В начале июля воздух Подмосковья становился почти осязаемым – густым, тягучим и пыльным. Отчего-то именно в этот день Лия решила, что хватит. Пора заканчивать игры в послушную невестку. Это решение вызрело в ней так же естественно, как созревает яблоко – незаметно день за днём, пока однажды не отрывается от ветки.
– Нет, Вера Петровна, – Лия поправила очки в тонкой оправе и сложила руки на коленях. – Я против. Никита может жить со мной в нашей квартире, но вас я туда пустить не могу.
Её голос был спокойным, но внутри всё переворачивалось. Три года она избегала прямого конфликта со свекровью. Три года бесконечных уступок и попыток сохранить хоть видимость мира в семье.
Вера Петровна – статная женщина с безупречно уложенными светлыми волосами – замерла с чашкой чая в руке. Фарфор тихо звякнул о блюдце.
– Милочка моя, я не понимаю, о чём ты, – её голос был медовым, но глаза, холодные и цепкие, выдавали истинные чувства. – Речь идёт всего лишь о том, чтобы помочь Никите после операции. Ты же работаешь целыми днями, кто за ним присмотрит?
Лия сжала губы. Она ожидала этого аргумента. Никита, её муж, действительно готовился к операции на позвоночнике. Ничего смертельного, но восстановление предстояло долгое.
– У меня отпуск на две недели, – ответила Лия. – После могу взять удалёнку. Справлюсь.
– Справится она! – Вера Петровна поставила чашку и всплеснула руками. – Позволь напомнить, ты не имеешь ни малейшего медицинского образования. А я, на минуточку, тридцать лет отработала в поликлинике!
– Медсестрой в процедурном кабинете, а не реабилитологом, – тихо уточнила Лия.
– Что? – Вера Петровна подалась вперёд. – Ты сейчас обесценила весь мой опыт? Мой сын будет страдать из-за твоего упрямства и гордыни!
Лия глубоко вдохнула. Происходящее было так предсказуемо, что даже немного смешно. Все те же приёмы, все те же слова.
– Дело не в гордыне, – сказала она. – Дело в том, что каждый раз, когда вы приходите, вы… переделываете всё по-своему. Меняете порядок вещей. Критикуете мои решения. И главное – настраиваете против меня Никиту.
Вера Петровна издала драматичный вздох и прижала руку к груди.
– Господи, что за чушь! Я всего лишь говорю сыну правду. Что ж мне, молчать, когда вижу, что ты неправильно за ним ухаживаешь?
За окном просигналила машина. В кухне дачного дома, куда все приехали на выходные, стало душно. Лия встала и открыла окно. Занавеска лениво колыхнулась, но свежести не прибавилось.
– Вера Петровна, – Лия повернулась к свекрови. – Мы с Никитой женаты три года. За это время вы умудрились переставить мебель в нашей квартире, пока я была в командировке. Выбросить мои любимые книги, потому что они «собирают пыль». Раздать мои вещи своим знакомым, потому что они «всё равно лежат без дела». И это только начало списка.
– Я наводила порядок! – возмутилась Вера Петровна. – Никите нужен порядок! У него слабые лёгкие с детства!
Лия почувствовала, как губы сами растягиваются в невесёлой улыбке.
– У Никиты аллергия на пыльцу. Не на книги. И уж точно не на мои вещи.
Вера Петровна поджала губы, превратив их в тонкую линию.
– Знаешь что, – она поднялась, гордо выпрямив спину. – Я вижу, что ты настроена против меня. Всегда была настроена. Я пойду поговорю с сыном. Пусть он решает.
– Нет, – Лия преградила ей путь. – Мы сейчас решим этот вопрос. Втроём. Я позову Никиту.
Она вышла в сад, где муж колдовал над мангалом. Среднего роста, с растрёпанными тёмными волосами и вечно виноватой улыбкой – таким она его полюбила. Таким он оставался и сейчас, шесть лет спустя после их первой встречи.
– Никита, нам нужно поговорить, – сказала Лия, подходя. – Твоя мама хочет переехать к нам после твоей операции.
Никита замер с щипцами в руках. По его лицу пробежала тень.
– Я знаю, – он отвернулся, делая вид, что полностью поглощён процессом переворачивания шашлыка. – Она говорила мне. Я сказал, что подумаю.
– И что ты надумал? – Лия скрестила руки на груди.
– Слушай, ну она правда хочет помочь, – он пожал плечами. – Да, бывает навязчивой, но ведь из лучших побуждений.
Лия посмотрела на мужа долгим взглядом.
– Никита, я не могу больше. Правда. Это моя квартира. Моё пространство.
– Наша квартира, – мягко поправил он.
