Когда Галина Ивановна приехала в гости на четыре дня, я искренне обрадовалась. Наконец-то лично познакомлюсь с мамой Лены!
На свадьбе мы виделись мельком — столько гостей было, толком поговорить не успели. А потом она уехала в свой город, мы только на видео виделись, которое присылала Лена, когда ездила в гости к матери.
Два года назад я продала свою двушку и отдала деньги Диме с Леной — помогла быстрее закрыть ипотеку на эту просторную трёшку. Сама переехала к ним. Так и удобнее всем — я с внуками помогаю, по хозяйству, а они работают спокойно.
Так что встреча с другой бабушкой была долгожданной. Я представляла уютные вечера за чаем, разговоры о внуках, обмен рецептами. Может, даже подружимся — ведь нас объединяет любовь к одной семье.
Первый день прошёл спокойно. Галина Ивановна осматривала квартиру, знакомилась с внуками — дети же растут быстро, рассказывала о дороге. Показалась приятной женщиной — образованной, начитанной. С внуками играла с интересом, подарки привезла.
Но уже утром второго дня я поняла — ошиблась в своих ожиданиях.
Галина Ивановна оказалась женщиной с очень противным характером. Высокая, статная, с волосами, уложенными в салонную укладку — я так даже на праздник не укладываюсь, как она она каждый день. Голос громкий, уверенный. А главное — мнение категоричное абсолютно обо всём.
И это мнение касалось того, как я веду хозяйство, воспитываю внуков, готовлю еду.
— А что у нас дети целый день мультики смотрят? — спросила она утром, увидев пятилетнего Артёма перед телевизором с тарелкой каши. — Вот сейчас без этого растить модно. На улице играть, книжки читать, пазлы собирать. Телевизор только вечером включается, да и то ненадолго.
— Артём сегодня уже на площадке погулял, — мягко ответила я. — А сейчас завтракает под мультики. После еды займёмся рисованием.
— Можно, можно… — покачала головой Галина Ивановна. — Вот так их и избаловали. Привыкли к постоянным развлечениям. А потом удивляются, откуда проблемы с концентрацией внимания, с усидчивостью на занятиях.
Я промолчала. Спорить с гостьей не хотелось, да и смысла не видела. У каждого свои методы воспитания.
За обедом настала очередь моих котлет:
— Суховаты получились, — заметила Галина Ивановна, разрезая мясо. — Моя покойная мама бы перевернулась в гробу от такого обеда. Она котлеты всегда на молоке замачивала, тогда сочность сохраняется. И лук обязательно мелко-мелко рубила, почти в пыль. А ещё секрет был — немножко манной крупы добавлять.
— Спасибо, учту на будущее, — сказала я.
— И гарнир тоже… Картошка переварена немного. Лучше чуть недоварить, чем переварить. Твёрдая картошка всегда лучше разваренной каши.
Лена молчала, сосредоточенно ела. Сын тоже предпочёл не вмешиваться. Видимо, решили — гостья, потерпим четыре дня. Да и придирки, вроде, не значительные, только для меня обидные.
Я терпела тоже. И продолжала готовить завтраки, обеды, ужины. Стирала детские вещи после прогулок. Играла с двухлетней Машей, читала сказки Артёму, пока остальные взрослые обсуждали планы на день.
А планы у них, надо сказать, оказались весьма грандиозные.
— Мама, завтра в театр сходим! — сказала Лена за ужином. — Там новая постановка идёт по Чехову, все знакомые хвалят. Билеты ещё месяц назад купила — знала, что ты любишь театр.
— Какая прекрасная идея! — оживилась Галина Ивановна. — Давно в театре не была, соскучилась по настоящему культурному отдыху. В нашем городе такого уровня постановок не бывает. Спасибо дочка, умеешь ты маму порадовать своим вниманием.
— А дети? — поинтересовалась я.
