Вечер выдался тихим, таким, какие я люблю больше всего. Закончила вязать новую салфетку, вымыла посуду после ужина, налила себе чай и устроилась в любимом кресле. Виктор вернулся с прогулки неожиданно быстро. Вошёл в комнату какой-то напряжённый, не разуваясь. Сразу поняла — что-то случилось.
— Люда, нам надо поговорить, — сказал он, даже не поздоровался.
— О чём? — я отложила вязание. За двадцать лет брака научилась распознавать интонации.
Виктор сел напротив, потёр переносицу и посмотрел на меня так, будто репетировал этот взгляд.
— Игорю срочно нужны деньги. Много денег. У него серьёзные проблемы.
Я вздохнула. Опять его сын. Снова проблемы.
— Какие на этот раз?
— Ему грозит тюрьма, если не расплатится с долгами. Он влез в какую-то авантюру с партнёрами, они его кинули. Короче, ему нужно три миллиона.
— Три миллиона? — у меня перехватило дыхание. — И где мы возьмём такие деньги?
Виктор посмотрел мне прямо в глаза:
— Продадим дачу.
Несколько секунд я просто молчала, пытаясь осознать услышанное.
— Дачу? Которую мы строили пятнадцать лет? Где каждый гвоздь вбит нашими руками?
— Да. И ещё машину.
Я покачала головой, не веря своим ушам.
— Виктор, это же всё, что у нас есть!
— Не всё. Есть ещё квартира.
— Ты серьёзно? — я почувствовала, как ладони начинают потеть. — Мы же собирались жить там после выхода на пенсию. У нас огород, участок…
— Люда, ты не понимаешь! — он вдруг повысил голос. — Моему сыну грозит тюрьма! Это не шутки!
— А сколько раз ему уже что-то грозило? — я тоже начала заводиться. — Помнишь, как год назад ему срочно нужны были деньги на лечение? А потом выяснилось, что никакого лечения не было, просто очередные долги?
— Сейчас всё по-другому.
— Откуда ты знаешь? Ты его видел?
— Он звонил. Говорил, что всё серьёзно.
Я встала с кресла и прошлась по комнате.
— А ты не думал, что в шестьдесят лет нам уже нельзя так рисковать? Что будет, если мы отдадим всё, а потом…
— Что потом? — перебил Виктор. — Он же мой сын!
— Которому тридцать пять лет! Взрослый мужик, Витя! Почему мы должны отвечать за его ошибки?
— Потому что я его отец! — Виктор ударил кулаком по столу. — Я итак пропустил его детство из-за развода! Ты хочешь, чтобы я бросил его сейчас?
— Я не говорю бросить. Но продавать всё, что мы нажили…
— Значит, тебе важнее материальные ценности, чем судьба человека?
Это был удар ниже пояса. Я аж задохнулась от такой несправедливости.
— Это нечестно, Витя. И ты это знаешь.
Следующие дни превратились в холодное противостояние.
Виктор почти не разговаривал со мной, спал в гостиной и постоянно с кем-то шептался по телефону. Я не выдержала на третий день.
— Может, хватит делать вид, что меня не существует? — я встала в дверях кухни, когда он завтракал.
— А смысл говорить? — он даже не поднял глаз от тарелки. — Ты всё равно не хочешь помочь моему сыну.
— Я не хочу нас разорить! Это разные вещи! — я села напротив. — Давай хотя бы сначала поговорим с Игорем. Узнаем, что там на самом деле произошло.
Виктор фыркнул:
— Думаешь, он врёт?
— Не знаю. Но за двадцать лет это уже пятый или шестой раз, когда ему срочно нужны деньги на что-то жизненно важное. И каждый раз выясняется, что он просто не умеет с ними обращаться.
— Ты его никогда не любила! — взорвался Виктор. — Всегда считала его обузой!
