Андрей застыл с чашкой кофе в руках, когда мать произнесла эти слова. Галина Петровна сидела напротив него за кухонным столом, выпрямив спину и сложив руки на коленях — поза, которую он прекрасно помнил с детства. Именно так она садилась, когда собиралась объявить что-то важное и не подлежащее обсуждению.
— Пусть жена твоя квартиру продаст! Купите мне дачу! — повторила она, заметив его недоумение.
Андрей медленно поставил чашку на стол, пытаясь переварить услышанное. Его мать, которая всю жизнь была истинной горожанкой, презиравшей любые попытки приобщить её к «деревенской жизни», вдруг требует дачу. Женщина, которая никогда не держала в руках лопату иначе как для уборки снега с балкона, теперь мечтает о земельном участке.
— Мам, ты серьёзно? — он попытался сохранить спокойствие, но в голосе всё же прозвучала нотка недоверия. — Ты же всегда говорила, что дача — это каторга для дураков.
Галина Петровна поджала губы — ещё один знакомый жест, означающий, что она не намерена объяснять свои решения.
— Люди меняются, Андрюша. Мне уже шестьдесят три, хочется покоя, свежего воздуха. Города стали такие шумные, грязные. А ты помнишь, как мы летом на даче отдыхали, когда ты маленький был?
Конечно, помнил. Три лета подряд они снимали небольшой домик в посёлке Лесная Поляна, в часе езды от города. Но тогда мать жаловалась на отсутствие горячей воды, комаров и необходимость топить печь. После развода с отцом эти поездки прекратились — денег едва хватало на жизнь в городе.
— Хорошо, допустим, — Андрей откинулся на спинку стула, — но почему ты решила, что мы с Олей должны продавать её квартиру? У нас и своих проблем хватает.
— Как почему? — глаза матери вспыхнули знакомым огнём. — Кто тебе на первый взнос давал, когда вы эту самую квартиру покупали? Кто все свои сбережения отдал, чтобы у вас крыша над головой была?
Удар пришёлся точно в цель. Пять лет назад, когда они с Олей решили взять ипотеку, именно мать выручила их полумиллионом рублей — всеми деньгами, которые она копила на пенсию. Тогда это казалось временной помощью, но официально долг так и остался долгом, хотя они ни разу не обсуждали сроки возврата.
— Мам, ты же знаешь, что мы готовы вернуть деньги, но не сразу. Кредит ещё на десять лет, зарплаты у нас не космические…
— Я не деньги прошу! — перебила Галина Петровна. — Я прошу дачу. У Оли квартира простаивает в Рязани, толку от неё никакого. Продайте её, купите мне домик с участком, и мы квиты.
Логика была железная, и Андрей это прекрасно понимал. Олина тётка год назад умерла, оставив племяннице двухкомнатную квартиру в центре Рязани. Оля несколько раз ездила туда, пыталась сдать в аренду, но расстояние делало это предприятие убыточным. Квартирантов постоянно приходилось искать заново, а за состоянием жилья следить издалека было практически невозможно.
— Нужно с Олей поговорить, — сказал он наконец.
— Конечно, поговори. Только не тяни. Я уже присмотрела несколько вариантов.
Что-то в тоне матери заставило Андрея насторожиться. Слишком уж конкретно звучало её желание, слишком целенаправленно.
— Где именно ты смотришь?
— В разных местах, — уклончиво ответила мать. — Но лучше всего в Лесной Поляне. Помнишь, там хорошо было?
Подозрение, которое едва забрезжило в сознании Андрея, стало оформляться во что-то более определённое. Неужели…
Дома он долго ходил по комнате, прежде чем решился рассказать жене о материнской просьбе. Оля как раз разбирала документы — бесконечные справки и выписки, связанные с наследством тёти.
— Знаешь что, — сказала она, отложив бумаги, — может, и правда продать? Замучилась я с этой квартирой. То трубы прорвёт, то жильцы съедут, не заплатив. А твоя мама права — она нам когда-то очень помогла.
