— Аренду платить мне будете, — заявила маменька, — ипотека на кого? На меня! Квартира, значит, моя. Я хочу, чтобы она доход мне приносила!
— Гош, как долго это будет продолжаться? — спрашивала мужа Алена, — мало того, что мы сами ипотеку платим, так мать твоя к нам еще и переехала! Она здесь хозяйничает, шагу мне ступить не дает. Мишку все время шпыняет, на меня орет, требует, чтобы я холодильник без ее разрешения не открывала. Когда это закончится?
Алена застегивала молнию на видавшей виды спортивной сумке, пытаясь унять дрожь в коленях. Пятилетний Мишка, как маленький испуганный зверек, вцепился в подол ее халата, громко всхлипывая.
— Мама, мы куда? — шептал он, широко распахнув свои наивные голубые глазенки.
Игнат, как разъяренный бык, метался по небольшой гостиной, выкрикивая проклятья.
— Собирайся, я сказал! Нечего тут время тянуть нарочно! Чтобы я тебя больше никогда тебя здесь не видел. И этого забирай! Неизвестно еще, мой он или нет!
Алена вздрогнула от оскорбления, но не позволила себе сорваться. Сейчас это было бы бесполезно. Почему Игнат не понимает, что сам во всем виноват?
— Игнат, ну что ты несешь при ребенке? — попыталась она урезонить мужа, стараясь говорить спокойно, — пожалуйста, не нужно устраивать скандал. Мишка боится.
— При ребенке? Да ты сама подумала о ребенке, когда простынь расстилала другому мужику?! — голос Игната сорвался на визг, — как я теперь людям в глаза смотреть буду? Рогатый муж! Спасибо, Аленочка, уважила! Убирайся с моих глаз, видеть тебя не хочу!
Слезы, которые она до этого сдерживала, покатились по щекам. Алена подняла голову, посмотрела Игнату прямо в глаза.
— Ты хоть раз пытался понять, что я чувствовала? Когда ты пропадал в своих командировках и неделями не звонил? Ты хоть раз спросил, как у меня дела, что нового, что меня беспокоит?
— Ах, бедная ты наша! Ей внимания не хватало! Так надо было сказать, поговорить! А ты что сделала? Залезла в постель к первому встречному! — Игнат скрестил руки на груди, глядя на жену с презрением.
— Говорить? А ты слушал хоть раз? Ты всегда был занят. Ты вечно уставший и раздраженный. Мы же чужие люди друг другу, Игнат. Я разве не пыталась все исправить? — Алена повысила голос, не в силах больше сдерживаться.
— Ага, значит, я виноват? Очень удобно! Это я тебя заставлял по мужикам бегать? Все, надоело. Живее выметайся, мне по делам ехать надо.
Мишка, напуганный громкими криками, заплакал навзрыд, прижимаясь к матери еще сильнее. Алена обняла сына и попыталась успокоить его.
— Посмотри, до чего ты его довел! — сказала она, глядя на пока еще законного мужа с ненавистью, — ты совсем о ребенке не думаешь?
— А я должен думать о ребенке? Не ты разве? Ты о ком думала, когда штаны снимала перед своим любовником?
Алена промолчала. Нужно скорее собираться и уходить из этого кошмара.
— Куда мы поедем, мама? — всхлипнул Мишка, заглядывая ей в глаза.
Алена на секунду замерла. Куда она пойдет? У нее не было ни денег, ни жилья. Только мама в другом городе, с которой она не общалась уже несколько лет.
— Все будет хорошо, Мишенька, — сказала она, стараясь придать голосу уверенность, — мы поедем к бабушке. Она нас ждет.
— К бабе Любе? — Мишка вытер слезы кулачком, — а она конфеты мне купит?
Алена слабо улыбнулась.
— Обязательно купит. Какие только захочешь.
Игнат снова разорался:
— Чтобы духу твоего здесь больше не было! И чтобы я тебя никогда в жизни не видел!
Алена подняла голову и посмотрела на мужа. Возможно, он тоже страдал. Но сейчас это уже не имело значения.
— Хорошо, Игнат, — тихо сказала она, — я уйду. Только запомни: в разводе всегда виноваты двое. Я оступилась, но и ты не ангел!
