Осенний ветер швырял в окна мелкие капли дождя, барабаня по стеклу, словно торопливые пальцы нетерпеливого гостя. Саша со вздохом отложил телефон и потер переносицу. На экране висело сообщение от матери: «Приезжай в субботу, очень нужно». Без объяснений, без деталей — как обычно. Он знал, что за этим последует.
Деревня Валуны когда-то звенела голосами, но теперь превратилась в тихую гавань для стариков. Молодежь разлетелась по городам, как осенние листья, гонимые ветром перемен. И только Саша, взлетев по карьерной лестнице, не забывал о матери и присылал ей деньги каждый месяц.
Телефонный звонок прервал его размышления.
— Сынок, — раздался в трубке родной голос, — ты сообщение получил? Приедешь?
Саша сжал пальцами переносицу, сдерживая вздох.
— Мам, у меня на работе завал. Может, через неделю?
— Какой завал? — голос матери дрогнул. — Баба Нюра совсем слегла. Кровля у неё течёт, а ты ведь у меня такой мастер. Я уже пообещала, что ты в субботу всё сделаешь.
«И снова», — подумал Саша, ощущая, как знакомое чувство вины сжимает грудь.
— Мам, ты опять за своё? Я ведь просил…
— Ой, — перебила мать, — Мария Петровна идёт, потом поговорим. Я на тебя рассчитываю, сынок. Не подведи.
В трубке послышались гудки. Саша обессиленно откинулся на спинку кресла. Пятый раз за последние два месяца. Пятый! Сначала был забор у тёти Клавы, потом колодец у дяди Миши, крыльцо бабы Вали… Каждый его приезд превращался в марафон соседских поручений.
Дарья заглянула в кабинет, держа в руках два стаканчика кофе.
— Вижу, тяжёлый разговор? — она поставила один перед Сашей. — Опять мама?
Их отношения длились уже полгода, и Дарья быстро поняла, какое место в жизни Саши занимает мать. И что значит её звонок с «маленькой просьбой».
— Крыша у соседки течёт, — Саша отхлебнул кофе. — «Я уже пообещала», конечно.
Дарья присела на краешек стола, её каштановые волосы мягко обрамляли лицо.
— И что теперь?
— Поеду, — он развёл руками. — А что делать? Мать уже обещала. Не могу её перед соседями подвести.
Дарья задумчиво покачала головой.
— Знаешь, а я с тобой поеду.
Саша поднял на неё удивлённый взгляд.
— Серьёзно? Деревня, грязь, крышу чинить…
— А что такого? — она улыбнулась. — Давно хотела посмотреть, откуда ты такой… рукастый взялся.
В её глазах мелькнула хитринка, но Саша почувствовал что-то ещё — не просто любопытство, а желание понять его мир целиком.
Когда они подъезжали к Валунам, Дарья не сдержала восхищённого возгласа. Деревня, утопающая в золоте осенних листьев, выглядела словно с картины.
— Красиво здесь, — прошептала она, глядя на деревянные домики с резными наличниками.
Саша кивнул:
— Красиво, но умирает. Из молодых почти никого не осталось.
Их встретила Нина Петровна — невысокая женщина с глазами, полными тёплого света и скрытой тревоги. Она кинулась обнимать сына, но, заметив Дарью, тут же преобразилась:
— А это кто с тобой? — в голосе зазвучали праздничные нотки.
— Дарья, — представилась девушка, протягивая руку. — Очень приятно.
Нина Петровна расцвела, окидывая девушку оценивающим взглядом.
— Проходите-проходите, я тут напекла всякого, — она засуетилась, но быстро вспомнила: — Саша, сынок, ты бы сходил сразу к Анне Николаевне, посмотрел, что там с крышей. Я обещала, что ты с утра зайдёшь.
Саша перевёл взгляд на часы — они приехали всего пять минут назад. Дарья перехватила его взгляд и мягко вмешалась:
— Нина Петровна, может, сначала чаю попьём? Дорога была долгой.
Мать на мгновение растерялась, но быстро справилась:
— Конечно-конечно! Чай уже готов. Только Анна Николаевна с утра звонила, спрашивала, приедешь ли ты, Саша.
Саша почувствовал, что напряжение возвращается. Он сел за стол, наблюдая, как мать суетится, расставляя угощения.
— Мам, я же просил тебя не обещать ничего соседям, не спросив меня.
Нина Петровна застыла с блюдцем в руках, её лицо выражало искреннее непонимание.
— Так ведь Анне Николаевне помочь надо. Она одна совсем, сын в Питере, носа не кажет. А ты у меня мастер на все руки! — в её голосе звучала неприкрытая гордость. — Да и что тебе, сложно, что ли? У тебя же там бригады рабочих, ты им командуешь как хочешь. Крышу починить — дело плёвое для такого руководителя!