– Хорошо, наша. Но ты согласен, что твоя мама не уважает мои границы?
Никита неопределённо пожал плечами.
– Она просто беспокоится. Ты же знаешь, какая она с тех пор, как отец умер. Одиночество её доконает.
– У неё есть своя квартира, – напомнила Лия. – И сестра в соседнем подъезде. И подруги из поликлиники. Она не одинока, Никита. Она просто привыкла контролировать.
Никита выключил огонь под мангалом и повернулся к жене.
– Хорошо, давай поговорим. Все вместе.
Когда они вернулись на кухню, Вера Петровна разговаривала по телефону. Увидев их, она быстро закончила разговор.
– Никитушка, объясни своей жене, что мать имеет право помогать сыну, – с ходу начала она.
– Мама, – Никита сел за стол, – давай без драмы. Лия обеспокоена тем, что ты… ну… бываешь чрезмерно активной в наших делах.
– Чрезмерно активной? – Вера Петровна всплеснула руками. – Я просто забочусь о тебе! Извини, что делаю это с любовью, а не как некоторые – с холодным расчётом.
– При чём здесь расчёт? – не выдержала Лия. – Речь о том, что вы не уважаете наше личное пространство!
– Какое личное пространство у семьи? – парировала Вера Петровна. – Семья – это единый организм! Но тебе, конечно, не понять. Ты же выросла с теми… как их… современными взглядами.
Лия почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Опять эти намёки на её «неправильное» воспитание.
– Вера Петровна, – она старалась говорить спокойно, – я ценю вашу заботу о Никите. Правда ценю. Но я его жена, и уход за ним – моя ответственность.
– А я его мать! – Вера Петровна стукнула ладонью по столу. – Я растила его двадцать пять лет, а ты появилась три года назад и думаешь, что лучше знаешь, что ему нужно?
Никита сидел между ними, опустив голову. Лия видела, как он сжимает и разжимает кулаки – верный признак нарастающего стресса.
– Давайте так, – наконец произнёс он. – Мама, Лия действительно взяла отпуск и сможет быть со мной первое время. Потом посмотрим по ситуации.
Вера Петровна поджала губы.
– То есть ты выбираешь её сторону? Против родной матери?
– Я не выбираю стороны, мам, – устало ответил Никита. – Я просто предлагаю компромисс.
– Компромисс! – Вера Петровна резко встала. – Знаешь, сынок, когда у тебя будут проблемы с этой… с твоей женой, не приходи ко мне плакаться. Я умываю руки.
Она вышла из кухни, громко хлопнув дверью. Лия и Никита остались сидеть в тишине.
– Зря ты так, – наконец сказал Никита. – Она просто волнуется.
Лия почувствовала, как внутри что-то надломилось.
– Всегда я виновата, да? – тихо спросила она. – Всегда я должна уступать, чтобы в семье был мир?
– Я этого не говорил, – Никита потёр виски. – Просто с ней проще согласиться, чем спорить. Ты же знаешь.
– Знаю, – кивнула Лия. – В том-то и проблема. Я слишком долго соглашалась.
Она встала и направилась к двери.
– Куда ты? – окликнул её Никита.
– Пройдусь. Мне нужно подумать.
Выйдя на улицу, Лия глубоко вдохнула. Пахло нагретой на солнце травой и чьим-то шашлыком. В соседнем дворе играла музыка. Обычная дачная жизнь текла своим чередом, но внутри Лии всё перевернулось. Она наконец озвучила то, что копилось годами. И сейчас предстояло решить, что делать дальше…
Через две недели Никиту выписали из больницы. Операция прошла успешно, но впереди ждали месяцы реабилитации. Лия встретила мужа на такси и привезла домой – в их квартиру в спальном районе Москвы.
– Осторожно, порог, – она придерживала Никиту, пока тот, опираясь на костыли, переступал через порог квартиры.
– Я не инвалид, – пробурчал он, но помощь принял.
В квартире пахло свежестью – Лия с утра мыла полы и проветривала комнаты. На кухонном столе стояла ваза с полевыми цветами.
– Откуда цветы? – удивился Никита, осторожно опускаясь на диван.
– Из парка, – Лия пожала плечами. – Там маргаритки зацвели.
Никита слабо улыбнулся.
– Красиво. Спасибо.
Лия присела рядом с ним.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Спина болит, но терпимо.
Она кивнула и собралась что-то сказать, когда в дверь позвонили. Лия вздохнула – она точно знала, кто это.
Открыв дверь, она увидела Веру Петровну с огромными сумками в руках.
– Здравствуй, Лиечка, – свекровь энергично протиснулась в прихожую. – Я привезла Никите домашней еды. И лекарства. И бельё свежее.