Она взяла сумку и, держа Мишку за руку, направилась к двери.
— И не вздумай потом проситься обратно! — крикнул ей в спину Игнат.
Алена не ответила. Она вышла из подъезда, вдохнула полной грудью свежий воздух и решительно направилась к остановке автобуса. Мишка крепко держал ее за руку. Автобус подъехал к остановке. Алена поднялась в салон и села у окна. Мишка устроился рядом, прижавшись к ней. На автовокзале они пересели в междугородний автобус, и Мишка сразу уснул, уткнувшись матери в плечо. Алена нежно погладила его по голове — он был ее единственным смыслом в жизни.
Небольшая квартирка матери встретила Алену запахом нафталина и затхлости. Мама, Любовь Петровна, суетливо хлопотала, предлагая дочери и внуку чай и печенье. Мишка робко прятался за мамину юбку, разглядывая незнакомую обстановку. Разговор клеился с трудом. Любовь Петровна, хоть и старалась быть приветливой, чувствовала себя неловко — слишком долго они не виделись, слишком много накопилось недосказанного.
Вечером, уложив Мишку спать на старом диване, Алена набрала номер Георгия.
— Алло? — услышала она взволнованный мужской голос.
— Гош, это я, — тихо сказала Алена.
Тот обрадовался:
— Алена! Боже мой, я так переживал! Как ты? Все в порядке? Со вчерашнего вечера телефон выключен.
— Я ушла от Игната, — выпалила она.
— Ты ушла? Это же замечательно! — воскликнул Георгий, — я так долго этого ждал! Я так рад!
— Я сейчас у мамы. И что делать дальше, не знаю,— призналась она, чувствуя, как в горле встает ком.
— Не волнуйся, я все улажу. Я хочу, чтобы ты была со мной. Всегда. Потерпи немного, я все решу.
Эти слова были бальзамом на израненную душу. Алена искренне улыбнулась.
— Завтра я приеду, мы все обсудим. Только не переживай ни о чем, хорошо?
Алена кивнула в трубку, хотя знала, что Георгий ее не видит.
— Хорошо, — сказала она, — я буду тебя ждать.
На следующий день Георгий приехал, как и обещал. Встретились они у подъезда. Гоша выглядел решительно:
— Ален, я хочу, чтобы вы с Мишкой переехали ко мне, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — я сниму квартиру. Просторную, чтобы всем было удобно. Вы ни в чем нуждаться не будете, я обещаю!
Алена замялась.
— Гоша, я… Это слишком быстро. Я не знаю…
— Отказ не принимается, — сдвинул брови Гоша, — Ален, дай мне шанс. Я обещаю, что твоих ожиданий не обману!
Расставались вполне довольные друг другом. Гоша пообещал решить жилищный вопрос в кратчайшие сроки.
Когда Георгий сообщил матери о своем решении, его ждал холодный душ — Лидия Тимофеевна восприняла новость о том, что ее невесткой может стать разведенная женщина с ребенком, в штыки.
— Гоша, ты обалдел?! Опомнись! Ты же молодой, у тебя вся жизнь впереди! Зачем тебе эта потасканная кем-то тетка? Ребенок чужой, да еще и разведенка! Ты что, лучше никого не нашел? — возмущалась она, сидя в кресле и гневно сверля сына взглядом.
— Мам, я люблю Алену, — спокойно ответил Георгий, стараясь не вступать в спор.
— Любовь? Это все пройдет, а ребенок останется! Ты думаешь, тебе легко будет воспитывать чужого ребенка? Он же будет тянуть из тебя деньги, требовать внимания! Ты себе жизнь сломаешь!
— Мам, Мишка — замечательный мальчишка. И я буду любить его как своего собственного.
— А родных детей ты не хочешь? Зачем тебе чужой ребенок, когда ты можешь завести своих? — не унималась Лидия Тимофеевна.
— Мам, прекрати! Я уже все решил. Я буду с Аленой, и точка! — Георгий повысил голос, чего раньше себе никогда не позволял.
— Ах, вот ты как заговорил! Значит, ты выбираешь ее, а мать — побоку? Ну что ж, поступай, как знаешь! Только потом не приходи ко мне плакаться, когда поймешь, какую ошибку совершил!