Дарья удивлённо посмотрела на Сашу. Тот едва заметно покачал головой.
— Мама, — его голос звучал устало, — я не руковожу бригадами. Я программист. Сижу за компьютером весь день.
— Да-да, конечно, — мать махнула рукой, словно отгоняя мух. — Скромничаешь всё. А мне Мария Петровна газету показывала про современных айтишников — там так и написано, что миллионы зарабатывают!
Дарья закусила губу, сдерживая улыбку. Саша вздохнул:
— Мам, не все айтишники…
Стук в дверь прервал его объяснения. На пороге стояла маленькая сухонькая старушка с морщинистым, но ясным лицом.
— Ниночка, — старушка заглянула в дверь, — Сашенька приехал? Ой, здравствуй, родной!
Саша поднялся.
— Здравствуйте, Анна Николаевна.
— Я вот спросить зашла, когда ты крышу мою посмотришь, — старушка говорила просительно, но с достоинством. — А то спать боюсь — как дождь, так капает прямо на голову.
Нина Петровна тут же вмешалась:
— Он сейчас чай допьёт и сразу к вам. Правда, сынок?
Саша почувствовал на себе три пары глаз — выжидающих, просящих, оценивающих. Деваться было некуда.
— Конечно, — он поднялся из-за стола. — Пойду, инструменты достану.
К вечеру плечи ныли, а ладони покрылись мозолями. Менять прогнившие доски оказалось сложнее, чем он думал. Сидя на крыше, Саша смотрел на деревню — покосившиеся заборы, заброшенные дома, пустая улица. Лишь пара старушек медленно брели по дороге, опираясь на палки.
«Умирающая деревня», — подумал он с горечью.
Внизу мелькнула знакомая фигурка — Дарья шла к дому с ведром воды. Она подняла голову, заметила его и помахала рукой. Саша улыбнулся — первый раз за весь день.
Когда он спустился, в доме Анны Николаевны царило оживление. За столом сидели три старушки и Дарья, они пили чай и, казалось, были увлечены беседой.
— А вот и наш золотой мастер! — воскликнула одна из старушек, которую Саша узнал — баба Клава, та самая, которой он чинил забор месяц назад.
— Присаживайся, голубчик, — Анна Николаевна подвинула ему стул. — Чайку попей с нами.
Саша опустился на стул, чувствуя усталость во всём теле. Дарья подмигнула ему и налила чай.
— А мы тут с девушкой твоей разговорились, — сообщила баба Клава. — Повезло тебе! И красавица, и умница.
— И тебе, милая, повезло, — вмешалась третья старушка, которую Саша не знал. — Такого жениха отхватила! И богатый, и при должности, да ещё и руки золотые. Нина нам всё рассказала — миллионы зарабатывает, а всё равно матери помогает и нас, стариков, не забывает.
Дарья поперхнулась чаем. Саша замер с чашкой в руках, не зная, что сказать.
— Другие-то дети уехали и не вспоминают, — продолжила баба Клава. — Вон, Петровичевы сыновья. Один военный, другой юрист — и что? Только на Новый год звонят.
— А Сашенька — золото, — закивала Анна Николаевна. — В прошлый раз колодец Михайлычу почистил, крыльцо Валентине поправил…
Саша сидел, не поднимая глаз, а в голове стучало: «Что я здесь делаю? Почему не могу просто сказать «нет»?»
Дарья внезапно поставила чашку на стол:
— А знаете, что самое удивительное в Саше?
Старушки замолчали, уставившись на девушку.
— То, что он совсем не такой, каким его описывает Нина Петровна.
В комнате повисла тишина. Саша поднял голову, встретившись взглядом с Дарьей. В её глазах читалась решимость.
— Он не руководит тысячами людей и не зарабатывает миллионы, — продолжила Дарья. — Он обычный программист, который много работает и устаёт. Но каждый месяц отправляет матери деньги и каждые выходные разрывается между работой, личной жизнью и обещаниями, которые даже не он давал.
Старушки переглянулись. Анна Николаевна нахмурилась:
— Так Ниночка говорила…
— Нина Петровна очень гордится сыном, — мягко перебила Дарья. — Настолько, что иногда приукрашивает его успехи. А Саша слишком любит мать, чтобы её разочаровывать.
Саша чувствовал, как горят щёки. Ему хотелось провалиться сквозь землю — сейчас старушки начнут перешёптываться, осуждать, и мать станет посмешищем на всю деревню.
Но вместо этого баба Клава вдруг протянула руку и погладила его по плечу:
— Вот оно как, — проговорила она задумчиво. — А я-то думаю, чего он такой уставший всегда. Значит, с работы едет, а потом ещё и нам помогает…
— А другие дети и приезжать перестали, — вздохнула третья старушка. — А этот и денег матери шлёт, и сам туда-сюда мотается.
