Лидия стояла у окна кухни, наблюдая, как последние лучи октябрьского солнца окрашивают листья клена в золотистые тона. В этот момент она чувствовала себя похожей на эти листья — красивой на вид, но готовой оторваться от ветки при первом же порыве ветра.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Игоря: «Мама с папой придут сегодня к семи. Что-нибудь приготовь».
Лидия перечитала сообщение несколько раз, каждый раз чувствуя, как внутри нарастает знакомое чувство бессилия. Снова. Опять то же самое. Никаких вопросов, никаких обсуждений — просто факт, который нужно принять и исполнить.
Она посмотрела на часы. Половина шестого. Полтора часа на уборку, готовку, приведение себя в порядок. После восьмичасового рабочего дня в офисе, где она руководила отделом маркетинга и зарабатывала на двадцать тысяч больше мужа.
Пальцы сами собой набрали знакомый номер.
— Игорь, мы же договаривались, что ты будешь предупреждать заранее.
— Да что тут такого? — голос мужа звучал раздраженно. — Они мои родители, не чужие люди. И потом, ты же все равно дома сидишь вечерами.
Эта фраза ударила точно в цель. «Сидишь дома». Как будто у нее не было выбора, как будто она была заключенной собственной квартиры.
— Я сижу дома, потому что дома есть дела, — сказала Лидия, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Стирка, уборка, готовка. Ты ведь в этом не участвуешь.
— Я деньги зарабатываю, — отрезал Игорь. — Моя задача — обеспечивать семью.
Лидия закрыла глаза. Эта старая песня. Он до сих пор думал, что его зарплата была основным доходом семьи, хотя она несколько лет назад обогнала его по доходам.
— Игорь, я сегодня не могу. У меня встреча с однокурсницами.
Повисла тишина. Потом взрыв:
— Какая встреча?! Ты меня позоришь! Что я родителям скажу? Что моя жена важные дела имеет? Вечером в пятницу? Это твои женские обязанности — встречать гостей!
— А мои обязанности кто определяет? — голос Лидии стал тише, но в нем появились стальные нотки. — Я работаю наравне с тобой, я зарабатываю денег больше тебя, я веду хозяйство. А ты хочешь, чтобы я еще и по щелчку пальцев превращалась в радушную хозяйку?
— Ты вообще о чем? — Игорь явно не ожидал такого поворота. — Мы семья, мы должны…
— Мы должны уважать друг друга, — перебила его Лидия. — А ты меня не уважаешь. Знаешь что? Пусть сегодня твоим гостям прислуживает тот, кто их пригласил. То есть ты сам.
Она отключила телефон и положила его в сумку.
В груди билось что-то острое и пугающее — то ли облегчение, то ли ужас от собственной смелости. Последний раз она так поступила в студенческие годы, когда ушла с нудной лекции по философии.
Встреча с однокурсницами действительно была запланирована, но на следующую неделю. Лидия перенесла ее на сегодня одним звонком. Катя и Марина согласились без вопросов — они тоже были замужними женщинами и понимали без объяснений.
В сумке завибрировал телефон. Звонил Игорь. Она некоторое время сомневалась, но всё же ответила.
— Ты где? Гости уже за столом сидят! — Лида не стала ничего говорить и повесила трубку.
В кафе, за столиком у окна, под теплый свет ламп и шум дождя за стеклом, Лидия впервые за долгое время почувствовала себя собой. Не женой Игоря, не снохой своих свекров, не хозяйкой дома — просто Лидой.
— Ты светишься, — заметила Катя, отхлебывая латте. — Что случилось?
— Я впервые за три года брака послала мужа и его родителей к черту, — сказала Лида и засмеялась. — Звучит ужасно, правда?
— Звучит офигительно! — серьезно ответила Марина. — Лида, я давно хотела тебе сказать… ты изменилась. Раньше ты была такой… живой. А сейчас словно все время извиняешься за то, что существуешь.
Эти слова отозвались болью где-то в районе солнечного сплетения. Лидия никогда не задумывалась о том, как она выглядит со стороны, но Марина была права. Когда она в последний раз смеялась от души? Когда покупала что-то себе просто потому, что хотелось? Когда высказывала свое мнение, не боясь чьего-то недовольства?
Телефон молчал. Лидия несколько раз проверяла его, ожидая злых сообщений от мужа, но экран оставался темным. Это тревожило больше, чем крики.
Домой она вернулась около одиннадцати. В прихожей стояли знакомые ботинки свекрови, пахло чужими духами и остывшей едой.
Голоса доносились из гостиной. Лидия остановилась у двери, собираясь с духом.
— Ты где была? Знаешь сколько времени? — крикнул Игорь, завидев ее. Его лицо было красным от злости и, возможно, от вина.
— Я была там, где сказала, — спокойно ответила Лидия, разувшись.
— Какое безобразие! — вскинулась свекровь, Тамара Михайловна. На столе перед ней стояли коробки из-под суши и пиццы. — Хозяйка дома разгуливает неизвестно где, а гости едят магазинную еду!
— Мама, не надо, — слабо попытался возразить Игорь, но свекор уже включился в атаку:
— Что за жена? Элементарные обязанности выполнить не может! Дом запущенный, холодильник пустой…
— Холодильник полный, — тихо сказала Лидия. — И дом чистый. И работаю я больше вас всех вместе взятых.
