— Лен, открывай! Я знаю, что ты дома! — кулаки барабанили по двери так настойчиво, что казалось, вот-вот вылетят петли.
Лена Кузнецова замерла посреди коридора с чашкой кофе в руках. Голос матери звучал требовательно и зло. Ничего хорошего это не предвещало.
— Мам, что случилось? — спросила она, открывая дверь.
— Вот что случилось! — Валентина Петровна протиснулась в квартиру, не снимая пальто. За ней семенила младшая дочка Вероника со своим мужем Андреем.
Лена окинула взглядом непрошеных гостей. Мать — как всегда в боевом настроении, лицо каменное. Вероника виновато опустила глаза. Андрей изучал обстановку с нескрываемым интересом.
— Лена, нам нужно поговорить, — заявила Валентина Петровна, усаживаясь на диван без приглашения.
— Слушаю.
— Ты знаешь, в каких условиях живёт твоя сестра?
Лена знала. Вероника с мужем и двумя детьми ютились в однокомнатной квартире-студии на окраине города. Тесно, неуютно, дети толком учить уроки не могут.
— И что я могу сделать?
— Можешь отдать им свою квартиру.
Лена чуть не поперхнулась кофе.
— Что?!
— Ты слышала. У тебя трёхкомнатная квартира, а живёшь одна. Эгоистично. А у Вероники семья, дети растут.
— Мам, ты с ума сошла? Это моя квартира!
— Твоя? — Валентина Петровна вскинула брови. — А кто тебе её купил? Кто двадцать лет работал на двух работах, чтобы накопить на жильё?
— Ты купила мне эту квартиру в подарок на свадьбу, — растерянно сказала Лена. — Сама говорила, что это моё приданое.
— Ну и что? Обстоятельства изменились. Тогда я думала, что у тебя семья будет, дети. А ты до сих пор одна живёшь. Тебе такая большая квартира зачем?
Слова матери били больнее пощёчины. Лене тридцать восемь лет, она до сих пор не замужем — больная тема, которую мать никогда не упускала случая затронуть.
— При чём здесь это? Квартира моя, я в ней живу.
— А Вероничке она нужнее! — вмешался Андрей. — У нас дети, нам расти где-то надо. А ты что, не можешь снимать жильё? Зарплата у тебя хорошая.
Лена посмотрела на зятя с изумлением. Они виделись от силы раз в год, а он уже решает, где ей жить.
— Андрей, это не твоё дело.
— Ещё как моё! Я за семью отвечаю. Детям нормальные условия нужны.
— Тогда работай больше, снимай квартиру получше, а свою сдавай.
— Да ты чего? — вспыхнул он. — У нас и так денег еле хватает! А тут готовая квартира пропадает!
— Не пропадает, а живёт в ней её законная хозяйка.
— Лена! — строго сказала мать. — Не упрямься. Подумай о семье.
— О какой семье? О своей? Так я о ней и думаю.
— О Вероникиной семье! У неё дети, понимаешь? Дети!
— Мам, — тихо вмешалась Вероника, — может, не надо так… Мы как-нибудь…
— Молчи! — рявкнула на неё Валентина Петровна. — Ты слишком добрая, а твоя сестричка пользуется.
Лена смотрела на мать и не узнавала. Эта женщина когда-то была её опорой, защитой. После смерти отца они с мамой были очень близки. Валентина Петровна действительно работала не покладая рук, чтобы дать дочерям образование и жильё.
Лене она купила трёхкомнатную квартиру к свадьбе. Правда, свадьба сорвалась — жених сбежал за месяц до церемонии. А потом как-то не сложилось. Но квартиру мать не отобрала, сказала: «Живи, доченька, найдёшь ещё своё счастье». И лена искренне считала квартиру своей.
А вот Веронике не повезло. Она вышла замуж в восемнадцать лет, родила детей, и мать решила, что молодые должны быть самостоятельными. В результате они мыкались по съёмным углам, пока не накопили на однокомнатную студию в новостройке.
— Мам, если тебе так жалко Веронику, помоги ей деньгами на новую квартиру.
— Какими деньгами? У меня пенсия копеечная!
— А депозиты? А твоя двухкомнатная квартира, которую ты сдаёшь?
Лица матери потемнело.
— Это моё. На старость отложено. Мне на что-то жить надо.
— Так и моя квартира — моя. На мою старость.
— У тебя зарплата есть! А мне на что жить?
— А Веронике с Андреем разве не на что? Они молодые, работают оба.
— Да что ты понимаешь! — взорвалась Валентина Петровна. — У них ипотека, кредиты, дети! А ты одна как кукушка живёшь!
— Мам, хватит!
— Не хватит! Я тебе всю жизнь отдала, а ты даже сестре помочь не хочешь!
— Помочь и отдать квартиру — разные вещи.
— Для семьи ничего не жалко!
