Светлана стояла у окна, рассматривая знакомый с детства двор. Каждый куст, каждая скамейка хранили воспоминания о бабушке Вере. Теперь эта квартира принадлежала ей – последний подарок от самого близкого человека.
Внезапно тишину разорвал телефонный звонок.
Светочка, нам нужно серьёзно поговорить, — голос свекрови звучал непривычно строго. — Зайди ко мне сегодня.
Ты когда-нибудь замечала, что за семь лет совместной жизни можно стать настоящим экспертом по интонациям близких? Вот и Светлана уже безошибочно определяла — стоит Лидии Петровне чуть изменить тон, чуть растянуть гласную на полслова дольше обычного. Всё, стоит насторожиться. Будет что-то неладное.
В тот самый вечер, ступая по лестнице — эти старенькие ступени всегда скрипели в такт её мыслям, — Светлана мысленно прокручивала: «Что бы такое могло случиться, чтобы Лидия Петровна позвала меня НАСТОЛЬКО срочно?» Вариантов хватало. Но зацепиться не за что.
Дверь открылась — и вот она, свекровь во всей красе: шёлковый халат, слегка пахнущий французскими духами (те самыми, «по праздникам»), взгляд цепкий. Тут же фирменное:
– Проходи, душа моя, – и кивок в сторону кресла. – Чай будешь?
– Спасибо, не нужно, – отозвалась Светлана, устроившись, будто на горячих углях, на самом краешке кресла.
Пауза. молчание тянется… А потом:
– Я слышала, тебе досталась квартира от бабушки, – сказала Лидия Петровна, медленно усаживаясь напротив и будто невзначай поправляя край халата. – Хорошая квартира, в центре.
Тут по спине у Светланы словно ледяной ручей пробежал.
И вот — момент истины. Лидия Петровна театрально затягивает паузу, будто ловит воздух для особо важного объявления.
– Знаешь, я долго думала… – делая ударение на каждом слове. – Было бы правильно, если бы ты переписала её на Андрея. Всё-таки он мужчина, глава семьи… А ты что? Просто жена.
Вот так вот. Коротко и предельно ясно. И попробуй тут не почувствовать себя лишней за этим «семейным» столом.
Последние слова больно кольнули Светлану. «Просто жена» – как будто это что-то второсортное, незначительное.
Лидия Петровна, но это наследство от моей бабушки- начала она.
Именно! — перебила свекровь. — Теперь у тебя есть новая семья. И ты должна думать о её благополучии. Андрей – мой единственный сын, и я хочу быть уверена в его будущем.
Светлана почувствовала, как к горлу подступает ком. Перед глазами всплыло лицо бабушки Веры, её добрая улыбка и слова: «Это тебе, внученька, чтобы ты всегда была независимой».
Послушайте, — Светлана глубоко вздохнула, пытаясь совладать с эмоциями, — эта квартира — память о бабушке. Она специально оставила её мне.
Память о бабушке? — Лидия Петровна театрально всплеснула руками. — Деточка, память хранится в сердце, а не в квадратных метрах! Ты что, не доверяешь моему сыну?
В этот момент в квартиру вошёл Андрей. Он выглядел уставшим после работы и явно не ожидал застать здесь жену.
О, у вас тут женский клуб? — попытался пошутить он.
Сынок, хорошо, что ты пришёл, — Лидия Петровна мгновенно переключила внимание на него. — Мы как раз обсуждаем с твоей женой вопрос о квартире, которую ей оставила бабушка.
Андрей напрягся. Он переводил взгляд с матери на жену и обратно.
Мам, может, не стоит — начал было он.
Как это не стоит? — возмутилась Лидия Петровна. — Я о твоём будущем беспокоюсь! А твоя жена почему-то не хочет это понимать.
Светлана почувствовала, как внутри всё закипает:
А вы не думали спросить, чего хочу я? Может быть, у меня есть свои планы на эту квартиру?