— Работа работой, а семья семьей! — отрезала Тамара Михайловна. — Хорошо, что детей у вас пока нет. Неизвестно, как бы ты их воспитывала. А скорее всего, вообще не воспитывала бы — бросила бы, как кукушка.
Последние слова прозвучали как пощечина. Дети. Больная тема, которую они с Игорем старательно обходили последние два года. Анализы в норме, врачи разводили руками, а дома повисала тяжелая тишина неосуществленных надежд.
Лидия почувствовала, как внутри что-то окончательно ломается. Не сгибается под тяжестью, а именно ломается с хрустом, освобождая место для чего-то нового.
— Знаете что? — сказала она, и голос ее звучал удивительно ровно. — Вы правы. Я не справилась с ролью жены. Я не умею быть удобной, покорной и благодарной за то, что меня терпят.
Игорь открыл рот, но она не дала ему вставить слово:
— Поэтому я подаю на развод. Завтра же отнесу документы.
Повисла оглушительная тишина. Тамара Михайловна сидела с открытым ртом, свекор замер с куском пиццы в руке, а Игорь просто смотрел на жену, как на привидение.
— Лида, ты что несешь? — наконец выдавил он. — Какой развод? Мы же все уладим…
— Нет, — сказала Лидия. — Не уладим. Потому что я больше не хочу улаживать. Я устала быть виноватой во всем. Устала извиняться за то, что у меня есть собственная жизнь, работа, интересы. Устала слушать, какая я плохая жена.
Она развернулась и пошла в спальню собирать вещи. За спиной раздались возмущенные голоса, но она больше не слушала.
Несколько месяцев размолвок, юристов, раздела имущества пролетели как в тумане. Лидия сняла небольшую квартиру недалеко от работы, обставила ее по своему вкусу — светлая мебель, много растений, книги на полках.
Первые месяцы одиночества были тяжелыми. Не от того, что она скучала по Игорю — скорее от непривычки к тишине, к возможности делать что хочется, когда хочется. К свободе, которая пугала своими масштабами.
Но постепенно жизнь начала налаживаться. Работа шла в гору, появились новые проекты, новые знакомства. Лидия записалась в спортзал, завела собаку — маленького бигля по имени Чарли.
И встретила Дениса.
Он был психологом, работал с семейными парами, и это его не пугало, а, наоборот, интриговало — женщина, которая решилась на развод не из-за измены или насилия, а просто потому, что не хотела больше быть несчастной.
— Это требует большого мужества, — сказал он однажды за ужином. — Большинство людей выбирают знакомое несчастье вместо незнакомого счастья.
С Денисом все было по-другому. Он не пытался ее изменить, не требовал соответствовать каким-то стандартам. Он принимал ее такой, какая она есть — с ее работой, амбициями, периодической потребностью в одиночестве.
Когда через год они поняли, что хотят ребенка, все произошло удивительно легко. Словно ее тело ждало только подходящего времени и подходящего человека.
Беременность протекала спокойно. Денис был внимательным и заботливым, но не навязчивым. Он читал книги о развитии детей, ходил с ней на курсы для будущих родителей, обустраивал детскую.
Максим родился весенним утром, когда за окном цвели яблони. Маленький, сморщенный, с удивительно серьезным выражением лица. Лидия смотрела на него и понимала, что никогда в жизни не была так счастлива.
—
Двухлетний малыш сидел в коляске, размахивая погремушкой и что-то гукая на своем, понятном только ему языке. Лидия толкала коляску по дорожке парка, наслаждаясь теплым майским днем.
— Лида?
Она обернулась на знакомый голос. Игорь стоял в нескольких метрах, явно не решаясь подойти ближе. Он постарел, появились седые волосы на висках, морщины вокруг глаз.
— Привет, — сказала она спокойно.
— Это… твой сын? — Игорь смотрел на Максима с каким-то болезненным выражением.
— Да. Максим.
— Красивый, — Игорь помолчал, потом добавил: — Я женился. На Оле, помнишь, она в бухгалтерии работала.
— Поздравляю, — искренне сказала Лидия. — Надеюсь, ты счастлив.
— Мы… мы пытаемся завести детей, но пока не получается, — Игорь смотрел в сторону. — Врачи говорят, что все в порядке, но…
Лидия посмотрела на бывшего мужа и вдруг почувствовала к нему что-то похожее на жалость. Он выглядел потерянным, неуверенным в себе.
— Видимо, дело было не во мне, — сказала она мягко.
Игорь вскинул на нее глаза, и в них она увидела понимание. Не только про детей. Про все. Про то, что она была права, уходя от него. Про то, что он потерял не только жену.
— Лида, я… — начал он.
— Все в порядке, — перебила она. — Все так, как должно быть.
Максим потянул ручки к маме, и Лидия взяла его из коляски. Мальчик прижался к ней, и она почувствовала его теплое дыхание на щеке.
— Мне пора, — сказала она Игорю. — Береги себя.
Толкая коляску дальше по аллее, она думала о том, как странно устроена жизнь. Иногда нужно разрушить один мир, чтобы построить другой — правильный.
Максим заснул в коляске, и Лида остановилась на скамейке у пруда. Утки плавали по воде, оставляя за собой расходящиеся круги. Где-то вдалеке играли дети, слышался их смех.
Она достала телефон и написала Денису: «Идем домой. Скучаю.»
Ответ пришел моментально: «Мы тоже скучаем. Ужин почти готов.»
Лидия улыбнулась и встала со скамейки. Дом ждал. Настоящий дом, где ее любили такой, какая она есть.
