— Продай ты уже эту свою халупу и хватит тянуть время! Семья — это когда всё общее, а у вас пока всё врозь выходит! Так и будете пол жизни в долгах и на съеме ютиться. А всего-то нужно поступить по умному, как взрослые люди. Нужно продать эту чeртoву квартиру!
Галина Ивановна стояла в дверях кухни, аки обиженная крёстная фея, у которой внезапно отобрали волшебную палочку. Во взгляде свекрови сквозила непрошибаемая уверенность в том, что её слово — закон.
Лена пыталась нарезать огурец, но каждое слово Галины било по нервам.
— Галина Ивановна, мы это уже обсуждали, — спокойно сказала она, не отрывая взгляда от доски. — Квартира моя, и продавать я её не собираюсь. Мы с Игорем копим на ипотеку, у нас всё идёт по плану.
— По какому такому плану? Вечному? Вы что, десять лет будете копить? А потом ипотека на двадцать? Ну нет, милая. Всё должно быть по уму. Сначала продала, потом вложилась, потом родила. Как у нормальных людей.
Лена аккуратно отложила нож. Ей вдруг стало не до готовки.
— Может, ещё предложите сразу закинуть деньги вам на счёт?
Свекровь вздохнула так горестно, что после этого ей наверняка могли бы дать роль в театральной драме.
— Ну вот опять. Я же по-доброму. Я просто переживаю. А ты каждый раз в штыки.
— Потому что у вас любое «по-доброму» заканчивается тем, что я должна остаться без квартиры и с ипотекой, а ваш сын…
В этот момент на кухню зашёл Игорь. Он выглядел не столько решительным, сколько растерянным. Нервно сжимал телефон в руке, поджимал губы, отводил взгляд.
— Мама, давай потом поговорим. Мы тебя услышали.
Лена посмотрела на мужа и поняла: он не защитник. Он просто посредник, дипломат, переводчик с обычного языка на «мамочкин».
— Да-да, конечно. Я-то пойду, — Галина поднялась. — Но не надо на меня потом пенять, когда окажется, что у вас ни общего гнезда, ни общего будущего. Когда начнёте жить как семья — дайте знать. А пока это всё несерьёзно.
Она ушла, закрыв дверь с мягким щелчком. Та не хлопнула. Но что-то оборвалось у Лены в сердце.
Ей вдруг вспомнился визит свекрови год назад. Прошла всего неделя после свадьбы. Они с Игорем, как и сейчас, жили в съёмной квартире. Свою однушку Лена уже сдавала.
— Ну что, детки, красиво у вас тут, конечно, но жить-то где собираетесь? — уточнила Галина, поуютнее развалившись в кресле. — Всю жизнь по чужим углам? Лена, у тебя же своя квартира есть. Ну и чего она пустует?
Лена подала чай. Улыбнулась вежливо, но её правая бровь чуть дёрнулась. Она не могла сказать свекрови прямо, что Игорь недавно задел тему доходов в разговоре. Было очевидно: он сравнивает. А раз он сравнивает, ей выгоднее пока сдавать свою квартиру и приписывать это к своей зарплате.
— Не пустует. Мы сдаём и копим. После свадьбы сразу в ипотеку не хочется. Хотим немного пожить вместе.
— Леночка, ну ты же умная девочка, — Галина осуждающе покачала головой. — Продай ты эту свою студенческую конуру, вложись в нормальное жильё. Будет у вас ребёночек, и куда вы с ним? В однушке на голове друг у друга сидеть? Или по съёмным бегать?
— Я свою квартиру продавать не буду, — Лена перестала улыбаться. — Это моя единственная гарантия самостоятельности.
— Ну смотри, — Галина прищурилась. — Только не заиграйся ты в эту свою самостоятельность.
Из воспоминаний Лену вырвал голос Игоря.
— Ты могла бы быть чуть мягче. Она же хочет как лучше, — упрекнул жену он.
— А ты мог бы быть чуть твёрже, — Лена недовольно фыркнула. — Хотя бы один раз. Или ты считаешь, что она права?
