Оля никогда не думала, что её жизнь так круто изменится. Ещё вчера она была обычной офисной сотрудницей, а сегодня стояла посреди пустой квартиры, сжимая в руках чемодан и ключи от бабушкиного дома в деревне. Всё началось неделю назад, когда она вернулась с работы поздно вечером, усталая, измученная. В офисе был аврал — начальник заставил всех задержаться, чтобы срочно закончить проект.
Мечтая только о том, чтобы упасть на кровать, Оля переступила порог дома и сразу попала под шквал упрёков. Свекровь, Анна Петровна, выглянула из кухни с недовольным выражением лица.
— Ну, наконец-то! Мы тут с голоду умираем, а ты шляешься, неизвестно где.
— Я была на работе, — устало ответила Оля.
Свекровь фыркнула:
— Не в кино с Халим каким-нибудь время проводила? Про семью ты совсем не думаешь.
— Мама, хватит, — вяло попытался вмешаться муж Олег. Он сидел в гостиной, уткнувшись в телефон. — Оль, а ужин будет? Я проголодался.
Злость у Оли поднималась внутри. Она весь день пахала без передышки, а эти двое даже не удосужились приготовить себе что-то поесть.
— А сами не могли ничего сделать? — спросила она, стараясь говорить спокойно. — Я что, единственный человек в этом доме, кто умеет готовить?
— Ну вот ещё! — возмутилась Анна Петровна. — Я старая и больная. Мне нельзя напрягаться. А Олежек целый день работал, устал!
— На диване работал? — с сарказмом уточнила Оля, бросив взгляд на мужа.
— Эй, ты чего! — вскинулся Олег. — Я, между прочим, целый день искал вакансии. Резюме рассылал…
— Нашёл что-нибудь?
— Пока нет. Но завтра пойду на собеседование. В банк. На должность финансового аналитика.
Оля покачала головой. Он уже полгода без работы. После увольнения с небольшой бухгалтерской фирмы перебивался случайными подработками. В остальное время он, в лучшем случае, просматривал вакансии, а в худшем — часами играл в компьютерные игры и смотрел сериалы. Всё тянула на себе Оля.
— Ладно, — вздохнула она. — Переоденусь и приготовлю ужин.
— Давай-давай, — буркнула свекровь. — А то мы тут с голоду помрём, пока ты прохлаждаешься.
Когда Оля возилась у плиты, Анна Петровна сидела рядом и не умолкала:
— Что ты там копаешься? Я в твоём возрасте могла целую ораву накормить за полчаса! А ты одну сковородку час жаришь.
— Может, сами приготовите, раз такая умелая хозяйка? — не выдержала Оля.
— Ишь чего захотела! Я — больной человек. У меня давление, сердце… Вот доживёшь до моих лет — тогда поймёшь!
Анне Петровне было всего пятьдесят пять. Но несмотря на вечные жалобы, выглядела она бодрой и энергичной.
Когда ужин был готов, Оля позвала мужа. Олег, нехотя оторвавшись от телефона, сел за стол.
— Пахнет вкусно, — лениво сказал он. — Что у нас?
— Картошка с мясом.
— Опять? — скривился Олег. — Ты же знаешь, я не люблю картошку.
— А что ты любишь? — взорвалась Оля. — Может, тебе омаров приготовить? Или фуагра?
— Ну чего ты кричишь? Я просто сказал…
— Просто сказал?! А сам хоть раз что-нибудь сделал? Я работаю, чтобы нас всех прокормить, а вы только жалуетесь!
— Оленька, успокойся, — вмешалась Анна Петровна. — Что ты на бедного мальчика накинулась? Он ведь старается, работу ищет…
— Полгода уже ищет! — крикнула Оля. — И вся его работа — это валяться на диване и пялиться в телефон!
— Не смей так говорить о моём сыне! — ударила по столу свекровь. — Он старается, а ты его не ценишь!
— А кто должен ценить меня? — горько рассмеялась Оля. — Я вам и за домработницу, и за кормильца! А от вас — один упрёк!
— Всё! — Олег вскочил из-за стола. — Надоели твои истерики! Не нравится — вали отсюда!
— А куда это она пойдёт? — вмешалась Анна Петровна. — У неё же ничего нет, кроме нас!
— А вот и есть, — твёрдо сказала Оля. — У меня есть дом. Бабушкин. В деревне. Я унаследовала его год назад. И теперь ухожу.
Олег фыркнул:
— В свой гнилой деревенский дом? Ну-ну.
— Да, туда. И знаешь что? Лучше жить в развалюхе одной, чем с вами в «комфорте».
Она повернулась и пошла собирать вещи.
— Оля, ты чего? — растерянно пошёл за ней муж. — Брось дурить…
— Это не дурь, Олег. Это конец.
