— Переехать к племяннику? Да он меня в дом престарелых сдаст через месяц, — сказала Зинаида Федоровна, перебирая документы на столе.
Уход мужа застал Зинаиду Федоровну врасплох не столько самим фактом — Михаил Петрович болел давно, — сколько тем, что осталось после него. Не наследство в привычном понимании, а какой-то клубок проблем, который теперь предстояло распутывать ей одной.
Первый звонок поступил через день после прощания.
— Зинаида Федоровна? Это из банка. По поводу кредитных обязательств вашего супруга…
Она опустилась на стул возле телефона. Какие кредитные обязательства? Михаил Петрович никогда не брал денег в долг, всю жизнь жили по принципу «что заработали, на то и тратим».
— Простите, но тут какая-то ошибка, — сказала она. — Мой муж никогда не оформлял кредитов.
— К сожалению, документы говорят об обратном. Сумма задолженности составляет восемьсот тысяч рублей. Плюс проценты и штрафы за просрочку…
Трубка выпала из рук.
Следующие два дня превратились в череду звонков, походов по инстанциям и попыток разобраться в том, что вообще происходит. Михаил Петрович действительно брал кредит — полгода назад, на крупную сумму. Подпись его, паспортные данные совпадают.
— Но зачем? — растерянно спрашивала Зинаида Федоровна у сотрудницы банка. — На что он потратил эти деньги?
— По договору средства были переведены на счет третьего лица, — женщина листала документы. — Некий Артем Михайлович Беляев. Вам это имя ничего не говорит?
Артем Михайлович Беляев оказался племянником её мужа — сыном его сестры. Жил в соседнем городе, работал… а вот чем работал, Зинаида Федоровна толком и не знала. Виделись они редко, на больших семейных праздниках.
Она помнила его еще подростком — худощавый парень с беспокойными глазами, который всегда просил денег взаймы и обещал вернуть «на следующей неделе». Потом он женился, переехал, появлялся только изредка — всегда при деньгах, всегда с подарками, всегда с рассказами о каких-то выгодных делах.
Номер его телефона она нашла в записной книжке Михаила Петровича.
— Тетя Зина! — голос в трубке звучал искренне радостно. — Как дела? Как здоровье?
— Артем, нам нужно поговорить. Срочно.
— О чем? — в голосе появилась настороженность.
— О деньгах, которые дядя Миша тебе перевел. О кредите, который он для этого взял.
Долгая пауза.
— Слушай, тетя Зин, это сложная история. Давай встретимся, все объясню.
Они встретились в кафе рядом с автовокзалом. Артем выглядел усталым, постаревшим. Костюм хороший, но мятый, под глазами тени.
— Понимаешь, — начал он, размешивая сахар в кофе, — у меня были временные трудности. Бизнес, знаешь ли… то взлет, то падение. А тут партнеры подставили, деньги заморозили. Я дяде Мише все честно рассказал, попросил помочь.
— Восемьсот тысяч рублей — это помочь? — Зинаида Федоровна старалась говорить спокойно.
— Я собирался вернуть! — Артем встрепенулся. — Дядя Миша знал, что вернул бы обязательно. У меня же проект был готов, инвесторы…
— Где деньги, Артем?
— Сгорели, — тихо сказал он. — Проект не выстрелил. Партнеры исчезли вместе с вложениями. Я сам остался без ничего.
Зинаида Федоровна смотрела на него и видела того самого подростка, который обещал вернуть десять рублей «на следующей неделе» и потом месяцами избегал встреч.
— Слушай, тетя Зин, — Артем подался вперед, — а ты чего волнуешься? Кредит же на дядю Мишу оформлен был. Его уже нет, царство ему небесное. Наследники по закону не обязаны.
— Я наследник, — перебила его Зинаида Федоровна. — И по закону как раз обязана.
— Да ладно, — он махнул рукой. — Откажись от наследства — и все дела. Что там у вас было особенного? Квартира в панельке, дачный участок…
«Квартира в панельке» — это была их жизнь. Сорок лет совместной жизни, каждый угол обжитый, каждая царапина на стене — с историей. А «дачный участок» — шесть соток, которые Михаил Петрович осваивал двадцать лет, сажая каждое дерево, выкладывая каждую дорожку.