Игорь не стал отвечать. Он молча отвернулся и пошёл на балкон с пачкой cигарет в кармане. Лене осталось лишь смотреть на его плечи и думать, что эти плечи вроде крепкие, а вот опираться на них — дело гиблое.
Вечер закончился в тишине, с тягучим ощущением одиночества в груди. И это лишь убедило Лену в том, что она всё делает правильно.
Всего через пару дней ситуация усугубилась.
— Ты считаешь меня запасным аэродромом, да?
Игорь вернулся домой всего пять минут назад и вдруг заговорил чужими словами. Он отрешённо хмурился и выглядел так, словно пришёл с поля боя. В какой-то степени так и было, только поле битвы находилось где-то между его разумом и кухней матери.
Лена притихла. Хотелось сказать, что «теперь да». Игорь несколько секунд молчал, потом вздохнул так тяжело, будто весь день копил воздух, чтобы начать этот разговор.
— Я устал быть между вами. Тебя и маму развезти бы по разным городам. И то не поможет.
Она посмотрела на него. Он сидел, сгорбившись, с потухшим взглядом и болезненной усталостью на лице. Пальцы нервно перебирали ткань рукава.
— Так. Я поняла. Ты был у своей мамы, — сказала Лена спокойно. — Что она снова придумала?
— Ничего. Просто сказала правду, — ответил он и отвернулся. — Ты держишься за свою квартиру так, будто это твой спасательный круг. «Моя», «копим на ипотеку», «не продам»… Ты вообще воспринимаешь нас как семью? Или для тебя это просто штамп в паспорте?
Лена сцепила зубы, чтобы не закричать. В последнее время говорить спокойно в этом доме становилось всё труднее.
— Послушай, я всегда рассчитываю только на себя. Это не из-за того, что я не люблю тебя. Это потому что мне страшно остаться без ничего. А у женщин такое бывает часто. Декрет, вылет из профессии. То ты слишком молодая для работодателя, то слишком старая, то слишком «с детьми».
— Прекрасно, — Игорь натянуто усмехнулся. — Я — тот, кто может тебя обобрать. Таким ты меня видишь?
— Я — та, кто может остаться с ребёнком, без работы и с ипотекой. Знаешь, в жизни-то всякое бывает.
Муж поморщился так, словно он проглотил гвоздь. Несколько секунд в комнате стояла тишина. Потом он сказал тихо, почти шёпотом:
— Так и скажи прямо, что ты мне не доверяешь. Что «мы» — это просто красивое слово.
Лена накрыла лицо руками, пряча слёзы. Она не знала, как ещё ему объяснить, что она просто хочет остаться при своём. Не забрать чужое, а иметь какую-то защиту.
— Ты только не обижайся, но… Я доверяю только тому, на что могу повлиять. Всё остальное… Обещания, отношения, «мы»… Это, конечно, здорово. Но это всё до первого грома.
Он молчал. Она тоже. Потом Лена встала и пошла мыть ванну, хотя та и так блестела от чистоты. Но сейчас женщине надо было хоть что-то делать руками, чтобы успокоиться.
— Ты говоришь, что я не доверяю, — бросила она Игорю, когда он проходил мимо. — А ведь мы уже на грани. Не из-за квартиры, а потому что ты — не со мной. Просто рядом, но не заодно.
Игорь не ответил. Он просто прошёл мимо, давая понять, что разговор окончен.
Вечером Лена легла раньше обычного. Она не знала, куда себя деть. За окном глухо стучал дождь, капли били не столько по стеклу, сколько по нервам.
Игорь сам не заметил, как принял чужую позицию. Ему казалось, что он борется в этих отношениях за себя, но в это время Галина Ивановна тихонько управляла ниточками.
Несколько раз Лене хотелось уйти посреди ночи. Не из-за отвращения к мужу, а чтобы он не видел пролитых ею слёз. Ей хотелось верить, что всё будет хорошо, но где-то внутри себя Лена знала, чем это закончится.
День икс наступил всего через неделю.
