— Машенька, дорогая, мы тут с Петровичем решили к вам заглянуть! — свекровь ввалилась в прихожую, не дожидаясь приглашения.
Я застыла с полотенцем в руках. Суббота, девять утра, я только из душа. Муж еще спал после ночной смены в больнице.
— Галина Сергеевна, мы не ждали… — начала я, но она уже топала по коридору, оглядывая свежий ремонт.
— Ого, паркет новый! Итальянский? — она присела на корточки, постучала костяшкой по полу. — А люстры хрустальные! Петрович, иди сюда, посмотри!
Свекор протиснулся мимо меня, кивнул вместо приветствия. В руках у него была объемная папка.
— Галина Сергеевна, может, на кухню пройдем? Я кофе поставлю…
— Некогда нам кофейничать! — она прошла в гостиную, плюхнулась на диван. — Дело у нас к вам серьезное. Садись, невестушка.
Я села напротив, чувствуя, как внутри нарастает тревога. За три года замужества свекровь приезжала к нам от силы пять раз, и то на праздники.
— Смотри, Маша, — она достала из папки какие-то бумаги. — Тут такая ситуация. Петрович на пенсию выходит через месяц.
Жить на двадцать тысяч, сама понимаешь, невозможно. А у вас тут… — она обвела рукой комнату, — красота какая!
— При чем здесь наша квартира?
— Да не о квартире речь! — она махнула рукой. — Ты же в этой своей айти-компании работаешь? Небось, миллионы гребешь!
Я работала продакт-менеджером, зарабатывала прилично, но до миллионов было далеко.
— Галина Сергеевна, я не понимаю…
— Чего тут понимать? — она наклонилась вперед. — Мы с Петровичем всю жизнь на Сашеньку работали. В институт отправили, квартиру эту ему купили…
— Простите, но квартиру мы сами купили. В ипотеку.
Она поморщилась, словно я сказала что-то неприличное.
— Ну, первый взнос мы дали!
Это была неправда. Первый взнос я накопила за два года работы, откладывая больше половины зарплаты.
— Короче, так, — свекровь выложила на стол документы. — Перепишите на нас свою дачу, а также оплатите отпуск в Турции!
Мы уже и отель присмотрели, пятизвездочный. Петровичу врач сказал — море полезно для суставов.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Дачу мне оставила бабушка — единственная недвижимость, которая была только моей.
— Это шутка?
— Какие шутки! — свекровь нахмурилась. — Мы вам всю жизнь помогали, теперь ваша очередь!
Смотри, — она ткнула пальцем в бумаги, — тут уже договор дарения составлен. И путевки я присмотрела, тут распечатка. Всего-то триста тысяч!
Я открыла рот, чтобы ответить, но из спальни донесся голос мужа:
— Мам? Это ты?
Александр вышел в гостиную, потирая глаза. На нем была мятая футболка и домашние штаны. Увидев родителей, он удивленно поднял брови.
— Вы чего так рано? Что-то случилось?
— Сашенька! — свекровь вскочила, бросилась к сыну. — Мы тут с невесткой мирно беседуем. Про отпуск наш обсуждаем.
— Какой отпуск? — он сел рядом со мной, взял за руку.
— Да вот, — свекор впервые подал голос, — мама считает, что вы должны нам путевку в Турцию оплатить. И дачу Машину переписать.
Саша медленно повернулся ко мне. В его глазах читался немой вопрос.
— Твоя мама пришла с готовым договором дарения на мою дачу, — тихо сказала я.
— Что? — он выпрямился. — Мам, это правда?
— А что такого? — свекровь всплеснула руками. — Мы же семья! Вы молодые, заработаете! А нам на старости лет хоть отдохнуть нормально!
— Мам, тебе пятьдесят восемь лет.
— И что? В Европе в этом возрасте уже на пенсии сидят!
— В Европе другие пенсии, — заметил Саша. — И вообще, с чего ты решила, что имеешь право требовать Машину дачу?
— Как это с чего? — свекровь покраснела. — Мы вам первый взнос на квартиру дали!
— Мам, хватит врать. Первый взнос Маша сама накопила. Ты дала нам пятьдесят тысяч на свадьбу, и то мы их на твой же юбилей потом потратили.
— Неблагодарный! — она схватилась за сердце. — Я тебя растила, ночами не спала!
— Это твой родительский долг был, а не одолжение, — Саша встал. — И давай начистоту. Ты приходила ко мне занимать деньги месяц назад. Я дал тебе двести тысяч. Куда они делись?
Свекровь отвела взгляд.
— Это не твое дело!
— Мое, если ты теперь у моей жены дачу требуешь. Папа о кредите знает?
Свекор вздрогнул:
— Каком кредите?
— Так я и думал, — Саша покачал головой. — Мам, ты опять в эти свои финансовые пирамиды вложилась?
— Это не пирамида! Это инвестиции! Мне обещали через три месяца в пять раз больше!
Я не выдержала:
— Галина Сергеевна, вас развели. Таких процентов не бывает в легальном бизнесе.
— Да что ты понимаешь! — она вскочила. — Сидишь тут в своей конторе, бумажки перекладываешь! А люди настоящими делами занимаются!
