— Я знаю, что у тебя кто-то есть, — вдруг вырывается у Марины. Слова — тихие, почти шёпот, но будто камешки по стеклу: каждое — трещина, эхом по комнате.
Сергей замирает, ложка с кашей зависает в воздухе, так и не добравшись до рта. Обычное субботнее утро: на кухне солнце, уют, за стеной слышен смех пятилетней Кати, смотрит мультики… И вот — бах! — эти несколько слов.
— Что ты сказала?.. — голос его дрожит, хотя он лихорадочно пытается казаться спокойным.
— Не притворяйся, — Марина ставит чашку на стол резко-резко. Кофе выплёскивается через край. — Я всё вижу. Ты постоянно задерживаешься на работе, телефонные звонки принимаешь в другой комнате… И взгляд у тебя… Как будто ты здесь, но на самом деле — где-то далеко.
Сергей медленно кладёт ложку. Пятнадцать лет брака, а такую Марину он ещё не видел: в глазах боль, злость — всё вместе, растерянность.
— Марин, ну что за глупости? Какая ещё женщина?
— Не знаю, какая, — голос Марины твердеет, леденеет. — Но она есть. Я слишком хорошо тебя чувствую.
Сергей поднимается, подходит ближе, тянется к её рукам, но Марина мгновенно их отдёргивает.
— Послушай, милая… Ты устала, работаешь много. Может, тебе просто кажется?..
— Мне кажется? — вскакивает Марина, голос срывается. — Три месяца ты приходишь домой чуть свет. На все вопросы один ответ: «Срочные дела, проект, совещание.» Раньше всегда рассказывал, что и как на работе, а теперь молчишь! И уже месяц даже не прикасаешься ко мне. Думаешь, я не замечаю?
Сергей опускается обратно на стул — будто силы ушли. Руки дрожат… От злости? От страха? Вот бы понять.
— Марина, клянусь, никого нет. Просто проект сложный… Очень много работы. Нервы, усталость…
— Телефон покажи, — вдруг резко говорит она.
— Что?
— Телефон. Давай.
Сергей замирает. Сердце — ух, как стучит! В телефоне есть переписка с Викой из соседнего отдела. Да, ничего запретного, просто болтовня, но… Марина-то может всё понять не так.
— Марин, хватит, правда. Это уже слишком.
— Значит, есть что скрывать, — Марина коротко кивает, будто только этого и ждала. — Всё понятно.
— Да нечего мне скрывать! — Сергей вскакивает, голос срывается на крик. — Просто не хочу, чтобы ты рылась в моём личном!
— Личном?.. — лицо Марины становится белым. — У женатого мужчины нет личного.
Из гостиной доносится Катин голос:
— Мама, папа, чего вы кричите?
— Всё хорошо, котёнок, — тут же, едва не улыбаясь, отвечает Марина. — Просто… планы обсуждаем на сегодня.
Катя снова уходит в мультики — а в кухне становится холодней. Напряжение — как стена между ними.
— Сергей… — Марина садится напротив. Смотрит так, что не уйти, не отвернуться. — Мы пятнадцать лет вместе. Я знаю тебя, как никто. И вижу: ты другой стал.
— Какой другой?
— Далёкий, чужой даже. Как будто в каком-то своём мире, в который мне вход закрыт.
Сергей трёт лицо руками. А ведь правда — изменился. Только не потому, что другая есть. Просто… устал. Всё одно и то же. Каждый день — по кругу. Разговоры, рутина. Всё как будто мимо проходит.
— Марин, у меня… кризис, наверное. Кризис возраста среднего. Сам себя не узнаю, потерян какой-то. Но честно — никого нет.
— А Вика из бухгалтерии? — бросает Марина вдруг, будто туз из рукава.
Сергей вздрагивает — холод по спине.
— Ты… Откуда про Вику знаешь?
— Она вчера звонила. Сказала, ты документы забыл. Только голос у неё был… особенный. Интимный какой-то.
— Господи, Марина! Вика — просто коллега. Мы с ней по работе иногда общаемся.
— По работе… В девять вечера?..
— А что в этом такого странного? — Сергей с трудом удерживается, чтобы не сорваться.
