Алина услышала скрип замка и тут же поняла — началось.
За дверью раздался знакомый голос, чуть гнусавый, оживлённый:
— Ну вот мы и дома! Прямо как раньше, Данька, да?
Даниил засмеялся и что-то пробормотал, а Алина, стоя у кухонной раковины с мокрыми руками, оглядела их маленькую, однокомнатную квартиру.
Узкий коридор, крохотная кухня и комната, где стоял единственный диван. Их общее пространство, их тихий, пусть и скромный, быт — теперь стал проходным двором.
Пять минут назад Даниил позвонил и, не дожидаясь согласия, сообщил:
— Любимая, мои друзья из Красноярска, Антон и Лариса, проездом через Сочи. Слушай, я подумал — пусть у нас переночуют! Ну чего им по гостиницам? Всего пара дней. Ты не против, да?
Она хотела возразить. Хотела сказать, что устала, что работать из дома в таком хаосе будет невозможно, что в жару и духоту посторонние люди в одной комнате — это пытка. Но не сказала. Только сжала губы и пошла перестилать диван.
— Алина! — раздался голос из прихожей. — Ну, где ты там?
Знакомься — Антон и Лариса. Мои одноклассники, друзья, почти как семья!
Лариса с платиновой стрижкой шагнула в комнату, не дожидаясь приглашения, огляделась и прокомментировала:
— Уютно. Очень… по-южному. Атмосферно, — сделав паузу, добавила: — Так не похоже на Москву. Прям провинция.
Алина натянуто улыбнулась, вытирая руки о фартук. Её глаза метнулись к Даниилу — тот стоял с сияющей улыбкой, словно не замечая напряжения в воздухе.
Антон тем временем без церемоний уселся на диван, бросив кроссовки у прохода. На полу остались следы песка.
— Хорошо у вас! Сразу чувствуется — отдых. И тишина.
А Данька — молодец, выбрался! А мы всё ещё в Сибири варимся, — с усмешкой сказал он.
Алина сдержалась. Просто пошла на кухню и поставила чайник. И почему-то почувствовала, будто вся квартира сузилась в один квадратный метр.
Первые два дня были похожи на медленное наращивание внутреннего напряжения.
Гости не предлагали помощь — ни с готовкой, ни с уборкой.
Алина вставала раньше всех, чтобы успеть хоть немного поработать до того, как комната снова заполнялась чужими голосами и запахами.
— Я не понимаю, зачем ты всё это терпишь, — шептала ей подруга Вика по телефону. — Пусть бы в отель пошли. Это неуважение.
— Данька говорит, что это важно для него. Друзья детства…
— Ну и пусть бы дружили на пляже.
Алина не спорила. Ей было стыдно за свою раздражительность. Но каждый вечер превращался в испытание.
Они ели вместе, хотя готовила одна она. И если в первый вечер Лариса вежливо похвалила овощное рагу, то на третий всё было иначе.
— А праздничного ужина сегодня не будет? — спросила Лариса, заглянув на кухню. — У Антона день рождения, между прочим.
Алина повернулась медленно. В руках у неё был нож, и она только что дорезала арбуз. Пальцы липли от сока, сердце стучало в горле.
— Вы ведь не сказали, — спокойно ответила она. — Я бы приготовила что-нибудь особенное.
— Но мы думали, что ты и так догадаешься, — пожала плечами Лариса. — Всё-таки хозяйка.
— Я не ресторатор. И не прислуга.
В гостиной замолчали. Даниил поднял глаза от телефона, будто только сейчас услышал разговор.
— Алина… — начал он.
— Нет, Дань, подожди. Я правда старалась. С самого их приезда. И, знаешь, у меня тоже есть работа, тоже есть уставшее тело, свои границы. Но тут всем на это плевать.
Она вытерла руки полотенцем и пошла в комнату. Взяла свою подушку и вышла в коридор.
— Я пойду к Вике. Пусть у вас будет праздник. Без меня.
Лариса села ближе к Антону. Тот пробормотал что-то о «переменчивом настроении южанок». А Даниил остался стоять один, не зная, за кем пойти.
Алина вернулась только на следующий день. В квартире было чисто. Постель застелена. На столе — записка от Даниила:
«Они уехали. Не попрощались. Я всё понял. Прости».
Она села на диван, вгляделась в слова, в обстановку, в тишину. Было пусто. Но не одиноко. Впервые за эти дни — спокойно.
Через несколько дней они с Даниилом поговорили. Без обвинений. Просто честно. О границах, уважении, быте, тишине, о доме.
Они ещё долго искали слова, но потом всё стало как-то мягче, теплее. Словно дом снова стал домом.
Через пару недель до них дошло, что Антон и Лариса в Красноярске рассказывают истории о холодном приёме, недружелюбной хозяйке и испорченном отдыхе. Даниил пожал плечами:
— Ну и пусть. Главное, что я знаю правду. И ты рядом.
Алина улыбнулась. Она уже не боялась, что кто-то испортит их пространство. Потому, что теперь знала точно — это не просто квартира.
Это их маленький мир, который можно защищать. И в котором обязательно будет место для праздников. Только настоящих.
Прошло три месяца. В один вечер Алина вернулась домой с работы и заметила конверт под дверью. Без марки. Без имени отправителя. Только надпись: «Открой, если хочешь знать правду».
Она замерла. Потом осторожно взяла конверт, зашла внутрь и, не разуваясь, открыла. Внутри было письмо — аккуратный женский почерк на плотной бумаге.
«Алина,
Ты меня не знаешь. Я — сестра Ларисы. Она сейчас в больнице. После поездки к вам у неё случился сильный нервный срыв. Я не оправдываю её поведение — поверь, я знаю, насколько она бывает жестокой. Но ты должна знать: она завидовала тебе. Завидовала твоей свободе, выбору, теплу в доме. Ей казалось, что, уезжая в Сочи, вы с Даниилом обрели то, что она так и не нашла: настоящую жизнь.
Я пишу это не ради жалости. Просто, может, тебе будет легче понять. Иногда за грубостью — крик о помощи.
P.S. Лариса просила передать, что жалеет. Не знала, как сказать это лично».
Алина положила письмо на стол и долго сидела в тишине. Потом достала чистую открытку, написала несколько тёплых строк и подписала: «С теплом. Алина».
Она не была уверена, что письмо дойдёт. Но знала: иногда праздник начинается именно там, где ты выбираешь простить.
