Хрустальные бокалы мелодично позвякивали, отражая свет массивной люстры из чешского стекла. В просторной столовой петербургской квартиры Андрея Викторовича Шевцова царила праздничная атмосфера.
На белоснежной скатерти красовались изысканные блюда, приготовленные лучшим кейтерингом города: фаршированные перепела, заливное из осетрины, салаты с морепродуктами и свежей рукколой.
Десятилетие фирмы «Шевцов и партнеры» было событием, достойным самого пышного торжества!
За большим овальным столом собралось почти два десятка родственников.
Людмила Петровна, мать Андрея, сидела по правую руку от сына, гордо расправив плечи и время от времени поправляя идеально уложенные светлые волосы. Ее дорогой жемчужный гарнитур мягко мерцал в свете люстры, а на безымянном пальце красовалось массивное золотое кольцо с бриллиантом — подарок сына на прошлый день рождения. Все-таки главный бухгалтер серьезной компании должен выглядеть соответственно статусу.
Напротив расположились Анна — молодая жена Андрея, и ее мать — Мария Степановна.
Теща заметно отличалась от остальных присутствующих. Простое темное платье, купленное в обычном магазине, скромная прическа с едва заметной проседью, чуть сутулые плечи. Годы работы уборщицей в фирме зятя приучили ее держаться незаметно, в тени. Женщина старалась лишний раз не поднимать глаза, хотя внимательно следила за происходящим из-под опущенных ресниц.
За процветание нашего дела! — Андрей поднял бокал с дорогим французским вином, которое специально заказывал для особых случаев. Его холеное лицо раскраснелось от выпитого алкоголя, а в голубых глазах появился лихорадочный блеск. — Без вас, мама, я бы никогда не достиг таких высот. Ваш профессионализм и мудрые советы — основа моего успеха!
Людмила Петровна расцвела от похвалы сына как майская роза:
Ты все сам, Андрюша! Я только направляла, подсказывала. Талант руководителя у тебя в крови! — женщина с нежностью погладила руку сына, бросив мимолетный высокомерный взгляд на сватью.
Мария Степановна молча отпила глоток вина, продолжая наблюдать за происходящим. Она давно привыкла быть наблюдателем, а не участником. Особенно в этом доме, где ее постоянно держали на расстоянии, несмотря на родственные связи. Каждый взгляд родственницы, каждое снисходительное замечание били точно в цель, напоминая о ее месте в этой семье.
Предлагаю тост за нашу дружную семью! — подняла бокал Анна, нервно теребя золотую подвеску на шее. Женщина пыталась разрядить возникшее напряжение, которое с каждой минутой становилось все ощутимее.
За семью! — поддержали остальные, но в голосах звучала трудно скрываемая фальшь.
Вечер продолжался. Бутылки пустели одна за другой, разговоры становились громче и откровеннее.
Людмила Петровна, раскрасневшаяся от вина, увлеченно рассказывала о сложностях первого года работы, о том, как грамотно выстроила финансовую политику компании. Ее холеные руки порхали над столом, подчеркивая каждое слово изящными жестами.
А помнишь, сынок, как мы первый серьезный контракт подписали? — без умолку щебетала она. — Какая ювелирная работа была проделана с документами!
Мария Степановна тихонько поправила салфетку на коленях. От ее внимания не укрылось, как дернулся уголок рта Андрея при этих словах.
Мам, давайте не будем о делах, — попыталась вмешаться Анна, зная, что подобные разговоры никогда ничем хорошим не заканчивались.
Почему же? — внезапно подал голос захмелевший супруг, с грохотом ставя бокал на стол. — Пусть все знают, как строится настоящий бизнес! Как некоторые умеют работать и какие мозги имеют! А то есть люди, только и знающие, что полы мыть…
Теща медленно подняла глаза на зятя, в которых читалась глубокая усталость и что-то еще — то ли разочарование, то ли понимание чего-то важного.
Андрей, ты что несешь! — возмутилась супруга. — Проявляй уважение к моей матери! Будь так любезен!
Твоя мать — обычная уборщица из деревни! И это факт! Ты попросила меня взять ее на работу? Я взял! Арендую ей жилье, обеспечил шикарный социальный пакет! То, что у нее не хватило мозгов работать по образованию экономистом и она всю жизнь махала тряпкой, не мои проблемы! Понимаешь? Она выбрала быть уборщицей! Сама! — уже не сдерживаясь, выпалил Андрей, брызгая слюной. — А моя — главбух, она мне империю помогла построить! Хотя кому я говорю! Что ты можешь понимать в бизнесе со своей шваброй?!