Лидия Тимофеевна отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Георгий вздохнул и вышел из комнаты. Ничего, привыкнет. Вот узнает, какая Алена на самом деле, и сменит гнев на милость.
На следующий день Георгий снял двухкомнатную квартиру в новом доме. Такую, какую и хотел. Перевез Алену сразу, в тот же день.
— Здесь так здорово! — кричал Мишка, бегая по комнатам и заглядывая в каждый угол.
Тогда же Гоша сделал Алене предложение. И она его приняла. Свадьбу решили сыграть сразу же после развода Алены и Игната.
Алена стояла у зеркала, поправляя фату — скромненько, но со вкусом. Она смотрела на свое отражение и не могла поверить, что это происходит с ней. После всего пережитого она снова обрела счастье.
Свадьба была скромной, в кругу самых близких друзей и родственников. Лидия Тимофеевна, хоть и с неохотой, присутствовала на церемонии. Она демонстративно держалась в стороне и почти не разговаривала с Аленой. Сразу же после свадьбы, когда оплаченный за квартиру месяц подошел к концу, Георгий предложил пожить пока у его матери.
— Это временно, Ален. Я обещаю, мы скоро купим свою квартиру. Нужно немного подкопить, Ален. А аренда квартиры не позволяет это сделать.
Алена согласилась, хотя и понимала, что жизнь со свекровью легкой не будет. Лидия Тимофеевна встретила их в своей квартире неприветливо — она сразу дала понять, что Алене не рада.
— Ну что ж, живите пока здесь. Но чтобы я не видела беспорядка и грязи. И чтобы мой Гошенька был всегда накормлен и ухожен, — сказала она, смерив Алену презрительным взглядом, — я за тобой слежу!
Жизнь в одной квартире с Лидией Тимофеевной превратилась в настоящий ад. Свекровь постоянно придиралась к Алене по мелочам, критиковала ее кулинарные способности, указывала на ее недостатки. Мишку она невзлюбила с первого взгляда.
— Терпеть не могу этих чужих детей. Наплодили, а нам расхлебывай, — ворчала она, когда Мишка шумел или баловался.
— Как Маугли, ей-богу! — говорила она, видя, как Мишка кладет локти на стол, — господи, никакого воспитания!
Алена старалась не обращать внимания на ее выпады и делала все, чтобы угодить свекрови. Но это только усугубляло ситуацию. Лидия Тимофеевна воспринимала ее старания как должное и продолжала издеваться над ней.
Георгий, видя страдания жены, старался ее поддерживать. Он говорил, что скоро все изменится, что они купят свою квартиру и заживут счастливо. Только «счастливо» не получилось.
Гоша как-то старался ускорить процесс сепарации от матери — он предложил оформить кредит на покупку жилья. Лидия Тимофеевна вызвалась помочь им:
— На первоначальный взнос деньги я дам, — сказала она, — ипотеку на меня оформляем. Зарплата у меня хорошая, думаю, не откажут.
Гоша ничего предосудительного в предложении матери не усмотрел. Алена была тоже благодарна свекрови за помощь. Она понимала, что без ее участия им не удастся купить отдельное жилье.
Ипотека была оформлена, купили трехкомнатную квартиру в пригороде. Лидия Тимофеевна настояла на том, чтобы квартира была оформлена на нее.
— Чья фамилия в договоре указана? Моя! Значит, и квартира моя. А вы будете мне арендную плату платить, — заявила она, — как выплатите долг банку, может, и перепишу жилье на вас.
Алена, услышав про «аренду», расстроилась, конечно. Неужели Лидия Тимофеевна у родного сына будет деньги брать? Свекрови же было абсолютно не стыдно, она искренне полагала, что недвижимость должна приносить пользу. Раз уж живет сын с семьей там, то пусть хоть ипотеку платят.
Алена отдала Мишку в детский сад и устроилась на работу. Она работала порой без выходных, чтобы внести свою лепту в семейный бюджет. Большую часть зарплаты невестка отдавала на погашение кредита.
Лидия Тимофеевна, видя, что Алена работает, стала требовать от нее еще больше денег.
— Тебя дома вечно нет, ты где пропадаешь? Работаещь? Ааа, вот оно что. Ну, раз много работаешь, значит, и плати больше! А то что это получается? Мой сын должен один кредит тянуть? — говорила она.
