— Неужели ты думаешь, что она догадается? — Голос Лены был тонок, с неприятной, ехидной ноткой. — Мы продадим эту развалюху, пока Надя вообще ничего не узнала.
Надя замерла на пороге веранды. Скрипнула старая, местами облупившаяся дверь. Утро ещё только просыпалось, рассыпая по траве росу. В воздухе витал терпкий запах смородины, смешанный с влажной землёй после ночного дождя. Но для Нади всё это померкло.
На старом деревянном столе, покрытом потрёпанной клеёнкой с выцветшим цветочным узором, уже стоял глиняный чайник, выпускавший тонкую струйку пара, и две кружки. Нина Васильевна, свекровь, и Лена, золовка, сидели, склонившись друг к другу, их голоса доносились приглушённо.
Сердце Нади ёкнуло, в груди стало тяжело. Она сделала шаг, и её голос прозвучал тихо, почти шёпотом, но с неожиданной силой, пронзившей утреннюю тишину.
— Что продать?
Лена вздрогнула так сильно, что чашка в её руке опасно наклонилась, едва не расплескав чай на клеёнку. Нина Васильевна закашлялась, резко, словно подавилась, прикрывая рот ладонью. Надя видела, как дёрнулся уголок её глаза и свекровь быстро отвела взгляд в сторону, на пожелтевший листок календаря на стене.
— Ах, Наденька, ты что-то не так поняла, — пробормотала Нина Васильевна.
Лена попыталась натянуть на лицо улыбку, но уголки её губ предательски подрагивали. Она потянулась к чайнику, чтобы скрыть волнение, пальцы нервно постукивали.
— Мы обсуждаем, как лучше обустроить дачу. Крышу вот надо подлатать, и туалет на улице совсем обветшал. Слишком много вложений.
Надя сделала ещё шаг к столу, её взгляд был прикован к Лене, к каждому движению её пальцев, сжимающих кружку.
— Дачу? Которая, если я правильно поняла, по завещанию моей бабушки принадлежит мне?
Лена отложила чашку, пальцы нервно сцепились на столе.
— Ну, знаешь, твоя бабушка давно умерла, — Лена махнула рукой, в её голосе сквозило раздражение. — И у нас были другие договорённости. Не всё же по бумажкам.
— Какие? — Надя скрестила руки на груди. — У меня, кстати, и документы есть, которые Коля принёс. Свидетельство о праве на наследство.
Лена резко встала, глаза метали молнии, а лицо налилось краской. Она подошла к перилам веранды, демонстративно глядя в сторону огорода, где торчали жухлые стебли прошлогодних помидоров.
— Мы с мамой решили, что эта дача нам нужнее. Ты же сама говорила, что тебе тяжело.
Надя почувствовала укол. Последние полгода она валилась с ног от усталости: две работы, вечные проблемы с платежами за съёмное жильё, бесконечный ремонт, который всё никак не кончался. Но она никогда не думала, что её слабостью так нагло воспользуются.
— Тяжело, да. Но не настолько, чтобы отдавать своё единственное место для отдыха. Единственное, что у меня осталось от семьи, кроме воспоминаний.
— А нам тяжело всегда! — Лена повысила голос, переходя на крик, она резко развернулась к Наде. — У нас кредиты, долги за новую машину! За ипотеку! Ты хоть представляешь, как мы живём? Мы спим и видим, как выбраться из этой кабалы!
В этот момент на пороге появился Коля. Он только что вернулся из деревенского магазина с пакетом, где лежали свежий хлеб, ещё тёплый, и бутылка молока. Услышал последние слова сестры. Поставил пакет на пол с глухим стуком.
— Что за спектакль? — Коля перевёл взгляд с Лены на Надю, затем на мать.
Лена моментально сменила гнев на невинность, лицо изобразило обиду.
— Мама хотела помочь мне продать эту старую рухлядь, чтобы мы могли закрыть ипотеку. Ведь ты же говорил, что у тебя нет возможности помочь!
— Эту старую рухлядь моя жена получила от своей бабушки, — Коля шагнул вперёд, голос был низким и угрожающим. Он посмотрел на мать, которая всё ещё прикрывала лицо руками, плечи заметно тряслись. — Мам, что ты ей сказала?
Нина Васильевна подняла голову, её глаза были полны слёз, но взгляд всё ещё бегал, выдавая неискренность.
— Леночка сказала, что я обязана ей помочь… что так будет лучше… И что ты… что ты согласился…
Надя взглянула на Колю. Он покачал головой.
— Ничего я не соглашался, — Коля подошёл к Наде, взял её за руку. Прикосновение было тёплым и успокаивающим, словно якорь в бушующем море. — И ничего ты не обязана. Тем более отдавать чужое.
Он обернулся к сестре.
— Эта дача — наше место. И никто её не продаст. Она Надина. И точка.
Лена отвернулась, едва слышно прошептала, словно пытаясь вызвать чувство вины:
— Значит, мы вам не нужны? Вот так? После всего?
#рассказы #истории #квартира #родственники #деньги #свекровь #наследство
— Как ты смеешь так говорить? Мы столько для вас сделали! Мы тебе помогали, когда вы переезжали! Я тебе свой диван старый отдала!