Планы? — свекровь иронично усмехнулась. — Какие у тебя могут быть планы? Ты должна думать о семье!
– Я и думаю о семье! – дрожащий голос выдал Светлану. – Но разве это повод… разве это справедливо – просто взять и отказаться от всего того, что по праву принадлежит мне?!
В комнате повисла тягучая пауза. Андрей, не отрывая взгляда от окна, будто растворился где-то далеко-далеко, в своих мыслях. Не вздох, не взгляд в её сторону.
Это молчание – густое, холодное – больнее било, чем любые слова. Светлана вдруг ощутила, как обида подступает к самому горлу.
Знаете что, — она встала, — мне нужно идти. И давайте пока закроем эту тему.
Ну вот, — всплеснула руками Лидия Петровна, — убегает, вместо того чтобы решить вопрос. Андрюша, ты видишь, какая она неблагодарная?
Домой Светлана шла пешком, хотя обычно ездила на автобусе. Ей нужно было проветрить голову. В ушах всё ещё звенели слова свекрови: «неблагодарная», «просто жена».
Зайдя в квартиру, она первым делом достала старый фотоальбом. Вот она, маленькая, сидит у бабушки на коленях. Вот они вместе пекут пироги. А здесь — последнее фото, сделанное за месяц до её ухода.
Бабуль, что же мне делать? — прошептала Светлана, проводя пальцем по фотографии.
Звук открывающейся двери вывел её из задумчивости. Андрей вернулся домой.
Света, ты плачешь? — он присел рядом, неловко обняв её за плечи.
А ты как думаешь? — она резко отстранилась. — Твоя мать только что практически потребовала отдать ей квартиру, а ты стоял и молчал!
Не ей, а мне, — поправил Андрей и тут же пожалел об этих словах.
Да какая разница! — вспылила Светлана. — Ты же понимаешь, что она будет иметь полный контроль над всем. Как и всегда!
Андрей потёр переносицу:
Света, давай спокойно всё обсудим. Мама просто волнуется.
О чём? О том, что я могу оказаться недостаточно послушной невесткой? Или о том, что у меня появилась какая-то независимость?
Ты несправедлива к ней, — Андрей начал раздражаться. — Она всегда хорошо к тебе относилась.
Хорошо? — Светлана горько усмехнулась. — Да, пока я была удобной куклой, которая со всем соглашается. А теперь я вдруг стала «неблагодарной»!
В комнате – ни звука. Будто всё вокруг замерло и даже часы перестали тикать. У каждого в голове крутилось что-то своё: Светлана сжимала кулаки под столом, вспоминая бабушку и ту гордую независимость, которую ей удалось сохранить. Андрей же скривился, представив, как разрывается между двумя женщинами – мамой и женой – и обе ждут, что он примет сторону именно их.
– Знаешь… – наконец нарушила молчание Светлана, голос дрожал, но взгляд был упрямым. – Эта квартира – всё, что осталось от моей бабушки. Я не отдам её. Ни тебе, ни – тем более! – твоей матери.
Следующие несколько дней прошли в напряжённом молчании.
Андрей задерживался на работе, избегая разговоров, а Лидия Петровна методично названивала по телефону, то упрекая, то пытаясь давить на жалость.
Светочка, — в очередной раз начала она, — ты пойми, я же о вас забочусь. Мало ли что в жизни случится? А так у Андрюши будет своя собственность.
У меня тоже должно быть что-то своё, — тихо, но твёрдо ответила Светлана.
Что значит «своё»? — возмутилась свекровь. — В семье всё общее! Или ты не считаешь нас семьёй?
Этот разговор был прерван звонком в дверь. На пороге стояла Марина, лучшая подруга Светланы.
Я всё бросила и примчалась, как только получила твоё сообщение, — с порога заявила она. — Рассказывай!
