Анна, а давай продадим твою двушку.
Анна подняла голову от тарелки с гречкой. Муж сидел напротив, крутил в руках телефон и смотрел куда-то мимо неё. Квартира у них сейчас, честно говоря, не фонтан — ипотека, Подмосковье, до электрички топать пятнадцать минут, а потом ещё тридцать ехать. Валентина, свекровь, живёт в соседнем районе, иногда заходит «на чай», но чаще звонит — вдруг что случится, вдруг сыну нужна помощь. Вроде и не вместе, но и не особо отдельно.
Зачем?
Ну как зачем. Купим дом в Подмосковье. Большой такой, с участком. Мама к нам переедет, будем все вместе жить.
Вилка зависла в воздухе. Анна почувствовала, как что-то холодное прокатилось по спине. Она-то мечтала, что когда-нибудь заживёт для себя — сдаст свою двушку в Москве, будет тратить деньги на себя, на книги, на кружки для будущих детей, на кофе с Олей. Но квартира сдаётся плохо — то квартиранты попадаются какие-то мутные, то перерывы между жильцами по месяцу, а то и по два. Сейчас, кстати, как раз пустует, и денег нет. Работа — за копейки, в основном ради того, чтобы не сойти с ума и не сидеть дома. Всё, что получала, уходило на коммуналку, остальное — на мелкие радости, если оставалось.
Серёжа, ты что, серьёзно?
А что тут несерьёзного? Маме уже семьдесят, одной тяжело. А нам места больше будет. И вообще, сам подумай: дом — это же для будущего. Мы же собирались детей заводить, помнишь? Тут места мало, а там — простор, двор, огород, мама поможет, если что.
Анна вспомнила прошлый день рождения свекрови. Застолье, гости, поздравления. А потом Валентина подошла к ней на кухне:
Анечка, ты бы лучше дома осталась. Тут же семейный праздник, а ты как чужая.
Тогда она промолчала. Сейчас молчать не получалось.
Серёж, а ты со мной советовался?
Так я же сейчас и советуюсь.
Это не совет. Это уже решение.
Сергей отложил телефон, посмотрел на жену внимательно.
Ань, ну подумай сама. Квартира твоя стоит сейчас двенадцать миллионов. Моя ипотечная — восемь, если вообще кто купит, ещё и долг банку. Плюс мамина трёшка за семь. Итого двадцать семь. На эти деньги можем взять отличный дом в Красногорске. И ипотеку закроем, и детям место будет, и мама рядом, если что.
Анна слушала и понимала — он всё уже просчитал. Давно. Без неё. А у неё в голове крутилась мысль: ей тридцать шесть, времени не так много. Всегда хотелось двоих детей, а если сейчас уйдёт, то, может, уже не успеет. Вон, у Оли племянница только в сорок родила, но это же Оля — у неё всегда всё как-то иначе.
А если я не хочу?
Почему не хочешь? Для семьи же делаем. Ты сама говорила — детей хочешь. А в доме всё проще, мама поможет, не надо будет няню искать.
Серёж, твоя мама меня терпеть не может.
Да ладно тебе. Она просто характерная.
Характерная. Анна усмехнулась. Когда Валентина в прошлом месяце заявила, что невестка её выгоняет, потому что попросила не переставлять мебель в их спальне — это тоже было характерно.
На следующий день Анна встретилась с Олей в кафе возле метро.
Ань, ты что, совсем? — подруга чуть не поперхнулась кофе. — Не продавай ни в коем случае.
Но он же мой муж.
И что? Помнишь Светку из нашего подъезда? Тоже продала свою долю в квартире родителей. Думала, муж её любит. А он через год съехался с секретаршей. Светка теперь у сестры снимает угол.
У нас не так.
У всех не так. Пока не так.
Слушай, а его мама случайно не подначивает?
Анна промолчала. Но Оля и так всё поняла.
И вообще, ты же сама говорила — квартира твоя плохо сдаётся, эти квартиранты — как наказание. Зато если что, всегда есть куда уйти. А если продашь — всё, без вариантов.
Дома Сергей встретил её с каменным лицом.
Думала?
Серёж, давай пока отложим этот разговор.
То есть как отложим? Мама уже риелтора нашла. Хорошего, проверенного.
Без меня нашла?
А что тут такого? Она же не дура, понимает в недвижимости.
Анна села на диван, попыталась собраться с мыслями. Но мысли разбегались, как тараканы при включённом свете. И всё время где-то на подкорке зудело: если уйду, останусь одна, детей не будет. А если останусь — буду жить с Валентиной. Или под ней.
Серёжа, а если я скажу нет?
Муж помолчал. Долго. Потом сел рядом, взял её за руку.
Аня, ну ты же умная. Понимаешь, что семья важнее денег. Дом — это для будущего. Для детей. Ты же хочешь детей, ты сама говорила.
Это не про деньги.
А про что тогда?