Алена, стиснув зубы, отдавала ей все деньги, которые зарабатывала. Она мечтала о том дне, когда они выплатят кредит и станут полноправными владельцами квартиры. Но свекрови и этого было мало — она в квартиру к сыну переехала. И плевать, что до работы долго и неудобно добираться. Зато невестке лишний раз досадить есть возможность!
Лидия Тимофеевна не собиралась делиться ни с кем квадратными метрами. Как-то она обмолвилась, что не собирается «когда-нибудь» делить квартиру с чужими детьми, явно намекая на Мишку. Алене и Георгию досталась самая маленькая комната в квартире, без балкона. Чтобы развесить постиранное белье, Алене приходилось просить свекровь разрешить ей воспользоваться балконом в ее комнате. Лидия Тимофеевна, конечно же, делала это с неохотой и постоянно ворчала.
Жизнь в новой квартире ничем не отличалась от жизни в старой. Лидия Тимофеевна продолжала издеваться над Аленой и Мишкой. А Гоша ничего с этим сделать не мог.
Алена стояла посреди своей спальни и осматривала стены. Уже несколько месяцев прошло с момента переезда сюда, и за это время серый цвет ей порядком надоел. Алене так хотелось вдохнуть в это пространство жизнь, наполнить его красками и уютом. Она мечтала расписать стены и потолок, изобразить на них сказочные цветы, птиц и бабочек.
— Гош, представляешь, как здесь будет красиво, если я все распишу? — спросила она, обращаясь к мужу.
Георгий, сидевший на кровати и уткнувшийся в телефон, оторвался от экрана и посмотрел на нее.
— Да, было бы неплохо. Ты у меня талантливая, — ответил он, рассеянно улыбаясь.
Алена воодушевилась. Нужно набросать эскиз, докупить кисти, краски… Но ее планам не суждено было сбыться. Гоша рассказал маме о предстоящей «реставрации», и Лидия Тимофеевна тут же озвучила невестке свое мнение по этому поводу.
— Еще чего! Ты что, думаешь, это твоя квартира? Будешь у себя рисовать на стенах, когда свою квартиру купишь. А здесь я хозяйка! И я решаю, что здесь будет, а что нет, — отрезала Лидия Тимофеевна.
Алена опустила руки. Она знала, что спорить с Лидией Тимофеевной бесполезно.
— Но ведь это же наша комната, мы здесь живем, — попыталась она возразить.
— Живете, пока я вас терплю. А как только я передумаю — пойдете на улицу. Так что нечего тут свои порядки устанавливать.
Алена расплакалась от обиды и бессилия. Ей так хотелось сделать что-то для себя и для своего ребенка, но она была лишена даже этой возможности. Жизнь в одной квартире со свекровью была невыносимой. Лидия Тимофеевна постоянно контролировала каждый их шаг, вмешивалась во все дела и не давала им спокойно жить.
Она не любила, когда у них закрыта дверь в комнату. Ей казалось, что они что-то замышляют против нее, чуть ли не заговор готовят. Она бесцеремонно заходила к ним в комнату, когда хотела. Стучать всегда «забывала».
— Что это вы тут закрылись? Что-то скрываете от меня? — спрашивала она, подозрительно глядя на них.
Свекровь обожала переставлять всякие безделушки, которые стояли у Алены в комнате, вытирать с них несуществующую пыль. Алена давно махнула на это рукой и перестала обращать внимание. А Гоша, видя страдания жены, только разводил руками и говорил:
— Потерпи, Ален. Выплатим ипотеку, и мама съедет.
Алена терпела. Она старалась во всем угодить Лидии Тимофеевне, чтобы избежать конфликтов. Но это было очень трудно. Мишка боялся «бабушку» — он прятался от нее за мамину юбку и молчал, когда она была рядом.
Алена сидела на краешке кровати, прислушиваясь к утренней суете за дверью. Лидия Тимофеевна, как всегда, гремела посудой и громко разговаривала по телефону. Алена знала, что сейчас начнется ее «любимая» часть дня — завтрак под надзором свекрови.
— Ален, ты чего там копаешься? Гоша уже чай пьет! — прозвучал резкий голос из коридора.
