Весна в этом году выдалась обманчивой – то согреет ласковым солнцем, то ударит холодным дождём. Ирина стояла у окна, наблюдая, как капли барабанят по стеклу родительского дома её мужа. Три года замужества, и каждый приезд сюда превращался для неё в маленькое испытание.
Сегодня они с Алексеем приехали на майские праздники – традиция, от которой её муж не отступал никогда.
Ириш, ты бы помогла маме с пирогами, — голос Алексея вырвал её из задумчивости. — Она там одна на кухне колдует.
Ирина обернулась, пытаясь скрыть мимолётное раздражение. Свекровь никогда не просила о помощи напрямую, всегда через сына.
Конечно, — улыбнулась она. — Уже иду.
Кухня встретила её ароматом ванили и корицы. Людмила Петровна – само воплощение домашнего уюта, если не знать её лучше – ловко управлялась с тестом.
А, Ириночка! — свекровь повернулась с натянутой улыбкой. — Пришла помочь? Очень кстати. Возьми, пожалуйста, скалку.
Ирина подошла ближе, засучив рукава.
Давайте я раскатаю тесто, а вы отдохнёте, Людмила Петровна.
Ой, нет-нет, — свекровь покачала головой. — Ты по-своему раскатаешь, не так, как Алёша любит. Лучше яблоки порежь, вон, на столе.
Эта фраза, такая простая на первый взгляд, задела Ирину. Будто после трёх лет брака она всё ещё не знала вкусов собственного мужа.
В сущности, фраза была безобидной, но именно из таких мелочей складывалась стена между ней и семьёй Алексея.
Хорошо, — тихо согласилась Ирина, взявшись за нож.
За окном снова усилился дождь, превращая майский день в серую осеннюю картину. Совсем как настроение Ирины – ни тебе праздника, ни настоящего тепла.
Вечер прошёл в привычном ритуале семейных ужинов у родителей Алексея. Отец, Виктор Анатольевич, расспрашивал сына о работе, делах, планах, будто Ирины за столом не существовало. Свекровь подкладывала Алексею лучшие кусочки, приговаривая: «Ты совсем худой стал, совсем не следят за тобой».
Ирина ела молча, лишь изредка поддерживая разговор ничего не значащими фразами. Кто бы мог подумать, что когда-то она была душой любой компании?
Здесь она чувствовала себя будто связанной по рукам и ногам.
А как твои родители, Ирина? — внезапно спросил Виктор Анатольевич, прерывая поток мыслей.
Спасибо, хорошо, — ответила она, удивлённая внезапным вниманием. — Папа вышел на пенсию, занялся огородом.
Пенсия в пятьдесят пять? — с лёгкой усмешкой переспросила свекровь. — Это какая-то льготная? У простых учителей такой нет.
Ирина почувствовала, как вспыхнули щёки.
У папы выслуга лет и проблемы со здоровьем, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Ну-ну, — свекровь мягко улыбнулась, но в глазах читалось: «Так я и думала».
Алексей, будто не замечая натянутости разговора, продолжал увлечённо рассказывать отцу о новом проекте. Мог ли он действительно не видеть, что происходит, или просто не хотел замечать?
Ночь опустилась на дом, принеся с собой тишину. Ирина лежала без сна, прислушиваясь к дыханию мужа. Сон не шёл. В голове крутились обрывки сегодняшних разговоров, взглядов, недомолвок. «Может, это всё в моей голове?» — спрашивала она себя в сотый раз.
Алексей всегда говорил, что она слишком чувствительна, принимает всё близко к сердцу. «Мама просто заботится о нас», — повторял он как мантру. И Ирина старалась верить. Ведь проще поверить, чем признать, что тебя просто не принимают.
Часы показывали половину второго, когда она решила выйти на кухню – выпить воды и, может быть, найти успокоительное в своей сумке.
Осторожно, стараясь не скрипеть половицами, Ирина выскользнула из спальни.
Проходя мимо кухни, она услышала приглушённые голоса. Свет был выключен, лишь ночник над плитой давал слабое освещение.
Ирина замерла, не решаясь войти. Голос свекрови звучал особенно отчётливо:
Алёша, мы с отцом всё обдумали. Это не может продолжаться.
Мам, сейчас два часа ночи. Давай поговорим завтра, — голос Алексея звучал устало.
Нет уж, именно сейчас, когда она спит. Скажи честно, ты счастлив?
Ирина вросла в пол, не в силах пошевелиться.
Сердце Ирины забилось где-то в горле. Она прижалась к стене, боясь, что её обнаружат, но ещё больше боясь пропустить ответ мужа.
Мам, я… — Алексей запнулся. — У нас всё нормально.
«Нормально»? — в голосе свекрови звучала неприкрытая ирония. — Алёша, ты всегда мечтал о большем, чем «нормально».
Посмотри правде в глаза – она не из нашего круга. Никогда не была и не будет.