Светлана разрыдалась, выплёскивая накопившиеся эмоции:
Марин, я просто не знаю, что делать! Такое ощущение, что я попала в какой-то дурной сон.
А что твой муж? — Марина заварила крепкий чай и достала шоколадку.
Андрей? — горько усмехнулась Светлана. — Он как всегда — между двух огней. Боится обидеть мамочку.
Знаешь, — Марина задумчиво помешивала чай, — а ведь это показательная ситуация. Сейчас решается не только судьба квартиры, но и твоего брака.
В каком смысле?
В прямом. Если ты сейчас уступишь, это будет прецедент. Дальше они будут решать за тебя всё: где жить, как воспитывать детей, куда ездить в отпуск.
Светлана вздрогнула, осознавая правоту подруги. Действительно, речь шла о гораздо большем, чем просто недвижимость.
Но как быть с Андреем? — спросила она. — Я же люблю его.
А он тебя? — прямо спросила Марина. — Настоящий мужчина должен защищать свою жену, а не прятаться за её спиной.
Андрей замолчал. Слова словно застряли в горле. Комната вдруг стала слишком тесной, а тишина — оглушительной.
Он встал, медленно подошёл к жене и осторожно коснулся её плеча.
– Свет, прости меня… Я, кажется, запутался. Между мамой, работой, нашей жизнью… – он слабо улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, но на душе было муторно. – Иногда кажется, что всё валится из рук. Но я помню своё обещание. Правда, помню.
Она не сразу повернулась. Плечи чуть дрожали. За окном город окончательно утонул в сумерках, и слабое отражение Светланы в стекле казалось ещё более хрупким.
– Не хватает просто быть рядом, Андрей… Не слов, не советов. Просто чувствовать твою поддержку, как тогда, когда я упала.
– Я здесь, правда, – мягко произнёс он. – Можем попробовать всё по-другому. Хочешь вместе позвонить маме? Или, может, просто сегодня посидим вдвоём, в тишине?.. Иногда слова мешают.
Светлана глубоко вдохнула, чуть улыбнулась — устало, но искренне.
– Может, чай заваришь? Для начала…
Он улыбнулся шире.
– Уже бегу. Только ради тебя – с лимоном и даже печеньем.
В этот момент между ними снова возникла ниточка уюта. Очень тонкая, но такая важная.
Андрей молчал, опустив голову.
Знаешь, — продолжила Светлана, — моя бабушка всегда говорила: «Береги свою независимость, внученька. Это не эгоизм, это самоуважение». Тогда я не совсем понимала, о чём она. А теперь…
Света, но ведь мама правда хочет как лучше.
Для кого лучше, Андрей? — в голосе Светланы зазвенела сталь. — Для себя? Для своего контроля над нами? Я устала быть послушной куклой, которая должна со всем соглашаться!
В этот момент зазвонил телефон.
На экране высветилось «Мама». Андрей потянулся было к телефону, но Светлана остановила его:
Нет, давай сначала закончим наш разговор. Хватит убегать от проблемы.
Андрей, — Светлана села напротив мужа, глядя ему прямо в глаза, — я хочу, чтобы ты честно ответил: ты действительно считаешь, что я должна отдать квартиру?
Он замялся, избегая её взгляда:
Ну, технически, если мы семья.
Технически? — Светлана горько усмехнулась. — А как насчёт морально? Эмоционально? Это память о моей бабушке, последний её подарок мне!
В этот момент телефон зазвонил снова. Андрей дёрнулся, но остался сидеть.
Знаешь, что самое обидное? — продолжила Светлана. — То, что твоя мама даже не спросила, что эта квартира значит для меня. Она просто пришла и потребовала, как будто имеет на это право.
Мама просто…
Просто что? — перебила его Светлана. — Просто привыкла всем управлять? Просто не видит во мне человека с собственными чувствами и желаниями?
Внезапно в дверь позвонили. На пороге стояла Лидия Петровна.