Алена вздохнула и поднялась. Мишка еще спал, свернувшись калачиком под старым одеялом. Она нежно погладила его по голове.
— Спи, сыночек, спи. Скоро все будет хорошо, — прошептала она.
На кухне Лидия Тимофеевна уже хозяйничала вовсю. Гоша молча сидел за столом, уткнувшись в тарелку с кашей.
— Ну вот, наконец-то явилась! А то я думала, ты до обеда спать будешь. Гоша голодный сидит, а женушка его подушку давит! Пришлось самой сыну готовить, — процедила свекровь, не глядя на Алену.
— Доброе утро, — тихо сказала Алена.
Спорить со свекровью с утра ей не хотелось.
— Доброе утро начинается с работы, а не с лежания в постели! Ты у нас какая-то нехозяйственная. Хорошо хоть, Гоша работящий.
Алена промолчала. Она знала, что любые ее слова только разожгут гнев свекрови.
— Ты лучше подумай, как кредит платить будем! Цены растут, продукты дорожают. Скоро есть нечего будет! А ты все спишь!
— Я работаю, Лидия Тимофеевна. Всю зарплату вам отдаю, — попыталась оправдаться Алена.
— Работает она! Нашла чем хвастаться! Там копейки платят! На что ты их тратишь? На свои тряпки, наверное? Лучше бы ребенку нормальную одежду купила. Ходит как оборванец!
Алена сжала кулаки под столом. Она знала, что Лидия Тимофеевна специально задевает ее за больное.
— Мам, ну хватит тебе! Алена нормально зарабатывает и Мишка ни в чем не нуждается, — вступился за супругу Георгий.
— Гоша, не защищай ее! Ты же не знаешь, что у нее на уме. Может, она себе любовника нашла, к нему бегает, с него деньги трясет, а нас тут обманывает! — закричала Лидия Тимофеевна.
— Мам, это уже слишком! Прекрати нести чушь! — Гоша побледнел и вскочил из-за стола.
— Ты лучше приглядывай за своей женой, а то уведут ее у тебя!
Алена, не выдержав, выбежала из кухни. Она закрылась в их маленькой комнате и разрыдалась. Сразу же пришел Гоша. Он обнял Алену и прижал к себе.
— Прости, дорогая. Я знаю, как тебе тяжело. Мать, она… Ну вот такой она человек, Ален. Ты внимания на нее не обращай.
— Я больше не могу, Гош. Она меня ненавидит, она ненавидит Мишку. Я не хочу, чтобы он рос в такой атмосфере, — всхлипывала Алена.
— Я знаю, любимая. Я все понимаю. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я люблю тебя и Мишку больше всего на свете, — говорил Гоша, поглаживая супругу по голове, — мы обязательно решим этот вопрос, я обещаю!
Через несколько дней Алена почувствовала себя плохо. Первая мысль: беременна! Алена испугалась. Есть у нее разве сейчас возможность воспитывать второго ребенка? Как к этой новости отнесется «хозяйка» квартиры? Когда она сообщила о своих подозрениях мужу, тот обрадовался.
— Это же замечательно, Ален! Я так счастлив! Маму нужно обрадовать, — воскликнул он, обнимая ее.
Лидия Тимофеевна ни капли не обрадовалась. Наоборот, восприняла эту новость в штыки.
— Еще чего не хватало! Куда вам еще одного ребенка? Вы сами еле концы с концами сводите! На что вы его кормить будете? А я и так вас всех кормлю! Еще неизвестно, как вы жить будете, — заорала она, узнав о беременности Алены.
Алена прекрасно понимала, что Лидия Тимофеевна имеет в виду Мишку — свекровь никогда не скрывала своей неприязни к нему.
— Мишка нам не чужой! Он мой сын! И я его люблю! Мы будем любить и этого ребенка! — рявкнул Гоша, — мама, зачем ты такие вещи говоришь?.
— Любите вы! Только любить — это одно, а кормить — другое! Я вам помогать не буду, сами выкручивайтесь! И вообще, вы не думаете, что сейчас не время рожать? Может, тебе стоит убрать это недоразумение? А то потом пожалеешь!
