— Карина, ты все еще спишь? Давай, вставай. Каникулы не для того, чтобы расслабляться, — София Георгиевна похлопала спящего подростка по спине, а потом подошла к окну и распахнула шторы. Приятный тёплый солнечный свет сразу заполонил комнату внучки.
— Бабуль, ну, дай ещё немного поспать, — сквозь сон пробубнила Карина.
— А убирать, кто будет? А в огороде полоть? Мы с дедом, что ли? Ты прекрасно знаешь, что у нас колени болят. К тому же завтра приезжает тётя Люда с дочкой, надо чтобы дом блестел.
— Так, пусть не приезжают. Что они сюда каждое лето таскаются?
— В каком смысле – таскаются? — нахмурилась София Георгиевна. — Вообще-то, Люда — моя младшая дочь, а Вера — такая же внучка, как и ты.
— Если такая же, то пусть приезжает и тоже убирается. Почему только я должна это делать?
— Они приезжают в гости, а не хозяйничать! Вставай, кому говорю! Совсем обленилась…
Продолжая ворчать, София Георгиевна вышла из комнаты, а Карина ещё несколько минут полежала, сладко потянулась и встала. Тринадцатилетняя девочка понимала, что бабуля всё равно не отстанет. Перед приездом младшей дочери она всегда нервничала. Женщина не хотела лишний раз злить Людмилу и выслушивать её претензии по поводу домашней пыли, ведь у нее с детства были проблемы со здоровьем и множество аллергических реакций.
Карина жила с бабушкой и дедушкой с пяти лет. Отца она никогда не видела, а её мать умерла от болезни. Разумеется, отправлять внучку в детский дом София Георгиевна не стала. После похорон старшей дочери они с Борисом Николаевичем быстро собрали документы и оформили опеку над Кариной.
Тогда бабушка и дедушка Карины жили со старшей дочерью в частном доме. В то время Люда ещё не была замужем. Когда её старшая сестра умерла, она сразу предложила родителям сделку:
— А что, если квартира сестры достанется мне, а этот дом перепишем на Карину? Она всё равно будет жить с вами, а мне уже хочется самостоятельной жизни.
София Георгиевна и Борис Николаевич долго думали над этим предложением, но потом согласились. У них был небольшой частный дом рядом с морем, а квартира старшей дочери всё равно пустовала.
Переехав в жильё сестры, тётя Люда вскоре познакомилась с каким-то мужчиной, а потом вышла за него замуж. Через несколько лет женщина продала квартиру на юге и переехала с супругом в северный город. Там Людмила родила дочку, а спустя два года развелась с мужем.
Переезжать обратно Люда не стала. У неё была неплохая работа, и она не хотела лишаться высокого заработка. Но по родным местам женщина всё равно скучала. Каждое лето Людмила брала с собой дочь и приезжала к родителям в гости.
Карина не любила эти визиты тёти и двоюродной сестры. Во-первых, перед их приездом бабушка всегда заставляла её убираться и наводить порядок в огороде. Во-вторых, тётя Люда была очень неприятной и наглой женщиной. Она вела себя так, будто находится в своём доме, хотя по факту он принадлежал Карине. В-третьих, девочка так и не смогла подружиться с Верой. Дочка Людмилы была на четыре года её младше и тоже не отличалась скромностью.
Но больше всего Карине не нравилось то, что гости были чересчур прожорливыми. Когда они приезжали, то прекрасный сад бабушки и дедушки менялся в худшую сторону. Тётя Люда и Вера буквально набрасывались на фрукты и ягоды. Гости съедали их, даже если плоды были ещё незрелыми.
То, что каким-то чудом оставалось после подобных набегов, Людмила чуть позже собирала, варила варенье, а потом и его забирала. В итоге, живя на юге, Карина никак не могла полакомиться собственным урожаем. Она просто не успевала это делать. Единственное, что ей доставалось из сада — это поздние плоды инжира и один из сортов яблок. И то, потому что они созревали лишь осенью, когда тётя Люда уже уезжала.
— Карина, ты подвязала алычу? Нужно ветви усилить, а то в том году они поломались, — сказала бабушка, выйдя во двор, где внучка пропалывала грядки.
— А отчего они поломались, не помнишь? Может, оттого что на них висела Вера с тётей Людой?
— Да ну тебя! Что ты ворчишь всё время? Тебе фруктов и ягод жалко, что ли?
— Ну, я бы тоже не против их попробовать. Только вот они созревать не успевают.
— Прекрати жаловаться! Ну, что за ребёнок? У Люды ведь нет такого сада, да и не растёт у них там ничего. Пусть хоть здесь поедят свежих фруктов.
София Георгиевна всегда защищала младшую дочку, хотя прекрасно понимала, с чем было связано её поведение. Дело в том, что Люда несколько раз намекала родителям, чтобы те разделили дом поровну, между внучками. Мол, Вера тоже имеет право получить часть участка на юге.
— Но мы ведь договаривались, что дом полностью отписываем Карине, а её четырёхкомнатную квартиру ты забираешь себе, — отвечала на это бабушка.