— Мам, Маша руководит разработкой продуктов, которыми пользуются миллионы людей, — голос Саши стал жестким. — И зарабатывает она своим умом и трудом. В отличие от некоторых.
— Ах так! — свекровь схватила папку. — Значит, родной матери не поможете! Петрович, пошли отсюда!
— Стой, — Саша преградил ей путь. — Договор дарения оставь здесь.
— Это наш документ!
— На Машину дачу. Оставь, или я в полицию заявлю о попытке мошенничества.
Свекровь швырнула папку на пол. Листы разлетелись по комнате.
— Да пропадите вы со своей дачей! Петрович, чего стоишь? Защити меня!
Свекор тяжело поднялся:
— Галь, может, хватит? Зачем ты вообще эту авантюру затеяла?
— Молчи! — она развернулась к нему. — Вечно ты ни на что не способен! Вот потому и живем в нищете!
— Мы не в нищете живем, — возразил свекор. — У нас трехкомнатная квартира, машина, дача под Клином…
— Старая квартира! Старая машина! И дача — развалюха!
— Которую ты хочешь обменять на Машину ухоженную дачу? — Саша скрестил руки на груди. — Мам, послушай себя со стороны.
— Не учи меня жить! Я имею право на достойную старость!
— Имеешь. Но не за чужой счет, — я наконец встала с дивана. — Галина Сергеевна, мою дачу мне оставила бабушка.
Единственный человек, который верил в меня. Я там каждые выходные, своими руками все делаю. И отдать ее человеку, который видит во мне только кошелек — это предательство ее памяти.
— Какая высокопарность! — фыркнула свекровь. — Подумаешь, бабушка! У всех бабушки были!
— Не у всех, мам, — голос Саши стал ледяным. — У Маши родители погибли, когда ей было двенадцать. Бабушка ее вырастила. И если ты не способна это понять и уважать, то какая же ты после этого мать?
Повисла пауза. Свекровь открывала и закрывала рот, как рыба на суше.
— Саша, как ты можешь… Я же… Это все она! — ткнула в меня пальцем. — Настроила тебя против родной матери!
— Нет, мам. Это ты настроила меня против себя. Маша три года пытается наладить с тобой отношения.
Зовет на праздники, готовит твои любимые блюда, помнит про твой день рождения. А ты?
Ты ни разу не позвонила ей просто так, не спросила, как дела. Зато прибежала с требованиями, как только почуяла деньги.
— Деньги? Да я вообще не про деньги!
— Триста тысяч на путевку — это не деньги? Дача стоимостью в несколько миллионов — не деньги?
— Откуда несколько миллионов? — встрепенулся свекор.
— Папа, Машина дача — это не шесть соток с покосившимся домиком. Это пятнадцать соток в элитном поселке, с домом из клееного бруса. Мама прекрасно знает реальную стоимость, потому что заранее навела справки.
Свекровь побагровела:
— Следишь за мной?
— Нет. Но риелтор, к которому ты ходила оценивать чужую собственность — мой пациент. Он узнал адрес и позвонил мне.
Я повернулась к мужу. Вот оно что. Свекровь готовилась заранее.
— Знаете что? — я подошла к двери, открыла ее. — Разговор окончен. Галина Сергеевна, Петр Иванович, всего доброго.
— Ты не смеешь выгонять меня из дома моего сына!
— Это наш дом. Общий. И в нем не место вымогателям.
— Саша! — свекровь бросилась к сыну. — Скажи ей!
— Прощайте, мама. Когда будешь готова извиниться перед моей женой — позвонишь. До этого момента не появляйся здесь.
— Это ты мне потом звонить будешь! — она выбежала в прихожую. — Когда она тебя бросит и обберет до нитки!
— Мам, — Саша устало провел рукой по лицу, — Маша зарабатывает больше меня. Если кто кого и содержит в этой семье, то это она меня.
Свекор молча потянул жену к выходу. У двери обернулся:
— Маша, Саша… Простите. Я не знал про дачу. Думал, про отпуск только речь.
Дверь закрылась. Мы остались вдвоем посреди разбросанных бумаг.
— Прости, — Саша обнял меня. — Я не думал, что она на такое способна.
— Откуда ты узнал про риелтора?
— Никакого риелтора нет. Но я знаю маму. Если она что-то задумала — готовится основательно. Блефанул, и попал в точку.
Я уткнулась ему в плечо. Внутри все дрожало от пережитого напряжения.
— Спасибо, что защитил.
— Маш, — он отстранился, заглянул в глаза, — ты моя семья. Настоящая семья. А мама… Может, когда-нибудь она это поймет. А пока — к черту. Поехали на твою дачу? Проветримся.
— Поехали, — улыбнулась я. — Только кофе сначала выпьем. И эти бумажки сожжем в камине.
— Отличный план, — он поцеловал меня в макушку. — Знаешь, а ведь бабушка твоя была мудрой женщиной.
Дачу тебе оставила не просто так. Это ведь не просто дом. Это место, где ты — настоящая. Где никто не может требовать от тебя ничего.
Я кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Хорошие слезы. Потому что рядом был человек, который понимал. Который защищал. Который выбрал меня.
А свекровь? Что ж, у каждого свой выбор. Она выбрала алчность и потеряла сына. Мы выбрали друг друга и сохранили семью.
Настоящую семью.