— Ну что дети? — удивилась Лена. — Посидят с бабушкой. Вы же всё равно дома будете.
Значит, я остаюсь с внуками на целый день, пока они наслаждаются культурной программой. Хорошо. По крайней мере, смогу спокойно провести время с детьми, без постоянных замечаний и непрошеных советов о воспитании.
Утром, пока сын и Лена собирались, Галина Ивановна зашла на кухню. Я мыла посуду после завтрака.
— Тамара, посмотрите, что дочка мне подарила! — Она показала флакон дорогих духов. — «Шанель»! Двадцать тысяч стоят! И театр оплатили, и такси закажут. Видите, как дети меня ценят? Понимают, что мне комфорт нужен, а не на этих автобусах трястись.
Я молча мыла тарелки.
— А вам что-нибудь дарят? — спросила она. — Или только пользуются как прислугой? Дети должны родителей баловать, заботу проявлять.
Кольнуло больно. Правда ведь — последний раз сын мне на день рождения шарф подарил. С рынка за триста рублей, небось. А тут матери жены духи за двадцать тысяч.
— Ну ладно, мне собираться пора, — сказала Галина Ивановна. — В театр же иду, не на дачу копать. Надо соответствовать уровню мероприятия.
Она ушла, а я осталась с горьким осадком на душе.
Через полчаса они уехали нарядные и довольные. Галина Ивановна надела лучшее платье, как знала, что её в культурное и дорогое место поведут, туфли на каблуке, сбрызнулась новыми духами. Перед уходом ещё успела сделать замечание:
— Тамара, только следите, чтобы дети не объедались сладким. А то у Маши щёки красные — наверняка диатез от конфет.
У Маши щёки красные от того, что она вчера полчаса ревела из-за сломанной игрушки. Но я промолчала.
День начался вполне мирно. Позавтракали все вместе, поиграли с детьми в гостиной. Потом Артём попросил печенье — обычное овсяное, которое я всегда покупаю к чаю. Дала ему несколько штук на детской тарелке с яркими картинками.
А Маша, как увидела у брата печенье, тут же решила, что тоже хочет. Потянулась своими маленькими ручками через весь стол, зацепила край тарелки. Тарелка опрокинулась, печенье рассыпалось по всему кухонному полу. Крошки разлетелись даже под холодильник.
— Ой-ой-ой! — захлопала в ладоши Маша, радуясь произведённому эффекту.
Пока я подметала крошки веником, Маша успела добраться до гостиной и залезть в нижний ящик шкафа. Вытащила оттуда большую коробку с детским конструктором — мелкие разноцветные детали для Артёма. Коробка была тяжёлая, девочка не удержала. Крышка слетела, пластиковые кубики, колёсики, человечки разлетелись по всей гостиной.
Артём, услышав грохот, прибежал из кухни. Увидел россыпь деталей и тут же включился в игру — начал собирать из них башню. Маша, естественно, решила помочь. Только её помощь заключалась в том, чтобы ломать всё, что строил брат. Оба хохотали от души.
— Дети, давайте аккуратнее! — попросила я, собирая мелкие детали в коробку. — Сначала уберём всё на место, а потом будем играть как следует.
— Не хочу убирать! — категорично заявил Артём. — Хочу строить большой замок!
Убирала, конечно, сама. Детали оказались везде — под диваном, за батареей, в самых неожиданных местах. Потом пошла готовить обед. Дети в это время носились по квартире, играли в догонялки, устроили импровизированные прятки за шторами. Кричали, смеялись, топали — обычное дело для их возраста.
Обед превратился в отдельное приключение. Маша категорически отказалась есть суп. Сидела перед тарелкой, отворачивалась, выплёвывала каждую ложку. Пришлось долго уговаривать, отвлекать игрушками, рассказывать сказку про зайчика, который очень любил морковный супчик. Наконец съела хотя бы половину порции.