Я не сдержалась:
— Неправда! Я приняла его как родного! Кто возил его по больницам, когда у него была пневмония? Кто помогал с поступлением в институт? Кто нашёл ему первую работу через своих знакомых?
Виктор молчал, но по его лицу было видно — он не хочет этого вспоминать.
— И да, — продолжила я, — я устала от его безответственности. Ему тридцать пять, а он живёт как подросток! Никогда ни за что не отвечает!
— Ты просто завидуешь, что у меня есть сын, а у тебя детей нет!
Это было больно. Очень больно. Он знал, как я переживала, что не смогла иметь детей во втором браке.
— Вот, значит, как? — тихо сказала я. — Двадцать лет вместе, а ты бьёшь по самому больному.
Виктор виновато опустил глаза, но извиняться не стал.
— Люда, пойми, — уже мягче сказал он. — Если мы сейчас не поможем, он может сесть. Я этого не переживу.
— А если мы отдадим все деньги, продадим имущество, а через год он снова влипнет в историю? Что тогда? У нас уже ничего не останется. Нам шестьдесят, Витя! Кто о нас позаботится?
— Ты слишком драматизируешь.
— Я? — я даже рассмеялась от абсурдности ситуации. — Это ты требуешь продать всё, что у нас есть!
В тот вечер мы разошлись по разным комнатам. А на следующий день Виктор огорошил меня новостью — он пригласил Игоря к нам на ужин.
— Зачем? — удивилась я.
— Чтобы ты лично услышала о его проблемах. Раз уж ты не веришь мне.
Игорь приехал к семи, как всегда опоздав на полчаса. Я накрыла на стол, приготовила его любимое жаркое. Как бы я к нему ни относилась, воспитание не позволяло встречать гостя без угощения.
— Привет, Людмила Сергеевна, — он поцеловал меня в щёку, обдав запахом дорогого парфюма. — Вы всё молодеете.
— Здравствуй, Игорь, — я старалась быть приветливой. — Проходи, садись.
За столом разговор сначала не клеился. Говорили о погоде, о ценах, о политике. Наконец Виктор не выдержал:
— Сын, расскажи Людмиле о своей ситуации. Подробно.
Игорь вздохнул, отложил вилку и начал рассказывать. С каждым его словом я все напрягалась. Какие-то бизнес-партнёры, совместные инвестиции. Обман, угрозы. Но было в его рассказе что-то неубедительное. Слишком много деталей, слишком драматичные паузы. Будто он играл роль.
— И сколько тебе нужно, чтобы закрыть долг? — спросила я, когда он закончил.
— Три миллиона, — Игорь посмотрел на отца. — Папа сказал, вы поможете.
— Папа слишком торопится с обещаниями, — я посмотрела на Виктора. — Мы ещё не решили.
— Как это не решили? — Игорь поперхнулся чаем. — Папа сказал…
— Я знаю, что он сказал, — я старалась говорить спокойно. — Но это наше совместное имущество, и решение мы должны принимать вместе.
Виктор сердито посмотрел на меня:
— Люда, мы же обсуждали. Человеку нужна помощь.
— Мы ничего не решили, Витя. Ты просто поставил меня перед фактом.
Игорь переводил взгляд с меня на отца. На его лице появилось беспокойство.
— Слушайте, если что-то не так… Я могу уйти, вы поговорите.
— Нет. — Раз уж мы начали этот разговор, давай до конца. Игорь, скажи честно. Это первый раз, когда ты попадаешь в такую ситуацию?
Он опустил глаза:
— Ну… были сложности и раньше.
— И каждый раз тебе помогал отец?
— Людмила Сергеевна, на что вы намекаете?
— Я не намекаю. Я прямо спрашиваю. Ты взрослый мужчина, тебе 35 лет. Почему каждый раз, когда у тебя проблемы, ты бежишь к отцу за деньгами?
— Люда! — возмутился Виктор. — Что ты себе позволяешь?