— Оль, а тебе не кажется странным, что мать вдруг захотела дачу? Она же всю жизнь была городским человеком.
— Люди меняются, Андрей. Возраст даёт о себе знать. Может, она действительно устала от городской суеты.
Но Андрей не мог отделаться от ощущения, что за материнской просьбой скрывается что-то ещё. Женщина, которая годами отказывалась даже выезжать на пикники, внезапно мечтает о сельской жизни? И почему именно Лесная Поляна?
На следующий день он снова пришёл к матери. Галина Петровна уже приготовила подборку объявлений о продаже дач, аккуратно сложенную на кухонном столе.
— Смотри, какие хорошие варианты, — она развернула распечатки. — Вот этот дом особенно понравился. Участок большой, рядом лес, речка недалеко.
Андрей взглянул на фотографии. Добротный деревянный дом с мансардой, ухоженный сад, беседка у пруда. Цена соответствовала стоимости Олиной квартиры.
— А где этот дом?
— В Лесной Поляне. Как раз недалеко от того места, где мы раньше снимали.
— Мам, а другие варианты ты рассматриваешь? Может, поближе к городу что-то посмотрим?
— Зачем? — в голосе матери прозвучала нотка раздражения. — Там место знакомое, природа красивая. Зачем брать кота в мешке?
Но Андрей уже почти не слушал её объяснения. Он пытался вспомнить те давние летние месяцы, когда ему было восемь, девять, десять лет. Что-то важное крутилось на периферии памяти, какая-то деталь, которая могла бы объяснить внезапную перемену в матери.
— Помнишь, там соседи были, Василий Иванович с женой? — вроде бы невзначай спросил он.
Мать замерла с листком объявления в руках. Совсем ненадолго, но Андрей заметил.
— Не помню, — слишком быстро ответила она. — Давно это было, всех не упомнишь.
А он вспомнил. Высокий мужчина с седеющими висками, который помогал им починить калитку. Который приносил из своего сада яблоки и груши. Который долго разговаривал с матерью у забора, пока его жена возилась на грядках. Андрей тогда был ребёнком и не придавал этим разговорам значения, но теперь…
— Мам, а ты никого из старых знакомых не встречала? Случайно?
— Каких знакомых? — голос матери стал напряжённым. — Андрей, что за допрос? Я просто хочу дачу, ничего сверхъестественного.
Но именно эта нарочитая непринуждённость окончательно убедила Андрея в том, что мать что-то скрывает. Галина Петровна была женщиной прямолинейной, не умеющей лгать. Когда она пыталась что-то утаить, это становилось заметно немедленно.
В течение недели Андрей несколько раз заходил к матери под разными предлогами, наблюдая за её поведением. Галина Петровна действительно изменилась — стала более внимательной к своему внешнему виду, чаще смотрелась в зеркало, даже купила новую помаду. А ещё она стала постоянно проверять телефон и ноутбук, и каждый раз, когда Андрей появлялся неожиданно, поспешно что-то закрывала на экране.
Разгадка пришла случайно. В субботу Андрей зашёл к матери, чтобы помочь ей с компьютером — она жаловалась, что он стал медленно работать. Пока они сидели за её письменным столом и очищали систему от мусорных файлов, в правом нижнем углу экрана постоянно всплывали уведомления о новых сообщениях в социальной сети.
— Мам, тебе кто-то пишет, — заметил Андрей.
Галина Петровна дёрнулась, словно её ударило током.
— Ерунда какая-то, спам наверное, — пробормотала она, поспешно закрывая уведомления.
Но Андрей успел увидеть имя отправителя: Василий Косенко. Это имя что-то ему напоминало, но он не мог сразу вспомнить что именно.
— Мам, а кто это тебе пишет? Василий… как-то знакомо звучит.
Лицо матери покрылось румянцем, и она отвернулась к окну.
— Просто знакомый один, — пробормотала она. — Старые люди иногда переписываются, ничего особенного.
— Мам, — Андрей развернул её кресло к себе, — что происходит? Ты же никогда раньше ни с кем не переписывалась в интернете. И почему ты так смущаешься?