— Знаешь что, — сказала Зинаида Федоровна, поднимаясь, — деньги мне все равно придется отдавать. А ты больше не приходи.
— Тетя Зин, ты чего? — Артем вскочил следом. — Мы же родные люди!
— Родные люди не обманывают стариков, — бросила она через плечо.
Дома Зинаида Федоровна села с калькулятором. Пенсия — четырнадцать тысяч. Кредит нужно выплачивать — минимум двадцать тысяч в месяц. Простая арифметика показывала: жить не на что.
Квартиру продавать не хотелось. Не только из сентиментальных соображений — цены в их районе упали, за трехкомнатную в панельке много не дадут. А снимать что-то приличное на вырученные деньги все равно не получится.
Оставалась дача. Шесть соток в пригороде, домик, который они с Михаилом Петровичем достраивали по выходным, сад, огород. Место, где они мечтали проводить старость.
Объявление о продаже она дала через неделю. Покупатель нашелся быстро — молодая семья, ждут ребёнка, искали место подальше от городской суеты.
— А почему продаете? — спросил муж, осматривая участок. — Место замечательное, дом крепкий.
— Обстоятельства, — коротко ответила Зинаида Федоровна.
Когда они уехали, она еще час бродила по участку. Вот яблоня, которую Михаил Петрович посадил в год их серебряной свадьбы. Вот грядки, на которых каждое лето вырастал урожай, которого хватало до весны. Вот скамейка, сколоченная из досок, на которой они сидели летними вечерами, планируя завтрашний день.
— Прости, Миша, — сказала она вслух. — Не уберегла.
Деньги с продажи дачи позволили закрыть кредит и оставили небольшую сумму на жизнь. Но ненадолго — на год, максимум полтора.
Именно тогда позвонил двоюродный брат Михаила Петровича, Константин Андреевич.
— Зинуля, слышал о твоих неприятностях, — сказал он. — Подлец этот Артемка, всю жизнь только и делал, что людей обманывал. Слушай, а ты чего одна там? Переезжай к нам.
Константин Андреевич жил в частном доме в области с женой и взрослым сыном. Дом большой, места много, одинокой родственнице всегда найдется угол.
— Спасибо, Костя, — сказала Зинаида Федоровна. — Но я пока справляюсь.
— Да ладно, чего ты упрямишься? — не отставал он. — Мы же семья. Будешь помогать по хозяйству, с внуками сидеть. А нам твоя пенсия в семейный бюджет. Всем польза.
Вот тут-то и прозвучало то, что заставило Зинаиду Федоровну окончательно отказаться от предложения. «Твоя пенсия в семейный бюджет». Не «мы тебя содержим», не «поможем, чем можем». А откровенное признание: нужна не она, а её пенсия.
— Нет, Костя, — сказала она. — Спасибо, но не надо.
— Да что ты упрямишься? В твоем возрасте одной жить не стоит. Мало ли что случится.
— Переехать к нему? Да он меня в дом престарелых сдаст через месяц, — сказала Зинаида Федоровна после того, как положила трубку.
Но в чем-то Константин Андреевич был прав: одной в её возрасте действительно нелегко. Особенно когда денег в обрез, а здоровье уже не то. За последние месяцы она заметила, что стала быстрее уставать, чаще забывать простые вещи, иногда кружилась голова.
Решение пришло неожиданно. Она разбирала Михайловы вещи — все откладывала этот момент, а теперь решила, что пора. В кармане старой куртки нашлась записка, написанная его неровным почерком: «Зина, если что-то случится — звони Маше. Она обещала помочь».
Маша — это Мария Сергеевна Волкова, соседка по лестничной площадке. Женщина лет пятидесяти, работала в соцслужбах, недавно развелась и теперь жила одна в двухкомнатной квартире.
Они здоровались при встречах, иногда перебрасывались парой слов, но близко не общались. Зинаида Федоровна всегда была немного застенчивой, не из тех, кто легко заводит дружбу с соседями.