— А что я такого сказала? — я повернулась к мужу. — Это нормальный вопрос!
Игорь неожиданно улыбнулся:
— Всё нормально, пап. Людмила Сергеевна права. Я понимаю её беспокойство.
Он повернулся ко мне:
— Да, я не всегда был… организованным. Но сейчас всё по-другому. Эти люди реально опасны. Они уже угрожали моей семье.
— У тебя есть семья? — удивилась я. — Ты же развёлся два года назад.
— Ну, бывшей жене и дочке, — он замялся. — Какая разница? Они в опасности.
— И сколько времени тебе дали на возврат долга?
— Две недели.
— А если мы продадим дачу и машину, что дальше? Как ты планируешь разобраться с этой ситуацией? Не возникнет ли такого же долга через полгода?
Виктор не выдержал:
— Люда, ты что, допрос устраиваешь?
— Я просто хочу понять, на что мы тратим наши пенсионные сбережения, — я старалась говорить рассудительно. — Если мы сейчас всё продадим, нам просто не на что будет жить через несколько лет.
Игорь вдруг поднялся из-за стола:
— Знаете что? Я, пожалуй, пойду. Вижу, вы не договорились.
— Сиди! — Виктор стукнул по столу. — Никуда ты не пойдёшь! Людмила сейчас извинится за свои необоснованные подозрения.
Я не верила своим ушам:
— Извинюсь? За что? За то, что задаю логичные вопросы?
— За то, что не доверяешь моему сыну!
— Доверяю я или нет — это моё право! — я тоже повысила голос. — И меня возмущает, что ты готов всё продать, даже не обсудив это со мной!
Игорь нервно поправил галстук:
— Я правда пойду. Вы разберитесь сами.
— Да! — я вдруг поняла, что это хороший момент для серьёзного разговора. — Иди, Игорь. Нам с твоим отцом нужно поговорить.
Когда за ним закрылась дверь, я повернулась к мужу:
— А теперь давай начистоту. Ты реально готов лишить нас всего ради его очередной авантюры?
— Ему угрожают! Ты что, не слышала?
— Слышала. И почему-то не верю. Слишком уж гладкая история. Прямо как по книжке.
— Потому что ты изначально настроена против него!
— Нет, Витя. Я против того, чтобы в шестьдесят лет остаться без средств к существованию!
Мы проговорили до глубокой ночи. Вернее, прокричали. Виктор обвинял меня в чёрствости, я его — в безответственности. В какой-то момент он бросил:
— Если ты не хочешь помогать моему сыну, может, нам вообще не стоит быть вместе!
Эти слова ударили больнее всего. Двадцать лет брака, а он готов всё перечеркнуть.
— Ты это серьёзно? — тихо спросила я.
— Абсолютно, — он смотрел мне прямо в глаза. — Или мы продаём имущество и помогаем Игорю, или я подаю на развод.
Эту ночь я не спала. Всё ворочалась, думала. Как мы дошли до такого? Двадцать лет вместе, планировали спокойную старость, а теперь он ставит ультиматум. Ради сына, который вспоминает об отце, только когда ему нужны деньги.
Утром я приняла решение. За завтраком, когда Виктор молча жевал бутерброд, я сказала:
— Я хочу поговорить с Игорем. Наедине.
Виктор удивлённо поднял брови:
— Зачем?
— Хочу задать ему несколько вопросов. Без твоего присутствия.
— Ты ему не доверяешь, а он должен доверять тебе?
— Я никого ни к чему не принуждаю. Просто хочу поговорить.
Виктор пожал плечами:
— Твоё право. Но вряд ли он пойдет на это.
К моему удивлению, Игорь согласился. Мы встретились. Опоздал на двадцать минут, как всегда.
— Извините, Людмила Сергеевна, пробки, — плюхнулся на стул напротив. — Что хотели?