Несколько секунд Галина Петровна молчала, глядя в пол. Потом медленно подняла глаза на сына.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Расскажу. Только не смейся и не осуждай.
Андрей кивнул, чувствуя, как внутри всё сжимается от предчувствия.
— Помнишь Василия Ивановича? Он жил в соседнем доме, когда мы дачу снимали. Мы тогда… мы дружили. Он был женат, у него дети были. А у меня ты был, недавно разведённая, одинокая. Ничего такого между нами не было, просто… просто мне было с ним хорошо. Он понимал меня, поддерживал. А потом мы перестали туда ездить, и я о нём забыла.
Она замолчала, собираясь с мыслями.
— А недавно я случайно наткнулась на него в соцсетях. Узнала по фотографии, хотя постарел он сильно. Написала ему, мол, помнишь меня? Он ответил. Оказалось, что жены его уже пять лет как не стало, дети выросли, разъехались. Он теперь один живёт в том же доме.
— И вы стали переписываться?
— Да, — почти шёпотом призналась мать. — Каждый день. Он такой же, как был — добрый, внимательный. Говорит, что всегда меня помнил, что жалел, что мы потеряли связь. А я… а я чувствую себя как девчонка. В шестьдесят три года, представляешь?
Андрей молчал, пытаясь переварить услышанное. Его мать, которая после развода с отцом больше никогда не говорила о мужчинах, которая посвятила себя работе и воспитанию сына, оказывается, способна влюбляться как подросток.
— И поэтому ты хочешь дачу в Лесной Поляне?
— Я хочу быть к нему ближе, — призналась Галина Петровна. — Мне кажется, что если я буду жить там, мы сможем… ну, увидеться, познакомиться заново. А может, и что-то получится.
— Мам, а почему ты просто не встретишься с ним? Пригласи его в город, или сама съезди к нему.
— Не могу, — мать покачала головой. — Боюсь. А вдруг он меня увидит и разочаруется? Я же старая стала, толстая. А если я буду жить рядом, мы сможем привыкнуть друг к другу постепенно, как соседи.
В её голосе было столько неуверенности и страха, что Андрей почувствовал острую жалость. Его самодостаточная, всегда уверенная в себе мать оказалась обычной женщиной, которая боится быть отвергнутой.
— Мам, а ты с ним об этом говорила? Может, он тоже хочет встретиться?
— Намекала, — Галина Петровна вздохнула. — Он не против, но я всё время отговариваюсь. То времени нет, то дела неотложные. А сама всё время думаю о встрече.
Андрей встал и прошёлся по комнате. Ситуация была деликатной и требовала осторожного подхода.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Давай я с Олей поговорю насчёт квартиры. Но, мам, может, не стоит сразу покупать дачу? Может, сначала встретиться с этим человеком, посмотреть, что между вами есть?
— Нет, — решительно покачала головой мать. — Я так не смогу. Мне нужна подстраховка, понимаешь? Если что-то не получится, у меня будет дача, и я не буду выглядеть дурой, которая приехала к мужчине на шею вешаться.
Дома Андрей долго рассказывал Оле о материнском признании. Жена слушала, кивая и изредка вставляя вопросы.
— Бедная женщина, — сказала она в конце. — Столько лет одна, а теперь боится шанс упустить.
— Что делать будем?
— А что тут думать? — Оля пожала плечами. — Продавать квартиру и покупать твоей маме дачу. Только не для того, чтобы она там пряталась от жизни, а чтобы наконец встретилась со своим Василием Ивановичем.
— Ты думаешь, стоит вмешиваться?
— Андрей, твоей маме шестьдесят три года. Если не сейчас, то когда? Она имеет право на счастье, а мы можем ей помочь.
На следующий день они втроём сидели в материнской кухне и обсуждали детали продажи квартиры. Галина Петровна была явно взволнована и благодарна, но старалась не показывать своих чувств.
— Только учтите, — сказала она, — дом я выберу сама. И никого подталкивать не надо, всё само как-нибудь образуется.