— То, что ты никогда со мной так не говорил. Тихо, нежно… Словно она тебе важнее, чем я когда-то была, — Марина смотрит невидящим взглядом, в голосе — комок обиды.
Сергей резко встаёт и начинает нервно шагать по кухне. Чёрт подери, она ведь права… С Викой действительно легче. Там нет иголок и претензий, никто не вспоминает про немытую посуду или носки под диваном. Можно просто болтать — о книге, о сериале, о жизни. Без упрёков. Без давления.
Но измена ли это? Да ладно… Просто дружба. Наверное.
— Хорошо, — оборачивается к Марине, — допустим, я люблю с ней общаться. Она меня понимает. Она не цепляется к каждой моей мелочи, не сверлит взглядом, не критикует. Это теперь преступление?
Марина морщится, будто от пощёчины.
— Понимает…? То есть я ничего не понимаю?! — в голосе дрожь, но уже не гневная.
— Ты… ты всё время чем-то недовольна, Марина. То домом, то мной, то работой… Подумай, когда я в последний раз видел тебя по-настоящему улыбающейся?
— Может, потому что мне не до улыбок?! — голос хлещет, как пощёчина. — Я тяну на себе всё: и быт, и ребёнка, и работу… А ты приходишь уставший и ждёшь, что я буду тебя развлекать.
— Я не хочу развлечений! Я хочу только, чтобы моя жена радовалась мне. Чтобы мы могли поговорить хоть о чём-то, кроме текущего крана и Катиной плохой оценки!
Марина замирает. В глазах блестят слёзы — почти готовые скользнуть по щекам.
— Знаешь, — наконец выдыхает, — может, правда… Я стала скучной, усталой домохозяйкой. Может быть, злой даже. Но знаешь, что самое обидное? — голос дрожит. — Ты ничего не пытался изменить. Просто нашёл… замену.
— Да не замена она! — Сергей вспыхивает. — Просто коллега, Марина! Кол-ле-га!
— Которая звонит тебе в девять вечера. Которой ты пишешь то, о чём мне уже и не вспоминаешь сказать. Которой достаётся твоё внимание, которое я когда-то получала… хоть немного, а теперь — совсем ничего.
Сергей тяжело падает на стул. Да, всё так. И чувствует в груди пустоту, от которой трудно дышать. Порой эмоциональная измена ранит куда глубже физической…
— И что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Честно? — Марина долго смотрит в глаза. — Хочу, чтобы ты выбрал. Если тебе со мной так плохо — иди к ней. Только не мучай меня этим бесконечным «ни туда, ни сюда».
— Марин, ну ты что… Я не хочу уходить. Я просто… я хочу, чтобы у нас было всё как раньше, чтобы семья… жила.
— Как раньше — уже не будет, — Марина переводит взгляд в окно. — Слишком много всего. Сказано, сделано, прочувствовано… Но, может, будет иначе. Может быть, получится даже лучше. Если оба постараемся.
— И что для этого нужно?..
Марина молчит. Смотрит, как по стеклу катится отблеск солнца.
— Нужно, чтобы ты перестал с ней общаться. Совсем перестал. Только рабочие вопросы — и всё, ни слова личного.
— Это глупо, Марина…
— Нет. Это мои границы. Если они для тебя ничего не значат — значит, я для тебя уже ничего не значу.
Сергей собирается возразить… Но понимает: бесполезно. Либо так — либо никак. И если он действительно хочет сохранить то, что когда-то для него было всем, выбора нет.
— Хорошо, — почти шёпотом соглашается он. — Я больше не буду с ней общаться. Но… и ты… Ты тоже измени что-то.
— Что именно?
— Просто… перестань видеть во мне врага. Я тоже устал. Мне нужна не идеальная жена, а любовь. Мне нужно твоё понимание, Марина…
Она медленно кивает.
— Попробуем?
— Попробуем.
Они обнимаются настороженно — будто бы оба боятся сделать больно. А из гостиной снова доносится Катин смех. Может быть, не всё окончательно потеряно? Может быть, шанс есть, если начать с чистого листа?
Но где-то внутри обоих живёт тревога… Потому что доверие, лопнувшее этим утром, теперь придётся собирать по осколкам. Долгое, трудное, почти невыполнимое дело. Но другого выхода всё равно нет.