— Мария Сергеевна, можно к вам на минутку? — спросила она, постучав в дверь.
— Конечно, проходите, — Маша открыла дверь шире. — Чай будете?
За чаем Зинаида Федоровна рассказала всю историю — про кредит, про племянника, про проданную дачу. Маша слушала внимательно, не перебивая.
— И что теперь? — спросила она, когда Зинаида Федоровна замолчала.
— Не знаю. Денег хватит месяцев на десять, не больше. Потом… — она развела руками.
— Слушайте, — Маша задумчиво помешала чай ложечкой, — а вы не думали о том, чтобы найти соседку? Я имею в виду — съехаться с кем-то, пополам платить за квартиру, коммунальные услуги.
— С кем? Я же никого не знаю.
— А вот тут я могу помочь, — Маша оживилась. — У меня на работе постоянно обращаются одинокие пенсионеры с похожими проблемами. Можно попробовать кого-то подобрать.
— Но как это? Чужой человек в доме…
— Не чужой. Такой же, как вы, человек, попавший в трудную ситуацию. И потом, — Маша улыбнулась, — не обязательно искать идеального компаньона. Главное, чтобы была порядочная, чистоплотная. А остальное — дело привычки.
Через две недели к Зинаиде Федоровне пришла Анна Васильевна Котова — женщина семидесяти лет, бывшая учительница математики. Муж ушёл три года назад, дети живут в других городах, пенсии на съемную квартиру не хватает.
Худенькая, аккуратная, говорила тихо и по существу. При знакомстве честно предупредила:
— Я рано встаю, в пять утра уже на ногах. И люблю тишину — телевизор не смотрю, радио не слушаю. Читаю много. И готовлю простую еду, без изысков.
— А я поздно ложусь, — призналась Зинаида Федоровна. — До двенадцати обычно не сплю. И телевизор люблю.
— Ну и что? — пожала плечами Анна Васильевна. — Я с утра до вечера в очках хожу, без них даже собственные пальцы не вижу. А вы ночью в наушниках телевизор смотрите — никто никому мешать не будет.
Они разделили расходы пополам. Анна Васильевна заняла меньшую комнату, пользовались общими кухней и ванной. Первые недели присматривались друг к другу осторожно, как кошки на новой территории.
Анна Васильевна действительно вставала в пять утра, но двигалась по квартире тихо. К тому времени, когда Зинаида Федоровна просыпалась, завтрак уже был готов и остывал на плите под крышкой. Зинаида Федоровна смотрела телевизор в наушниках и удивлялась, насколько это удобно — можно слушать любые программы, не мешая соседке.
Постепенно они начали разговаривать. Сначала о бытовых мелочах — кто сходит в магазин, кто заплатит за интернет. Потом о более личном.
Оказалось, что у Анны Васильевны тоже есть племянник, который периодически звонит и интересуется её здоровьем. Но не из заботы, а прикидывая, не пора ли прибрать к рукам тетину квартиру.
— Он мне прямо так и сказал в прошлом году, — рассказывала Анна Васильевна, чистя картошку на ужин. — «Тетя Аня, зачем вам одной такая большая квартира? Переезжайте в комнату в коммуналке, а эту продайте». И знаете, что меня больше всего удивило? Не то, что он так нагло предлагает, а то, что он искренне считает себя заботливым племянником.
— А у меня не менее заботливый, — усмехнулась Зинаида Федоровна. — Восемьсот тысяч у деда занял и теперь советует отказаться от наследства, чтобы долги не платить.
— И что вы ему ответили?
— А что отвечать такому? Сказала, чтобы больше не приходил.
— Правильно. Знаете, что я поняла за свои семьдесят лет? Родственники родственниками, а рассчитывать нужно только на себя.
Они постепенно притерлись друг к другу. Анна Васильевна оказалась хорошей хозяйкой — готовила просто, но вкусно, поддерживала в квартире идеальный порядок. Зинаида Федоровна взяла на себя походы по магазинам и общение с коммунальными службами — она лучше разбиралась в этих вопросах.
