— Ты испортила мне жизнь! — голос свекрови, резкий и визгливый, разрезал гул застолья. Гости замолкли, ложки замерли в руках, и даже дети, игравшие в углу комнаты, повернули головы. Лидия Павловна стояла у стола, уперев руки в бока, её лицо пылало от гнева. — Всё, что у нас было хорошего, ты разрушила своим… своим эгоизмом!
Аня, сидевшая напротив, почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она хотела ответить, но слова застряли где-то в горле, словно комок сухой ваты. Гости — родственники, соседи, пара друзей семьи — смотрели на неё, и в их глазах читалось всё: от любопытства до неловкости. Муж Ани, Игорь, сидел рядом, уставившись в тарелку.
— Лидия Павловна, — начала Аня, стараясь держать голос ровным, — давайте поговорим позже, спокойно, без…
— Спокойно? — перебила свекровь, её глаза сверкнули. — Ты мне про спокойствие будешь говорить? После всего, что ты натворила?
Аня сглотнула. Она знала, о чём речь, но всё равно не понимала, как ситуация дошла до такого. Застолье, которое должно было стать обычным семейным праздником — день рождения свёкра, — превратилось в арену для выяснения отношений. И всё из-за того, что Аня решилась на один маленький шаг, который, как оказалось, стал для Лидии Павловны личным оскорблением.
Два месяца назад Аня предложила Игорю переехать. Не в другую страну, даже не в другой город, а просто в квартиру, которую они снимали бы сами. Они поженились три года назад, и всё это время жили с родителями Игоря в их большой, но все же тесной для двух хозяек квартире.
Лидия Павловна с самого начала дала понять, что считает Аню временным явлением в жизни сына, а её попытки что-то изменить в доме встречались с холодным неодобрением.
— Это наш дом, — говорила свекровь, подчёркивая слово “наш”. — Мы с отцом столько лет его обустраивали, а ты тут лезешь со своими идеями.
Аня терпела. Она старалась быть хорошей невесткой: помогала с уборкой, готовила ужин, когда Лидия Павловна задерживалась на работе, даже шила занавески для дачи, хотя свекровь потом их “забыла” взять.
Идея переезда стала для Ани спасательным кругом. Ей хотелось своего пространства, где она могла бы дышать свободно, где её решения не подвергались бы вечной критике.
Игорь, к её удивлению, согласился. Он сказал, что устал от постоянных споров матери с женой, и хотя сам не видел в жизни с родителями ничего страшного, поддержал Аню.
Они нашли небольшую двушку в соседнем районе, недорогую, но уютную. Аня уже представляла, как будет расставлять книги на полках, как они с Игорем будут ужинать вдвоём, как она будет провожать его на работу.
Но когда они объявили о переезде, Лидия Павловна восприняла это как предательство. Она не кричала, не устраивала сцен — просто замолчала. На неделю. А потом начала говорить с Игорем так, будто Ани в комнате не было. “Ты уверен, сынок, что тебе это надо? Ты же знаешь, как тяжело нам без тебя будет”. Аня чувствовала, как её вытесняют, но молчала, надеясь, что время всё расставит по местам.
— Я не понимаю, что я такого сделала, — сказала Аня, глядя на свекровь. Голос её дрожал, но она старалась держаться. — Мы просто хотим жить своей жизнью.
— Своей жизнью? — Лидия Павловна фыркнула, её руки всё ещё упирались в бока. — А кто, по-твоему, заботился о моём сыне все эти годы? Кто его растил, кормил, учил? А теперь ты уводишь его, будто мы для него ничего не значим!
Гости переглядывались. Тётя Игоря, пухлая женщина с добрыми глазами, попыталась вмешаться:
— Лида, ну что ты, они же молодые, им своё гнездо вить надо.
— Своё гнездо? — свекровь повернулась к ней, её голос стал ещё резче. — Они и тут жили, как у Христа за пазухой! А теперь что? Бросить нас, стариков, на произвол судьбы?
Аня почувствовала, как внутри всё сжалось. Она ненавидела, когда её выставляли виноватой, но ещё больше ненавидела, что Игорь молчал. Она бросила на него взгляд, надеясь на поддержку, но он лишь ковырял вилкой в тарелке.
— Лидия Павловна, — Аня сделала глубокий вдох, — никто вас не бросает. Мы будем навещать, помогать, как и раньше. Просто нам с Игорем нужен свой дом.
— А здесь тебе чем не дом? ! — свекровь всплеснула руками. — Места не хватало? Или мы тебя чем-то обидели?
Аня хотела ответить, но тут вмешался свёкор, молчаливый Виктор Иванович, который до этого сидел в углу и наблюдал за происходящим.