— Тогда отдай свою квартиру!
— Моя квартира — это моя! А твоя — это подарок, который можно и вернуть!
Лена почувствовала, как внутри всё холодеет. Значит, все эти годы квартира была не подарком, а долгом. Который можно в любой момент потребовать обратно.
— Мам, ты дарственную на меня оформляла. Квартира моя по закону.
— А по совести? — Валентина Петровна встала и подошла к дочери вплотную. — По совести она твоей сестре нужнее!
— По совести каждый должен жить на то, что заработал.
— Ах так! — мать сверкнула глазами. — Ну тогда живи одна! И не жди от меня помощи! И к родным своим можешь не лезть!
— Каким родным? — не поняла Лена.
— Ко всем! И к племянникам особенно.
Лена поняла, что за этим стоит. Мать долго готовила почву, рассказывая, как трудно Веронике, как дети учиться хотят, а уроки делать неудобно. Лена и правда помогала — оплачивала племянникам английский и музыкалку, покупала одежду и учебники.
— Лен, — неожиданно заговорила Вероника, — я не просила ничего отнимать у тебя. Это мама придумала.
— Заткнись! — рявкнула на неё Валентина Петровна. — Ты слишком мягкая! А надо уметь за своё бороться!
— Но это не моё, — тихо сказала Вероника. — Это Ленина квартира.
— Ленина! А кто её купил? Кто деньги зарабатывал?
— Ты, мам. Но ты же сама мне её подарила.
— И могу забрать обратно!
— Не можешь, — твёрдо сказала Лена. — По закону не можешь. А морально… У меня тоже есть право на жильё.
— Какое право? Ты одна живёшь!
— И что с того? Одинокие люди что, не имеют права на дом?
— Имеют. Но семья важнее.
— Моя семья — это я. И она тоже важна.
Валентина Петровна поняла, что вот так в лоб квартиру не получить. Но у неё был запасной план.
— Хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.
— Это как?
— А так, что я к юристу схожу. Узнаю, можно ли дарение отменить.
— На каком основании?
— А на том, что дарила я дочери на свадьбу, а свадьбы не было. Значит, условие не выполнено.
Лена похолодела. А ведь это могло прокатить. Юридически квартира была её, но всякие нюансы в законе есть…
— Подавай в суд, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Посмотрим, что решит судья.
— Подам! И выиграю! А ты останешься ни с чем!
— Если выиграешь, то и Вероника останется ни с чем. Квартира будет твоей, а не её.
Валентина Петровна на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Я сама решу, что с ней делать.
— Решай. Только сначала выиграй суд.
Мать ушла, хлопнув дверью. Вероника задержалась на пороге.
— Лен, извини, — сказала она, не поднимая глаз. — Я не хотела…
— Знаю. Ты тут ни при чём.
— Но мама права, мне действительно нужна квартира побольше…
— Я понимаю. И я готова помочь. Но не отдать свой дом, а именно помочь. Могу подкинуть денег на ипотеку.
— Правда?
— Правда. Ты мне сестра, я тебя люблю. Но мой дом — это мой.
Вероника кивнула и ушла.
Лена осталась одна со своими мыслями. Неужели мать действительно подаст в суд? И что делать, если подаст?
Она решила не ждать у моря погоды и сама сходила к юристу. Тот внимательно изучил документы и успокоил:
— Дарственная оформлена правильно, претензии безосновательны. Никто у вас квартиру отнять не может.
— А если будут говорить, что дарили на свадьбу, а свадьбы не было?
— В договоре дарения никаких условий не указано. Квартира подарена безусловно. Так что спите спокойно.
Лена вздохнула с облегчением. Но радость была недолгой.
Через неделю началась настоящая война.
Валентина Петровна мобилизовала всех родственников. Тёти, двоюродные сёстры, даже дальние знакомые — все вдруг стали звонить Лене и объяснять, какая она эгоистка.
— Лена, ну как не стыдно? — причитала тётя Люба. — Сестра мается с детьми, а ты в трёх комнатах раскинулась!
— А ты свою квартиру отдашь племянникам? — парировала Лена.
— У меня другая ситуация!
— Какая другая?
— Я сама квартиру покупала!
— И я сама в ней живу!
Но тётя Люба уже повесила трубку.
Звонили каждый день. Уговаривали, стыдили, угрожали родительским проклятием. Лена слушала и понимала — мать настроила против неё всех.
А потом начались проблемы на работе.
Валентина Петровна работала в том же здании, что и Лена, только в другой фирме. И она не постеснялась рассказать всем знакомым, какая у неё бездушная дочь.
— Представляешь, — с жаром рассказывала она в курилке, — дочери купила квартиру, а она теперь родной сестре помочь не может!
— Как так?
— А так! Живёт одна в трёх комнатах, а у сестры дети по углам мыкаются!