Легкая усмешка тронула губы Марии Степановны. В ее взгляде промелькнуло что-то, похожее на озарение. Словно последний кусочек мозаики встал на место.
Андрей! — возмущенно воскликнула женщина, хватая мужа за руку. Ее глаза наполнились слезами.
Что Андрей? Правду говорю! Знай каждый свое место! — супруг резко выдернул руку и опрокинул еще один бокал вина.
Теща аккуратно промокнула губы салфеткой и тихо произнесла:
Спасибо за ужин. Пойду, пожалуй. — Ее голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась скрытая сила.
Женщина поднялась из-за стола с достоинством, которого никто от нее не ожидал. У дверей она на мгновение остановилась, словно хотела что-то сказать, но передумала.
А через неделю в офис «Шевцов и партнеры» пришло письмо с гербовой печатью…
Андрей сидел в своем кабинете, нервно постукивая пальцами по столу из красного дерева. Дорогие швейцарские часы показывали семь вечера, но уходить домой он не спешил.
Перед ним лежал вскрытый конверт, который принесли утром.
Взгляд раз за разом возвращался к строчкам официального письма: «Ваша компания отобрана для внеплановой выездной проверки…»
Каждое слово, казалось, пульсировало, впиваясь в мозг раскаленными иглами.
Холодный пот выступил на лбу успешного бизнесмена. В висках стучало, а руки не переставая дрожали, когда он пытался прикурить уже третью за последние полчаса сигарету.
Людмила Петровна! Срочно ко мне! — голос сорвался на фальцет, выдавая панику. Он даже не узнал собственный голос. Куда делась привычная властность?
Мать влетела в кабинет через несколько секунд, нервно щелкая пальцами. Она сразу поняла, что случилось что-то серьезное. За десять лет работы она никогда не видела сына в таком состоянии. Даже в самые тяжелые кризисные времена он сохранял хладнокровие.
Что происходит, Андрюша? — женщина присела в кожаное кресло, машинально поправляя идеальную укладку. Ее безупречный образ успешного финансиста сейчас казался неуместным на фоне существующей паники.
Вот, полюбуйся! — сын швырнул письмо через стол. Бумага, словно осенний лист, плавно опустилась перед матерью. — Налоговая! Внеплановая проверка! Кто-то настучал, не иначе… У меня чутье на такие вещи!
Главбух побледнела, пробегая глазами по тексту. Ее холеные пальцы с безупречным маникюром слегка подрагивали, оставляя на бумаге влажные следы.
Спокойно, сынок. Может, обычная проверка… — неуверенно произнесла она, хотя в глубине души понимала, что случайностей в их бизнесе не бывает. Слишком много «скелетов в шкафу», слишком много рискованных решений.
Какое «спокойно»?! — Андрей вскочил, начал мерить шагами кабинет, как загнанный зверь. Дорогие итальянские туфли глухо стучали по паркету. — Ты же знаешь, сколько у нас… неучтенного. Однодневки эти чертовы, «серые» схемы, двойная бухгалтерия… — Он резко остановился у окна, глядя на вечерний Петербург. — Если копнут глубже, то всё всплывет! Сразу же!
Тише! — шикнула мать, испуганно оглядываясь по сторонам. — Стены имеют уши! Не хватало еще, чтобы кто-то услышал…
В этот момент в дверь постучали. На пороге появилась Анна с чашкой кофе. В светло-голубом платье она казалась особенно хрупкой и беззащитной.
Милый, я подумала, тебе нужно взбодриться. Принесла твой любимый кофе… — супруга сделала шаг вперед.
Уйди! — раздраженно произнес муж, резко развернувшись. — Не видишь, что мы заняты?! Какой к черту кофе?!
Женщина испуганно отшатнулась. Чашка выпала из дрожащих рук, разбившись о паркет. Осколки фарфора разлетелись во все стороны.
Я… я просто хотела помочь… — неуверенно пролепетала она, ее зеленые глаза наполнились слезами.
Что ты просто?! Иди отсюда! И уборщицу свою позови, пусть приберет! — он со злостью захлопнул дверь перед носом жены. Звук удара эхом разнесся по всему этажу.
Следующие дни превратились в настоящий кошмар.
Андрей практически не спал. На его лице появилась неопрятная щетина, под глазами залегли темные круги. Он срывался на всех подряд: от секретарши до партнеров по бизнесу.
Документы лихорадочно перебирались, уничтожались, переделывались. Людмила Петровна сутками сидела над отчетностью, пытаясь замести следы.
Когда в офис нагрянули проверяющие, началась настоящая паника. Сотрудники испуганно шарахались от людей в форме, которые методично обыскивали кабинеты, изымали компьютеры, копировали базы данных.