Ирина закусила губу до боли. Эта фраза – «не из нашего круга» – сколько раз она чувствовала это невысказанное обвинение во взглядах, в интонациях, в мелочах быта.
Разве я не говорила тебе ещё до свадьбы? — продолжала Людмила Петровна. — Её родители – простые люди, без связей, без положения. И дочь такая же.
Её отец – заслуженный учитель, — голос Алексея звучал неуверенно, будто оправдываясь.
Учитель физкультуры в провинциальной школе! — с презрительным смешком парировала свекровь. — Сравни с твоим отцом – профессор, уважаемый человек. Мы столько вложили в тебя, дали образование, связи… А она кто? Менеджер в туристической фирме? Экскурсовод по выходным?
Каждое слово било Ирину, как пощёчина. Она зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя.
Она старается, мама, — в голосе Алексея наконец появилась нотка защиты, но такая слабая, что Ирине стало ещё больнее.
Конечно старается, — снисходительно отозвалась Людмила Петровна. — Ещё бы! Вцепилась в тебя – такого завидного жениха. Но посмотри, Алёша, за три года что изменилось? Детей у вас нет, карьера твоя топчется на месте.
При чём тут Ирина?
При том, что рядом должна быть женщина, которая тебя вдохновляет, поднимает выше! А не тянет вниз. Помнишь Верочку Соколову? Её отец недавно звонил, спрашивал о тебе. Она, кстати, развелась. И знаешь, что? Она теперь директор филиала международной компании.
Повисла тяжёлая пауза. Ирина затаила дыхание, сердце колотилось так, что, казалось, его стук можно услышать в соседней комнате.
И что ты предлагаешь? — наконец спросил Алексей, и в его голосе Ирина с ужасом услышала не возмущение, а… заинтересованность?
Я предлагаю подумать о своём будущем, сынок, — голос свекрови стал мягче. — Развод – не конец света. Вы ещё молоды, детей нет, делить особо нечего. Зато потом…
Потом что? — в голосе Алексея слышалась усталость.
Потом ты сможешь построить настоящую семью. С женщиной твоего уровня, твоего круга. Которая родит тебе детей, которые продолжат нашу фамилию достойно.
Ирина почувствовала, как по щекам текут слёзы. Она не замечала их, пока одна не упала на руку. Унижение, обида, ярость – всё смешалось в тугой узел, который невозможно было распутать.
Я не знаю, мам, — вздохнул Алексей. — Мне нужно подумать.
Подумать? — в голосе свекрови проскользнуло раздражение. — О чём тут думать? Мы с отцом всю жизнь положили, чтобы вывести тебя в люди. А ты хочешь всё перечеркнуть из-за… из-за чего? Привязанности? Боязни обидеть?
Я всё-таки женат на ней, мама.
И что? Это просто штамп в паспорте. Если любишь нас с отцом, если уважаешь всё, что мы для тебя сделали.
Снова пауза, ещё тяжелее предыдущей.
Хорошо, — наконец произнёс Алексей так тихо, что Ирина едва расслышала. — Я… я подумаю, как это сделать. Ради вашего спокойствия.
Что-то оборвалось внутри Ирины. Перед глазами всё поплыло. Не помня себя, она на цыпочках вернулась в спальню, забрала телефон и заперлась в ванной. Руки дрожали так сильно, что она дважды роняла мобильник, пытаясь набрать номер.
Катя, — прошептала она, когда на другом конце взяли трубку. — Прости за поздний звонок. Я… я больше не могу.
Ирка? — голос подруги звучал сонно, но встревоженно. — Что случилось? Где ты?
У свекрови, — выдавила Ирина, и слёзы хлынули с новой силой. — Я только что случайно услышала их разговор с Лёшей. Они… они хотят, чтобы он со мной развёлся. И знаешь, что самое страшное?
Что? — испуганно спросила Катя.
Он согласился. Сказал, что сделает это ради их спокойствия, — Ирина закрыла рот ладонью, подавляя рыдания. — Три года брака, Кать. Три года я пыталась им понравиться, быть хорошей, стать «своей»…
Господи, Ир… Что ты будешь делать?
Этот вопрос заставил Ирину замереть. Что она будет делать? Раньше ответ был бы очевиден: проглотить обиду, сделать вид, что ничего не знает, продолжать бороться за этот брак, за место в этой семье. Но сейчас…
Я уеду завтра, — вдруг решительно сказала она. — Первым автобусом. Домой.
Уедешь? А как же Алексей? Ты ему скажешь? — Катин голос звучал растерянно.
Ирина глубоко вдохнула, пытаясь успокоить дрожь в руках. В голове вдруг стало кристально ясно.
Нет. Пусть думает, что инициатива развода исходит от меня. Я не дам ему этого удовольствия – быть брошенной, разлюбленной, «ненужной из другого круга».