— Либо ты со мной, либо со своей квартирой. Вместе у нас не получается. Ты вечно держишься за запасной план, — сообщил ей Игорь с порога.
Всё-таки он сказал это.
Лена в это время сидела на кухне и перебирала документы в папке: искала свой паспорт. После слов мужа она застыла, ссутулившись. «Опять от мамочки приехал», — догадалась она. Ни «привет», ни «как дела». Только напряжённое лицо и громкие шаги по коридору.
Игорь зашёл на кухню, снял куртку и повесил её на стул. Сам встал позади, упираясь пальцами в спинку. Лена сжала край стола, чтобы скрыть дрожь в руках. Она смотрела на папку, не на мужа.
— Дело не в деньгах и не в квартире, — продолжил Игорь. — Просто ты мне не доверяешь и вытесняешь из своей жизни. Твоя квартира. Твоя защита. Твои решения. А я в твоей жизни не муж, а зритель.
Она выдохнула, пытаясь выпустить пар. Лена прикрыла глаза на несколько секунд.
— Игорь, ты даже своей маме не можешь сказать «нет». Как я могу тебе доверять?
Муж резко опустил голову, перенёс вес на спинку стула, а затем спросил почти беззвучно:
— Ты боишься, что я тебя брошу?
— Нет, — ответила Лена. — Я уверена, что так и будет. Мне уже сейчас хочется сбежать. А что будет дальше, когда я останусь без подстраховки? Терпение и личный aд?
— Тогда зачем ты вообще со мной? — вздохнул Игорь.
— Потому что я любила. Думала, ты вырастешь, сможешь стать не просто сыном своей матери, а мужем своей жены. Но не вышло.
Минут десять они сидели на кухне молча. Вокруг будто всё замерло. Потом Лена ушла в спальню. Спустя полчаса она вышла с рюкзаком и спортивной сумкой. Женщина не плакала, просто села на пуфик, надела ботинки, застегнула молнию и посмотрела на мужа.
— Я к Оле. Пока не пойму, как быть дальше.
Игорь даже не пошевелился. Со стороны казалось, что он уже всё для себя решил.
Оля жила в двухкомнатной квартире, с маленьким мопсом и цветочными горшками на всех подоконниках. Она встретила Лену как родную: без расспросов, без охов-вздохов. Подруга успела объяснить ей всё ещё по телефону, поэтому Оля сразу налила чай и показала, где чистые полотенца.
Они сидели в зале. Лена молчала, кутаясь во вручённый подругой плед. Кружка в руках слегка подрагивала.
Оля наблюдала за этим пару минут, а потом твёрдо сказала:
— Не нервничай. Ты всё правильно сделала. Продала бы квартиру — осталась бы без квартиры и без свободы. Его «мамулечка» решала бы за тебя, как жить, когда рожать, как разговаривать. Выжали бы тебя до последней капли, ты бы сама с радостью сбежала. Ещё и плохой осталась бы.
Лена посмотрела на подругу с благодарностью. Она попыталась улыбнуться, но вышло криво.
— Знаешь, я уже даже не злюсь на него. Я просто больше не хочу чувствовать себя одинокой в паре.
Через два дня Лена вернулась. Не к Игорю. К себе, в ту самую однушку, в которой ещё остался запах сигарет после квартирантов, а на стене всё ещё висела фотография с поездки на море. Там она смеётся, обнимает Игоря, а он целует её в висок. Здесь ей двадцать два года.
Здесь она ещё не знает, что Игоря в их отношениях больше всего будет волновать не она, а её квартира.
Лена подошла к окну и открыла его настежь. Весенний воздух ворвался в комнату и принёс с собой лёгкий цветочный аромат. Он будто приглашал в новую жизнь, обещал новое начало.
«Лучше остаться одной, чем жить втроём по чужим правилам», — подумала Лена и пошла в ванную, чтобы опробовать новый набор с бoмбoчками. Она решила: в этом доме не будет места тревогам. Только уют. Только уважение к себе. Только выбор. Её, а не чей-то.