— Конечно, мам, — согласился Андрей. — Но может, пока мы оформляем документы, ты всё-таки с ним встретишься? Хотя бы как старые знакомые?
— Посмотрим, — уклончиво ответила мать.
Но Андрей с Олей решили не ждать материнского решения. Вечером того же дня Оля написала Василию Косенко от имени Галины Петровны, предварительно выяснив у неё пароль от страницы в соцсети. Сообщение было простым: «Василий, я буду завтра в городе по делам. Может, встретимся? Выпьем кофе, поговорим.»
Ответ пришёл через полчаса: «Галя, я буду очень рад. Давно мечтал о встрече, но не решался предложить.»
Когда Андрей рассказал матери о своей инициативе, она сначала разозлилась, потом испугалась, а потом заплакала.
— Что я ему скажу? Как выгляжу? Во что одеться?
— Мам, ты выглядишь прекрасно, — успокаивал её Андрей. — А говорить будете о том же, о чём и переписывались. Он же не с внешностью твоей общается в интернете, а с тобой настоящей.
Встреча была назначена на субботу в кафе в центре города. Андрей предложил подвезти мать, но она категорически отказалась.
— Я не маленькая, сама доберусь. И не вздумай где-то поблизости караулить, понятно?
В субботу утром Галина Петровна звонила Андрею каждые полчаса — то платье не то, то причёска не держится, то кафе ей кажется неподходящим. Он терпеливо её успокаивал, понимая, что мать переживает сильнее, чем перед любым экзаменом в своей жизни.
В четыре часа дня телефон матери оказался недоступен. Андрей с Олей сидели дома, гадая, как прошла встреча. К вечеру беспокойство стало нарастать — мать не отвечала ни на звонки, ни на сообщения.
В десять вечера Андрей не выдержал и поехал к матери домой. Дверь ему открыла радостная, помолодевшая на десять лет Галина Петровна.
— Андрюша! — она обняла сына. — Заходи, рассказывать буду!
За кухонным столом она взахлёб рассказывала о встрече. Василий оказался таким же обаятельным, как в памяти, только постаревшим и более спокойным. Они проговорили в кафе до самого закрытия, потом гуляли по городу, потом он проводил её до дома.
— Представляешь, он тоже все эти годы помнил наше знакомство! Говорит, что часто вспоминал те летние месяцы. А когда развёлся, то даже пытался меня найти, но я тогда ещё в интернете не сидела.
— И что дальше будет?
— А дальше… — мать застенчиво улыбнулась. — Он предложил мне приехать к нему на дачу в следующие выходные. Говорит, покажет, как изменился посёлок, познакомит с соседями. А там видно будет.
— А дачу покупать будем?
— Пока не знаю, — призналась Галина Петровна. — Может, и не понадобится. Василий говорит, что дом у него большой, места хватит. Но торопиться не будем, посмотрим, как всё сложится.
Через месяц Андрей с Олей ехали в Лесную Поляну на новоселье. Не на материнское новоселье — Галина Петровна в итоге не стала покупать отдельную дачу. Она переехала к Василию Ивановичу, который оказался именно тем человеком, которого она помнила и о котором мечтала.
Олина квартира в Рязани всё-таки была продана, но деньги пошли не на дачу, а на ремонт дома Василия Ивановича и организацию свадьбы, которую молодожёны решили устроить следующей весной.
— Знаешь, — сказала Оля, когда они ехали домой после визита к счастливой паре, — твоя мама оказалась мудрее нас. Она не побоялась изменить свою жизнь в шестьдесят три года.
— Да, — согласился Андрей, — и научила нас тому, что любовь не имеет возраста. А ещё тому, что иногда самые странные просьбы скрывают за собой самые важные потребности.
Они ехали по вечерней дороге, а в Лесной Поляне в окнах дома Василия Ивановича ещё долго горел свет. Галина Петровна рассказывала своему мужу о сыне и невестке, о том, как они помогли ей найти смелость для новой главы жизни. А он слушал и думал о том, что счастье действительно может прийти в любом возрасте, если не бояться его искать.