Звучало горько, но впервые за долгое время Ирина чувствовала что-то похожее на силу. Ту самую решительность, которую она растеряла за три года унижений, сомнений и попыток заслужить любовь людей, которые не хотели её принимать.
Может, ты слишком горячишься? — осторожно спросила Катя. — Может, стоит поговорить с Лёшей напрямую?
Ирина горько усмехнулась.
И что он скажет? «Прости, дорогая, я просто успокаивал маму»? Или начнёт всё отрицать? Нет, Кать. Я точно знаю, что услышала. И его «ради вашего спокойствия» расставило все точки над i.
После разговора с Катей Ирина умылась холодной водой. В зеркале отражалось опухшее от слёз лицо с красными глазами. «Кто эта женщина?» — подумала она, не узнавая себя. Куда делась та весёлая, уверенная в себе девушка, которая влюбилась в Алексея пять лет назад?
Вернувшись в постель, она долго лежала, глядя в потолок. Рядом мирно посапывал муж, даже не подозревая о буре, бушующей в её душе.
Интересно, когда он собирался сообщить ей о своём решении? Через неделю? Месяц? После отпуска? И как бы он это преподнёс – «мы разные люди»? «Я больше не чувствую того, что раньше»?
Утро застало Ирину с открытыми глазами. Она не спала всю ночь, но удивительным образом чувствовала себя собранной и решительной. Алексей проснулся, когда она уже была одета.
Доброе утро, — сонно пробормотал он, потягиваясь. — Ты чего так рано?
Мне нужно уехать, — ровным голосом ответила Ирина, застёгивая сумку.
Алексей приподнялся на локте, недоумённо глядя на жену.
Что значит «уехать»? Мы же на три дня приехали, сегодня только второй.
Мне позвонили с работы. Срочно нужно вернуться, — солгала она, не глядя на него.
В праздники? — его брови взлетели вверх. — Что за срочность?
Туристическая группа, — кратко ответила Ирина. — Проблемы с документами.
Но почему ты не разбудила меня? Я бы отвёз тебя.
Ирина наконец повернулась к нему, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более нейтрально:
Не хотела тебя беспокоить. Ты же так редко видишься с родителями. Оставайся, я на автобусе доеду.
В его глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение. Это заметила только она – женщина, которая три года изучала каждую чёрточку его лица, каждый жест, каждую интонацию.
Ты уверена? — спросил он с той особой интонацией, в которой явственно слышалось: «Пожалуйста, скажи да».
Абсолютно, — Ирина даже нашла в себе силы улыбнуться. — Передай родителям мои извинения.
Выйдя из комнаты с сумкой в руке, она столкнулась со свекровью. Людмила Петровна, уже при полном параде, несмотря на ранний час, окинула невестку удивлённым взглядом.
Куда это ты собралась в такую рань? — в её голосе смешивались удивление и плохо скрытое удовлетворение.
Срочный вызов на работу, — ровно ответила Ирина. — Приношу свои извинения, что не смогу остаться до конца праздников.
Они стояли лицом к лицу – две женщины, связанные узами, которые одна так стремилась укрепить, а другая – разорвать. Ирина вдруг поймала себя на странной мысли – она больше не чувствует страха перед этой женщиной. Ни страха, ни желания понравиться, ни потребности в одобрении.
Как жаль, — протянула свекровь с фальшивой грустью. — А мы столько планировали…
В следующий раз, — Ирина улыбнулась своей лучшей вежливой улыбкой – той, что она обычно приберегала для капризных клиентов.
Только вряд ли этот «следующий раз» когда-нибудь наступит.
На автобусной станции было пустынно. Майский утренний воздух пах сиренью и свободой. Ирина села на скамейку, ожидая автобус, и впервые за долгое время глубоко, полной грудью вдохнула. Над головой кружили птицы, и их звонкие голоса наполняли утро жизнью.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Але ксея: «Напиши, когда доберёшься. Люблю».
Это «люблю», такое привычное, такое пустое теперь, отозвалось глухой болью где-то в груди. Ирина не ответила. Впервые за три года она позволила себе не ответить.
Автобус появился на горизонте, медленно приближаясь по пустынной дороге. Ирина поднялась, крепче сжав ручку сумки. Впереди был долгий путь домой и ещё более долгий путь к самой себе – той, настоящей, которую она где-то потеряла в попытках стать «из их круга».
Дом встретил её пустотой и тишиной. Ирина бросила сумку в прихожей и прошла в спальню. На прикроватной тумбочке стояла их свадебная фотография – счастливые, улыбающиеся, такие влюблённые. Кто бы мог подумать тогда, что через три года всё закончится вот так?
Она взяла рамку, вглядываясь в лицо мужа. Любила ли она его до сих пор? Возможно. Но любовь – это не только чувства. Это ещё и уважение, доверие, защита друг друга. А Алексей… он выбрал свою сторону. И это была не её сторона.