— Жесть какая…
— Вот и говорю — бездушная совсем!
Слухи разнеслись быстро. Коллеги стали косо смотреть на Лену, за спиной шептались. Некоторые даже открыто высказывались:
— А что, действительно жалко сестре помочь?
— Не жалко помочь, жалко квартиру отдавать, — объясняла Лена.
— Ну так помощь — это и есть помощь. А ты что, сама купила квартиру?
— Нет, мне мать подарила.
— Вот видишь! А теперь жадничаешь!
Лена поняла, что мать провела блестящую операцию. Она представила дело так, будто Лена выгоняет сестру с детьми на улицу из жадности.
Но хуже всего было то, что мать запретила Веронике общаться с Леной.
— Не смей с ней разговаривать! — кричала она на дочь. — Пока не одумается!
— Мам, но она же моя сестра…
— Никакая она тебе не сестра! Сестра бы помогла!
В результате Лена потеряла не только мать, но и единственную близкую подругу — Веронику. Они дружили с детства, поддерживали друг друга во всём. А теперь сестра не брала трубку, не отвечала на сообщения.
Лена чувствовала себя изгоем. Дома — тишина и одиночество. На работе — косые взгляды и шёпот за спиной. Даже подруги стали избегать тему семейных отношений, боясь сказать что-то не то.
Месяц она держалась. Потом ещё месяц. А потом сломалась.
— Мам, — позвонила она вечером Валентине Петровне. — Давай встретимся.
— Зачем?
— Поговорить.
— О чём говорить? Решила отдать квартиру?
— Мам, я не могу больше так жить. Без семьи, без тебя…
— Так отдай!
— А где я буду жить?
— Снимешь что-нибудь. Зарплата у тебя хорошая.
— Мам, ну это же безумие! Зачем мне снимать жильё, если у меня есть своё?
— Потому что семья важнее эгоизма!
Разговор зашёл в тупик. Но Лена не сдавалась.
— Хорошо, — сказала она. — Я готова на компромисс.
— Какой?
— Я продам квартиру и разделю деньги поровну с Вероникой. Она сможет купить двухкомнатную, а я однокомнатную.
— Не подойдёт.
— Почему?
— Потому что Веронике нужна именно твоя квартира. Она в хорошем районе, рядом школа хорошая.
— Но тогда где буду жить я?
— А ты подумай!
Лена поняла, что мать не отступит. Ей нужна была полная капитуляция дочери.
И тогда Лена написала матери письмо:
«Мама, я тебя очень люблю, но не могу отдать единственный дом. Если для тебя любовь к дочери измеряется квартирами, то мне нечего тебе предложить. Когда будешь готова принять меня такой, какая я есть — звони. А пока прощай.»
И исчезла из жизни семьи.
Поменяла телефон, отказалась от соцсетей, на работе попросила не передавать ей звонки от родственников.
Первые месяцы было очень тяжело. Лена чувствовала себя сиротой. Но постепенно жизнь наладилась.
Она завела новых друзей, записалась на курсы, начала путешествовать. Впервые за много лет у неё появилось ощущение, что жизнь принадлежит ей самой.
А через год ей позвонила Вероника, нашла телефон через знакомых.
— Лен, можно встретиться?
— Конечно.
Они встретились в кафе. Вероника выглядела усталой и постаревшей.
— Лен, прости меня, — сказала она сразу. — Я была дурой.
— Что случилось?
— Мама… Она теперь совсем с ума сошла. Требует, чтобы мы с Андреем свою квартиру продали и купили ей дом в деревне. Говорит, что мы ей обязаны за то, что она нам помогала добиваться твоей квартиры.
— И что вы решили?
— Андрей послал её куда подальше. А я поняла, что ты была права. Мама никого не любит, кроме себя. И нас использует, как тебя использовала.
— Вер, мне жаль, что так получилось.
— Мне тоже. Я потеряла сестру из-за квартиры, которая мне даже не нужна была. Мы с Андреем взяли ипотеку на двухкомнатную, переехали. Дети счастливы, у них теперь своя комната.
— Я рада за вас.
— А мама теперь на меня злится. Говорит, что из-за меня ты от семьи отреклась.
— Я не отреклась от семьи. Я отреклась от шантажа.
Сёстры помирились. Теперь они общались без посредников и давления со стороны матери.
А Валентина Петровна так и осталась одна со своими претензиями и обидами. Она не простила дочерям «предательства» и до конца жизни считала себя самой несчастной матерью на свете.
Но Лена больше не чувствовала вины. Она поняла главное: любовь нельзя купить квартирами. И если родители любят детей только в обмен на что-то, то это не любовь, а сделка.
А настоящая семья — это не те, кто требуют от тебя жертв, а те, кто принимают твоё право сказать «нет».
Лена так и жила в своей трёхкомнатной квартире. Свободная и счастливая.