Анна Николаевна смотрела на Сашу так, словно видела впервые:
— И крышу мне починил… А ведь мой Сергей так и не приехал, хоть я ему сто раз говорила.
Саша сидел оглушённый, не понимая, что происходит. Он ожидал скандала, упрёков, насмешек — но не этого тёплого понимания в глазах старушек.
— Вот что, сынок, — решительно сказала баба Клава. — Ты матери своей скажи, чтоб не обещала нам больше ничего. Мы уж сами как-нибудь… Колодец-то у Михайлыча есть кому почистить. Петрович на пенсии, делать ему нечего.
— И Валентине Семёновне племянник на той неделе приезжает, — добавила третья старушка. — Пусть он и крыльцо доделает.
Саша растерянно переводил взгляд с одной старушки на другую.
— Но как же…
— Нечего молодым жизнь ломать, — отрезала баба Клава. — У нас тут свои заботы, у вас там свои. Мать гордится — это понятно. Но и меру знать надо.
Когда они вернулись к Нине Петровне, та всплеснула руками:
— Что так долго? Я ужин давно приготовила!
Саша молча прошёл в дом. Дарья задержалась в прихожей:
— Нина Петровна, можно с вами поговорить?
Мать настороженно кивнула. Они вышли на крыльцо, и Дарья тихо закрыла за собой дверь. Саша остался на кухне, прислушиваясь к приглушённым голосам за дверью. Разобрать слова было невозможно, но тон разговора менялся — от напряжённого к удивлённому, затем к задумчивому.
Когда они вернулись, лицо матери было странно спокойным. Она села напротив сына:
— Дарья мне все объяснила, — сказала она тихо. — Я не думала, что так получается… Что ты из-за меня…
Саша покачал головой:
— Мам, я всё понимаю. Ты гордишься мной, хочешь, чтобы соседи уважали…
— Глупая я, — она вдруг всхлипнула. — Думала, помогаю всем. А выходит, тебя заставляла… И теперь весь посёлок знает, что я… приврала.
Дарья мягко положила руку на плечо Нины Петровны:
— Никто ничего такого не думает. Наоборот, соседки ваши теперь ещё больше Сашу уважают — что он, несмотря на обычную работу и усталость, всё равно находит время помогать.
Нина Петровна подняла на неё удивлённый взгляд:
— Правда?
— Анна Николаевна сказала, что её сын уже десять лет обещает приехать крышу починить, — улыбнулась Дарья. — А «скромный программист» Саша взял и сделал.
Нина Петровна перевела взгляд на сына:
— Сашенька, прости меня. Я больше не буду… обещать за тебя.
Саша обнял мать, чувствуя, как что-то тяжёлое отпускает его сердце.
— Ничего, мам. Я всё равно буду приезжать. И помогать, если нужно. Только давай договориваться заранее, ладно?
Вечером они сидели в саду. Звёзды висели над деревней, словно фонари, освещая умирающие, но всё ещё живые Валуны. Саша держал руку Дарьи в своей:
— Как тебе удалось? — спросил он. — И со старушками, и с мамой…
Дарья пожала плечами:
— Я просто сказала правду. Что ты не супергерой, а обычный человек, который делает необычные вещи — находит время и силы помогать, даже когда устал. Это впечатляет гораздо больше, чем мифические миллионы.
Саша молчал, глядя на звёзды. В городе таких не увидишь — слишком много искусственного света.
— Знаешь, — сказала вдруг Дарья, — мне кажется, она просто боялась тебя потерять. Думала, что если не будет этих обещаний и обязательств, ты перестанешь приезжать.
— Глупости, — покачал головой Саша. — Я бы всё равно приезжал.
— Теперь она это знает, — Дарья положила голову ему на плечо. — И соседки тоже знают, что ты приезжаешь не из-за обещаний, а потому что хочешь помочь.
Неожиданно дверь дома открылась, и на крыльцо вышла Нина Петровна с подносом:
— Чай принесла, — сказала она смущённо. — И пирог с малиной. Вы тут посидите, отдохните. Я мешать не буду.
Она поставила поднос на скамейку и направилась к двери, но вдруг остановилась:
— Сашенька, я тут подумала… Может, мы с девчонками фонд соберём на ремонт колодца? Чтобы не тебя просить. Дарья говорит, есть такие… краудфандинги. Поможешь нам организовать?
Саша удивлённо посмотрел на мать, потом на Дарью. Та улыбалась.
— Конечно, мам, — ответил он. — Только давай в следующий приезд. А сейчас — может, просто посидим вместе? Расскажешь Даше, каким я был в детстве.
Нина Петровна просияла и присела рядом:
— Ох, было что рассказать! Помню, в пять лет он решил соседскому коту будку построить…