– Вера Петровна, – Лия постаралась говорить спокойно, – мы договаривались, что вы приедете завтра. На час. Навестить.
– Ой, какие формальности, – отмахнулась та. – Мой сын только что из больницы! Я должна быть рядом.
Она прошла в комнату, где сидел Никита.
– Никитушка! – воскликнула Вера Петровна, бросаясь к сыну. – Как ты? Болит? Я привезла настойку пустырника, будешь пить три раза в день.
– Мам, врач выписал обезболивающие, – попытался возразить Никита.
– Эти ваши обезболивающие только печень сажают, – Вера Петровна принялась распаковывать сумки. – Вот, я тут супчик куриный сварила. И котлетки паровые. И компот из сухофруктов – для кишечника.
Лия стояла в дверях, наблюдая за этой сценой. Внутри нарастало раздражение, но она сдерживалась. Не хотелось устраивать сцену в день выписки мужа.
– Вера Петровна, – она подошла ближе, – спасибо за еду, но у нас всё готово. Я сварила бульон по рецепту, который дал врач.
– По рецепту? – Вера Петровна фыркнула. – Милочка, какие рецепты? Куриный бульон – это же элементарно! Но, конечно, надо уметь его готовить.
Лия сжала зубы.
– Я умею готовить бульон.
– Конечно-конечно, – Вера Петровна похлопала её по плечу. – Просто мой немного полезнее будет. Я туда специальных трав добавила. По бабушкиному рецепту.
Она повернулась к сыну:
– Никита, я тут подумала – тебе же неудобно будет на диване спать с такой спиной. Давай-ка перенесём тебя в спальню, а Лия пока на диване поспит.
– Мам, – Никита бросил виноватый взгляд на жену, – мы уже всё обсудили. Врач сказал, что мне как раз на твёрдом нужно. А в спальне у нас слишком мягкий матрас.
– Тогда я останусь с тобой, буду за тобой ухаживать, – решительно заявила Вера Петровна. – Лиечка же работает, ей некогда.
– Я взяла отпуск, – напомнила Лия. – И удалённую работу.
Вера Петровна окинула её скептическим взглядом.
– А готовить, стирать, убирать когда будешь? А за лекарствами следить? Нет, тут нужен опытный человек.
Лия почувствовала, что теряет терпение.
– Вера Петровна, – она старалась говорить спокойно, – мы благодарны за вашу помощь. Но я справлюсь. Правда.
– Ты не понимаешь, – Вера Петровна покачала головой. – После такой операции нужен особый уход. Я, между прочим, не просто так в медицине тридцать лет отработала!
– Мама, – вмешался Никита, – давай не сейчас, а? Я только приехал, устал.
Вера Петровна тут же переключила внимание на сына.
– Конечно-конечно! Тебе отдыхать надо. Вот, выпей компотика, и я тебе подушку поправлю.
Она суетилась вокруг Никиты, поправляя подушки, укутывая его пледом, хотя в квартире было тепло. Лия молча наблюдала, чувствуя себя лишней в собственном доме.
– Вера Петровна, – наконец сказала она, – уже поздно. Никите нужно отдохнуть. Может, вы приедете завтра?
– Что значит приеду? – свекровь удивлённо подняла брови. – Я остаюсь. Я же всё привезла – и халат, и тапочки.
Лия переглянулась с Никитой. Тот виновато пожал плечами.
– Мам, мы не готовы принять гостей на ночь, – осторожно сказал он. – Может, правда, завтра приедешь?
– Гостей? – Вера Петровна задохнулась от возмущения. – Я тебе не гость, Никита! Я твоя мать!
– И всё же, – твёрдо сказала Лия, – сегодня вам лучше поехать домой.
Повисла тяжёлая пауза. Вера Петровна переводила взгляд с сына на невестку.
– Вот значит как, – наконец произнесла она. – Выгоняете меня. Что ж, я всё поняла.
Она начала демонстративно собирать свои вещи, бросая на Лию испепеляющие взгляды.
– Мам, ну не драматизируй, – Никита попытался сгладить ситуацию. – Просто сегодня мы очень устали. Завтра приходи.
– Нет уж, – Вера Петровна застегнула сумку. – Раз я тут лишняя, так и скажите. Не надо этих ваших вежливых отговорок.
Она подошла к сыну и поцеловала его в лоб.
– Если что – звони, сынок. В любое время дня и ночи.
Бросив последний уничижительный взгляд на Лию, она направилась к выходу. Уже в дверях обернулась:
– Надеюсь, твоя жена справится. Очень надеюсь.
Когда за свекровью закрылась дверь, Лия выдохнула и прислонилась к стене.