Оля методично складывала одежду в чемодан, стараясь не обращать внимания на бормотание Олега у себя за спиной.
— Ну давай, ну прости, ну с кем не бывает…
— Это не ссора, Олег. Это последняя капля, — твёрдо сказала она. — Я больше не могу.
— Но как же я? Как же мы?..
— Об этом тебе надо было думать раньше. Когда я просила найти нормальную работу. Когда умоляла защитить меня от нападок твоей матери. Тебе всё было всё равно. Теперь — моя очередь.
Она закрыла чемодан, выпрямилась, вышла в коридор. Там её уже поджидала Анна Петровна — с перекошенным от злобы лицом.
— Ну и катись! — прошипела та. — Неблагодарная! Мы тебя приютили, кормили, поили…
Оля рассмеялась:
— Я вас кормила и поила. Всё это время. Но теперь — всё. Живите, как хотите.
Она открыла входную дверь и, не оглянувшись, вышла. Внутри было пусто и больно. Но с каждым шагом — легче. Будто спала с плеч тяжесть, которую она несла годами.
Автобус до деревни ехал несколько часов. За окном мелькали леса, поля и редкие деревушки. Оля смотрела в тёмное стекло и думала, кем теперь стала. Вчера — жена. Сегодня — беглянка. Свободная женщина.
К моменту прибытия уже стемнело. Деревня встретила её тишиной и запахом сырости. Тащить чемодан до бабушкиного дома пришлось минут двадцать — разбитая дорога, покосившиеся заборы, редкий свет из окон. Но вот, наконец, она увидела знакомый силуэт: старый деревянный дом с резными наличниками.
Ключ подошёл не сразу, но дверь всё же поддалась. В доме пахло пылью и застоявшимся воздухом. Оля прошлась по комнатам, открывая окна. Всё осталось таким, как она помнила с детства: вышитые салфетки, старинная мебель, фотографии на стенах.
Остановилась у портрета бабушки — та смотрела на неё с фотографией с привычной тёплой улыбкой.
— Ну вот, бабуль, я вернулась, — прошептала Оля. — Надеюсь, ты не против, если я поживу здесь немного.
Она постелила свежую простыню на бабушкину кровать и легла. Но уснуть не могла. В голове крутились вопросы: правильно ли она поступила, что теперь будет, хватит ли сил?
Только под утро провалилась в беспокойный сон. А проснулась — от громкого стука в дверь.
На пороге стояла пожилая женщина в платке и с ведром в руках.
— Ой, гляжу — свет горит, дымок из трубы. Думаю, неужто вернулась наша девочка! — обрадованно воскликнула тётя Валя, соседка.
— Здравствуйте, тёть Валь, — улыбнулась Оля. — Да, решила немного тут пожить.
— И правильно! Чего в городе? Пыль да грохот. А у нас — воздух чистый, молоко парное. Вот, держи.
Женщина протянула ведро.
— Спасибо большое… Сколько я вам должна?
— Да ты что, какие деньги! — махнула рукой Валя. — Между своими — бесплатно. Ты лучше расскажи: как там в городе, как муж, свекровь?
Оля замялась, потом выдохнула:
— Разошлись мы. Не сложилось.
— Ох ты ж господи… Бывает. Ну ты не переживай. Обживёшься — всё наладится.
Она ушла, а Оля закрыла дверь, села на табурет и поняла — к вечеру вся деревня узнает, что она вернулась и развелась. Но пусть. Ей нечего стыдиться.
Следующие дни она посвятила дому: мыла полы, выбивала ковры, стирала старые занавески, разбирала шкафы. Работа отвлекала от мыслей, помогала не застревать в саможалении.
По вечерам она выходила на крыльцо и смотрела, как за холмами садится солнце. Местные дети играли на улице, где-то мычала корова, в траве трещали кузнечики. В этом было что-то успокаивающее, почти лечебное.
И вот, на четвёртый день, когда она как раз раскладывала обед, услышала звук подъезжающей машины. Оля выглянула в окно — и замерла.
Старенькая «Лада». Из неё вышли… Олег. И Анна Петровна.
Оля стояла на крыльце, пока Олег и Анна Петровна приближались. Свекровь бросилась к ней с распростёртыми объятиями:
— Оленька, солнышко! Как же мы соскучились!
Оля отступила на шаг.
— Зачем приехали?
Олег удивлённо пожал плечами:
— Как зачем? За тобой. Хватит дурить. Поехали домой.
— Я дома, — тихо, но уверенно сказала Оля.
— Брось, Оль, — Олег попытался взять её за руку. — Ну, погорячились… С кем не бывает? Давай забудем всё и начнём сначала.
— Доченька, — вступила свекровь. — Мы всё осознали. Поняли. Больше такого не будет. Обещаем.
Оля смотрела на них и не верила ни единому слову. Сколько раз она ждала хоть капли понимания — и получала только упрёки и снисходительность.