Надя усмехнулась, горько и устало. Взгляд задержался на грязном пятне на рукаве Лены, которое та не замечала.
— Что сделали? Выселили нас из квартиры, которая вообще-то была общей, потому что вам, видите ли, понадобилось больше места, и ваша дочь, «выросла из детской кроватки»? А она тогда ещё ползать не умела! Заставили Колю платить за твою учёбу в университете, хотя он тогда еле сводил концы с концами, работая на двух работах: грузчиком и по ночам таксовал? И это при том, что у вас всегда были деньги на новые сумки и курорты в Турции!
Коля сжал её руку, пытаясь успокоить.
— Надя, не надо… Не сейчас.
— Надо, Коля! — Она выдернула руку, её глаза горели гневом. — Сколько можно это терпеть? Сколько можно позволять им пользоваться нашей добротой?
Нина Васильевна наконец-то подняла голову, её глаза были полны слёз, но взгляд был хитрым, скользким, она теребила край клеёнки, словно пытаясь её порвать.
— Наденька, как ты можешь? Я же всегда тебя любила, как родную дочь! Я так старалась для вас! Борщи варила, носочки вязала!
— Любила? — Надя покачала головой, отворачиваясь от фальшивых слёз. — Ваша любовь всегда была односторонней. Только когда вам что-то было нужно. Когда мне нужна была помощь, когда я после операции не могла встать, где вы были? Вы звонили Коле и требовали, чтобы он приехал к вам, отвезти Лену на маникюр, хотя я лежала с температурой под сорок! И вы даже не поинтересовались, как я! Хоть бы позвонили!
Лена сделала шаг к матери, обняла её, демонстративно поглаживая по спине.
— Она просто завидует, мама. Завидует, что у нас есть планы, а у неё ничего нет. Завидует, что у нас жизнь кипит, а она тут на даче сидит, как старуха, в старом халате.
— У меня есть Коля, — сказала Надя, глядя прямо в глаза Лене. — И у меня есть эта дача. То, что осталось от моей семьи, и что вы пытались у меня украсть. И я не дам вам это отнять. Никогда.
Лена вдруг резко отпрянула от матери и выпрямилась, её лицо приобрело совершенно иное выражение — мстительное.
— А ты знаешь, Надя, почему у тебя на эту дачу свидетельство? А потому что… твой любимый муж… он его у нас, можно сказать, выкрал! Дачу ведь по наследству ему оставили, а не тебе! И он тайком переписал её на тебя, чтобы от нас с мамой скрыть!
Глаза Нади расширились от шока. Она повернулась к Коле, который стоял рядом. Его лицо было бледным, он смотрел в пол.
— Коля? Это правда?
Коля отвёл взгляд, его губы дрогнули, он сглотнул.
— Я… я не хотел, чтобы ты знала, Надя. Это давняя история. Бабушка… она действительно изменила завещание незадолго до смерти. За неделю, может. Она хотела, чтобы дача полностью отошла тебе.
Она боялась, что Лена с матерью не дадут тебе покоя. Она прямо сказала: «Коля, эта дача должна быть Надина. Это будет её тихое место. Чтобы никто не смел её тревожить». И она попросила меня… попросила не сообщать им об этом изменении сразу. Я даже деньги дал нотариусу, чтобы он потянул время, пока ты вступишь в права.
Лена подскочила, стукнула кулаком по столу, так что чайные ложки подпрыгнули.
— Врёшь! Она бы никогда такого не сказала! Ты просто завидовал, что мне больше достанется! Ты всегда был маменькиным сыночком, Коля! Ты украл у нас наше наследство!
Следующие несколько дней дача превратилась в поле боя. Телефон Коли разрывался от звонков Лены. Она давила на жалость, угрожала, что расскажет всем об обмане. Что они отберут эту дачу через суд.
Даже нашла каких-то дальних родственников в соседней деревне, пытаясь настроить их против Нади и Коли, разнося слухи о обмане. Нина Васильевна то плакала в трубку, умоляя Надю понять и простить, то пыталась убедить, ссылаясь на их родство и долг.
— Наденька, ну что тебе стоит? Мы же семья! Ну подумаешь, маленькая неточность с документами, — щебетала свекровь, стараясь говорить ласковым голосом. — Мы бы вам долю отдали. Или выкупили бы по хорошей цене, вы же понимаете, что она ветхая совсем.
— Семья не грабит друг друга, Нина Васильевна, — отвечала Надя по телефону, чувствуя, как внутри нарастает холодная решимость. Каждое слово давалось с трудом, но она держалась. — Семья помогает, а не тянет на дно, пытаясь отобрать последнее. И никаких неточностей. Дача по закону принадлежит мне. И точка.
Коля был на стороне Нади, но правда о даче не давала ему покоя. Однажды вечером, когда они сидели на веранде, и доносился запах летнего дождя, он тяжело вздохнул, прижав её к себе.
— Надя, мне нужно кое-что тебе рассказать до конца. Про нотариуса. Он… я действительно просил его не разглашать информацию об изменении завещания до того, как ты официально вступишь в права. Я просто хотел защитить тебя от них.