– Зря ты так, – тихо сказал Никита. – Она правда хотела помочь.
Лия посмотрела на мужа долгим взглядом.
– Никита, она хотела остаться в нашей квартире. Без предупреждения. Это нормально?
– Она моя мать, – он пожал плечами. – Для неё это естественно.
– А для меня нет, – Лия покачала головой. – И не должно быть естественным и для тебя.
Никита вздохнул.
– Давай не будем сейчас, а? Я правда устал.
Лия кивнула. Спорить не хотелось. Она молча прошла на кухню и начала разбирать принесённые свекровью продукты. Гора контейнеров с едой, пакетики с травами, какие-то настойки в тёмных бутылках.
Через полчаса, когда она вернулась в комнату, Никита уже спал. Лия присела рядом, глядя на его осунувшееся после больницы лицо. Сердце сжалось от нежности и жалости. Она любила его. Правда любила. Но почему же тогда внутри нарастала эта глухая тоска?
Той ночью она долго не могла заснуть. Лежала на раскладушке рядом с диваном, где спал Никита, и думала о том, как всё запуталось. Как получилось, что она, всегда такая принципиальная и независимая, оказалась в роли вечно уступающей и извиняющейся?
«Всё наладится, – убеждала она себя. – Надо просто пережить этот период. Никита поправится, и всё вернётся на круги своя.»
Но где-то глубоко внутри она знала – ничего не вернётся. Потому что по-настоящему хорошо не было никогда…
Следующие две недели превратились в настоящее испытание. Несмотря на договорённость, Вера Петровна приезжала каждый день – то с новой порцией еды, то с очередным «чудодейственным» средством.
– Лиечка, ты что, не даёшь Никите отвар хвоща? – возмущалась она, обнаружив нетронутую бутылку в холодильнике. – Это же для связок необходимо!
– Врач не прописывал отвар хвоща, – устало отвечала Лия. – У Никиты своя схема лечения.
– Эти ваши врачи! – Вера Петровна закатывала глаза. – Только таблетками пичкают. А народная медицина тысячелетиями проверена!
К концу второй недели Лия чувствовала себя выжатой как лимон. Никита медленно шёл на поправку, но атмосфера в доме становилась всё более напряжённой.
– Ты бы хоть сварила ему нормальный суп, – выговаривала Вера Петровна, заглядывая в кастрюлю с овощным бульоном. – Больному человеку нужен мясной бульон, навар!
– Никита сам попросил овощной, – возражала Лия. – Ему тяжело от мясного.
– Глупости! Всю жизнь ел мясной бульон и никаких проблем!
Лия всё чаще чувствовала, что теряет почву под ногами. Она старалась держаться, но каждый день приходилось отстаивать каждое своё решение.
– Почему окно открыто? – возмущалась Вера Петровна. – У него же спина больная, продует!
– Врач сказал проветривать, – объясняла Лия в сотый раз.
– Я тридцать лет в медицине, и знаю, что сквозняки – это первое дело до воспаления!
Никита всё это время оставался в стороне, предпочитая не вмешиваться в конфликт.
– Вы сами разбирайтесь, – говорил он, когда Лия пыталась привлечь его на свою сторону. – Я больной человек, мне нельзя нервничать.
И вот, спустя две с половиной недели после операции, случилось то, что перевернуло всё окончательно.
Лия вернулась из аптеки и обнаружила, что в квартире какой-то странный запах. Пройдя на кухню, она увидела Веру Петровну у плиты. Та что-то варила в большой кастрюле.
– Что это? – спросила Лия, ставя пакет с лекарствами на стол.
– Это отвар для ванны, – объяснила Вера Петровна. – Для Никиты. С чередой и ромашкой. Очень помогает при болях в спине.
Лия медленно выдохнула.
– Вера Петровна, Никите нельзя принимать ванну. Врач запретил.
– Ой, да что ты всё – врач, врач! – свекровь махнула рукой. – Я уже всё узнала, в такой ванне можно. Это специальная.
– Нельзя, – твёрдо повторила Лия. – У него швы ещё не до конца зажили.
– Да зажили уже всё, я смотрела! – Вера Петровна помешивала отвар большой ложкой. – Это я тебе как медик говорю.
– Вы не его лечащий врач, – Лия почувствовала, как внутри закипает гнев. – И вообще не врач, а медсестра на пенсии.
Вера Петровна застыла с ложкой в руке.
– Что ты сейчас сказала?
– Я сказала, что вы не врач, – повторила Лия. – И ваши народные методы могут навредить Никите.
Вера Петровна грохнула ложкой об стол.
– Да как ты смеешь! Я полжизни в медицине отработала! А ты кто такая? Какая-то… менеджерка!