Через полгода совместной жизни они уже не представляли, как жили поодиночке.
— Знаете, — сказала как-то Анна Васильевна, — а ведь нам повезло. Я читала статистику — большинство людей нашего возраста, которые пытаются съехаться, через месяц расстаются. Не сходятся характерами.
— Может, мы просто стали мудрее с возрастом? — предположила Зинаида Федоровна.
— Или отчаяние нас помирило, — засмеялась Анна Васильевна.
Финансовые проблемы решились не сразу, но решились. Пополам им жилось проще — коммунальные платежи пополам, продукты пополам, даже лекарства покупали общие.
— Вы знаете, — сказала как-то Мария Сергеевна, заглянув на чай, — на вас обеих приятно смотреть.
Это было правдой. За год совместной жизни они обе изменились. Зинаида Федоровна перестала вздрагивать от каждого телефонного звонка, ожидая новых неприятностей. Анна Васильевна стала мягче, улыбчивее.
Кредит погасили досрочно — Анна Васильевна нашла способ подработать переводами с английского для небольшого издательства. Зинаида Федоровна устроилась консьержкой в соседний офис — работа несложная, но доплата к пенсии ощутимая.
Артем больше не звонил. Константин Андреевич звонил периодически, но больше не предлагал переехать к ним. Видимо, понял, что Зинаида Федоровна неплохо устроилась и без его помощи.
Через полтора года после начала совместной жизни они сидели на кухне за вечерним чаем. На столе лежала стопка фотографий — Анна Васильевна разбирала семейный архив.
— Вот смотрите, — она показала черно-белый снимок. — Это мы с мужем на Байкале, тридцать лет назад. А это наша первая квартира — коммуналка на Арбате.
— А у меня есть фотографии с дачи, — Зинаида Федоровна достала свой альбом. — Вот Михаил Петрович сажает яблоню. А это я на грядках. Как же я тогда любила возиться в огороде…
— Жалеете, что продали?
— Иногда. Но что делать. — Зинаида Федоровна пожала плечами. — Обстоятельства.
— А знаете что? — Анна Васильевна отложила фотографии. — А давайте купим дачу. Вместе. На двоих.
— Что?
— Серьезно говорю. У нас же теперь доходы стабильные, расходы небольшие. За два года можем накопить на маленький участок где-нибудь подальше от города. И будем там летом жить, огород разводить.
Зинаида Федоровна задумалась. Идея показалась безумной и одновременно очень заманчивой.
— А вдруг мы поссоримся? — спросила она. — Одно дело — жить в городской квартире, другое — на даче, когда некуда деться друг от друга.
— А вдруг нет? — улыбнулась Анна Васильевна. — За полтора года мы ни разу серьезно не конфликтовали. Может, стоит рискнуть?
Дачу они нашли через год. Маленький участок в ста километрах от города, домик из бруса, баня, колодец. Прежние хозяева переезжали в другой регион, продавали быстро и недорого.
Первое лето на новом месте стало для них обеих удивительным. Оказалось, что Анна Васильевна — прирожденный садовод, а Зинаида Федоровна — мастерица на все руки. Они сажали, поливали, строгали, красили. К осени участок преобразился.
Соседи сначала относились к ним настороженно — две пожилые женщины без мужей, живущие вместе. Но постепенно приняли.
— Знаете, что я думаю? — сказала как-то Анна Васильевна, сидя на крыльце с вязанием. — А ведь нам повезло, что те двое оказались такими… как бы помягче выразиться… корыстными людьми.
— В каком смысле?
— А в том, что если бы не Артем со своими махинациями и не мой племянник со своими советами, мы бы так и прожили каждая сама по себе.
Зинаида Федоровна посмотрела вокруг. Ухоженный участок, домик с новой крышей, баня. Вечереет, в окнах соседних домов зажигается свет, где-то лает собака, пахнет дымом из печных труб.
— А теперь у нас есть дом, — закончила она. — Настоящий дом.
— И семья, — добавила Анна Васильевна.
