сидевшая в углу, тихо вздохнула, но тоже подняла бокал.
— И за то, чтобы мы все научились уважать друг друга, — добавила Светлана. — Потому что семья — это не только родство, но и уважение.
Вечером, когда гости разошлись, Толя обнял Свету:
— Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что не ушла тогда. За то, что дала мне шанс всё исправить. За то, что научила меня быть мужчиной, а не маменькиным сынком.
Света улыбнулась:
— Знаешь, в чем ирония? Если бы твоя мама и сестра не затеяли всю эту историю с квартирой, мы бы, наверное, до сих пор жили как раньше. Ты бы продолжал потакать им, а я бы продолжала обижаться.
— Получается, мне надо их поблагодарить? — усмехнулся Толя.
— Не надо, — Света покачала головой. — Просто помни этот урок. И я тоже буду помнить.
— Какой?
— Что каждый кризис — это возможность. Возможность стать лучше, сильнее, мудрее.
Толя крепче обнял её:
— Обещаю, больше никто не будет решать за нас. Ни моя мама, ни моя сестра, никто. Только мы вдвоем.
— Только мы, — эхом отозвалась Света, глядя на огни ночного города из окна их новой квартиры. Их собственного дома, который они построили вместе — и в прямом, и в переносном смысле.
Прошло два года. Светлана и Анатолий уже выплатили треть ипотеки за свою квартиру, а отношения со свекровью постепенно наладились. Весна принесла в их жизнь новые заботы — пора задуматься о дачном участке. Однажды, возвращаясь с рынка с рассадой для будущего огорода, Света столкнулась с женщиной, державшей в руках точно такие же саженцы помидоров. «Светочка? Не может быть!» — улыбнулась женщина. Это была Клавдия Степановна, соседка бабушки. «У меня для вас письмо. Ваша бабушка передала перед самым… Она просила вручить его, когда вы будете по-настоящему счастливы»,
