Мама позвонила мне в субботу, когда я пекла блинчики для Димы.
— Иришка, у меня новость! Квартиру продаю!
Я выключила плиту и присела на табуретку.
— Мам, как это — продаёшь? Зачем?
— А зачем мне одной столько места? Трёхкомнатная пустая стоит, а я в одной спальне ютюсь. Лучше к детям перебраться.
— Мам, а куда именно переберёшься?
— К вам! К вам с Серёжей! Буду жить по очереди — месяц у тебя, месяц у него. И интересней будет, и одиночества не будет.
Месяц у меня, месяц у Серёжи. Как командировка по семейным домам.
— Мама, но мы с тобой не обсуждали.
— А что обсуждать? — в голосе появились удивлённые нотки. — Семья же! Конечно, поможете. И мне не скучно будет, и вам подсоблю.
Подсоблю. Мама всегда считала, что знает, как жить правильно. И что её долг — научить этому всех вокруг.
— Мам, может, сначала поговорим с Серёжей.
— Уже говорила! Он согласился. Деньги от продажи в банк положу — вам на старость пригодятся. А пока поживу с детками.
С детками. Нам сорок и сорок два года, но для мамы мы всё ещё детки.
Вечером звонила Серёжу.
— Ты в курсе маминых планов?
— В курсе, — голос у брата был усталый. — Только что с ней говорил. Сказала, что сначала к тебе приедет.
— И что ты думаешь?
— Честно? Переживаю. Ты же знаешь маму — она не умеет быть гостьей. Она привыкла всё контролировать.
Я знала. Мама была сильной женщиной, которая всю жизнь тянула семью на себе. Сначала нас с братом, потом папу. Привыкла решать за всех и отвечать за всё.
— Но что мы можем сделать? — продолжил Серёжа. — Она же действительно одна.
— Понимаю.
— Может, не всё так плохо будет?
Оптимизм брата меня не впечавтлил.
В среду мама приехала. Три чемодана, два пакета с фотографиями и коробка с лекарствами.
— Ну вот и я! — объявила она, обнимая меня. — Как дела, как здоровье?
— Хорошо, мам. Проходи, раздевайся.
Она прошла в гостиную и оглядела её оценивающим взглядом. Я видела, как в её глазах загораются искорки — она уже планировала улучшения.
— Уютно у тебя, — сказала она наконец. — Правда, мебель можно было бы и поудобнее расставить…
Началось.
— Мам, может, сначала устроишься, отдохнёшь?
— А я не устала! Наоборот, бодрая. Хочется помочь тебе дом обустроить.
Помочь обустроить. Дом, в котором я живу пять лет и который мне нравится таким, какой он есть.
За ужином мама изучала наш семейный быт.
— А во сколько Димка ложится? — спросила она.
— В девять обычно.
— В девять? — она удивилась. — Поздновато для пятилетки. В восемь надо бы.
— Мам, нам так удобно. Андрей с работы в половине восьмого приезжает…
— Удобно — не значит правильно. Ребёнку режим нужен.
Правильно. Мама всегда знала, как правильно. И не понимала, почему остальные живут неправильно.
— И вообще, — продолжила она, разглядывая Диму, — мальчик бледноватый. Витаминов не хватает. Я завтра в аптеку схожу, куплю комплекс.
— Мам, с Димой всё в порядке…
— В порядке? А почему тогда такой худенький? Ты его кормишь как следует?
Кормлю ли я сына как следует. Вопрос прозвучал как обвинение.
— Он хорошо ест.
— Хорошо — это как? Что сегодня ел?
— Кашу утром, суп в садике, дома творожок.
— Творожок? А мясо? Овощи? Рыба?
— Мам, он не очень любит.
— А заставлять надо! Ребёнок сам не знает, что ему полезно!
Первая ночь прошла спокойно. Но утром началось.
Мама встала в половине седьмого и принялась изучать наш холодильник.
— Ира, а что это у тебя за продукты? — спросила она, когда я пришла на кухню. — Йогурты с добавками, колбаса какая-то, хлеб белый…
— Обычные продукты, мам…
— Обычные? А где творог настоящий? Мясо свежее? Овощи?