Я смотрела на этого холёного молодого мужчину с дорогим телефоном. Неужели он действительно в таких серьёзных проблемах?
— Игорь, давай по-честному, — начала я. — Твой отец на все ради тебя готов. Даже брак разрушить.
Игорь немного смутился:
— Не думал, что всё так серьёзно…
— Очень . Поэтому я хочу знать всю правду. Что за история с долгами? Кому ты должен?
Игорь занервничал, начал крутить в руках солонку:
— Я же рассказывал… Бизнес-партнёры, инвестиции…
— Детали, Игорь. Я хочу знать детали. Название компании, имена этих людей, документы о сделке.
— А зачем вам это? — он напрягся.
— Если мы отдаём деньги, я хочу знать, на что.
— Слушайте, это сложно объяснить. Там серые схемы, понимаете? Не всё официально оформлено.
— Так я и думала, — я вздохнула. — Серые схемы, неоформленные сделки. А если попросить тебя связаться с этими людьми при мне? Чтобы я могла с ними поговорить?
— Они не станут с вами разговаривать! — он почти выкрикнул это. — Это опасные люди!
— Но с тобой они разговаривают?
— Ну да, я же их должник.
Я внимательно посмотрела на него:
— Игорь, если ты попал в беду, мы поможем. Но я хочу правды. Что на самом деле происходит? Куда пойдут деньги?
Он молчал почти минуту, а потом вдруг сдулся, как воздушный шарик:
— Ладно… Вы всё равно не отстанете. Никаких бандитов нет. Я задолжал по кредитам. Набрал на развитие бизнеса, а дело не пошло.
— И сколько на самом деле?
— Миллион восемьсот.
— А не три миллиона, как ты сказал отцу?
— Я… — он замялся. — Хотел создать подушку безопасности.
Меня затрясло от возмущения:
— То есть ты собирался взять у нас три миллиона, из которых только половина шла бы на долги? А остальное — себе в карман?
— Не так всё было задумано… — он опустил глаза. — Я бы вернул потом.
— Как ты возвращал все предыдущие «одолжения»? — я не скрывала сарказма. — Игорь, твоему отцу шестьдесят три года. Он предлагает продать всё, что у нас есть, лишив нас средств к существованию. Ты понимаешь это?
— Я не думал…
— Именно! Ты никогда не думаешь! — я с трудом сдерживалась, чтобы не повысить голос. — А теперь послушай меня внимательно. Мы не будем продавать ни дачу, ни машину, ни квартиру. Если твой отец решит помочь тебе из своих личных сбережений — это его право. Но я не позволю разрушить нашу жизнь.
Вернувшись домой, я всё рассказала Виктору. Он сначала не поверил, потом обвинил меня во лжи, потом позвонил сыну. Разговор был коротким. Игорь подтвердил, что приукрасил ситуацию.
— Видишь? — я смотрела на мужа. — Он собирался нас обмануть. Снова.
Виктор сидел, обхватив голову руками:
— Я не понимаю… Зачем? Я бы и так помог ему.
— Потому что ему всегда мало! Ты его избаловал своей безграничной поддержкой. Он не умеет жить по средствам, не умеет отвечать за свои решения.
— И что теперь? — Виктор поднял на меня усталые глаза.
— Теперь ты решаешь, — я говорила твёрдо. — Либо мы вместе и принимаем совместные решения, либо… сам знаешь.
Он ушёл на следующий день.
Собрал вещи и уехал, сказав, что ему нужно время подумать. Я не останавливала. Впервые за много лет я почувствовала облегчение — больше не нужно бороться, доказывать, защищать свою позицию.
Две недели от него не было вестей. А потом раздался звонок. Виктор попросил встретиться, сказал, что скучает. Я согласилась на встречу, но не спешила с решениями. Что-то во мне изменилось за это время. Я вдруг поняла, что заслуживаю уважения, что имею право отстаивать свои интересы. И не жалею об этом.