Раз вы не берёте трубку, пришлось прийти самой, — заявила она, проходя в квартиру. — Что за детский сад вы устроили?
Светлана почувствовала, как внутри всё закипает. Семь лет она терпела, семь лет старалась быть удобной невесткой. Но сейчас что-то надломилось.
Лидия Петровна, — её голос звучал неожиданно спокойно, — давайте раз и навсегда проясним ситуацию. Эта квартира — моя. Не ваша, не Андрея — моя.
Лидия Петровна побледнела от такой прямоты:
Как ты смеешь так разговаривать со мной? После всего, что я для вас сделала!
А что именно вы сделали? — Светлана поднялась, чувствуя небывалую решимость. — Контролировали каждый наш шаг? Указывали, как жить? Решали за нас все вопросы?
Мама, — наконец подал голос Андрей, — Света права. Мы уже не дети.
Лидия Петровна ошеломлённо посмотрела на сына:
И ты туда же? Я же о вашем благе забочусь!
Нет, — твёрдо сказала Светлана, — вы заботитесь о своём желании всё контролировать. Знаете, моя бабушка никогда не указывала мне, как жить. Она просто любила и поддерживала.
При чём тут твоя бабушка? — фыркнула свекровь.
При том, что она научила меня уважать себя! — Светлана почувствовала, как дрожит голос. — Эта квартира — не просто стены. Это память о человеке, который верил в меня, который дал мне право выбора.
Воцарилась тишина. Андрей переводил взгляд с матери на жену, явно не зная, что сказать.
Лидия Петровна, — уже мягче продолжила Светлана, — я уважаю вас как мать Андрея. Но пора признать: мы с ним взрослые люди. Мы можем сами принимать решения.
И какие же это решения? — свекровь скрестила руки на груди.
Например, такие: эта квартира останется моей. Но мы с Андреем вместе решим, как ею распорядиться. Без давления извне.
Лидия Петровна опустилась в кресло, словно все силы внезапно покинули её:
Значит, вот как ты со мной разговариваешь теперь.
Да, именно так, — Светлана подошла ближе. — Потому что иначе нельзя. Мы все должны научиться уважать границы друг друга.
Андрей неожиданно встал между ними:
Мама, Света права. Я долго молчал, боясь обидеть тебя. Но ведь это неправильно – требовать от жены отказаться от памяти о её бабушке.
Сынок… — начала было Лидия Петровна, но осеклась, увидев решительное выражение его лица.
Нет, послушай. Я люблю тебя, ты моя мама. Но Света – моя жена. И я должен был защищать её, а не прятаться за твоей спиной.
В комнате повисла тишина. Было слышно только тиканье старых часов – тех самых, бабушкиных, которые Светлана перевезла в их квартиру.
Знаете, — вдруг тихо произнесла Лидия Петровна, — а ведь я тоже когда-то была невесткой. И моя свекровь… она тоже пыталась всем управлять.
Светлана удивлённо посмотрела на неё:
Правда?
Да. И я поклялась себе, что никогда не буду такой. А в итоге — она горько усмехнулась. — В итоге стала ещё хуже.
Ещё не поздно всё изменить, — мягко сказала Светлана. — Давайте просто будем семьёй. Настоящей семьёй, где все уважают друг друга.
Лидия Петровна медленно поднялась:
Прости меня, Света. Я… я действительно перегнула палку. Просто так боялась потерять контроль, что чуть не потеряла вас обоих.
Андрей обнял мать:
Мы никуда не денемся, мам. Просто позволь нам самим строить свою жизнь.
Светлана подошла к окну. Там, в старом дворе, всё так же стояла бабушкина любимая скамейка. «Спасибо, бабуль, — подумала она. — Ты научила меня главному – быть собой и уметь постоять за себя».
А знаете что? — вдруг сказала она, поворачиваясь к родным. — Давайте все вместе выпьем чаю. С бабушкиным вареньем.
