Оля отчаянно пыталась сосредоточиться на работе. Сроки горели. Надо было успеть. Она не могла провалить этот проект. Если они успеют, можно будет расслабиться и взять отпуск. Ей очень нужно было отдохнуть, перезагрузится. Иначе она не вывезет, просто сломается. Но она никак не могла выбросить из головы мысли о звонке Зинаиды Игоревны. Фраза свекрови “Нам надо поговорить” никогда не предвещала ничего хорошего.
***
Оля понимала, что родителям надо помогать. Она сама регулярно отправляла матери деньги, понимая, что с её пенсией после оплаты коммуналки сильно не разгуляешься. Но её мама всегда отказывалась от помощи. Ругала её, говорила, что она сама прекрасно справляется. Что у молодых потребностей больше, им деньги нужнее.
— Олечка, ты что это? — возмущалась мама, обнаружив очередной перевод от дочери. — Я же тебе говорила: мне хватает! Ты лучше на себя потрать, на отдых какой-нибудь. У тебя же работа такая тяжелая, сил никаких нет.
Мама была права. Работа действительно выматывала. Дедлайны, клиенты, бесконечные встречи и переговоры — всё это высасывало из Оли последние силы. Она знала: если бы могла, мама взяла бы деньги. Но ей важно было сохранить чувство собственного достоинства. Она никогда не позволяла себе быть обузой, даже для собственной дочери.
Свекровь Зинаида Игоревна, напротив, считала, что дети должны помогать родителям. Причём помогать активно, постоянно и без лишних вопросов. Денис старался матери помогать, причём частенько ставя Олю в неприятную ситуацию, пообещав что-то матери, не согласовав и даже не предупредив жену.
— Оль, я тут маме пообещал, что мы ей новую плиту купим, — однажды сказал он за ужином, как будто речь шла о покупке зубной пасты.
Оля чуть не подавилась салатом.
— Какую ещё плиту? У неё же плита работает!
— Ну, она говорит, что старая. А новая с индукцией. Современная и более экономичная.
— Денис, ты вообще понимаешь, сколько это стоит? Мы же собирались купить новый диван!
— Да ладно тебе, Оль. Мама же старается. Она для нас всегда старалась.
Вот это «для нас» звучало как приговор. Каждый раз, когда Денис произносил эту фразу, Оля чувствовала себя последней эгоисткой. Хотя, если честно, она уже давно перестала верить в искренность этих слов.
А желаний у свекрови всегда было много. То ей новую стиральную машину нужно купить. Непременно с сушкой. То шубу. То телевизор побольше.
— Почему бы ей не купить это всё самой? — как-то не выдержала Оля. — У неё же нормальная пенсия. Или хотя бы поумерить свои аппетиты.
— Оль, это же моя мама. Она всё для меня сделала.
Денис действительно старался матери помогать. Он считал, что обязан ей всем. Его мать действительно сделала для него много. Однако она никогда не скрывала, что относится к воспитанию сына как к инвестициям, которые должны были ей вернуться.
— Знаешь, Денисик, — часто говорила она сыну, — я ведь тебя не просто так растила. Я в тебя вложилась. В школу хорошую отдала, всё что надо на последние деньги покупала, чтобы ты выглядел достойно. Теперь твоя очередь отдавать.
Загвоздка только заключалась в том, что воспитанный слишком заботливой матерью он вырос не очень инициативным и карьера его уже который год топталась на месте без шансов на продвижение. Когда они с Олей встретились, они работали на позициях одного уровня. Сейчас же Оля сильно обогнала Дениса, что выражалось уже в двукратной разнице в зарплате.
— Может поищешь другую работу, если тебя здесь повышать не собираются? — спросила как то Оля.
— Ну, нам, вроде, хватает.
— Нам, может, и хватает, только вот на просьбы твоей матери уходит почти вся твоя зарплата, если вычесть еду и квартплату.
— Оль, ну нельзя же так говорить!
— А как? Ты сам посмотри. Ты месяцами не можешь найти время поговорить с начальством о повышении, зато всегда находишь время съездить к маме и купить ей то, чего ей хочется.
— Она же моя мама!
— И что?
— Оль, ты просто не понимаешь. Она одна. Ей трудно.
— А мне легко? Ты вообще видишь, сколько я работаю?
— Вижу. Но ты же моложе. Тебе легче.