Скандалили до посинения, каждый остался при своем мнении. Принудить невестку прервать беременность Лидия Тимофеевна не могла, поэтому просто самоустранилась. Алена знала, почему Лидия Тимофеевна так не любит Мишку. Он был спокойным, смышленым и воспитанным мальчиком. А два родных внука Лидии Тимофеевны от дочери — настоящие хулиганы. В школе у них одни проблемы, они постоянно дерутся, плохо учатся и не слушаются никого. Лидия Тимофеевна гордилась ими, считая их настоящими мужчинами. А Мишка, по ее мнению, был задавлен матерью.
Алена смотрела в окно, наблюдая за прохожими. Хорошо еще, что беременность не подтвердилась. Если бы у них с Гошей появился ребенок, то Лидия Тимофеевна вообще бы со свету ее сжила.
— О чем задумалась? — спросил Георгий, обнимая ее за плечи.
— Да так, просто смотрю на людей. Хочется, чтобы к нам кто-нибудь в гости пришел, — ответила Алена, грустно улыбаясь.
— Я знаю, любимая. Мне тоже этого хочется. Но ты же знаешь, как мама к этому относится.
Алена вздохнула. Она знала, что Лидия Тимофеевна не потерпит в своем доме никаких гостей. Она считала, что это ее личное пространство, и никто не имеет права его нарушать.
— Даже моих родителей она не хочет видеть. Мама недавно звонила, просилась в гости. Отказать ей пришлось…— сказала Алена.
— Я знаю, Ален. Я говорил с мамой об этом… Она говорит, что ей и так хватает общения с Валькой, сестрицей моей, и ее семьей. А у нас и так места мало, чтобы еще и гостей принимать, — ответил Георгий, виновато глядя на жену.
— Получается, что мы живем как в тюрьме. Никого не можем пригласить, ни с кем не можем пообщаться. Я уже начинаю забывать, как выглядят мои друзья, — сказала Алена, чувствуя, как к горлу подступает ком.
— Скоро все изменится. Мы выплатим кредит, и квартира будет наша. Тогда мы будем сами решать, кого приглашать, а кого нет, — попытался успокоить ее Георгий.
Но Алена не верила в это. Она знала, что даже если квартира будет их, Лидия Тимофеевна все равно будет вмешиваться в их жизнь. Она уже настолько привыкла контролировать их, что не сможет просто так отказаться от этой привычки.
— Ты веришь, что это когда-нибудь случится? Я уже начинаю сомневаться. Мне кажется, что мы всегда будем жить под ее контролем, — сказала Алена.
— Не говори так. Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Я обещаю тебе, — ответил Георгий, крепче обнимая ее.
Алена понимала, что муж старается, но противостоять матери у него получается плохо. Женщина вздохнула и задала вопрос, который давно ее интересовал:
— А что, если она передумает и решит продать квартиру? Или завещает ее своей дочери? Что тогда с нами будет? — спросила Алена.
— Не думай об этом. Мама никогда так не поступит. Она же знает, что нам некуда идти, — ответил Георгий, хотя в его голосе чувствовалась неуверенность.
— А если она просто выгонит нас на улицу? Что тогда? — продолжала спрашивать Алена.
— Ален, прекрати! Не накручивай себя! Все будет хорошо! — сказал Гоша, повышая голос.
Алена замолчала. Она понимала, что своими вопросами только расстраивает мужа. А как не спрашивать, если живешь как на пороховой бочке?
Она вспомнила, как Лидия Тимофеевна однажды обмолвилась, что не часто общается даже с родителями своего зятя. Даже ради дочери она не готова «терпеть посторонних». Алена подумала, что, может быть, ей стоит попробовать наладить отношения со свекровью. Может быть, если она будет более внимательной и заботливой, Лидия Тимофеевна изменит свое отношение к ней и Мишке.
Но она сразу же отбросила эту мысль. Она уже столько раз пыталась угодить свекрови, но все было напрасно. Лидия Тимофеевна всегда находила повод для недовольства. Оставалось только ждать. А что еще делать? Авось, когда закончится ипотека, Лидия Тимофеевна свое слово сдержит и квартиру на них перепишет. Сейчас Алене идти некуда. Да и мужа бросать как-то неправильно. Одну семью ведь она уже разрушила.