Надя слушала, глядя на тёмное небо, затянутое тучами. Бабушка… она всегда была такой доброй и проницательной. Эта дача действительно была её подарком.
На следующий день раздался звонок. На экране высветился номер Лены. Надя взяла трубку.
— Ну что, Надя? Поверила в эту сказку про бабушку? — голос Лены был едким и полным злорадства. — Мы всё знаем! Нам позвонил Иван Сергеевич, наш знакомый помощник нотариуса из той же конторы, где бабушка оформляла! Оказывается, нотариус был обязан сообщить моей матери о любых изменениях! И он рассказал, что бабушка изменила завещание буквально за неделю до смерти! Он упомянул, что Коля его… попросил кое-что скрыть. Так что, теперь вы оба будете отвечать! Я уже подала заявление в суд! За мошенничество!
Нотариус? Скрыть? Холодная волна пробежала по телу. Она бросила трубку на стол, так что та отскочила от края.
— Коля, — Надя посмотрела на него, её глаза были полны смятения. — Ты что-то ещё скрыл? Лена говорит, что нотариус… что ты просил его скрыть…
Коля опустил голову.
— Я… я дал ему небольшую сумму, чтобы он некоторое время не сообщал Лене и маме о новом завещании. Я хотел, чтобы ты успела вступить в права, прежде чем они начнут на тебя давить. Я не думал, что он так поступит… что он сам им расскажет. Я просто… хотел защитить тебя.
Надя закрыла глаза.
После звонка Лены жизнь Нади и Коли превратилась в нескончаемую череду судов и разбирательств. Лена действительно подала в суд, обвиняя Колю в мошенничестве, а Надю — в соучастии. Нина Васильевна, пользуясь ситуацией, изображала жертву, умоляя вернуть ей семейное наследство, которое отняли обманным путём. Рассказывая всем вокруг, как её ограбили родные дети.
Надя и Коля наняли опытного адвоката, которого им посоветовали знакомые, Виктора Петровича, человека с седыми висками и проницательным взглядом. Он работал быстро и чётко. Документы были на стороне Нади, но слова помощника нотариуса, подкреплённые свидетельскими показаниями Лены и Нины Васильевны, создавали серьёзные проблемы.
Каждый поход в суд был испытанием. Залы суда, пахнущие старой бумагой и чужими переживаниями, выматывали Надю до предела. Она чувствовала себя выжатой, но сдаваться не собиралась. Коля винил себя, но Надя поддерживала его, сжимая его руку под столом, когда они сидели напротив Лены и Нины Васильевны.
— Мы справимся, — говорила она. — Мы должны.
После нескольких изнурительных заседаний адвокат Нади, Виктор Петрович, выпрямился перед судьёй. Голос звучал твёрдо, разносясь по залу.
— Ваша честь, — начал он, — хочу обратить внимание суда на юридическую некорректность показаний свидетеля со стороны ответчика, господина Ивана Сергеевича, помощника нотариуса. Во-первых, нотариус не имел права разглашать информацию о завещании при жизни наследодателя. Это грубейшее нарушение закона о нотариате и нотариальной тайны, статья …. Гражданского Кодекса РФ. Этот факт подрывает его авторитет как свидетеля и свидетельствует о его недобросовестности. Во-вторых, и это самое важное, завещание бабушки, гражданки Петровой М.В., было составлено абсолютно законно, при её жизни, в здравом уме и твёрдой памяти, и она имела полное право распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению. Факт того, что мой подзащитный, господин Николаев К.В., просил помощника нотариуса «скрыть» информацию о завещании, хоть и является этически спорным поступком, не влияет на законность и юридическую силу самого завещания. Мой клиент действовал из благих побуждений, стремясь оградить свою супругу от излишнего давления со стороны истцов, которое, как показал ход этого процесса, имело место быть.
Суд вынес решение в пользу Нади. Дача осталась за ней, и все претензии Лены были отклонены. Нина Васильевна и Лена пытались подать апелляцию, но безрезультатно. Их репутация среди немногих оставшихся знакомых была подмочена, и люди начали сторониться их, даже перестали здороваться в магазине.
Прошло ещё несколько месяцев. Телефонные звонки от Лены и Нины Васильевны прекратились вовсе. Их попытки манипуляций и давления сошли на нет. Надя и Коля отремонтировали дачу, превратив её в настоящий уголок покоя.
Обустроили небольшой огород, посадили цветы, покрасили старый забор в яркий цвет, и даже починили старые, скрипучие качели, которые теперь весело раскачивались под лёгким ветром. Надя почувствовала, как с каждым днём её силы возвращаются. Усталость, которая долгое время была её постоянным спутником, наконец-то отступала.
Однажды вечером, сидя на веранде, Она смотрела на заходящее солнце, которое окрашивало небо в фиолетовые и золотые оттенки. Вечерняя прохлада приятно обволакивала. Коля обнял её, целуя в висок, его подбородок коснулся её макушки.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, его голос был полон нежности.
— Свободной, — ответила Надя, прижимаясь к нему. Знаешь, Коля, это место… оно не просто дача…