— Квартира — это одно, а дом – совершенно другое. Вот вырастет Вера и захочет ездить на море. Где она будет останавливаться, если вас уже в живых не будет? Вряд ли Карина её сюда пустит.
— Ну, это они пусть уже сами разбираются. Всё имущество мы разделили по справедливости и ничего менять не собираемся, — отрезала София Георгиевна.
После этого разговора Люда долго обижалась на маму, но от своей идеи не отказалась. Она полагала, что у неё всё-таки получится переубедить родителей.
Когда Людмила и Вера в очередной раз приехали в южный город, они по-прежнему вели себя нагло и вызывающе. Первое, что сделала тётя после того, как вошла в отчий дом, так это проверила пыль под кроватью.
— Убрали? Это хорошо. Не хочется чихать целыми днями.
Карину жутко раздражало такое поведение тётушки. Но ещё больше она обозлилась, когда увидела в окно Веру. Девятилетняя девочка стояла возле небольшого деревца в саду и срывала с него едва покрасневшую черешню. Ягода была ещё кислой и жёсткой, но сестрёнку это не останавливало.
Разозлившись, Карина надела тапки и выбежала на улицу.
— Что делаешь?! Зачем ветви гнёшь?
— Отстань, я ем, не видишь? — нахмурилась Вера и продолжила варварски обрывать ягоду.
— А ты знаешь, что они опрысканы? — усмехнувшись, сказала Карина.
— С чего бы это?
— Дедушка сказал, что заметил на них вишнёвую муху и потравил всё дерево. Другие фрукты он тоже побрызгал химикатами. Это насекомое быстро размножается.
— Ну и что? Мне всё равно ничего не будет. Яд же для насекомых. На людей он не действует.
— Смотри, я тебя предупредила, — фыркнула Карина. Она огорчилась, что её попытка спасти ягоды не увенчалась успехом. — Потом не говори, что это мы виноваты в твоём отравлении.
— Ага, не скажу, — ответила Вера и продолжила строить гримасы из-за кислой ягоды.
Чтобы не видеть это варварство, Карина взяла сумку и пошла к морю. Гости только приехали, а она уже с нетерпением ждала их отъезда.
Вернувшись домой к вечеру, Карина заметила у дома машину скорой помощи. Она жутко испугалась, что врачи приехали к бабушке или дедушке. Но, когда девочка забежала в гостиную, то увидела совсем другую картину. Вера лежала на диване и, держась за живот, сильно плакала.
— Это она! Это она во всём виновата! — увидев Карину, сестра указала на неё пальцем.
— В чём я виновата?
— В том, что отравила ягоды, а теперь я умру.
— Никто здесь не умрёт, — спокойным голосом ответил фельдшер. Он что-то написал на бумаге, а потом протянул её Люде. — Вот, купите эти лекарства и давайте ребёнку.
Когда скорая уехала, тётя Люда дала волю эмоциям.
— Папа, почему не сказал, что обрызгал химией кустарники и деревья?! Вы же знали, что мы приедем и будем есть все эти фрукты!
— Ничего я не обрызгал, — опешил Борис Николаевич. Он с укором взглянул на Карину, но та не стала говорить правду.
— Ага, так я тебе и поверила! Если вам жалко продукты, то так и сказали бы. Мы бы вообще не приезжали!
— Дочка, твой отец говорит правду. Мы ничего не обрабатывали, — встала на защиту мужа София Георгиевна.
— Тогда почему Вере плохо? Видишь, она даже подняться не может!
— Так бывает, когда ешь неспелые ягоды грязными руками, — не выдержав, пробормотала Карина.
— А тебя вообще никто не спрашивает! — отрезала тётя Люда и бросила злобный взгляд на племянницу. — Это ты виновата! Надо было оттащить сестрёнку от вредных ягод.
— Я её предупреждала, но она мне не поверила. Что на нее силой кидаться?!
— Карина! — послышался недовольный голос деда. — Я ничего не опрыскивал! Чего ты выдумываешь?
— Ну, не знаю, — многозначительно пожала плечами девочка и ушла в свою комнату.
Родители ещё долго убеждали Люду, что Вера заболела не из-за мнимого химиката, а из-за чего-то другого. Однако младшая дочь не поверила им. Несколько дней женщина просидела возле ослабленной дочери, а когда она пошла на поправку, то собрала вещи и уехала на север.
— Раз вы так к нам относитесь, то больше не ждите нас, — сказала напоследок Людмила.
София Георгиевна и Борис Николаевич ещё долго отчитывали внучку за выдуманную историю.
— Да я всего лишь пошутила! — смеясь, отвечала Карина. — Я же не виновата, что Вера такая впечатлительная. Да и тётя Люда тоже хороша. Собственным родителям не поверила! Кто что хочет, то и видит.
В этом году Карина вдоволь наелась собственных фруктов и ягод. Тётя Люда ещё несколько лет не приезжала к ним в гости. Потом она всё-таки не выдержала и навестила отца и маму. Однако в сад они с Верой больше никогда не заходили. Гости решили, что лучше будут покупать черешню и абрикосы у соседей, чем снова отравятся в саду у племянницы.