Эта фраза задела Олю за живое. Легче? Она вставала в шесть утра, чтобы успеть на важные встречи. Она засиживалась допоздна в офисе, чтобы закончить проекты. Она пропускала выходные, потому что клиенты требовали срочных изменений. И всё это ради того, чтобы содержать семью, которая, казалось, существовала только для удовлетворения желаний свекрови.
Свекровь снова нагрянула без предупреждения, как незваный гость, который всегда приходит в самый неподходящий момент. На этот раз её просьба касалась новой микроволновки.
— Здравствуйте! — произнесла Зинаида Игоревна, проходя мимо Оли по коридору.
Она знала этот тон. Это был не просто визит — это было вторжение, которое всегда оставляло после себя след из обид и невысказанных претензий.
— Мама, привет, — отозвался Денис, выглядывая из кухни с чашкой кофе в руках.
— Привет, сынок, — ответила Зинаида Игоревна, усаживаясь в кресло. Её движения были размеренными, словно она демонстрировала свою уверенность в том, что здесь ей рады.
— Как дела? — спросил Денис, хотя, судя по его интонации, он уже знал, зачем она пришла.
— Да вот, думаю о бытовых вопросах, — начала свекровь, присаживаясь на диван и поправляя подушку под собой. — Понимаешь, сынок, хочу микроволновку поменять. Я у подруги была. У неё такие вкусные горячие бутерброды! Она их в микроволновке с грилем делает. Вот хочу себе такую же.
— У вас же старая ещё вполне исправная? — не выдержала Оля, чувствуя, как её терпение начинает таять.
— И что? — удивилась Зинаида Игоревна, словно вопрос сам по себе был абсурден. — Так ведь прогресс не стоит на месте! Сейчас все нормальные люди пользуются техникой с функцией гриля. А моя… — она сделала паузу, словно подбирая слова, чтобы не обидеть никого, но при этом подчеркнуть важность момента, — ну, она же просто морально устарела.
— Мам, мы поняли, — вмешался Денис, бросив быстрый взгляд на жену. — Мы постараемся помочь.
— Что значит «постараемся»? — резко оборвала его Оля, чувствуя, как её щеки начинают гореть. — Ты уже что, пообещал?
Денис замялся, опустив глаза в пол.
— Ну… я сказал, что мы подумаем.
— Подумаем? — переспросила Оля, повышая голос. — Ты вообще понимаешь, сколько это стоит? И почему ты постоянно решаешь за нас обоих?
Зинаида Игоревна сложила руки на коленях и вздохнула так, будто весь мир был против неё.
— Олечка, я, конечно, понимаю, что у вас свои расходы. Но вы же можете позволить себе концерты и театры! А как помочь матери, так денег нет?
— Что? — переспросила Оля, чувствуя, как её голос дрожит от возмущения.
— Да, я знаю, что вы ходите в театр и на концерты какие-то, — продолжила свекровь, словно это был веский аргумент. — И недавно Денис мне рассказывал, что вы планируете поездку к морю. А матери своей помощи не предлагаете.
— То есть как это? — не выдержала Оля. — Вы серьёзно считаете, что если мы можем себе позволить отпуск, то обязаны содержать вас?
— Я не говорю «содержать», — парировала Зинаида Игоревна, но её тон явно говорил обратное. — Нам раньше не до развлечений было. Денег едва хватало на новые сапоги, не то что на поездки к морю. А теперь вы можете позволить себе всё: и театры, и концерты, и компьютерные игры покупать.
— Компьютерные игры? — переспросила Оля, чувствуя, как её накрывает волна негодования.
— Да, Денис мне рассказал, что недавно купил какую-то игру для компьютера.
— Это подарок на день рождения! — воскликнул Денис, словно оправдываясь.
— К морю поехать деньги есть, а матери помочь не можете? Сколько вы там накопили? — спросила свекровь
В комнате повисла тишина. Оля глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
— Зинаида Игоревна, прекратите считать наши деньги! — выкрикивает она, чувствуя, как её щеки пылают. — Отдых нам необходим! Если я перестану отдыхать, то просто сломаюсь на работе! Вы хоть понимаете это?
Свекровь, уже стоявшая у двери с видом оскорблённой добродетели, поворачивается и бросает на Олю холодный взгляд.
— Ах, вот оно что! — произносит она с едва скрываемым презрением. — Тебе важнее себя побаловать, чем помочь матери своего мужа?