После обеда младшая захотела спать, но заснуть никак не могла. Переутомилась за утро, перевозбудилась. Качала её на руках почти час, напевая колыбельные. Квартира наконец-то погрузилась в тишину.
Пока Маша спала, Артём решил заняться творчеством. Достал акварельные краски, кисточки, баночку с водой. Сел за детский столик рисовать. Конечно же, через полчаса умудрился перевернуть стакан с грязной водой прямо на стол. Вода потекла на пол, размазались лужицы краски — красная, синяя, жёлтая. Всё это великолепие добралось до ковра.
Снова уборка. Отмывала стол, пол, пыталась вывести пятна с ковра. Артём стоял рядом виноватый:
— Баба Тома, я нечаянно. Не хотел разливать.
— Ничего страшного, — успокоила я его. — Бывает. В следующий раз просто осторожнее с водой.
К вечеру, когда театралы вернулись домой, я чувствовала себя выжатой как лимон. Стол уже накрыла заранее — мясо запекла с овощами, свежий салат из помидоров с огурцами, хлеб нарезала. Дети сидели в гостиной перед телевизором, смотрели очередной мультфильм про щенячий патруль.
— А что дети опять всё время перед экраном просидят? — первым делом поинтересовалась Галина Ивановна, даже не разуваясь в прихожей. — С детьми же надо постоянно заниматься, а не мультики включать. Развивающими играми, чтением вслух, творческими занятиями.
Спасибо огромное за благодарность. Целый день с ними и занималась — играла в конструктор, читала книжки, рисовали вместе акварелью. Но объяснять это гостье желания не было.
— Как в театре прошло? — спросила я у сына, переводя тему.
— Замечательно! — оживилась Лена. — Такая постановка шикарная, такие костюмы роскошные! Декорации просто потрясающие. Мы ещё после спектакля в кафе зашли, там такой изысканный десерт подавали.
— И игристое пили, — добавила Галина Ивановна. — Настоящее французское. Давно себе такого удовольствия не позволяла.
Значит, день провели просто великолепно. Культурно отдохнули, расслабились. А я тут с двумя маленькими детьми весь день одна управлялась.
Сели ужинать. Разговоры только о театре, об впечатлениях, о том, какие актёры талантливые. Никто даже не поинтересовался, как прошёл день у меня. Как дети себя вели, не капризничали ли. Сложно ли было одной справляться с двумя малышами целый день.
— Мама, останешься с нами за столом? — вежливо спросил сын.
— Нет, спасибо. Очень устала сегодня. Проведите время сами, пообщайтесь.
Пошла к себе в комнату. Хотелось просто полежать в абсолютной тишине, восстановить силы после насыщенного дня. Завтра снова полный день с внуками, снова готовка, уборка, стирка.
Минут через двадцать услышала детский плач. Долгий, надрывный, безутешный. Маша явно сильно капризничала — время укладывания спать уже подошло, а она за день переутомилась, перевозбудилась.
Плач не прекращался, становился всё истеричнее. Встала с кровати, пошла в гостиную. Может, помочь нужно взрослым. Забрать малышку к себе, искупать в тёплой ванночке, почитать сказку, подготовить ко сну по всем правилам.
В гостиной увидела интересную картину. Галина Ивановна сидела в большом кресле, держала успокоившуюся Машу на коленях. В руках у неё телефон с каким-то ярким детским видеороликом. Девочка уже перестала плакать, завороженно смотрела на экран с танцующими зверушками.
— Вот видите, — говорила Галина Ивановна, обращаясь к сыну и Лене, которые сидели на диване. — Надо просто уметь с детьми правильно обращаться. У меня всегда легко получается найти нужный подход к малышам. Опыт, знания.
Сын и Лена согласно кивали головами. Вот какая молодец Галина Ивановна. Какая опытная, мудрая бабушка. Сразу ребёнка успокоила.