Андрей Викторович, — холодно произнесла молодая женщина-инспектор, поправляя очки в строгой оправе, — нам поступила информация о серьезных нарушениях в вашей компании. С документами, которые подтверждают факты.
В один миг мужчина побледнел. Документы? Какие документы? Все было так тщательно спрятано… Неужели кто-то из своих предал?
В полицейском кабинете было душно. Мужчина сидел напротив следователя, нервно теребя рукав некогда идеального пиджака от Brioni. За последний месяц он заметно похудел: костюм теперь висел на нем мешком.
Итак, Андрей Викторович, — следователь постукивал ручкой по толстой папке с документами, — давайте еще раз. Фирма «Ласточка», зарегистрированная на некоего Петра Смирнова. Фиктивный директор, несуществующий офис… Через нее прошло порядка восьмидесяти миллионов. И это только за последний год.
Андрей молчал, глядя в одну точку. Элегантные часы за триста тысяч на его запястье казались теперь нелепой насмешкой.
Молчите? — следователь вздохнул. — Ну что ж, тогда продолжим с вашей матерью, Людмилой Петровной.
В соседнем кабинете главбух «Шевцов и партнеры» давала показания. Ее холеная укладка растрепалась, тушь размазалась под глазами. От былой надменности не осталось и следа.
Тем временем в офисе компании работала следственная группа. Сотрудники в страхе наблюдали, как выносят коробки с документами, системные блоки компьютеров.
Боже мой… — прошептала секретарша Валентина, глядя в окно на репортеров, толпящихся у входа. — А ведь казалось, такая солидная фирма!
Вечерние новости пестрели заголовками: «Крупное налоговое мошенничество в Петербурге», «Директор известной компании подозревается в многомиллионных махинациях», «Семейный подряд: как мать и сын обманывали государство».
Анна сидела в их просторной квартире, механически переключая каналы. По щекам, не переставая, текли слезы. Везде показывали одно и то же: лицо мужа, фотографии офиса, комментарии экспертов.
На журнальном столике лежала пачка документов — заявление на развод. Женщина уже третий час не могла заставить себя поставить подпись.
Супруга поднялась и подошла к окну. За стеклом был роскошный вид на Неву, который раньше приводил ее в восторг. Теперь же все казалось фальшивым, построенным на лжи. Каждая дорогая вещь в их доме вызывала отвращение.
Господи, как же я была слепа, — прошептала Анна, прислонившись лбом к холодному стеклу. — Все эти годы… Все эти подарки, путешествия, рестораны… Все на ворованные деньги!
Женщина вспоминала, как познакомилась с Андреем пять лет назад. Красивый, уверенный в себе бизнесмен. Как гордилась им, как защищала перед подругами:
Вы просто завидуете! Андрей — честный предприниматель. Он всего добился сам!
Память услужливо подкинула еще один эпизод. Новый год, два года назад. Мама тихонько спросила: «Анечка, а откуда у Андрея такие доходы? Что-то не сходится…» Она тогда накричала на мать, обвинила в зависти и мелочности.
Теперь эти слова отдавались горькой иронией.
Телефон разрывался от звонков. Бывшие друзья, партнеры, знакомые все хотели выразить «поддержку». А на самом деле — позлорадствовать, посплетничать.
Аня, как же так? — причитала ее подруга Марина. — Ты правда ничего не знала? Прости, конечно, но все в городе говорили…
О чем говорили? — глухо спросила Анна.
Ну… что не может быть таких доходов законных. Особенно в кризис. А эта история с конкурентами, которые разорились…
Отстань! — впервые в жизни женщина бросила трубку.
Она опустилась на диван и закрыла глаза. Вся ее жизнь, все планы на будущее рассыпались как замок из песка. Детская мечта о своем доме, разговоры о ребенке… все оказалось построенным на лжи.
Вечером в дверь позвонили. На пороге стоял Андрей: усталый, небритый, с красными от недосыпа глазами. От его холеного вида не осталось и следа. Дорогой костюм помят, галстук съехал набок.
Милая, прости… — начал муж, делая шаг вперед. От него пахло алкоголем. — Я все исправлю, клянусь! У меня есть план…
Не надо, — супруга подняла руку, останавливая мужчину. В голосе появились стальные нотки. — Просто не надо. Я подала на развод.
Что?! Ты не можешь! Не сейчас! Мне нужна поддержка семьи! Ты же моя жена!
Семьи? — горько усмехнулась Анна. — А когда ты врал мне все эти годы? Это была семья? Когда я спрашивала про странные переводы, ты называл меня глупой и мелочной. Когда интересовалась делами, отмахивался. Это ты называешь семьей?!