– Я его жена, – спокойно ответила Лия. – И я не позволю подвергать его здоровье риску.
– Ты не понимаешь, – Вера Петровна покачала головой. – Никите нужна настоящая забота, а не твои модные методы.
– Выключите плиту, – Лия указала на кастрюлю. – И давайте договоримся раз и навсегда: никаких самодеятельных лечебных процедур.
Вера Петровна смотрела на неё, не веря своим ушам.
– Ты мне указываешь? В вопросах лечения моего сына?
– Нашего с Никитой решения, – поправила Лия. – Мы следуем указаниям врача.
Вера Петровна скрестила руки на груди.
– Хорошо, – она прищурилась. – Давай спросим у Никиты. Пусть он решит.
Она направилась в комнату, где Никита читал книгу.
– Сынок, – начала она с порога, – твоя жена запрещает мне делать тебе лечебные ванны. А ведь они так помогли бы твоей спине!
Никита оторвался от книги и посмотрел на мать, потом на Лию.
– Врач сказал никаких ванн ещё минимум неделю, – медленно произнёс он.
Вера Петровна застыла, глядя на сына с недоверием.
– Но сынок, эта ванна особенная! Я же не просто так готовила. Твоей тёте Гале после перелома очень помогло.
– Мам, у меня не перелом, а операция на позвоночнике, – Никита поморщился. – Это разные вещи.
– Так оно для всего полезно! – воскликнула Вера Петровна. – Для заживления, для укрепления! Да что вы понимаете…
Она резко развернулась и вышла на кухню. Лия переглянулась с мужем.
– Я поговорю с ней, – сказал он, медленно поднимаясь с дивана.
– Нет, – Лия остановила его рукой. – Сейчас моя очередь.
Она вышла вслед за свекровью. Вера Петровна стояла у плиты, яростно выливая свой отвар в раковину.
– Раз не нужно – значит не нужно, – бормотала она. – Старалась, варила, думала о его здоровье…
– Вера Петровна, – Лия подошла ближе, – нам нужно серьёзно поговорить.
Свекровь поставила кастрюлю на стол с таким грохотом, что вздрогнули стены.
– О чём тут говорить? Всё и так ясно. Ты настроила против меня моего сына!
– Никто никого не настраивал, – Лия вздохнула. – Просто Никита следует указаниям врача. Как и должен.
– Ой, брось эти свои психологические штучки! – Вера Петровна всплеснула руками. – Я же вижу, как всё происходит. Ты постепенно отдаляешь его от меня. С самого начала этим занималась!
Лия почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Хватит. Просто хватит.
– Знаете что, – она выпрямилась. – Я больше не могу. Три года я пыталась наладить с вами отношения. Три года терпела ваши бесконечные вмешательства. Я старалась ради Никиты, ради сохранения мира в семье. Но это невозможно.
– Это ты невозможна! – парировала Вера Петровна. – С твоими вечными претензиями и правилами!
– Нет, – Лия покачала головой. – Невозможны ваши бесконечные попытки управлять нашей жизнью. И знаете, что самое печальное? Вы даже не понимаете, что делаете.
Вера Петровна собиралась что-то ответить, но в этот момент в кухню вошёл Никита, опираясь на костыль.
– Что тут происходит? – спросил он. – Вас на весь дом слышно.
– Твоя жена выгоняет меня, – тут же сообщила Вера Петровна. – Запрещает мне помогать тебе!
Никита устало вздохнул.
– Мам, никто тебя не выгоняет. Просто давай будем придерживаться рекомендаций врача, ладно?
– То есть ты тоже против меня? – Вера Петровна прижала руку к груди. – Собственный сын!
– Я не против тебя, – Никита покачал головой. – Я за своё здоровье.
– Ну знаешь! – Вера Петровна схватила свою сумку. – Я столько для тебя сделала, а ты… Неблагодарный!
Она направилась к выходу, но в дверях обернулась:
– И не звони мне, когда тебе станет хуже! Когда твоя жена со своими модными методами доведёт тебя до больницы!
Дверь захлопнулась с такой силой, что с полки упала фоторамка.
Никита и Лия молча смотрели друг на друга.
– Она успокоится, – наконец сказал он. – Ты же знаешь, как она драматизирует.
Лия медленно покачала головой.
– Дело не в этом, Никита. Дело в том, что это повторяется снова и снова. И будет повторяться.
– Что ты предлагаешь? – он болезненно поморщился, пытаясь удобнее опереться на костыль. – Она моя мать. Я не могу её вычеркнуть из жизни.
– И не нужно, – Лия подошла и помогла ему сесть. – Но нам необходимы границы. Чёткие границы, которые она не сможет нарушать.