Как объяснить? Что каждый раз, когда Валентина приходит к ним, Анна чувствует себя лишней в собственном доме. Что свекровь умеет одним взглядом дать понять — ты здесь временно. Что после каждого её визита хочется спрятаться и не выходить из ванной.
Серёж, я боюсь с ней жить.
Чего боишься? Она же не кусается.
Не кусается. Но умеет сделать так, что чувствуешь себя виноватой во всех смертных грехах. Вчера, например, Анна приготовила макароны с сыром на ужин. Валентина посмотрела на тарелку и вздохнула:
Эх, Серёженька, хорошо, что ты неприхотливый.
А потом добавила, будто между прочим:
А я бы борщец сварила. Или котлетки. Но мне же не разрешают на кухне хозяйничать.
Сергей тогда ничего не сказал. Но макароны доедал через силу.
Аня, ты эгоистка, — муж отпустил её руку. — Думаешь только о себе.
А ты думаешь о маме.
Она мне жизнь дала. Воспитала, выучила. А ты что для меня сделала?
Вопрос повис в воздухе. Анна смотрела на мужа и не узнавала. Пять лет брака, а он спрашивает, что она для него сделала.
Серёж, а любишь ты меня?
При чём тут это?
При том, что если любишь, то не ставишь ультиматумы.
Какие ультиматумы? Я просто объясняю, как лучше для семьи.
А если я не соглашусь?
Сергей встал, прошёлся по комнате.
Тогда подумаем о разводе.
Слова упали как камни. Анна почувствовала, что дышать стало трудно. В голове сразу: а если уйду, детей не будет, тридцать шесть — не двадцать шесть, потом поздно будет жалеть.
То есть квартира важнее меня?
Анна, не передёргивай. Важна семья. Настоящая семья. А не твои капризы.
Настоящая семья. Значит, она не настоящая. Временная. Пока есть что взять.
Анна вспомнила отца. Он тоже любил говорить о семье, когда требовал денег на очередную бутылку. «Я тебя кормил, поил, в люди вывел. Теперь твоя очередь отдавать долги.»
Тогда она была маленькой и верила. Отдавала стипендию, потом зарплату. Пока не поняла — долги никогда не кончаются. Всегда найдётся повод потребовать ещё.
Серёж, а что, если через год твоя мама решит, что дом маленький? Или соседи плохие? Будем опять продавать и покупать?
Не выдумывай.
Не выдумываю. Просто думаю наперёд.
Муж остановился, повернулся к ней.
Значит, решение окончательное?
Пока да.
Тогда живи с этим решением.
Он ушёл, хлопнул дверью. Анна осталась одна, смотрела на недоеденную гречку и думала. А в голове всё крутилось: если уйду — не успею, если останусь — потеряю себя. И дети, и дом, и Валентина — всё перемешалось.
Утром Сергей ушёл на работу, не попрощавшись. Вечером пришёл мрачный, на вопросы отвечал односложно. Так продолжалось неделю.
А потом приехала Валентина.
Анечка, — она села на кухне, сложила руки на столе. — Мне Серёжа всё рассказал.
Что именно?
Что ты не хочешь жить одной семьёй.
Валентина, я не против того, чтобы вы жили рядом. Но не в одном доме.
А в чём разница?
Как объяснить разницу между рядом и вместе? Между помочь и раствориться?
Мне нужно личное пространство.
Личное пространство, — свекровь повторила эти слова, как что-то неприличное. — А семья тебе не нужна?
Нужна. Но семья — это не только обязанности.
А что ещё?
Уважение. Понимание. Желание быть вместе, а не принуждение.
Валентина помолчала, потом вздохнула.
Жалко Серёженьку. Он так мечтал о большом доме.
Пусть мечтает. Но на свои деньги.
У него денег нет. Зарплата не шикарная, кредиты. А ты могла бы помочь. Всё ради детей, ради будущего. Ты же сама говорила — хочешь двоих.
А у меня есть?
У тебя квартира есть.
Вот оно. Квартира. Не Анна, не жена, не человек. Квартира с ножками.
Валентина, а если бы у меня не было квартиры, Серёжа бы на мне женился?
Свекровь растерялась, не ожидала такого вопроса.
Ну что ты говоришь. Конечно, женился бы.
Тогда почему он ставит ультиматум? Квартира или развод?
Он не ультиматум ставит. Он объясняет, как правильно.
Правильно. По мнению кого? Того, кто хочет получить чужую собственность?
Вечером Анна позвонила Оле.
Держись, — сказала подруга. — Не сдавайся. Если уступишь сейчас, потом будешь всю жизнь уступать.
А вдруг он правда разведётся? Мне же уже тридцать шесть. Я детей хочу, а потом поздно будет.
Ну и пусть. Лучше одной, чем с теми, кто тебя не ценит. А дети — это не повод терпеть.
Легко говорить…
Трудно делать. Но нужно.
Анна положила трубку, села у окна. За стеклом мелькали огни вечернего города. Где-то там жили люди, которые тоже решали, уступить или остаться при своём.