— Лида, хватит, — сказал он тихо, но твёрдо. — Люди смотрят. Давай после поговорим.
Лидия Павловна замолчала, но её взгляд, полный обиды, всё ещё был прикован к Ане. Она развернулась и вышла из комнаты, оставив за собой тяжёлую тишину.
После ужина гости разошлись быстро, будто боялись задержаться в эпицентре семейной бури. Аня убирала посуду, стараясь не встречаться глазами с Игорем. Ей хотелось спросить, почему он не вступился за неё, но она знала, что это только приведёт к новому спору. Игорь, как всегда, избегал конфликтов, предпочитая отмалчиваться.
— Я поговорю с мамой, — наконец сказал он, когда они остались на кухне вдвоём. — Она просто… переживает.
— Это так называется? — Аня поставила тарелку в мойку чуть резче, чем хотела. — Она меня перед всеми унизила. А ты просто сидел.
Игорь вздохнул, потирая виски.
— А что я должен был сделать? Она же моя мать.
— А я твоя жена, — Аня повернулась к нему, её голос стал тише, но в нём чувствовалась боль. — Ты обещал, что мы будем вместе в трудные минуты. Вместе, Игорь.
Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на вину. Но вместо ответа он просто кивнул и вышел из кухни.
Аня осталась одна, глядя на гору посуды. Ей вдруг вспомнилось, как в детстве, когда родители ссорились, она пряталась в своей комнате и представляла, что у неё есть свой дом, где всё тихо и спокойно. Тогда это были детские мечты, но сейчас, когда она так близко подошла к их осуществлению, реальность оказалась сложнее.
На следующий день Лидия Павловна подошла к Ане. Её голос был непривычно мягким, почти виноватым.
— Аня, я… погорячилась вчера. Прости. Просто для меня это всё тяжело. Игорь — мой единственный сын, ты же понимаешь.
Аня молчала, не зная, как реагировать. Она ожидала чего угодно, но не извинений.
— Я не хотела тебя обидеть, — продолжала свекровь. — Просто… мне кажется, что ты забираешь его у нас.
— Лидия Павловна, — Аня старалась говорить спокойно, — я не забираю Игоря. Мы просто хотим жить своей семьёй. Это не значит, что мы вас бросим.
— Хорошо, — сказала Лидия Павловна. — Но ты подумай, Аня. Семья — это не только вы с Игорем. Это и мы с отцом.
Разговор закончился, но осадок остался. Аня чувствовала себя виноватой, хотя не понимала, за что именно. Она хотела свободы, но не хотела ранить никого. И всё же каждый шаг в сторону самостоятельности казался шагом по минному полю.
Переезд состоялся через месяц. Квартира была маленькой, с обоями в цветочек и старым паркетом, но Аня видела в ней потенциал. Она с радостью взялась за обустройство: купила краску для стен, выбрала простую мебель, даже посадила в горшке маленький фикус, который назвала “Надежда”. Игорь помогал, но без особого энтузиазма — он всё ещё чувствовал себя между двух огней.
Лидия Павловна приезжала пару раз, каждый раз с коробкой домашней еды, будто Аня не могла приготовить сама. Она осматривала квартиру с видом эксперта, но воздерживалась от комментариев. Аня замечала, как свекровь иногда смотрит на Игоря — с тоской, будто он уехал на другой континент, а не в соседний район.
Однажды, когда Лидия Павловна приехала с очередной коробкой, она вдруг сказала:
— Аня, я была неправа. Ты не разрушила ничего. Просто… мне нужно время, чтобы привыкнуть.
Аня кивнула, чувствуя, как внутри что-то отпускает. Это не было полным примирением, но это был шаг. Маленький, но важный.
Прошёл год. Аня и Игорь обжились в своей квартире. Они научились справляться с бытовыми трудностями, ссориться и мириться без вмешательства третьих лиц. Лидия Павловна стала приезжать реже, но каждый её визит был теплее предыдущего. Она даже начала спрашивать Аню о её работе, о планах, и однажды похвалила её за то, как она обустроила кухню.
— Ты молодец, — сказала свекровь, глядя на аккуратно расставленные баночки со специями. — Очень уютно у вас тут.
Аня улыбнулась. Она знала, что сложности не закончились, но все же это было начало чего-то нового. Может, не идеального, но настоящего.
А в тот вечер, когда они снова собрались на день рождения свёкра, Лидия Павловна подняла бокал и сказала, глядя на Аню:
— За семью. За всех нас.
И Аня, впервые за долгое время, почувствовала, что она на своём месте.