— Нет, — спокойно ответила она. — Я никуда не поеду. Это мой дом, и я остаюсь здесь.
— Да ты в своём уме? — вспыхнула Анна Петровна. — Это же развалюха!
— Это не развалюха. Это дом моей бабушки. И он намного лучше вашей квартиры.
— Чем же?! — фыркнула свекровь. — Тем, что тут нет удобств? Или тем, что крыша еле держится?
— Тем, что здесь нет вас, — ответила Оля.
Олег с матерью опешили. Такое они точно не ожидали услышать.
— Оля, ты что несёшь?.. Мы же семья, — пробормотал Олег.
— Были семьёй, — поправила его она. — Но вы всё разрушили. Я больше не хочу быть вашей бесплатной домработницей и кошельком.
— Как ты смеешь?! — задохнулась от возмущения Анна Петровна. — Мы тебя приютили, кормили…
— Нет. Это я вас кормила и поила. А вы только командовали и унижали. С меня хватит. Уезжайте.
— Ну и сиди в своей дыре! — рявкнул Олег, окончательно выйдя из себя. — Думаешь, без тебя не проживём?!
— Проверим, — ответила Оля и пошла в дом, хлопнув дверью.
Из окна она смотрела, как «Лада» удаляется по пыльной дороге. В груди у неё кипела буря — облегчение, гордость… и немного грусти. Но сожалений не было.
Прошла неделя. Оля постепенно осваивалась в новой жизни: научилась топить печь, доила корову у тёти Вали, посадила огород. Работа приносила радость. Однажды, разбирая бабушкины вещи, она наткнулась на конверт: «Оле. Открыть через год после моей смерти».
Руки дрожали. Внутри оказалось письмо и документ:
«Дорогая внученька! Если ты читаешь это письмо — значит, меня уже нет. Я всегда верила в тебя. Дом в деревне — это не просто стены. Это твоя опора. Вместе с этим письмом прилагаю документы на десять гектаров земли. Я берегла её для тебя. Делай с ней что хочешь.
А ещё в подвале, за старым шкафом, есть сейф. Код — дата твоего рождения. Там кое-что, что должно помочь тебе начать новую жизнь. С любовью, бабушка Вера.»
Оля едва дышала, когда нашла сейф и ввела дату рождения. Щелчок — замок открылся. Внутри были пачки денег и документы на банковский счёт.
Она сидела в старом кресле, сжимая письмо. Бабушка. Та, кто всегда молча любила. Кто по-настоящему верил в неё.
На следующий день Оля поехала в город. Сняла деньги, встретилась с юристом и риэлтором. Через неделю начался ремонт дома и участка. Оля решила: здесь будет гостевой дом для уставших от города туристов. Назвала его просто — «У бабушки Веры».
Полгода пролетели в заботах: стройка, закупки, маркетинг, оформление документов. Было трудно — но впервые в жизни она вставала по утрам с радостью. И вот настал день открытия.
Дом стал неузнаваемым: уютные комнаты, современная кухня, веранда с видом на луг. Первые гости уже заселялись. Оля стояла на крыльце, когда снова подъехала старая «Лада».
— Оленька! — воскликнула Анна Петровна. — Как ты похорошела! И что это за красота?!
— Это мой бизнес, — спокойно ответила Оля.
— Откуда у тебя деньги? — вмешался Олег.
— Бабушкино наследство. А вы зачем приехали?
— Ну как же… Мы же семья, — заискивающе улыбнулась свекровь.
— А как же «дырявая халупа» и «гнилая деревня»? — Оля усмехнулась. — Не ждали, что я смогу? Жаль. Уже поздно.
— Мы всё поняли… Давай начнём сначала, — затянул Олег.
Оля внимательно посмотрела на них. Они не изменились. Просто снова пришли за её ресурсами — только теперь не за ужином, а за жизнью.
— Нет, — сказала она твёрдо. — Никакого начала не будет. У меня теперь своя жизнь. И вас в ней нет.
— Но ты не можешь вот так нас бросить! — вспыхнула Анна Петровна.
— Могу. И делаю это. Прямо сейчас. Прощайте.
Она повернулась и пошла в дом.
— Стой! — крикнул Олег. — А как же развод? Ты же всё ещё моя жена!
— Не волнуйся, — обернулась она. — Я давно подала документы, и ты уже давно свободен.
И ушла, оставив их стоять во дворе, среди чужих людей, чужой жизни.
Вечером, когда последние гости разошлись, Оля вышла на крыльцо. Звёзды сияли над деревней. Воздух был наполнен ароматами скошенной травы и сирени. Она закрыла глаза и сказала:
— Спасибо, бабушка. Я не подведу тебя.
Завтра будет новый день. Новые заботы. Новая жизнь. И она встречала её — с улыбкой.