— Это не помощь, это постоянное вытягивание из нас всего, что мы зарабатываем! — парирует Оля, чувствуя, как её голос начинает дрожать от напряжения.
Денис, который до этого молчал, наконец делает шаг вперёд.
— Мама права, Оля, — говорит он тихо.
Оля замирает, она медленно поворачивается к мужу, её глаза расширяются от возмущения.
— Что ты сказал?
— Я говорю, мама права, — повторяет Денис, теперь уже увереннее. — Мы должны помогать ей.
Это злит Ольгу ещё больше.
— Правда? — произносит она с издёвкой, делая шаг к мужу. — То есть ты считаешь, что если твоя мама попросила новую микроволновку, то мы должны ужаться в своих расходах и купить её ей?
— Оля, ну нельзя же думать только о себе! — восклицает Денис, и его голос звучит так, будто он только сейчас осознал всю серьёзность ситуации.
— О себе? — переспрашивает Оля, чувствуя, как внутри у неё всё закипает. — А кто, по-твоему, работает как проклятый, чтобы содержать эту семью? Кто платит за квартиру, за продукты, за всё?
— Оля, деньги в семье должны быть общие, — вмешивается Зинаида Игоревна, словно это она, а не Оля, является главой семьи. — И распоряжаться ими должен мужчина.
Оля резко поворачивается к свекрови.
— Что вы сказали?
— То, что слышала, — продолжает Зинаида Игоревна, её голос становится твёрже. — Жена должна знать своё место. Если муж сказал, что надо помогать матери, которая всё для него сделала, то значит, надо.
— Это мой дом! — кричит Оля, чувствуя, как её затопляет волна ярости. — Это мои деньги! И я не позволю вам решать, как их тратить!
Зинаида Игоревна поджимает губы и качает головой, словно разочарованная учительница, наблюдающая за проваленным экзаменом.
— Вот видишь, Денисик, — произносит она, обращаясь к сыну, — я тебе всегда говорила: жена должна слушаться мужа. А если она сама решает всё, то это не семья, а анархия.
— Мама, ну хватит, — произносит Денис, хотя его голос звучит скорее устало, чем решительно.
— Нет, не хватит! — перебивает его Оля, её голос теперь гремит. — Я больше не буду терпеть эти бесконечные указания и требования!
В комнате повисает тишина. Денис стоит между женой и матерью, словно пытаясь найти компромисс, но его лицо выражает лишь беспомощность.
— Знаете что? — произносит Оля, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться. — Я больше не могу так жить.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Денис, его голос дрожит от напряжения.
— Я имею в виду, что если к нагрузке на работе прибавятся постоянные скандалы дома, я просто не выдержу.
— Оля, ну нельзя же так, — начинает Денис, но она его перебивает.
— Можно. И если ты не готов защищать наши интересы, если ты всегда выбираешь свою мать вместо меня, то я больше не хочу быть частью этой истории.
— Ты что, хочешь разойтись? — произносит Денис, его голос звучит почти испуганно.
— Нет, — отвечает Оля, сделав паузу, чтобы каждое её слово звучало как приговор. — Я хочу, чтобы ты ушел. Чтоб вы оба ушли и оставили меня в покое.
Зинаида Игоревна открывает рот, словно собираясь что-то сказать, но потом решает промолчать. Она гордо поднимает голову и направляется к выходу.
— Сынок, пойдём, — произносит она, даже не взглянув на Олю.
Денис колеблется, но затем следует за матерью.
Когда дверь за ними закрывается, Оля чувствует, как будто огромный камень свалился с её плеч. Она опускается на диван и закрывает лицо руками. Первые минуты она просто сидит в тишине, наслаждаясь долгожданным покоем, а потом достаёт чемодан и начинает собирать вещи мужа.
Проходит несколько дней. Оля замечает, что дышать стало легче. Она начала высыпаться, её мысли стали чётче, а работа пошла быстрее. Проект, над которым она так долго трудилась, удалось закончить в срок, и результаты были отменные.
Оля сидит на балконе, перед ней чашка кофе и билеты на море. Впервые за долгое время она чувствует себя свободной.
— Как же хорошо, — произносит она вслух, улыбаясь солнцу.
Новая жизнь началась. И в этой жизни всё будет только так, как хочет она.