А я весь день с ними возилась. Кормила с ложечки, убирала разбросанные игрушки, отмывала краску с пола и ковра. Играла, читала сказки, качала на руках. Но это, видимо, не считается настоящим умением обращаться с детьми.
Тихо прошла на кухню заварить себе ромашковый чай. Успокаивающий травяной сбор мне явно бы помог. Поставила электрический чайник, достала любимую керамическую кружку с росписью.
За спиной услышала уверенный голос Галины Ивановны:
— Тамара, а подай соус быстро. Раз уж с нами за столом не ешь, так обслужи — хоть какой-то толк от тебя.
Я застыла с кружкой в руках.
Хоть какой-то толк.
От меня. Которая весь день одна справлялась с двумя детьми. Готовила, убирала, играла, читала сказки. Пока они наслаждались театром и кафе.
Хоть какой-то толк.
Медленно поставила кружку на стол. Открыла холодильник. Достала баночку соуса — густого, томатного, который с утра готовила к мясу.
Подошла к Галине Ивановне. Она сидела в кресле за столом, держала Машу, ждала соус.
— Вот, — сказала я спокойно.
И вылила весь соус ей на голову.
Густая красная масса потекла по волосам, по лицу, по нарядному платью. Галина Ивановна завизжала, Маша заплакала от испуга.
— Вот какой от меня толк!, — добавила я. — А теперь СПОКОЙНОЙ НОЧИ.
— Мама! — закричал сын, вскакивая со стула. — Ты что творишь?!
— Ты что делаешь?! — орала Лена, схватив полотенце. — Совсем больная? Посмотри, что устроила! Платье дорогое испортила! Да ты понимаешь вообще, что творишь? Мы тебя в дом приняли, кормим, поим, крышу над головой даём, а ты как сумасшедшая ведёшь себя! Думали, поможешь с детьми, а получается только проблемы! Могли бы и не брать к себе жить! Куча вариантов было — и дом престарелых, и съёмная квартира! А мы по-семейному приютили! И вот результат!
Приютили. Значит, я здесь приживалка. Которая должна молча сносить хамство и быть благодарной за крышу над головой.
Пошла в свою комнату. Достала сумку, сложила самые необходимые вещи. Сын стоял в дверях, растерянный, не понимая, что происходит.
— Мам, ну зачем ты так? Можно же было по-человечески поговорить…
— Я не приживалка, — сказала я, застёгивая сумку. — Я мать. Я вложила свои деньги в эту квартиру, я всё ради вас сделала! Но больше ни одна женщина в этом доме не будет вытирать об меня ноги.
Вышла из квартиры. За спиной слышался гвалт — кричала Галина Ивановна, плакали дети, Лена что-то возмущённо шипела.
Поехала к подруге Свете. Рассказала, что случилось. Та только руками развела:
— Тома, да ты герой! Давно пора было этой наглухе ответить!
Неделя прошла в тишине. Никто не звонил, не писал сообщений. Видимо, ждали, когда я сама приползу обратно с извинениями.
Не приползла.
А в воскресенье вечером раздался звонок в дверь у Светланы. Открыла — на пороге стояла Лена. Одна.
— Тамара Петровна, я косякнула, — сказала Лена, вытирая глаза. — Мама уехала позавчера. Наорала на всех, что вы её унизили. А я только сейчас поняла — это она вас унизила. А я ещё и добавила.
Помялась в дверях.
— Вернитесь, пожалуйста. Тамара Петровна, мы все поняли, что были не правы. Дом без вас стал пустым. Дети постоянно вас спрашивают. Артём вчера даже плакал — где бабушка Тома.
Простила их. Семья — это когда тебя принимают нормально. Не унижают при гостях. И не позволяют чужим людям хамить.
Вернулась домой. Но уже по-другому. Теперь никто не лезет ко мне с указаниями. Я тут хозяйка, мать, бабушка. Человек, а не прислуга.
А соус для мяса готовлю, только когда сама хочу и силы есть.