Андрей опустился в кресло, обхватив голову руками. Его плечи мелко подрагивали:
Я все потерял… Все. Фирму, репутацию, тебя… Они заберут все: квартиру, машины, счета. Все арестовано.
Нет, — тихо ответила супруга, глядя на него с смесью жалости и презрения. — Ты потерял себя намного раньше. Просто я этого не замечала. Или не хотела замечать.
В дверях появилась Мария Степановна. Она пришла помочь дочери собрать вещи. Как всегда тихая, незаметная, в своем простом сером платье.
Мужчина при виде тещи вскочил с кресла. Хмель и отчаяние придавали ему “особой” смелости:
А, явилась! — зять пьяно усмехнулся. — Пришла свою дочку спасать? Или полы протирать будешь? Других талантов-то у тебя нет, правда?
Женщина едва заметно улыбнулась и молча прошла в комнату.
Анна методично складывала одежду в коробки, стараясь не смотреть на фотографии их совместной жизни с Андреем. Каждый снимок теперь казался фальшивкой, красивой декорацией, за которой скрывалась ложь.
Свадебное фото в серебряной рамке, улыбающиеся лица на отдыхе в Италии, семейный ужин на прошлое Рождество… все было пропитано обманом.
Мария Степановна молча помогала дочери. Как делала всё в своей жизни. Её движения были точными и аккуратными, словно она не складывала вещи, а выполняла важный ритуал. Краем глаза она заметила, как дрожат руки Анны, когда та берет очередную фотографию.
Доченька, может отдохнешь? — тихо спросила женщина.
Нет, мама. Хочу побыстрее со всем этим закончить, — голос дочери звучал глухо и безжизненно.
Скрип двери заставил обеих женщин вздрогнуть. На пороге стоял Андрей: помятый, злой, с безумными глазами.
Что это? — он обвел мутным взглядом коробки, спотыкаясь о журнальный столик. — Думаете, вот так просто уйдете? После всего, что я для вас сделал? Я же вас… вас…
Теща продолжала складывать вещи, словно не слыша его слов. Только спина стала еще прямее, а движения — более четкими.
Мама, не надо… — прошептала Анна, заметив, как побелели костяшки пальцев матери.
Да что вы понимаете вообще?! — голос мужчины сорвался на крик, эхом отразившись от стен. — Вы же никто! Обычные колхозницы! А твоя мать, Аня, еще и уборщица! Из деревни! Вы только полы мыть и умеете! А я построил империю! Я создал все это! — он обвел руками квартиру. — А вы просто…
Мария Степановна медленно выпрямилась. Впервые за все эти годы она посмотрела прямо в глаза зятю: спокойно, без страха и унижения. Она несколько секунд помолчала и уверенно произнесла:
Да, я уборщица. Из деревни, — её голос звучал негромко, но твердо. — Но именно я передала документы в налоговую. Именно я сделала наводку на твою фирму!
Андрей застыл, словно его ударили. Краска схлынула с лица, оставив его мертвенно-бледным. Он попятился, натыкаясь на стену.
Что?.. Ты… это ты?.. — прошептал зять непослушными губами.
Когда ты тогда, за столом, унизил меня, я решила, что пришло время показать, кто есть кто на самом деле, — женщина говорила размеренно, будто давно готовила эту речь. — Я нашла папку, которую твоя мать оставила в кабинете. Во время уборки. Сфотографировала. Сдала. Потому что лучше быть честной уборщицей, чем мошенником с дипломом бухгалтера.
Анна прикрыла рот рукой, переводя потрясенный взгляд с матери на мужа.
В комнате стало совсем тихо.
Андрей смотрел на женщину, которую столько лет презирал и считал ничтожеством. А теперь боялся. И ненавидел.
В его глазах плескалось бессильное бешенство загнанного зверя. Руки сжались в кулаки, но что он мог сделать?
Его империя рухнула, растоптанная простой уборщицей.
Ты уничтожила меня, — прохрипел мужчина. — Уничтожила все, что я строил годами!
Нет, Андрей. Ты ошибаешься! — покачала головой Мария Степановна. — Ты сам себя уничтожил. Своей ложью, жадностью и высокомерием.
Она повернулась к дочери и спокойно добавила:
Пойдем, Анечка. Нам здесь больше нечего делать.
Они вышли, не сказав больше ни слова. Андрей остался один среди коробок с вещами и обломков своей жизни, которую разрушила простая уборщица из деревни. Женщина, которая знала, что честность важнее денег и статуса.
В тишине опустевшей квартиры продолжали тикать швейцарские часы, отсчитывая время новой жизни для всех участников этой истории.