Никита отвёл взгляд.
– Она не понимает этих твоих границ. Для неё семья – это… ну, по-другому устроена.
– Я знаю, – кивнула Лия. – Но это не значит, что я должна жить по её правилам. И ты тоже.
Никита молчал, глядя в окно. Лия видела, как на его лице отражается внутренняя борьба.
– Я устал, – наконец сказал он. – От всего этого. От постоянных конфликтов, от необходимости выбирать сторону.
– Тебе не нужно выбирать сторону, – мягко сказала Лия. – Нужно просто решить, как мы будем жить дальше.
Следующие несколько дней прошли в странной тишине. Вера Петровна не звонила и не приходила. Никита был задумчив и немногословен. Лия занималась его восстановлением, работала удалённо и пыталась разобраться в собственных чувствах.
На пятый день тишину нарушил звонок. Никита долго разговаривал с матерью, а потом сообщил Лие, что Вера Петровна хочет прийти и извиниться.
– Она правда раскаивается, – сказал он. – Ты же знаешь, она не умеет признавать ошибки, для неё это большой шаг.
Лия кивнула, стараясь не показывать скептицизма.
Вера Петровна появилась на пороге с небольшим тортом и виноватой улыбкой.
– Лиечка, прости старую женщину, – начала она с порога. – Я погорячилась. Нервы, знаешь ли…
Лия молча пропустила её в квартиру. Они сели на кухне, Вера Петровна разрезала торт, суетилась с чаем.
– Я много думала, – сказала она, глядя куда-то мимо Лии. – И поняла, что немного… перегибаю палку иногда.
Лия внимательно смотрела на свекровь. Что-то в её интонации казалось неискренним.
– Я рада, что вы это понимаете, – осторожно ответила она.
– Да-да, – Вера Петровна закивала. – Конечно, я просто очень люблю Никиту. Ты же понимаешь, он у меня один.
– Понимаю, – Лия отпила чай.
– Вот и хорошо, – Вера Петровна просияла. – Я подумала – может, Никите лучше пожить у меня, пока он восстанавливается? У меня квартира на первом этаже, ему не придётся по лестнице ходить, если лифт сломается.
Лия чуть не поперхнулась чаем.
– Что, простите?
– Ну, пока он не окрепнет, – Вера Петровна улыбалась всё шире. – Тебе же надо работать, а я на пенсии, могу круглосуточно за ним смотреть.
Лия медленно поставила чашку.
– Вы пришли извиняться или снова пытаетесь забрать Никиту?
Улыбка Веры Петровны слегка померкла.
– Я просто предлагаю вариант, который удобен всем.
– Нет, – Лия покачала головой. – Это удобно только вам. Я не хочу, чтобы мой муж жил отдельно от меня.
– Но это же временно! – воскликнула Вера Петровна. – Пока он не поправится.
– Он поправляется здесь, – твёрдо сказала Лия. – Под моим присмотром.
Вера Петровна сжала губы.
– Значит, снова отказ? Снова я плохая, да?
Лия глубоко вздохнула.
– Вера Петровна, я ценю ваше участие. Правда ценю. Но вы должны понять – мы с Никитой семья. Мы живём вместе, и так будет всегда.
– Семья! – фыркнула Вера Петровна. – А я тогда кто?
– Вы – мать Никиты, – спокойно ответила Лия. – И всегда ею будете. Но это не даёт вам права вмешиваться в нашу жизнь.
Вера Петровна поднялась, отодвинув недоеденный кусок торта.
– Знаешь что, – она сощурилась, – я вижу тебя насквозь. Ты хочешь оторвать его от матери. Но не выйдет!
Она направилась в комнату, где Никита смотрел телевизор.
– Никита! – позвала она. – Собирайся, поедешь ко мне. Там тебе будет лучше.
Никита удивлённо посмотрел на мать.
– Мам, мы это не обсуждали. Я остаюсь дома.
– Какой дом? – Вера Петровна всплеснула руками. – Это не дом, а… у твоей жены явно проблемы с заботой о близких!
Лия стояла в дверях, наблюдая за этой сценой с растущим раздражением.
– Хватит, – тихо, но твёрдо сказала она. – Просто хватит.
Вера Петровна обернулась.
– Что «хватит»? Я за сына беспокоюсь!
Лия подошла ближе.
– Нет, вы не беспокоитесь. Вы пытаетесь контролировать. И знаете что? Я больше не позволю этого.
– Как ты смеешь…
– Вера Петровна, – Лия смотрела ей прямо в глаза, – вашему сыну тридцать лет. Он взрослый человек. Муж, отец будущего ребёнка.