— Овощи есть, — я показала на ящик. — А мясо покупаю по мере надобности.
— По мере надобности, — она покачала головой. — Ира, семью надо кормить правильно. Особенно ребёнка.
Кормить правильно. Опять это слово.
— Мам, мы не голодаем.
— Не голодаете — не значит питаетесь. Сейчас составим нормальное меню.
И она действительно составила. Расписала по дням, что готовить, что покупать, в каком количестве.
— Вот видишь, — сказала она, показывая исписанный лист, — а так семью кормят. По науке.
К концу первой недели я чувствовала себя провинившейся студенткой. Мама комментировала каждое моё действие.
— Пол моешь слишком редко.
— Бельё стираешь неправильным порошком.
— Димку одеваешь не по погоде.
— Андрею готовишь слишком жирное.
Всё, что я делала, оказывалось неправильным.
— Мам, — попробовала я возразить, — у нас всё нормально.
— Нормально? — она удивилась. — Ира, ты же видишь — полный бардак!
Полный бардак. Моя жизнь была полным бардаком.
— Хорошо, что я приехала. Наведу порядок.
Наведёт порядок. В моей жизни.
Андрей терпел две недели, а на третьей не выдержал.
— Ира, поговори с мамой, — попросил он вечером. — Я дома отдыхать не могу. Постоянно чувствую, что экзамен сдаю.
— А что я скажу?
— Не знаю. Но так больше нельзя. Дима уже боится лишний раз слово сказать.
Дима действительно изменился. Стал тише, осторожнее. Оглядывался на бабушку, прежде чем что-то сделать.
— Бабуля говорит, что я неправильно игрушки раскладываю, — сказал он. — А как правильно?
Я попыталась поговорить с мамой:
— Мам, может, не стоит так много указывать?
— Указывать? — она искренне удивилась. — Я не указываю. Я помогаю.
— Но ты критикуешь каждый наш шаг…
— Критикую? Ира, я же добра желаю! Хочу, чтобы у вас всё хорошо было!
— У нас и так хорошо.
— Хорошо? — она посмотрела на меня с сожалением. — Деточка, ты просто не видишь проблем. А я вижу.
Не вижу проблем. В своей собственной жизни.
— Мам, но это наш дом.
— Ну и что? Разве это мешает делать всё правильно?
Правильно. Опять это слово.
К концу месяца мы с Андреем были на пределе. А мама как ни в чём не бывало собирала вещи.
— Ну всё, завтра к Серёжке! — объявила она. — Посмотрю, как они там устроились.
Как они там устроились. Чтобы тоже навести порядок.
Через три дня звонил Серёжа. Голос у него был отчаянный.
— Ира, помоги.
— Что случилось?
— Мама случилась. Она Светку довела, Максима заставляет по четыре часа уроки делать, а мне объяснила, что я неправильно живу.
— Как неправильно?
— По всем пунктам. Зарабатываю мало, карьеру не делаю, сына не воспитываю, жену не контролирую.
— Серёж.
— Ира, а ведь мне сорок два года! Я взрослый мужик! А чувствую себя как провинившийся школьник!
Провинившийся школьник. Я понимала это чувство.
— Света говорит, что если так будет продолжаться, уедет к родителям. С Максимом.
— А мама?
— А мама считает, что наводит в нашей жизни порядок. И что мы должны быть благодарны.
— Что будем делать?
— Не знаю. Но месяц я не выдержу.
Мы встретились через неделю в кафе рядом с моим домом. Серёжа выглядел усталым.
— Как дела? — спросила я.
— Не спрашивай. Знаешь, что она вчера сделала? Выбросила половину Светиных вещей. Сказала, что они старые и некрасивые.
— Выбросила вещи? Без спроса?
— Без спроса. А когда Света возмутилась, объяснила, что хотела помочь обновить гардероб.
Помочь обновить гардероб. Выбросив чужие вещи.
— А Максим как?
— Максим вообще домой не хочет идти. Она ему режим составила по минутам: подъём, завтрак, уроки, прогулка, ужин, сон.
— Серёж, а что если поговорить с ней вместе?
— Думаешь, поможет?
— Не знаю. Но попробовать стоит.