Сергей вернулся поздно, прошёл мимо неё на кухню.
Серёж, давай поговорим.
О чём?
О нас.
А что о нас говорить? Ты своё решение приняла.
А ты своё.
Он повернулся, посмотрел на неё усталыми глазами.
Аня, ну объясни мне. Чего ты боишься?
Того, что перестану быть собой.
Как это?
Твоя мама умеет делать так, что я чувствую себя виноватой во всём. В том, что дышу, что ем, что существую.
Ерунда.
Не ерунда. Помнишь, как она сказала про макароны?
При чём тут макароны?
При том, что это не про макароны. Это про то, что я плохая жена.
Сергей помолчал.
Может, и правда плохая?
Слова ударили больнее пощёчины. Анна почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
Понятно.
Что понятно?
Всё.
Она встала, пошла в спальню. Сергей остался на кухне.
Ночью Анна не спала. Лежала и думала о том, что пять лет назад выходила замуж за другого человека. Того, который говорил, что любит её смех, её упрямство, её привычку читать в постели. А этот требует продать квартиру и жить с его мамой. А ей тридцать шесть, и если уйдёт — будет одна, и детей не будет. Или будут, но не сразу. Или не будет вообще. А если останется — будет жить чужой жизнью.
Утром она встала рано, собрала сумку.
Куда? — спросил Сергей.
К Оле. На несколько дней.
Надолго убегаешь?
Не убегаю. Думаю.
О чём думать? Всё ясно.
Мне не ясно.
Анна взяла ключи, остановилась у двери.
Серёж, а помнишь, что ты говорил, когда делал предложение?
Что говорил?
Что будешь любить меня любой. Богатой и бедной, здоровой и больной.
Ну и что?
А сейчас ты любишь мою квартиру.
Не неси чушь.
Тогда откажись от неё. Живи со мной без моей недвижимости.
Сергей промолчал. И в этом молчании был ответ.
У Оли Анна прожила три дня. Думала, плакала, злилась. А потом вдруг поняла — она не хочет жить с человеком, который видит в ней источник дохода. И пусть ей тридцать шесть, и пусть детей, может, не будет. Но зато будет она сама.
Вернулась домой вечером. Сергей сидел на кухне с мамой, что-то обсуждали.
Решила? — спросил муж.
Решила.
И?
Квартиру не продаю.
Валентина всплеснула руками.
Ну как же так, Анечка? Мы же договаривались.
Мы ни о чём не договаривались. Вы мне ультиматум поставили.
Какой ультиматум? — возмутился Сергей. — Я предложил жить лучше.
Ты предложил жить по-твоему.
По-нашему. По-семейному.
Семья — это когда учитывают мнение всех. А не только твоё и маминого.
Валентина встала, взяла сумочку.
Серёженька, я пойду. Вижу, я здесь лишняя.
Мам, не уходи.
Нет, сынок. Твоя жена ясно дала понять — старухам тут не место.
Анна смотрела на эту сцену и понимала — так будет всегда. Валентина будет играть жертву, Сергей будет её жалеть, а Анна будет виноватой.
Хорошо, — сказала она. — Тогда я ухожу.
Куда?
К себе. В свою квартиру.
А как же мы?
А что мы? Ты выбрал маму.
Я не выбирал. Я хотел всех вместе.
На моих условиях.
На нормальных условиях.
Нормальных для кого?
Сергей не ответил. Валентина вернулась, села обратно.
Анечка, ну давайте без эмоций. По-взрослому.
Хорошо. По-взрослому. Я не буду жить в одном доме с вами.
Почему?
Потому что не хочу.
Это не аргумент.
Для меня достаточный.
Валентина посмотрела на сына.
Серёжа, ну скажи ей что-нибудь.
Анна, последний раз спрашиваю. Продаёшь квартиру?
Нет.
Тогда мы разводимся.
Хорошо.
Анна удивилась, как легко произнесла это слово. Будто камень с души свалился.
Через месяц они подали на развод. Сергей до последнего надеялся, что жена передумает. Но Анна была спокойна, как никогда.
Жалеешь? — спросила Оля.
Нет. Жалею, что не поняла раньше.
Что поняла?
Что любовь не должна стоить денег. И что детей лучше заводить с тем, кто тебя любит, а не с тем, кто считает твои метры.
Сейчас Анна живёт в своей двушке. Работает, встречается с подругами, читает по вечерам. Иногда думает о Сергее, но без боли. Скорее с удивлением — как можно было так ошибиться в человеке? Квартира по-прежнему сдаётся через раз, но теперь это уже не так важно.
А недавно узнала от общих знакомых — Сергей женился на коллеге. Молоденькой, без собственности. Валентина её терпеть не может, но молчит. Видимо, понимает — выбора нет.
Анна улыбнулась, когда услышала эту новость. Справедливость восторжествовала. Каждому по заслугам.