Никита вскинул голову:
– Что?
Лия кивнула, не отрывая взгляда от свекрови:
– Да, я беременна. Восемь недель. Хотела дождаться, пока тебе станет лучше, чтобы сообщить.
Вера Петровна побледнела.
– Ребёнок? Ты…
– Да, Вера Петровна, – Лия повернулась к мужу. – Мы будем родителями. И я хочу, чтобы наш ребёнок рос в здоровой обстановке. Без постоянных конфликтов и борьбы за власть.
Никита медленно поднялся с дивана, опираясь на костыль, и подошёл к жене.
– Это правда? – тихо спросил он.
Лия кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
– Правда. Прости, что говорю так…
Он обнял её одной рукой, крепко прижав к себе.
– Ты с ума сошла извиняться? Это же… это замечательно!
Вера Петровна застыла, наблюдая за ними. На её лице отразилась целая гамма эмоций – от шока до странной, болезненной радости.
– Я стану бабушкой? – наконец произнесла она.
Никита повернулся к матери, не выпуская Лию из объятий.
– Да, мам. И знаешь, что это значит? Что нам всем придётся немного измениться.
Вера Петровна моргнула.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что говорила Лия, – Никита смотрел на мать серьёзно. – Нам нужны границы. Чёткие правила. Иначе… иначе мы не справимся.
Вера Петровна открыла рот, чтобы возразить, но что-то в выражении лица сына остановило её.
– Ты действительно этого хочешь? – тихо спросила она.
– Да, – твёрдо ответил Никита. – Я люблю тебя, мам. Всегда буду любить. Но я муж Лии и отец нашего будущего ребёнка. И моя главная ответственность теперь – перед ними.
Вера Петровна медленно опустилась на стул.
– Я не знаю, как… как быть другой, – призналась она неожиданно. – Я всегда была такой.
– Тебе никто не предлагает меняться полностью, – Никита осторожно сел рядом с ней. – Просто… уважай наши решения. Наше пространство.
Вера Петровна долго молчала, разглаживая несуществующие складки на своей юбке.
– Я постараюсь, – наконец сказала она. – Но не обещаю, что получится сразу.
– Никто и не ждёт чудес, – Лия подошла ближе. – Нам всем нужно время.
Вера Петровна встала, выпрямившись.
– Что ж, – она поправила причёску, – раз вы решили… Я пойду. Мне нужно… подумать.
Она направилась к выходу, но у двери обернулась:
– Никита, звони, если что-то понадобится.
– Обязательно, мам, – кивнул он.
Когда дверь за Верой Петровной закрылась, Лия и Никита переглянулись.
– Думаешь, она поняла? – спросила Лия.
Никита пожал плечами.
– Не знаю. Но это только начало.
Лия кивнула, чувствуя странную смесь усталости и облегчения.
– Знаешь, что самое забавное? – она слабо улыбнулась. – Мне почему-то кажется, что она будет хорошей бабушкой.
– Если мы не позволим ей стать ужасной свекровью, – Никита обнял жену за плечи.
Лия прижалась к нему, закрыв глаза. Она не была наивной и понимала – их ждёт долгий путь. Возможно, Вера Петровна никогда полностью не изменится. Возможно, впереди ещё много конфликтов и сложных разговоров.
Но сегодня что-то сдвинулось с мёртвой точки. Сегодня они с Никитой впервые по-настоящему стали единым целым. И это стоило всех прошлых битв…
Шесть месяцев спустя Лия стояла у окна, глядя на заснеженный двор. Её живот уже заметно округлился – четвёртый месяц беременности был в самом разгаре.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Она знала, кто это. Вера Петровна обещала заехать с какими-то детскими вещами – «самыми необходимыми», как она выразилась.
Открыв дверь, Лия увидела свекровь с объёмным пакетом.
– Здравствуй, Лиечка! – Вера Петровна шагнула в прихожую, стряхивая снег с сапог. – Я тут немного детского приданого принесла. Самое основное!
Лия улыбнулась, пропуская её в квартиру.
– Спасибо, но вы же знаете – у нас ещё полно времени для покупок.
– Время летит быстро, – Вера Петровна прошла на кухню и поставила пакет на стол. – Вот, смотри – это распашонки. Они самые удобные, поверь моему опыту. А это пелёнки фланелевые, самые мягкие.
Лия кивала, перебирая принесённые вещи. Они действительно были качественными и практичными. За последние месяцы она научилась отделять действительно полезные советы свекрови от навязчивого контроля.
– Чай будете? – спросила она.
– Буду, – Вера Петровна села за стол. – А где Никита?
– На физиотерапии, – Лия поставила чайник. – Сказал, будет через час.