Мы договорились встретиться, когда мама вернётся ко мне.
Через две недели она действительно вернулась. С новыми планами по улучшению моей жизни.
— Ира, я у Серёжи многому научилась! — объявила она. — Теперь и твой дом обустроим как следует!
Научилась. И теперь будет применять новые знания.
Мы с Андреем терпели ещё неделю. А потом я позвонила Серёже:
— Всё. Надо действовать.
— Что предлагаешь?
— Поговорить с ней честно. Сказать, что так больше нельзя.
— А если она обидится?
— Значит, обидится. Но мы имеем право на собственную жизнь.
Мы пришли к маме втроём — я, Серёжа и Андрей. Света осталась дома с детьми.
— Мам, — начал Серёжа, — нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём? — она настораживалась.
— О том, как мы живём.
— А что не так?
— Мама, — сказала я, — ты стараешься изменить нашу жизнь под себя. Но мы взрослые люди.
— Взрослые? — она удивилась. — Да вы же ничего не умеете! Ни готовить нормально, ни детей воспитывать, ни дом вести!
Ничего не умеем. Люди, которые живут самостоятельно уже больше двадцати лет.
— Мам, мы умеем, — терпеливо сказал Серёжа. — Просто по-своему.
— По-своему — не значит правильно!
— А кто решает, что правильно? — спросил Андрей.
— Как кто? Опыт! Жизнь! Я же старше, больше знаю!
— Мама, — я попыталась объяснить, — опыт — это хорошо. Но каждая семья имеет право на свой опыт.
— Какой там опыт! — она махнула рукой. — Одни ошибки!
— Мам, — сказал Серёжа, — ты нас не слышишь. Мы пытаемся объяснить, что хотим жить по-своему. А ты считаешь нас неспособными детьми.
— А вы и есть дети! — вспыхнула мама. — Мои дети! И пока я жива, буду о вас заботиться!
— Но так — это не забота, — сказала я. — Это контроль.
— А в чём разница?
— Забота — это поддержка. Когда просят. А контроль — это принуждение. Когда не просят.
Мама молчала. Я видела, как она пытается понять наши слова.
— Значит, я вам мешаю? — спросила она наконец.
— Не мешаешь. Но слишком сильно вмешиваешься.
— А что делать? Смотреть, как вы ошибки делаете?
— Да, — твёрдо сказал Серёжа. — Смотреть. И помогать, только когда попросим.
— А если не попросите?
— Значит, справимся сами.
— А если не справитесь?
— Тогда попросим.
Мама долго молчала. Потом тихо сказала:
— А вдруг что-то случится, а я не помогу.
— Мам, — я взяла её за руку, — мы тебя очень любим. И благодарны за всё, что ты для нас сделала. Но мы выросли.
— Выросли, — она вздохнула. — А мне всё кажется, что вы маленькие. Что без меня не справитесь.
— Мы справляемся, мам. Уже давно справляемся.
— Но я хочу быть нужной.
— Ты нужна. Но как мама, а не как руководитель.
— А как быть мамой для взрослых детей?
— Любить. Поддерживать. Радоваться нашим успехам. Но не решать за нас.
Мама заплакала. Тихо, почти беззвучно.
— Я не знаю, как по-другому, — призналась она. — Всю жизнь за всех отвечала.
— А теперь отвечай за себя, — сказал Серёжа. — Живи для себя.
— Но мне одной скучно.
— Мам, ты можешь жить рядом с нами, но отдельно. Приходить в гости, когда хочется. Помогать, когда просим.
— А деньги от квартиры.
— Потрать на себя. Купи квартиру поближе к нам. Обустрой её для себя.
— Для себя? — она удивилась. — А как это?
— Как тебе нравится. Твоя мебель, твои правила, твой порядок.
Она долго думала. Потом кивнула:
— Попробую. Только вы не бросайте меня совсем?
— Никогда не бросим, — пообещала я. — Ты наша мама.
Через месяц мама купила однокомнатную квартиру в соседнем доме. Обставила её по своему вкусу, завела кота, записалась в клуб пожилых людей.
А к нам стала приходить раз-два в неделю. Не чтобы контролировать, а чтобы общаться.