Вера Петровна кивнула. Между ними повисла пауза – не напряжённая, как раньше, но всё ещё немного неловкая.
– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросила свекровь. – Не тошнит больше?
– Почти прошло, – Лия поставила на стол чашки. – Врач говорит, всё идёт хорошо.
– Это замечательно, – Вера Петровна улыбнулась. – Знаешь, я тут подумала… Может, вам стоит подыскать квартиру побольше? Всё-таки ребёнку нужна отдельная комната.
Лия напряглась. Начинается?
– Мы обсуждали это с Никитой, – осторожно ответила она. – Пока решили остаться здесь. Первое время ребёнок всё равно будет с нами в спальне.
Вера Петровна открыла рот, явно собираясь возразить, но затем остановилась и кивнула.
– Конечно, вам виднее, – сказала она, явно делая над собой усилие. – Просто подумала предложить… Если что, у меня есть знакомый риелтор, очень хороший.
– Спасибо, – Лия улыбнулась. – Мы запомним.
Они пили чай, разговаривая о нейтральных вещах – погоде, последних новостях, здоровье общих знакомых. Лия наблюдала за свекровью, отмечая её попытки держать себя в руках, не давать непрошеных советов, не критиковать.
Это было непросто – Лия видела, как иногда Вера Петровна буквально прикусывает язык, чтобы не сказать что-то. Но она старалась. Действительно старалась.
Когда вернулся Никита, атмосфера стала более непринуждённой. Он рассказывал о своих успехах в реабилитации, о том, как врач удивляется скорости его восстановления.
– Это всё гены, – с гордостью заявила Вера Петровна. – У нас в семье все крепкие.
Никита рассмеялся.
– Да-да, мам, конечно.
Вечер прошёл неожиданно мирно. Когда Вера Петровна собралась уходить, она задержалась в прихожей, нервно теребя ремешок сумки.
– Послушай, Лия, – неожиданно сказала она. – Я знаю, что была не самой лёгкой свекровью.
Лия удивлённо посмотрела на неё.
– Я просто… так привыкла, – продолжила Вера Петровна. – После смерти мужа Никита был всем, что у меня осталось. И когда появилась ты, мне казалось, что ты забираешь его у меня.
Она помолчала.
– Мне трудно меняться. Правда трудно. Но я стараюсь. Ради внука… или внучки.
Лия почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Это было, пожалуй, самое искреннее, что она когда-либо слышала от свекрови.
– Я знаю, – тихо ответила она. – И ценю это.
Вера Петровна неловко улыбнулась.
– Ну, я пойду. Звоните, если что нужно.
Уже у двери она обернулась:
– И вот ещё что… я подумала и решила съездить в санаторий. На месяц. Давно собиралась, да всё откладывала.
– Это отличная идея, – искренне сказала Лия.
Когда дверь за свекровью закрылась, Никита обнял Лию сзади, положив руки на её живот.
– Ну как? – тихо спросил он. – Выжила?
Лия рассмеялась.
– Знаешь, это был, возможно, самый мирный вечер с твоей мамой за всю историю наших отношений.
– Она меняется, – Никита поцеловал жену в макушку. – Медленно, но меняется.
– Да, – Лия повернулась к нему. – Мы все меняемся.
Она не питала иллюзий – впереди ещё много работы. Отношения со свекровью никогда не станут идеальными. Будут срывы, конфликты, попытки вернуться к старым схемам. Но теперь у них появился шанс построить что-то новое. Что-то, основанное на взаимном уважении, а не на борьбе за контроль.
Кто знает – может, когда-нибудь они даже станут друзьями? Лия улыбнулась этой мысли. Не обязательно друзьями. Достаточно просто научиться жить рядом, не разрушая друг друга.
А пока… пока она стояла в объятиях мужа, чувствуя, как внутри растёт новая жизнь. Их будущее. И это будущее больше не казалось ей угрожающим или неопределённым. Оно было их собственным – со всеми его сложностями и радостями.
«Моя квартира – не проходной двор,» – когда-то сказала она свекрови. Теперь эта фраза казалась ей далёкой и немного наивной. Дело было не в квартире. Дело было в праве самой решать, как жить. В праве быть собой – без постоянного чувства вины и необходимости оправдываться.
И это право она отстояла. Не сразу, не легко – но отстояла.
Может, в этом и заключалась настоящая взрослость – не в том, чтобы воевать с родителями и свекровями, а в том, чтобы найти способ жить рядом, сохраняя собственную целостность.
Лия прислонилась к мужу, чувствуя, как внутри разливается спокойствие. Впервые за долгое время она была уверена – они справятся. Со всем справятся. Вместе.
